Два мира. Том 1

      Сидя на большом камне на берегу скованной льдом речки, Кисаме методично чистил меч. Совсем недавно окончился бой, и теперь километрах в трёх к югу от этого места мирно лежат в глубоком ущелье трупы четырёх АНБУ Конохи. Принадлежали эти люди к Корню или же к подконтрольному Хокаге подразделению, Кисаме не имел понятия, да это его и не слишком интересовало: целью было не допустить обнаружение шпионами Скрытого Листа команды Така, с чем он успешно справлялся.       Снег тем временем продолжал неспешно падать, покрывая землю пушистым и толстым белым ковром. «Это хорошо, — думал Кисаме. — Ещё немного, и снег скроет остатки следов того сражения».       Заметать следы тоже входило в его задание, хотя это и было весьма непривычно. Конечно, в АНБУ Киригакуре ему постоянно приходилось заниматься подобным, но в Акацуки в их команде об этом преимущественно беспокоился Итачи (исключение составляли те редкие случаи, когда он был не в состоянии даже передвигаться самостоятельно из-за приступов своей чёртовой болезни). О безопасности Учиха умел заботиться получше многих, и в паре с ним было как-то неожиданно для преступной организации спокойно и надёжно.       От мыслей об этом Кисаме глубоко вздохнул. «Хоть Итачи-сан и дотошный зануда, без него всё-таки довольно скучно».       Незамедлительно вспомнились слова Яхико: «Кисаме, а ты никогда не замечал, что у тебя все разговоры рано или поздно сводятся к Итачи?..»       И в самом деле; потратив немного времени на такие несвойственные ему самоанализ и самокопание, Кисаме понял, что Лидер прав. «Это всё оттого, что мы с Итачи-саном сто лет работаем в паре, через многое вместе прошли. Вовсе не потому, что я проникся к нему какой-нибудь там симпатией». Хотя заявление, что Итачи ему совершенно безразличен, было бы неправдой. Но как тогда назвать это чувство? Преданность верного пса? Многие так считали, но этого не позволила бы гордость Кисаме. Дружба? Ни за что: он — Демон Кровавого Тумана, сантименты ему неведомы. Но что же тогда?       «У шиноби нет эмоций», — неустанно твердили ему ещё с Академии.       «Вы — просто машины для убийств», — повторял своим подчинённым глава АНБУ Киригакуре.       «У шиноби не должно быть эмоций, — сказал Итачи как-то раз, когда отходил после особенно сильного приступа своей болезни. — Однако ведь мы — тоже люди. Человек не может полностью уничтожить все чувства, он способен лишь запереть их где-то очень и очень глубоко. Впрочем, к замку даже кажущегося самым надёжным хранилища всегда подберётся ключ».       Кисаме усмехнулся. Удивительно, каким разговорчивым делался вечно серьёзный и замкнутый Учиха в моменты, когда лежал совершенно без сил, бледный и жалкий, с подтёками крови на лице, одежде и волосах, невидяще глядящий тускло-графитными глазами в пространство. Словно бы стыдился проявления своей слабости и старался словами отвлечь напарника от этого.       Обычно такое его состояние длилось считанные минуты, от силы полчаса, но иногда могло продолжаться довольно долго. Один раз напарникам пришлось целые сутки прятаться в пещере в Стране Земли, дожидаясь, когда приступ окончательно отпустит Итачи из своих когтей. Подземный зал, в котором они разместились, был просторным и располагался так, что от входа в пещеру творящееся в нём не было видно, а потому Кисаме позволил роскошь разведения костра, чтобы отогреть напарника, которого бил озноб. Тогда он целую ночь просидел, через пламя костра глядя на Итачи, то впадавшего в беспокойный сон, то приходившего в себя и пытавшегося вести разговоры.       «Это так странно, — хрипло говорил Итачи, чуть приметно щурясь при взгляде на красные облака на плаще Кисаме. — Мы с тобой оба — нукенины S-ранга, которых в родных деревнях официально признали ужаснейшими преступниками, за головы которых на чёрном рынке дают целое состояние. В глазах всего мира мы — жестокие животные. Так почему же в час опасности я не позволяю противникам убить тебя, а ты не бросаешь меня во время очередного приступа?..»       Действительно, Итачи порой спасал напарнику жизнь на поле боя, а Кисаме ему — вот этой самой бытовой, смешной для их статуса заботой и уходом. И почему-то ни единожды в такой момент, когда Итачи кашлял кровью вперемешку с лёгкими, у Кисаме не возникло даже мысли о том, чтобы оставить его умирать. Странно, особенно если учесть, сколько своих же товарищей по приказу главы АНБУ Кири он отправил на тот свет.       «В этом плане Акацуки уникальна, — сложно судить по голосу, действительно Итачи восторгается организацией или же просто иронизирует. — Я считаю, нигде больше не может возникнуть такой странной связи между шиноби».       «Вот оно, — подумал Кисаме, аккуратно обматывая Самехаду бинтами. — Это не дружба, не симпатия и не преданность. Это новый тип отношений: напарники в Акацуки».       Хотя, может, Итачи всё это выдумал, про связь и так далее? В паре Какудзу и Хидана не то что связи, даже отношений особо не было, ведь нельзя же назвать этим словом нескончаемые жалобы и маты Хидана в адрес товарища и ответные угрозы Какудзу убить трепливого парня. Да и Сасори с Дейдарой не лучше: вечные ссоры, сражения из-за такой глупости, как искусство, попытки задеть друг друга словами и поступками — целая буря странных, суетливых, ненужных действий. А ведь с Орочимару Сасори был совсем другим: Кисаме до сих пор прекрасно помнил того прежнего апатичного кукольника и его вечный скучающе-сонный вид, так действовавший на нервы Змею. После прихода в организацию подрывника, этого неугомонного источника энергии и проблем, Сасори стал другим, да и Дейдара заметно изменился под его влиянием.       «Неосознанно, ненамеренно, — рассуждал Итачи, — своими словами, поступками, порой даже просто взглядами и выражениями лиц мы воздействуем друг на друга — и это формирует нас, изменяет, закаляет. Возможно, даже совершенствует…»       Поднявшись с камня, Кисаме закинул за спину меч. Снегопад усиливался, близилась ночь, а он уже решил, что поговорит с ястребятами сегодня. Подумать об идеях напарника-психолога можно и потом.       Отрыв команды Така от него составлял почти двадцать километров на северо-восток, но продвигались вперёд они очень медленно, и нагнал их Кисаме в какие-нибудь два часа. Всю дорогу Самехада у него за спиной глухо ворчала: что-то в течении чакры преследуемых ей не нравилось, поэтому Кисаме усилил бдительность. Впрочем, что так насторожило величайший из Семи Мечей Тумана, стало понятно, едва Кисаме преградил своим целям дорогу.       — Кто бы мог подумать, — проговорил он с усмешкой, — Орочимару собственной персоной. Уже воскрес?       — Спасибо Саске-куну, — с хриплым смешком отозвался Змей, хотя в его жёстких глазах веселья совершенно не наблюдалось. — Очень рад встрече, Кисаме.       — Да неужели? И не боишься, что я убью тебя на месте за предательство Акацуки?       — Попытаться сделать это было бы крайне неразумно с твоей стороны. Хотя разум ведь пропал из вашей пары, так что… — Орочимару картинно развёл руками.       В своих мыслях Кисаме уже начал составлять план, как обеспечить этому предателю очень мучительную повторную смерть, но тут же вспомнился напарник, всегда предостерегавший его от опрометчивых ходов.       