***
Есть легенда о русалке. Человек женился на русалке, но она и дальше плакала жемчугом и истекала ради него золотой кровью. До тех пор, пока не ослабла вконец – и тогда он прогнал ее прочь. Она рыдала на пляже, и волны касались пальцев ее ног. Ее отец с самого начала был против этого брака, он не вынес страданий дочери и забрал ее обратно в океан. Но он был не в силах отменить заклятие ведьмы – его дочь больше не могла там дышать. Поэтому он сделал ее морской пеной. Легенда гласит, что ее отец изливает свой гнев на людей, обидевших его дочь, обрекая их на гибель в ужасных штормах. Но и по сей день она мягко плещет в борта кораблей, направляя их к спасению. Пираты и моряки верят, что в ясную ночь, как только лучи солнца исчезают за горизонтом, можно услышать ее дивное пение. Ребенком Бэкхён, как и все, часто стоял на пляже и тихо ждал, пока она запоет. Но он так ничего и не услышал, и в конце концов забыл легенду. Пять лет он плавает медиком на торговом корабле, и каждый раз во время шторма команда судачит о гневе морского короля. А капитан по утрам шутя выражает надежду, что госпожа будет к ним добра. Только и всего. Никто старше пятнадцати лет не верит в русалов. Так что он не очень представляет, что делать, когда однажды приходит на теплый пляж и видит глаза – темные, как сам океан. Они смотрят прямо на него. – Твою... – выдает Бэкхён, отскакивая, и мужчина быстро ныряет обратно в океан. Бэкхёну не привиделся блеск серебристого хвоста и мерцание синих плавников. Он бежит по пляжу и видит, как хвост исчезает за огромным камнем. – Эй, – говорит он дрожащим голосом, – я не обижу тебя. Судя по всему, русалу так же любопытно, как и Бэкхёну, потому что он все еще здесь. Он выглядывает из-за камня, и его взгляд скользит к пистолету и мечу, пристегнутым у пояса Бэкхёна. Бэкхён отстегивает оружие и бросает в сторону. Русал колеблется, а затем на мгновение исчезает под водой и выныривает рядом с оружием. Он подбирает его – пальцы у русала длинные, – но тут же вздрагивает и роняет обратно. Он подплывает к Бэкхёну и осматривает его снизу вверх, потом тянется и приподнимает рукав Бэкхёна. Бэкхён порезал руку, но не сильно, рана почти не болит. – Э... Все в порядке. Мне не больно. – Точно? Бэкхён сражен наповал. У русала довольно приятный голос, но дело даже не в этом. Они понимают друг друга! Он осознает, что его челюсть отвисла, и закрывает рот, громко стукнув зубами. Русал хихикает и отпускает рукав. Бэкхён пользуется возможностью осмотреть его. Это самый красивый мужчина из всех, что Бэкхён когда-либо видел, а на его корабле предостаточно симпатичных. Кажется, они примерно одинаковых размеров, и когда Бэкхён осторожно садится поближе, то понимает, что не ошибся – они сидят плечом к плечу. Но хвост русала куда длиннее, чем ноги Бэкхёна. Ну ладно, может быть, не намного длиннее. Будь у русала вместо хвоста ноги, он был бы чуть выше, чем Чанёль, их штурман. У русала бледная кожа, которая блестит от морской воды. Он не очень широкоплечий, но, пожалуй, даст Бэкхёну фору. Он блондин, и почему-то морская вода не делает из его мокрых волос сосульки, как сейчас у Бэкхёна. – Ты мелковат, – заключает русал, и Бэкхён понимает, что тот, выходит, точно так же изучал Бэкхёна. – Ну извините, – раздражается Бэкхён. – Не такой уж я и низкий, ясно? – фыркает он. – Как… как тебя зовут? – у него полно других вопросов: «Ты плачешь жемчугом? Кровоточишь золотом?», только они не очень вежливые. И могут создать ложное представление, особенно если учесть, что ему не нужны ни такие слезы, ни кровь. Русал снова посмеивается. – Крис. А тебя? – Бэкхён. Крис пробует выговорить, и Бэкхён пытается удержать челюсть на месте – так он выводит гласные и согласные. – Смешное имя, – хохочет он, и Бэкхён думает: наверное, русалочий народ всегда не прочь повеселиться. Крис смеется так, что глаза сужаются до полумесяцев и видны десны. И это до ужаса притягательно. – Все русалы такие, как ты? – Крис поворачивает голову, и Бэкхён уточняет: – В смысле, хороши собой? Крис краснеет, но мотает головой, отбрасывая