Отдел технических переводов

— Девочки… Авангард поморщился. Он никак не мог привыкнуть, что их начальница называла девочками престарелых теток, работающих в отделе, и его вкупе с ними. Но по-другому она к ним никак не обращалась, так как отработала с этими «девочками» без малого сорок лет, ровно столько, сколько существовал отдел технических переводов в институте, то есть с самого его основания. И только он, Авангард, был самым молодым сотрудником отдела, остальным всем было чуть за шестьдесят или около того. Удивительно, но в понедельник на работу к девяти часам «девочки» заявились все без исключения. Скорее всего, сарафанное радио разнесло по сотрудникам нерадостную весть. Но Нина Ивановна на удивление ни словом не обмолвилась, что со следующего года в отделе будет новый руководитель. Она говорила лишь о предстоящем бале-маскараде, объявления о котором с самого раннего утра были развешаны на всех этажах всех корпусов института. Авангард и все ее сотрудницы подумали: женщина решила уйти достойно, без слез, без истерики, изрядно повеселившись напоследок. — Авангард Константинович, — обратилась она к нему официально, — вы будете с нами праздновать или с отделом кадров? — намекая на Наташку. Тот снова поморщился — нет, от девушки ему не отвертеться, но сидеть за одним столиком с кадровичками, которые только и будут сплетничать о своих же подругах, обсуждая их наряды и реальных и мнимых любовников, словно в институте все и всем изменяли, он больше не намерен. Так Наташке и скажет. Если та хочет быть рядом с ним на корпоративе, то только за одним столиком с «девочками» отдела технических переводов. Эти тетки хоть о своих внуках говорят. И с любовью. Им уже глубоко до лампочки, кто с кем спит. Хотя… Вот, например, Ирина Геннадьевна строит глазки завлабу Козловскому, когда тот заходит, чтобы сдать очередную работу на перевод. Но ей можно — она давно овдовела, да и тот разведен. — С вами, с девочками, — ответил он озорно. Если Наташка захочет быть с ним рядом, то придется смириться, что выбрал он, с кем праздновать, а не она. — Вот и славно, — отозвалась Нина Ивановна, — тогда я сдам в оргкомитет список на всех шестерых. А теперь, — она хлопнула в ладоши, намекая, что разговоры, не касающиеся работы, на сегодня закончены, — за переводы, девочки, за работу. Все, негромко поворчав, что основное не обсудили, стали разбредаться по своим рабочим местам, а потом и разошлись вовсе, оставив на две комнаты и кабинет начальницы одного «дежурного», как обычно - пока ничего не изменилось, не следует и привычки менять, еще успеется. Авангард тоже ушел — не его день дежурить. К тому же, ему дома работалось гораздо комфортнее, чем за рабочим столом в институте — никто не ходил без дела, никто не мешал, болтая ни о чем. А по телефону и интернету он был доступен все двадцать четыре часа — кому надо, тот найдет его. Но и дома спокойно поработать не удалось — непрерывно звонила Наташка, отвлекала его по пустякам, обсуждала незначительные детали маскарадных костюмов. Вот ему было абсолютно все равно, будет у Красной шапочки жилетка со шнуровкой, подчеркивающая ее отсутствующую грудь, или не будет. Уже поздно вечером, когда девушка позвонила в очередной раз, поинтересовавшись: шапка, основной элемент наряда, должна быть с отворотами или без, Авангард просто рявкнул на нее, не выдержав. — Ну, знаешь, — на удивление Наташка не бросила трубку, а продолжила вещать, как ни в чем не бывало, судя по голосу, даже не обидевшись, — я уточняю детали, чтобы потом претензий ко мне не было. Скажешь, что Шапка не похожа на Шапку. Не будет Красная шапочка похожа на Шапочку, и что с того? Переживет он. А остальные свинки, кошечки, зайчики и внимания не обратят — их самих будет беспокоить примерно такой же вопрос: насколько они похожи на выбранных героев. Да и вообще, скорее всего, все будут обсуждать костюм Академика, если узнают того под маской до начала торжественной части… Ни на следующий день, ни через неделю среди сотрудников по-прежнему не поднимался и не обсуждался вопрос смены руководства. Складывалось такое ощущение, что никаких перемен в отделе не предвидится. И Нина Ивановна ни намеком, ни даже взглядом не давала понять, что после новогодних праздников она не выйдет больше на работу, уйдя на вполне заслуженный отдых по возрасту. Иногда пересекаясь с Ириной Геннадьевной в своей комнате, Авангард пытался задавать ей недвусмысленные вопросы, типа: кто теперь принимать будет работы и проверять качество переводов. Все же Нина Ивановна была в определенном смысле полиглотом — знала почти все европейские языки; на основных, на которых публиковались статьи в научных журналах, читала и писала без словаря. Им именно такой требовался руководитель, так как все сотрудники в отделе и сами знали в совершенстве по два-три языка. Но та, потупив взгляд, уходила от прямого ответа и неопределенно пожимала плечами. Складывалось такое чувство, что все обо всём знают, но по каким-то причинам молчат, как партизаны на допросе. Но за прошедшее время Авангард ни разу не увидел, чтобы женщины шушукались, что-то обсуждая. — Тьфу ты, — выругался Авангард, располагаясь удобнее в кресле для отдыха, предварительно придвинув его к столику с кофемашиной. — Опять Сапковского в оригинале