Кисаме окинул быстрым взглядом спутников Змея. Крупный парень — Джуго, кажется, — держался неплохо и теперь настороженно следил за действиями Кисаме, готовый в случае чего броситься в бой. В отличие от него, Суйгецу в кои-то веки не горел желанием сражаться; укутавшись в свой тонкий осенний плащ, ссутулив плечи, парень зябко ёжился и переминался с ноги на ногу. Но хуже всех выглядела Карин; мелко трясясь от холода, она низко надвинула на лицо капюшон, закрыла шарфом рот и нос, и были видны только её глаза за стёклами очков, покрывшихся по краю тонкой корочкой льда. Насколько Кисаме помнил, при их последней встрече эта дурочка щеголяла в коротких шортах (и явно была в них сейчас, судя по голым голеням, не закрывавшимся плащом), так что нет ничего удивительного, что в такой мороз у неё все признаки переохлаждения.       Нужно было срочно решать, что делать дальше.       «Яхико».       «Да?» — к счастью, Лидер ответил быстро.       «Я встретился с ястребятами. Выглядят они откровенно хреново, совершенно не подготовились к суровой зиме».       «Так веди их к нам, отогреем», — мысленно улыбнулся Яхико.       «Понимаешь, — протянул Кисаме, — есть тут небольшая проблемка: с ними ещё Орочимару».       «Орочимару? — Яхико опешил. — Он же мёртв».       «Уже нет, — отозвался Кисаме. — Ну так что мне делать?»       Несколько секунд длилось молчание.       «Чёрт с ним, веди».       «Как скажешь».       — Послушайте, — сказал Кисаме, обращаясь к молодым шиноби. — Лидер Акацуки послал меня к Саске-куну с предложением об объединении. Я знаю, что Саске-кун пропал, так что теперь вы трое остались совсем без покровителя. Орочимару не в счёт, — едко добавил он. — Так что предложу вам: присоединяйтесь к Акацуки, и это избавит вас от многих неудобств.       — Каких это? — проворчал Суйгецу, шмыгая носом.       Кисаме хмыкнул.       — Ну, хотя бы от холодной и голодной смерти в дебрях Страны Огня.       Ястребята обменялись быстрыми взглядами. Кисаме подозревал, что они готовы согласиться на что угодно, только бы оказаться в тепле и с полными животами, но в то же время все трое явно побаивались реакции Змея.       — Кстати, Орочимару, — прибавил Кисаме, чтобы окончательно всё прояснить, — я только что говорил с Лидером. Он готов закрыть глаза на твоё прошлое предательство и дать тебе второй шанс.       — Второй шанс? — насмешливо переспросил Орочимару. — Полагаешь, меня это интересует?       — Э-э… Орочимару-сама, — проговорил Суйгецу, опасливо косясь на него. — Может, всё-таки примем его предложение, а? Лично я уже задолбался бродить туда-сюда то с Саске, то с вами вот сейчас. Я хочу просто согреться и наконец поесть по-человечески и уверен, что остальные со мной согласятся, — он глянул в сторону Карин. — А эта клуша скоро вообще в сосульку превратится.       — Заткнись, придурок, — негромко проговорила девчонка без какого бы то ни было оттенка в голосе.       Чуть склонив набок голову, Орочимару какое-то время молча размышлял, после чего повернулся к Кисаме.       — Неужели Акацуки в таком отчаянии, что готовы даже меня взять обратно?       — Это новая политика организации, — пожал плечами Кисаме. — Я ни хрена в ней не понимаю, но сможешь при встрече порасспрашивать Лидера.       Орочимару усмехнулся.       — Что ж, тогда нам, пожалуй, всё-таки стоит принять ваше предложение. Только, — добавил он, — прежде чем отправиться на базу Акацуки, мы должны зайти в одно место.       — Что ты уже на этот раз задумал, Змей? — прищурившись, спросил Кисаме.       — Ничего криминального, — Орочимару миролюбиво развёл руками. — Просто надо кое-что проверить.