светлые пряди волос с глаз, и фыркает. – Конечно, нет, просто я красивый. С Бэкхёна станется оказаться спасенным невероятно привлекательным русалом, который прячет стеснительность под маской нарочитой самоуверенности. Когда он вернется на корабль… Он замирает. Корабль! – Вот черт! – подскакивает Бэкхён, и от резкого движения Крис вздрагивает. – Мне нужно вернуться на мой корабль! Крис тихо хмыкает, кивая. Он снова прыгает в воду – выходит удивительно изящно – и, склонив голову, закрывает глаза. Бэкхён без понятия, что он делает, но, судя по всему, лучше его не беспокоить. Через секунду он поднимает взгляд, улыбаясь. – Они бросили якорь не очень далеко отсюда. По-моему, они тебя ищут. – Ты можешь это определить? – моргает Бэкхён. Крис хмурится. – Не я, госпожа может определить. Я попрошу ее завести твоих друзей сюда. – Го… госпожа? Которая из легенды? Русалка, что влюбилась в человека? – у Бэкхёна снова отвисает челюсть. Крис хмурится. – Да, она. А теперь замолчи, госпожа не услышит меня, если будешь шуметь. Бэкхён размахивает руками, и, судя по выражению лица Криса, тот начинает терять терпение. – Стой, стой. А что насчет тебя? – Меня? – Ага, ты… я увижу тебя снова? Ты будешь здесь поблизости? Русал смеется. – Ты хочешь увидеть меня еще раз? – Бэкхён кивает, и глаза Криса сужаются. – А что? Ты тоже хочешь продать мою кровь? Бэкхён дергается. – Я бы… я бы не стал этого делать, – произносит он тихо. – Я просто поинтересовался. Наверное, по тону Бэкхёна Крис понимает, что тот говорит искренне, раз он вылезает на песок. Он касается Бэкхёна, и тот поднимает взгляд. – Я знаю, – просто говорит Крис. – Я спас тебя, потому что об этом меня попросила госпожа. Будь ты плохим человеком, она поступила бы иначе, – он выдергивает чешуйку из хвоста. Она прозрачная и переливается всеми цветами радуги, когда Бэкхён вертит ее в руках. – Она чистая. Возьми ее губами и подуй. Попробуй сейчас. – Бэкхён так и делает, и воздух разрезает свист. Крис опять смеется. – Я приду, когда позовешь, только… только когда никого нет рядом, хорошо? – Хорошо, – вторит Бэкхён и кладет чешуйку в карман рубашки. – Никогда ее не потеряю. Крис фыркает. – Что ж, договорились. А теперь не шуми. Доставим сюда твоих друзей.***
Теперь Бэкхён знает, что как бы тихо он не дул, русал все равно услышит зов. Он остается на корабле ночью, тихо свистит, ждет – и появляется Крис, мерцая бледной кожей в лунном свете. Бэкхён спускает шлюпку, чтобы поговорить с Крисом. Он всегда захватывает с собой что-нибудь для него – кусок пирога, припрятанный в обед, или украшение. Бэкхён замечает, что Крису особенно нравятся серьги, и часто дарит гвоздики. Крис тоже приносит ему безделушки, только его безделушки – это драгоценные камни, которые стоят огромных денег. Поначалу Бэкхён отказывался, но Крис хмыкнул и сказал, что они не имеют ценности под водой. – Мы этими камешками плачем. Думаешь, они чего-то стоят? Но я знаю, что вы, люди, странные. Так что Бэкхён берет мешочки с камнями, которые Крис приносит каждый раз. Слава Богу, Чунмён – капитан – обращает внимание на количество денег только тогда, когда их начинает не хватать, поэтому никто даже не замечает, что их запасы драгоценностей не иссякают. Бэкхён угощает его шоколадом, но Крис все равно грустный. Он держит сласть в руках, свесив хвост с борта шлюпки. – Мой отец узнал, что мы с тобой видимся. – Дай угадаю. Это плохо? Крис хмыкает и скользит ближе к Бэкхёну, прислоняясь к нему. – Да. Он не… нам, вообще-то, запрещено вступать в контакты с людьми. Особенно после того, что случилось с госпожой. – Я не причиню тебе вреда. – Я знаю. Госпожа знает! Но не мой отец. Я убью Тао за то, что он ему сказал. Это точно сделал Тао. – Тао? – Мой младший брат. И, наверное, мой телохранитель. – Крис снова хмыкает и плещет хвостом по воде. – Я немного, кхм, неуклюж. Поэтому отец велел ему приглядывать за мной, но он относится к своим обязанностям слишком серьезно. Точно знаю, что и старшим братьям, Луханю с Сюмином, он рассказал. Но они бы не доложили отцу, это точно