будешь читать? — улыбнулась Ирина Геннадьевна, зная нежную страсть Авангарда к произведениям польского писателя. — А что на работе еще делать? — ответил тот тоже с улыбкой, наливая себе просто огромную порцию кофе в керамическую кружку с надписью по-английски «Варшава любит меня», которую ему привезла из заграничной поездки Ольга Николаевна, еще одна сотрудница отдела, рабочий стол которой стоял в их же комнате. Две Татьяны, Васильевна и Георгиевна, сидели в помещении, расположенном за кабинетом начальницы, маленькой «клетушке» ровно для одного человека. Поработать на работе однозначно не придется — отвлекать будут всевозможными звонками, приходами, уходами. Всем придется ответить, записать, что хотели приходившие и звонившие, разложить записки по столам. Создать иллюзию, что все сотрудники где-то здесь, только вышли ненадолго, но после обеда или к вечеру обязательно будут на местах. Разыскать сотрудника, если что-то срочное или особо важное, поставить в известность Нину Ивановну, как последнюю инстанцию, ведь ей в любом случае придется прикрывать своей грудью, ежели чего. На веку Авангарда только единожды досталось на орехи начальнице за несданный вовремя перевод одной из Татьян, он уже и не помнил, какой из них. Скандал тогда был знатный. Женщина просто забыла о переводе, сунув в ящик стола две странички текста и так и не вспомнив, пока за работой не пришли в самый последний день, когда журнал еще принимал статьи для публикации. Их тогда всех вызвали на рабочие места, и они всем отделом переводили по половинке страницы, а начальница в срочном порядке сводила все вместе, чтобы стиль переводчиков не особенно чувствовался — как ни крути, все же каждый пишет по-своему. Вот, пожалуй, и все. Больше ни скандалов, ни проверок, ни требований быть всем на своих рабочих местах не было. В обеденный перерыв притащила свои кости Наташка. Цокот ее каблучков, разносившийся по пустому этажу, в приоткрытые двери Авангард услышал сразу, как только она вошла в коридор из холла. В какой-то мере он был даже рад ее визиту. День выдался на удивление скучным: Сапковский быстро прочитался, а больше делать было нечего — перевод на немецкий Авангард тоже закончил еще вчера и отдал его на просмотр Нине Ивановне. После разбора полетов он исправит ошибки, но это будет еще нескоро, дня через два. По крайней мере, до января вряд ли ему что-то интересное дадут в работу — как-то проблемы у всех в конце года несколько иные. А может, и дадут… Наташка кинула на столик пакет с булками из институтского буфета и склонилась за дежурным поцелуем. Авангард нехотя чмокнул ее в щеку и приготовился выслушать последние сплетни-новости. Но девушка, налив себе кофе в чашку и усевшись к нему на колени, ни слова не произнесла. Все как сговорились: молчат, словно воды в рот набрали. — Ну и? — выжидательно произнес Авангард, доставая из пакета булочку с корицей. — Костюмы будут готовы только к двадцать седьмому, не раньше, — ответила Наташка, отщипнув от его булки маленький кусочек. Авангард поморщился, но ничего говорить не стал, сейчас не время ссориться с подругой, обидится еще, уйдет, так ничего и не рассказав. — Ты бы мне лучше рассказала о последних новостях или сплетнях, — попытался он подтолкнуть разговор в нужном направлении. — А новостей на сегодня нет, — ответила та, отхлебнув кофе и отщипнув еще кусок булки. — Жаль, — совершенно искренне отозвался Авангард. — Мне тоже жаль, — сказала Наташка, с громким стуком поставив пустую чашку на столик. А потом добавила свистящим шепотом, склонившись к самому уху парня, — нам даже неизвестно, кто придет на ее место, мужчина или женщина. Сказано только, что тридцать первого придет человек с паспортом, и мы должны будем его оформить на работу в ваш отдел. Вот так-то. — Не понимаю, зачем такая таинственность? — пожал плечами Авангард. — И мы не понимаем, — с готовностью продолжила разговор Наташка, но почему-то шепотом. — Нина Ивановна слишком стара, чтобы оспаривать свое увольнение в суде. Да и увольнения-то никакого фактически не будет. Трудовой договор, заключенный с пенсионером на пять лет, благополучно закончился, администрация не желает его продлевать или заключать новый. Все по закону. Внутренних кадров, претендующих на это место, в коллективе нет. Разве что ты… — Увольте, — отмахнулся Авангард. Он и в армии не остался по этой же самой причине — отвечать за халтурную работу других он не намерен, пусть это делают другие. — Мы в кадрах даже не обсуждаем вопрос увольнения Нины Ивановны, — сказала Наташка. — Замечу, что он интересует только тебя. Всех же остальных беспокоит предстоящий бал-маскарад. — Меня он тоже волнует, — обреченно вздохнул Авангард. Не стоит объяснять девушке, что его образ жизни может круто поменяться с началом следующего года. Да и ни к чему ей знать, что они не сидели по восемь часов за своими рабочими столами при Нине Ивановне. У научных сотрудников в лабораториях ненормированный рабочий день, у них был такой же: была работа — работали, не было — гуляли. — Ну, мне пора, — Наташка взглянула на маленькие наручные часики и нехотя сползла с колен Авангарда, чмокнув его в нос. Тот поморщился — лучше бы она это не делала, опять придется оттирать ее ядовито-красную помаду. И где она берет ее, такую стойкую?..