***

      После короткого привала на ночь команда двинулась дальше по направлению к Стране Звука. Однако уже к полудню стало понятно, что далеко уйти им не судьба — физическое состояние молодых шиноби на поверку оказалось хуже, чем Кисаме себе представлял вначале: Суйгецу болел, а Карин была совсем плоха: ещё немного времени на морозе и, кажись, концы отдаст. Орочимару такое состояние подопечных явно крайне мало заботило, а вот Кисаме не мог просто плюнуть, ведь эти ребята были той самой свежей кровью, которую так хотел заполучить для организации Яхико. Поэтому Кисаме, отведя Орочимару в сторону, предложил задержаться на день в каком-нибудь из близлежащих городков. Удивительно, долго настаивать ему не пришлось, Орочимару довольно быстро согласился на предложение. Он вообще вёл себя почти дружелюбно, словно и не было тех десяти лет предательства и действий друг против друга, и это настораживало куда больше, чем если бы Змей был откровенно враждебен.       Но пока о скрытых мотивах Орочимару думать нет времени, да и желания тоже (Кисаме решил просто поделиться своими соображениями с Лидером: пускай руководство себе голову ломает), и мечник сосредоточился на том, чтобы довести команду до Аме в целости и сохранности. По счастью, неподалёку располагался довольно большой город гражданских с замечательным окраинным районом, полным полулегальных заведений, с удовольствием обслуживавших нукенинов. В таком удобно затеряться и пересидеть некоторое время.       Города они достигли к вечеру и сразу же направились к хорошо известной Кисаме гостинице. Хотя здесь, в общем-то, и плевали на то, кто их клиенты, всё же лица Кисаме и Орочимару чересчур часто мелькали на плакатах с пометкой «Особо опасен», да и слишком уж большие суммы предлагались за их головы, чтобы запросто разгуливать по улицам. Поэтому вместо двух известных нукенинов и их спутников в гостиницу вошла ничем не примечательная пара среднего возраста (Орочимару проиграл в «камень-ножницы-бумага», так что перевоплощаться в женщину пришлось ему) в сопровождении троих подростков.       — Нам два номера, — заявил Кисаме стоявшей за стойкой регистрации девице. — Один для нас с женой, один для детей.       — Они все — ваши дети? — позволила себе усомниться та, недоверчиво поглядывая на молодых шиноби, единственной общей чертой которых были румяные от мороза щёки.       — Вот и у меня к жене тот же вопрос, — хмыкнул Кисаме. — Но по документам — да, мои.       — Подождите минуту, — девушка проверила список комнат. — Да, у нас есть два не занятых смежных номера на втором этаже восточного крыла. Вас устроит?       — Устроит, — забрав ключи, Кисаме спросил: — Где тут у вас можно купить еду и лекарства?       — Можете оставить заказ на ужин, мы доставим его в ваши номера, — отозвалась девушка. — Аптека находится дальше по улице, небольшое серое здание.       — Ага, — кивнул Кисаме и повёл своё «семейство» в восточное крыло.       Комнаты в этой гостинице остались точно такими, какими Кисаме запомнил их в своё последнее пребывание здесь: не слишком просторными, но чистыми и удобными. Снятые две были дополнительно соединены общей комнатой, где стоял большой котацу. Обычно Акацуки так не шиковали, но порой сил больше не было спать на голой земле и питаться чем охота послала.       Да уж; пожалуй, именно в отношении питания им с напарником приходилось тяжелее всего во время миссий. Кисаме с Итачи на заданиях перебивались сухпайком да энергетическими пилюлями, редкие заходы в придорожные забегаловки становились настоящим праздником для их несчастных желудков. А вот те же кукольник и подрывник со своих миссий неизменно возвращались сытые и почти всегда, хотя и скрыто, но довольные.       