Тао. Бэкхён улыбается и тянет руку, чтобы провести по светлым волосам Криса. Когда он сделал это впервые – голова русала была у него на коленях, – он поразился, какие мягкие у него волосы. – Но, может быть, он правда волнуется о тебе. Крис фыркает, но не спорит. Он сползает пониже, и теперь его голова покоится на бедрах Бэкхёна. – Значит, ты больше не сможешь ко мне приходить? Крис закатывает глаза. – Я приду. Но если я задержусь, ты будешь знать причину, – он разворачивает плитку шоколада и вгрызается в нее, еле слышно напевая. Его хвост лениво свисает с невысокого борта лодки, и Бэкхён гладит Криса по волосам. Он внезапно наклоняется, чтобы соединиться с ним губами, но Крис не отстраняется – только улыбается, прежде чем поцеловать в ответ. Они оба улыбаются до ушей, отстраняясь друг от друга. Бэкхён наклоняется назад, и лодка чуть покачивается. – Расскажи мне о своих братьях.***
У Криса пять братьев: Сюмин, Лухань, Лэй, Чен и Тао. Бэкхён шутливо замечает, что их отец не теряет времени зря, но Крис пожимает плечами: – Ну, у нас вообще-то не одна мать. – Что? Это… нормально? Крис пожимает плечами. – Это не ненормально. Во всяком случае, для королей. – Подожди. Королей? Ты… ты принц?! Крис на миг перестает жевать шоколад. – Я не говорил? Ну, не важно. Наследный принц – Сюмин, и он вполне справляется. Хоть ему это и не очень интересно. – Крис морщит нос. – Сюмин хочет, чтобы после смерти отца королем стал я, но мне тоже неинтересно. Да и никому из нас. Отец из-за этого с ума сходит.***
Бэкхён перекладывает из мешочка в шкаф разноцветные драгоценные камни. Крис сказал ему, что не все русалы плачут жемчугом: Сюмин плачет рубинами, Лухань – сапфирами, Лэй – изумрудами, Чен – опалами, а Тао – аметистами. – О, у нас полно аметистов, – сказал тогда Крис, закатывая глаза. – Тао такая плакса. Он не сказал Бэкхёну, чем плачет он сам, и Бэкхён не вникал. Он вздыхает и оборачивается, пряча мешочек в карман. За ним стоит Чунмён, и Бэкхён от удивления спотыкается и падает назад, на шкаф. – Так вот почему у нас не заканчиваются деньги. Бэкхён открывает рот, чтобы оправдаться, но Чунмён качает головой, прежде чем он успевает сказать хоть слово. – Я видел тебя с русалкой. «Русалом», – думает Бэкхён, но не поправляет его, а вместо этого выпаливает: – Ты же не скажешь остальным, да? Чунмён долго и пристально глядит на него. – Не скажу. Но они не сделают ничего плохого твоей русалке, даже если узнают. «Русалу», – снова думает Бэкхён, и в этот раз слово почти слетает с его языка. – Я просто… просто думаю, что чем меньше народу знает – тем лучше.***
В следующий раз Бэкхён зовет Криса через две недели, и рассказывает ему, что капитан в курсе. – Мне надо было быть осторожней, – кается Бэкхён. – Мне так жаль. Крис медленно кивает, будто размышляя о чем-то. – Все хорошо, – в этот раз он в воде, а не в шлюпке, как обычно. – Мне уже пора. Тао… – Крис хмуро глядит в воду. – Тао поблизости. Но ты позови меня на следующей неделе, я от него оторвусь. Он плавает быстрее, но я лучше знаю течения. – Крис улыбается Бэкхёну, и его глаза превращаются в щелочки. Бэкхён никогда еще не видел такой яркой улыбки. – Не волнуйся насчет капитана. Если ты ему доверяешь, то могу довериться и я. А, вот, держи. Крис протягивает мешочек с камнями. – Я заставил Луханя вдоволь порыдать, рассказывая грустные истории, так что здесь куча сапфиров. И аметисты, как всегда. Потому что Тао... – Крис закатывает глаза. – Ты говорил, что сапфиры стоят дороже, да? Я пытался заставить плакать Сюмина и Лэя, но Сюмин на меня рассердился. Бэкхён смеется. – Не заставляй братьев плакать из-за этого, Крис. И даже не обязательно приносить мне. Крис мило улыбается. – Но они тебе не помешают, верно? – он выжидающе смотрит на Бэкхёна, и тот кивает, широко улыбаясь. Ухватившись за борт, Крис приподнимается и чмокает Бэкхёна в губы. Бэкхён заливается краской, Крис хихикает и исчезает в высоких волнах. Бэкхён фыркает. Он только собирается забраться наверх, как шлюпка плюхается обратно в воду. Бэкхён вопит и падает назад. Только он хочет выругаться на лопнувшие канаты, как видит темные глаза, глядящие на него. – Твою мать, – выдыхает он, отшатываясь. Еще секунда, и он понимает, что это русал. В отличие от Криса, довольно смуглый. Крис – блондин со светло-карими глазами, а волосы и глаза этого русала темнее ночи. – Ты, – говорит он, тыча в Бэкхёна пальцем. – Держись от него подальше. – О. Ты, должно быть, Тао, – говорит Бэкхён, и по тому, как сужаются черные глаза, он понимает, что угадал. – Уверен, Крис будет счастлив узнать, что ты пришел сказать это. Тао бросается вперед и толкает Бэкхёна в грудь. Бэкхён краем глаза замечает его хвост – такой же блестящий и черный, как и волосы. – Пусть уж лучше будет злым на меня и живым, чем счастливым и морской пеной. Бэкхён хмурится. – С чего ему превращаться в морскую пену? Мне неинтересны его кровь и слезы. Взгляд Тао суровеет, но он не успевает ничего ответить. Золотая и жемчужная вспышка – и его утягивают под воду. Крис вернулся, он кипит от ярости, и Бэкхён понимает: эта вспышка – его хвост. – Ай! – кричит Тао, появляясь на поверхности. – Гэ, какого черта?! Крис злится. Они начинают спорить на непонятном языке, а Бэкхён остолбенело смотрит на орущих друг на друга братьев. Крис снова подныривает под Тао, но после недолгой потасовки Тао берет брата в захват. Крис шипит непонятные ругательства и отбрасывает руки Тао. – Уходи прочь, – рычит он уже на человеческом языке, с силой толкая брата. Тот не двигается. – Можешь сказать отцу, что я здесь, мне все равно! – Гэ, – зовет Тао умоляюще. Он смотрит на Бэкхёна, и его губы сжимаются в тонкую полоску. Он тоже начинает говорить на человеческом языке: – Это всего лишь человек. У тебя в каждом море полно ухажеров. Он хватает Криса за запястье. Бэкхён не очень удивлен – Крис хорош собой, понятно, что у него есть ухажеры, – но все равно вздрагивает, ощущая укол ревности. Крис бросается в шлюпку за Бэкхёном, и у Тао падает челюсть. – Гэ! – его лицо мрачнеет. – Я расскажу Сюмину. Бэкхён чувствует, как дергается позади Крис. – Давай, – отвечает Крис, сворачивая хвост. – Заодно захвати с собой Луханя, Лэя и Чена. – Так, постойте! – восклицает Бэкхён, вскидывая руки вверх. К его огромному удивлению, оба русала подчиняются и замолкают. – Я что-то не понимаю. Я не собираюсь никому говорить про Криса. Мне неинтересно золото, которым он кровоточит, и драгоценности, которыми он плачет. – Проблема в том, – выпаливает Тао, – что он может разговаривать с госпожой. Бэкхён хмурится, качаясь на пятках. – Эм... а ты не можешь? Тао возмущенно сопит. – Нет. И никто из русалов не может, только Крис. Он с этим родился, и, сколько я себя помню, отец боялся, что Крис разделит ее судьбу. И вот! Он уже на полпути к этому. И, – продолжает Тао, не давая Бэкхёну и Крису вставить ни слова, – мне ни капли не легче оттого, что госпожа одобряет этого человека. Скорее наоборот. Вы же понимаете, что человек, которому госпожа доверяла, предал ее? И не важно, что ты другой человек, – Тао тычет в Бэкхёна пальцем. – Что, если вас видели? Ты забыл, что сказала морская ведьма? По виду Криса не скажешь, что на него эта речь произвела хоть какое-то впечатление. Бэкхён спрашивает: – Что она сказала? – Она сказала, – пылко говорит Тао, – что Крису грозит судьба госпожи, прежде чем ему исполнится двадцать один. Бэкхён замирает, чувствуя, как сердце ухает вниз. – Что? – Не… не вырывай из контекста, – шипит Крис. – Ни одно предсказание морской ведьмы не сбылось. Она сказала это только потому, что всегда меня ненавидела. – Кто это? – спрашивает Бэкхён, и его сердце громко стучит. – Морская ведьма? Та самая, из легенды? Крис только машет рукой. – Нет. Та мертва уже тысячи лет. Во всяком случае, эта морская ведьма утверждает, что является ее наследницей, но в ней нет ни капли магии. Она не может сотворить ни одного заклинания. И ее предсказания не сбываются. Я ей никогда не нравился, потому что могу разговаривать с госпожой, а она пыталась делать вид, что может, но я каждый раз выводил ее на чистую воду. – Когда тебе исполнится двадцать один? Крис