Что, на взгляд Кисаме, было хорошего в Дейдаре, так это то, что он шикарно готовил. Откуда у мальчишки такой талант, Кисаме не имел ни малейшего понятия, хотя порой искренне жалел, что у его собственного напарника нет такого полезного умения. Дейдара даже подножный корм ухитрялся превращать в не просто съедобные, но и весьма вкусные блюда. Чего стоит хотя бы тот раз, когда Лидер послал дуэт любителей искусства на разведку в Страну Ветра, а там как раз начались песчаные бури, и напарники застряли в пустыне почти на месяц. Тогда они, помнится, выжили только благодаря сноровке Сасори, выросшего в Суне и прекрасно знавшего все опасности, подстерегающие путников в пустыне, и тому, что Дейдара потом назвал «Тысяча и один способ приготовления охрененно задолбавших нас ящериц». Впрочем, подкармливал малолетний взрыватель исключительно своего напарника, а остальным в Акацуки оставалось лишь пускать слюни на его стряпню, что неизменно заставляло Сасори насмешливо и в то же время крайне довольно ухмыляться.       Едва закрылась дверь, Кисаме отменил Хенге и снял меч и плащ.       — Суйгецу, — позвал парня Кисаме, пока тот не успел нырнуть в котацу, — сходи-ка на кухню и позаботься об ужине. Джуго, а ты сбегай за лекарствами для вашей химе-ледышки.       — Понял, — лаконично отозвался Джуго и вышел.       — Семпай, а денег дадите? — заискивающе проговорил Суйгецу. — А то большая часть общих командных осталась у Саске, а своих у меня почти что и нету.       — Держи, — Кисаме кинул ему небольшой кошелёк. — Эй, ты меч-то оставь.       — А? Ну ладно, — буркнул Суйгецу и положил на стол свой клинок. Что удобного в Мечах Тумана, так это то, что они великолепно воспринимают чакру хозяина, а потому, немного погеморроившись, их можно на время уменьшить до размеров обычного ножа — однозначный плюс при конспирации.       Усмехнувшись сам себе, Кисаме перевёл взгляд на Карин. Забравшись в котацу, периодически тихо кашляя, девчонка всё ещё мелко дрожала: до сих пор не согрелась. Это совершенно не нравилось Кисаме; он шагнул было к Карин, когда из одной из смежных комнат появился Орочимару, уже в гостиничной юкате.       — Пойди прими душ, — сказал он девчонке. — Согреешься.       — Ага, — бесцветно отозвалась Карин и поплелась в ванную.       Оставшись вдвоём, бывшие товарищи по организации какое-то время молчали. Неспешно опустившись на татами, Орочимару откинул за спину длинные волосы и в упор посмотрел на Кисаме.       — Ну, и что же за кардинальные изменения претерпела Акацуки за время моего пребывания в Джодо? Расскажи, я хочу знать.       — Не раньше, чем ты объяснишь, куда мы направляемся и зачем, — отозвался Кисаме, скрещивая на груди мощные руки.       — Как я уже говорил, ничего криминального, — Змей улыбался, однако Кисаме ни на секунду не верил его улыбке. — Мы идём сейчас в моё основное убежище в Стране Звука. Я хочу проверить, что уцелело и на какие части моих исследований наложил руки Кабуто.       — Беспокоишься за свои пробирки? — хмыкнул Кисаме. Он никогда не понимал, что Орочимару и Сасори находят во всей этой возне со скальпелями, шприцами и прочей ерундой, ведь до сих пор нет и наверняка никогда не будет лучше и надёжнее способа избавиться от врага, чем снести ему голову.       — Вам бы тоже следовало, — заметил Орочимару. — Некоторые мои эксперименты, скажем так, не совсем приятные и могут доставить тому, против кого будут направлены, немало проблем.       — Ладно, проверим, раз надо, — проговорил Кисаме, хотя по-прежнему не был до конца убеждён.       Орочимару прищурился.       — Теперь ты ответь на мой вопрос.       — У нас изменения в руководстве, — сказал Кисаме, подбирая слова, — и новое руководство смотрит на вещи не совсем так, как прежнее. А детали могут знать только члены Акацуки, так что больше ничего не добавлю.       — Новый Лидер, значит, — протянул Змей и задумался.       «Небось, пытается угадать, кто у нас теперь главный, — не без злорадства подумал Кисаме. — Ну что, пускай попытается».       — Семпай! — в номер ввалился Суйгецу, улыбаясь во все свои тридцать два заострённых зуба. — Ужин будет через полчаса.       — Хорошо, — дружелюбно кивнул Кисаме. Этот парень нравился ему задором, как человеческим, так и воинским, и Кисаме, в общем, был даже рад, что Суйгецу войдёт теперь в состав организации.       К тому времени, как вернулся Джуго, Карин уже вылезла из ванной. Отогревшись, отмывшись от дорожной грязи, девчонка словно бы ожила — и довольно скоро все стали об этом жалеть.       — Зачем мне все эти таблетки?! — возмутилась она, когда Джуго протянул ей пакет с медикаментами. — Что я, по-вашему, какая-нибудь слабачка, которая сама с простудой не справится?!       — Это не простуда, — терпеливо сказал Джуго. — Ты сильно переохладилась, как бы не подхватила воспаление лёгких.       — О чём ты, какое воспаление? — Карин насупилась, но тут же вновь зашлась хриплым кашлем.       — Всё, я придумал, — заявил Суйгецу, наблюдавший за товарищами со стороны. — Джуго, дай мне пакет, — Джуго передал свёрток, Суйгецу его принял, — а её держи.       — Что?! — разозлилась Карин, но прежде чем она успела предпринять что-либо для самозащиты, Джуго крепко схватил её со спины, удерживая на месте. Суйгецу тем временем подошёл ближе и, вместе с напарником борясь с сопротивлением куноичи, стал пичкать ту таблетками.       — Как трогательно, — прокомментировал Кисаме, одобрительно скалясь при взгляде на ребят.       — Когда Итачи простужается, ты его тоже так лечишь? — невинно осведомился Орочимару.       Кисаме не ответил ему. Змей не знал и не должен знать о болезни Итачи.       — О, тут ещё мазь есть! Так, в инструкции написано: втирать в грудь.       — А ну отвали, чёртов извращенец!       — Чего сразу извращенец?! — возмутился Суйгецу. — Я, вообще-то, о тебе пытаюсь заботиться! Ну ладно, не хочешь, чтобы это делал я, пускай тебя Джуго мажет или кто-нибудь из старших.       — Сама справлюсь! — Карин резко вырвалась, отобрала у него баночку и скрылась в соседней комнате.       Суйгецу проводил её насмешливым взглядом.       — Ишь ты, крик развела, — проговорил он, пожимая плечами. — Ладно, если б было там из-за чего, а так ведь…       — Я всё слышу! — рявкнула через стенку Карин.       Суйгецу демонстративно закатил глаза. Тут раздался стук в дверь, и Кисаме с Орочимару моментально вновь применили Хенге. Джуго пошёл открывать и впустил в номер трёх девушек, принёсших подносы с едой.       — Ура, наконец-то поедим по-человечески! — счастливо воскликнул Суйгецу, быстро перемещаясь к столу и хватаясь за палочки.       — Кто сказал «еда»? — Карин высунулась из-за двери, забывая о гневе.       — Я, — Суйгецу похлопал по месту рядом с собой. — Давай сюда, поешь. Там, глядишь, и грудь вырастет.       — Помолчал бы, идиот, — буркнула Карин, но всё-таки подошла к столу, хотя села между Джуго и Орочимару.       «Пожалуй, это и есть та оживлённость, которой не хватает Яхико в нынешней Акацуки, — подумал Кисаме, усаживаясь рядом с Суйгецу. — Ну, кажись, теперь рыжий будет доволен».       Конечно, Яхико никогда не говорил ему этого прямо, но Кисаме свойственным ему обострённым чутьём ощущал, что атмосфера внутри организации серьёзно беспокоит их воскресшего предводителя. Все в Акацуки были нукенинами до мозга костей — все, кроме Яхико. Он слишком честен и благороден, как уже успел понять Кисаме, и очень мало подходит для управления группой отступников. Впрочем, больше встать у руля некому, поэтому придётся Яхико как-то справляться с собой. А Кисаме твёрдо намерился помочь ему в этом по мере возможностей — не из каких-нибудь дружеских побуждений, но интереса ради.       «Ведь без Итачи-сана стало так скучно, — подумал он, подцепляя палочками кусок жареного мяса. — Может, помогая Яхико, я смогу немного развеяться».