хмыкает и бьет хвостом по воде, брызгая на Тао. Тот недовольно смотрит. – Через шесть человеческих месяцев. – Тогда, может быть, лучше, если ты будешь далеко от меня эти шесть месяцев? – предлагает Бэкхён. Тао оживляется, а у Криса распахиваются глаза. Бэкхён берет Криса за руки. Его ладони больше, но Бэкхён все равно умудряется накрыть их своими. – Слушай, я… я знаю, что это глупо, но все-таки. Давай будем осторожными. Как только тебе исполнится двадцать один, предсказание точно потеряет силу, и ты сможешь увидеться со мной, ведь так? – Но разлука на шесть месяцев… – шепчет Крис. – Ты на это согласен? Бэкхён наклоняется и целует Криса в нос. Тао за спиной изображает рвоту, но Бэкхён не обращает внимания. – Крис, я просто… Я хочу, чтобы ты был жив. После этих шести месяцев ты сможешь приходить и снова видеться со мной. Каждый день. И у тебя не будет этого маленького шпиона. – Эй! – Тао бьет по воде хвостом, обдавая их брызгами. Крис отвечает убийственным взглядом, и брат сразу сникает. Бэкхёну интересно, что у них за отношения, ведь Крис выглядит слабее физически. Его хвост длиннее, но сам он более худой и бледный, не говоря уж о том, что мускулов у Криса нет, тогда как Тао с виду неплохо сложен. Но Крис может подчинить Тао одним взглядом. Крис поворачивается к Бэкхёну. – Если я тебя шесть месяцев не увижу, как мне передавать тебе драгоценности? Бэкхён переводит взгляд на Тао, и тот поднимает руки вверх. – Ладно, ладно! Гэ, я буду твоим почтальоном и буду передавать ваши глупые подарки туда и обратно. Каждые две недели. Тао наклоняется вперед, и не успевает Бэкхён шевельнуться, как Тао вытаскивает серебристую чешуйку из его внутреннего кармана, ломает пополам и выбрасывает в море. Вместо нее он протягивает Бэкхёну угольно-черную чешуйку. – Каждые две недели я буду приплывать к твоему глупому кораблю и отдавать подарки гэ. Если понадоблюсь раньше – подуй, и я появлюсь.***
В этот день начинается дождь. Две недели спустя (дождь идет все это время), Тао выполняет обещание. Он протягивает Бэкхёну мешочек и роняет на ладонь. – Это все слезы Криса. Он почти не переставая рыдает, и Лухань сходит с ума. Он ненавидит, когда Крис плачет. Взамен Бэкхён дает ему коробку с печеньем. – Это тебе. Не думаю, что они переживут воду, так что ешь сейчас. Тао хмурится, глядя на коробку. – Твой яд на мне не сработает. – Оно не отравлено. Крису печенье нравилось, думаю, понравится и тебе. А это Крису, – Бэкхён протягивает Тао другую сумку, но Тао чересчур увлечен печеньем в форме сердечек, поэтому откладывает ее на борт шлюпки. Бэкхён заглядывает в мешочек. Он никогда не спрашивал Криса, чем тот плачет, и поэтому с интересом вытряхивает из мешочка содержимое. В его ладонь сыплются бриллианты. У Бэкхёна отваливается челюсть. – Твою же… Крис плачет бриллиантами?! Тао поднимает взгляд и отвечает с набитым ртом: – Ага, вы, люди, называете их так. Слушай, у тебя есть еще это самое печенье?***
Тао появляется в течение трех месяцев, каждый раз поедая печенье, и, довольный, отдает мешочки с бриллиантами. У Бэкхёна болит сердце, когда он думает о том, что это слезы Криса, о том, как же тот расстроен, раз не прекращая плачет все эти месяцы. А еще не прекращается дождь, и Бэкхёну кажется, что между слезами Криса и бесконечным ливнем есть какая-то связь. На вторую неделю четвертого месяца вместо Тао появляется незнакомый русал. Бэкхён пялится на него, думая про себя, что тот выглядит, как ребенок. Его золотистый хвост гораздо короче, чем у Криса и Тао, а рыжеватые волосы придают ему еще более юный вид. – Меня зовут Сюмин. Я так понимаю, ты – причина слез моего братишки. – Ты старший брат?! – у Бэкхёна отваливается челюсть. Он бы скорее предположил, что Сюмин самый младший. Хотя нет, самый младший же Тао. Ну, тогда просто младший. Сюмин ни капли не обижается и протягивает Бэкхёну знакомый мешочек. Бэкхён открывает его и при виде бриллиантов меняется в лице. – Ты расстроен, – Сюмин удивленно поднял бровь. – Мало? Бриллианты – самые ценные камни у людей, разве нет? – Что? Нет, ты неправильно понял, – Бэкхён опускает мешочек и трет грудь, пытаясь приглушить боль. – Я бы предпочел вообще не получать бриллиантов и знать, что он не плачет. Сюмин смягчается. – Вот как, – он проводит рукой по воде. – Знаешь, предсказание услышал именно я. Рядом не было ни души. И хотя я мог отбросить ее слова, как пустую болтовню… – он хмурится и замолкает, затем стучит пальцами по воде, и она рябит под ними. – Это выглядело совсем по-другому: как будто она была в трансе… будто не могла управлять тем, что говорит. Она не помнит об этом. Рассказал все отцу именно я, и никто другой. Я решил, что смогу защитить Криса, особенно если он не будет об этом знать. Если будет думать, что ведьма, как всегда, несла полную чушь. Знаешь, все эти предсказания, которые исполняются сами по себе… У Бэкхёна стынет кровь в жилах. – Ты думаешь, оно истинное? Сюмин бросает на него взгляд. – Я молюсь, чтобы это было не так, но похоже, сбылась уже половина, – Сюмин мотает головой в сторону Бэкхёна. – Он уже влюбился в человека, хотя… Ты не похож на того, кто может продать Криса за его кровь и слезы. Но от этого я беспокоюсь еще больше, – вздыхает Сюмин, снова проводя пальцами по воде. – Не надо пены, – говорит он, больше себе под нос. Он впивается пальцами в воду, и внезапно все волны стихают. Лодка перестает качаться, и Бэкхён застывает в изумлении. – Что за… Сюмин поднимает руку, и дождь мгновенно стихает, но только рядом с ними. – Что за… как ты это сделал?! Сюмин улыбается уголком рта. – Я первый в линии престолонаследования. Еще не совсем овладел этим искусством, но в процессе. Я хочу, чтобы мы поговорили без морской пены вокруг. Она есть даже у самых маленьких волн. – Госпожа? Сюмин согласно мычит и вновь опускает пальцы в воду. Она чуть колеблется, и Бэкхён думает, что опять появились волны – но это кит. И это не шутки. Вверх плавно поднимается кит – так медленно, что ряби нет совсем, но он огромен. Сюмин взбирается на кита, пока его спина невысоко над водой. – Так зовет ее Крис – и все вокруг. Госпожа. Но отец и я… – он треплет кита по спине, на секунду отвлекшись. – Может, я пристрастен, потому что речь идет о жизни моего младшего брата. Но я пришел к выводу, что госпожа может оказаться не таким дружелюбным существом, как думает Крис. Когда я услышал предсказание ведьмы, в воде бурлила морская пена, а обычно ее там не бывает. Еще Крис сказал, что госпожа привела его к тебе. Сейчас я понимаю, что ты не плохой… Но все равно человек. Открываться людям очень опасно для любого русала. Крис никогда особенно не интересовался происходящим над водой – до того, как встретил тебя. Бэкхён хмурится, и на минуту они замолкают. У Бэкхёна до сих пор не укладывается в голове, что Сюмин сидит на гигантском ките – а еще может останавливать волны и прекращать дождь. – Ты думаешь, что госпожа – или морская пена, неважно – сделала это специально? Сюмин не медлит с ответом. – Да. Я думаю, что она жаждет мести. Она желает такой же судьбы кому-нибудь. Не знаю, почему она выбрала Криса, но все идет к тому, что она добьется чего хочет. И Крису скоро исполнится двадцать один. Он понимает, что все мы беспокоимся о нем, но я надеюсь… что все, что происходит, не спланировано морской пеной от начала и до конца. – Сюмин вздыхает, и кит издает жалобный свист. Она оба долго сидят в тишине, и тут Бэкхён поднимает взгляд на дождь, что льется вокруг. – Это тоже Крис? Сюмин смеется, но смех выходит горький. – Да.***
– Странно, – Чанёль глядит на карту. – Мы плывем не в том направлении. Чунмён поднимает бровь: – Что? – С течениями что-то странное. Они не такие, какими должны быть, – Чанёль хмурится, и Бэкхён тянет шею посмотреть, где штурман ведет пальцем. – Смотрите, согласно моей карте течение должно быть юго-западным. Но оно восточное. И я точно знаю, что не могу ошибаться. Мы были здесь два месяца назад, и тогда течение было именно таким. – Может, это дождь так влияет на течения, – жалуется Чонин, открывая ногой дверь. Они с Сехуном вваливаются и разбрызгивают воду, как мокрые собаки, а потом оставляют промокшие плащи на быстро растущей груде грязной одежды. Бэкхён силится вспомнить, чья очередь заниматься стиркой. – Проблемы в машинном отделении точно из-за дождя. Кёнсу протягивает им блюда с едой. – Дождь и вправду может изменить течения? Чанёль фыркает. – Нет. Но, опять же, раньше никогда не лило четыре месяца подряд. Бэкхён трет грудь, закусывая губу, и откидывается назад. Он отдавал бриллианты Чунмёну прямо в руки, так что они не свалены в кучу поверх остальных припасов. Но почему так сильно идет дождь, Бэкхён ему не говорил. Он нащупывает пальцами черную чешуйку в кармане. Сюмин дал ему свою золотистую, на всякий случай, но вряд ли Тао или Сюмин обрадуются, если он позовет их, чтобы попросить Криса больше не плакать. Особенно учитывая, что он – причина этих слез, и сделать они ничего не могут. И вообще, как долго можно плакать? Наверное, у людей и русалов это происходит по-разному, но не настолько же. Бэкхён вздыхает и только открывает рот, чтобы сказать о дожде, как корабль дергается. Выругавшись, Сехун подпрыгивает. – Черт возьми, что это? Мы врезались в скалу или что? – Мы на якоре, – качает головой Чунмён. – Может, кто-то врезался в нас. Пойдем, – он спешит выйти первым, даже не вспомнив о плаще. «Или что» оказывается другим кораблем. Под черными парусами. Чунмён матерится, а Бэкхён хватается за пистолет. У них маленькая команда, и любое столкновение с пиратами опасно. Другой корабль огромен. По прикидкам Бэкхёна, его экипаж состоит как минимум из пятидесяти человек, может быть, даже больше – так он думает, пока не видит флот. – О Боже мой. Что… как это могло случиться?! – Капитан, – шипит Чонин. – Я не знаю, что случилось, но наш якорь не спущен. Он… э-э-э… покрыт морской пеной – и поднят. Морская пена. У Бэкхёна замирает сердце, и он касается чешуек. Как могут помочь Сюмин и Тао? Сюмин мог бы нанести определенный урон, используя своих китов, но Бэкхён не знает, все ли русалы могут ими управлять или только Сюмин, как наследный принц. И он не может рисковать их жизнями, только чтобы это узнать. Чунмён выглядит спокойным, даже когда пираты заполняют палубу. Бэкхён чувствует, что от них воняет, но Чунмён не позволяет себе отвлекаться. – Привет. Пираты взрываются смехом. – Привет, – говорит один из них. – Ах ты, свиненыш. Собрал команду сосунков и думал, что будет весело напороться на пиратское собрание? – У нас и в намерениях этого не было, – тихо отвечает Чунмён. – Наш якорь подняли без нашего ведома. Мы даже не знаем, где мы. Мы – маленькое торговое судно, и у нас с собой не так уж много припасов. Но, пожалуйста, берите все, что хотите. Я прошу вас об одном – не причинять вреда команде. Судя по виду пиратов, они поражены спокойствием Чунмёна. Его непросто выбить из колеи, и он не раз вытаскивал команду из передряг. Бэкхён думает обо всех драгоценностях в инвентаре, и одна мысль о грязных руках пиратов на бриллиантах Криса заставляет его кровь вскипеть. Но он молчит. Один из пиратов – видимо, один из капитанов пиратского собрания – начинает гоготать. – Думаешь, вам есть что нам предложить? Даже не знаю. Этот дождь чертовски действует всем на нервы, думаю, нам не помешает выпустить пар, перестреляв вас всех и пустив корабль ко дну. Как будто в подтверждение своих слов, он прицеливается, и прежде, чем кто-то успевает среагировать, Сехун со стоном валится на землю. – Сехун! – Кёнсу бросается за младшим членом их команды и сжимает его раненое бедро. Глаза Чунмёна мрачнеют, и Чонин щелкает предохранителем на своем пистолете. Но их шестеро против сотен или даже тысяч – Бэкхён не видит конца пиратским кораблям. И тут раздаются вопли и чей-то пронзительный визг. Капитан пиратов, который целился Чунмёну в голову, дернувшись, оборачивается назад. Снова раздается визг, и Бэкхён видит его причину. Небольшое стадо китов-убийц прыгает огромной дугой на борта кораблей – и либо крошатся корпуса, либо корабль просто тонет. – Какого хрена?! – пират не успевает обернуться, как киты-убийцы оказываются повсюду, валят корабли один за другим. Вокруг шум и гам, звуки выстрелов, и Бэкхён смотрит на это в изумлении. Еще он понимает, что перестал лить дождь. Он бежит к борту, не обращая внимания на удивленный вопль Чунмёна. Серебряная вспышка – и Бэкхён тщательно вытягивает шею, пытаясь разглядеть получше. В лицо попадает что-то мокрое, он вытирается. В его руке – серебристо-голубая чешуйка. – Крис, – шепчет он, – что ты здесь делаешь? – Спасает твою задницу! – кричит знакомый голос, Бэкхён моргает и видит Тао верхом на акуле. К этому времени Чанёль с Чонином тоже добрались до борта, и при виде русалов у них дружно отваливаются челюсти. Слышится громкий вопль кита – грустный и знакомый, и корабли начинают просто… тонуть. Сюмин появляется возле Тао, поглаживая спину большого горбатого кита. Он бросает взгляд на Бэкхёна и легонько ему кивает, улыбаясь перед тем, как нырнуть обратно в океан. – Хочу печенья! – кричит Бэкхёну Тао, и Бэкхён ничего не может поделать. Он начинает хохотать. – Капитан, – ошеломленно выдыхает Чанёль, – наш медик дружит с русалами.***
Тао, Сюмин и Крис сидят на палубе. Странно видеть их при свете дня: их хвосты блестят от ярких солнечных лучей. Крис рядом с Бэкхёном, лениво мотает хвостом, пока Бэкхён латает Сехуна. – Я скучал по тебе, – улыбается Крис, и эта улыбка сияет ярче солнца. Бэкхён закрепляет и затягивает повязку, а потом гладит Криса по щеке. – Я знаю. Я получал бриллианты. Крис широко улыбается и наклоняется к нему, обнимая длинными руками за талию и утыкаясь Бэкхёну лицом в живот. Бэкхён разминает Крису плечи и не может согнать с губ счастливую улыбку. Сюмин лениво развалился на борту корабля, и его золотой хвост еще краше на солнце. Черный хвост Тао, наоборот, выглядит еще чернее – насколько это вообще возможно, а Кёнсу сидит рядом, скармливая ему печенье. – Русалы, – бормочет Чанёль. – Ты дружишь с русалами. Которые должны быть сказкой. Которые спасли наши задницы. Которые могут управлять китами, касатками и акулами. – Не управлять, – мягко поправляет Сюмин, наблюдая за тем, как Тао за обе щеки уплетает печенье. – Мы всего лишь попросили их помочь. Тао, если ты доел печенье, нам пора. Крису здесь быть вообще не положено. Бэкхён чувствует, как Крис стискивает его талию. Он прижимается к Бэкхёну, но Сюмин смотрит строго. – Крис, – уговаривает Бэкхён, хотя сам еще крепче сжимает его плечо. – Еще два месяца – и все. Солнце закрывают облака. Тао отрывает от печенья взгляд, глядит вверх и ноет: – Гэ, только не снова! Хватит уже дождя! – Так этот дождь из-за тебя? – поражается Чонин. – Ты бы мог перестать? Пожалуйста! Мы с Сехуном целыми днями торчим в машинном отделении, заделываем течи каждый день. А сейчас у Сехуна в ноге дыра, и мне придется делать все одному. – Ну спасибо, – ворчит Сехун. – Очень мило с твоей стороны. Чонин не обращает на него внимания. – Не плачь, пожалуйста. Ты же не хочешь, чтобы Бэкхён страдал под этим дождем, верно? Крис сильнее обнимает Бэкхёна, не поворачивая головы. Бэкхён чувствует, как ему на живот падает камешек, а дождь усиливается, но тут Сюмин машет рукой, и ливень вокруг них исчезает. Кёнсу раскрывает рот от изумления, и Чунмён тоже очень впечатлен. Дождь продолжается всего несколько минут, затем Крис садится, потирая глаза. – Хорошо, – говорит он с решительным видом. – Еще чуть-чуть. Бэкхён наклоняется к нему, улыбается и чмокает в губы. – Еще чуть-чуть. У него на коленях горка бриллиантов, и у Чанёля вытягивается лицо. – Значит, только ты можешь вызывать дождь? Крис смущенно улыбается, и солнце греет своими лучами. – Ага. Думаю, это как-то связано с госпожой. Госпожа. Бэкхён внезапно вспоминает про их покрытый пеной якорь. Он сжимает плечо Криса и смотрит на Сюмина. Их глаза встречаются, и Сюмин кивает. – Пойдем, Тао, отведем Криса обратно, – он поднимается. – И Бэкхён, Крис. Не думайте, что я не заметил ту чешуйку. Мне придется ее забрать. Крис хмурится, надувает губы и бормочет под нос что-то неразборчивое. Наверное, ругательства. Сюмин улыбается и протягивает руку. Бэкхён со вздохом отдает чешуйку. Крис фыркает и ныряет в воду, Тао поспешно следует за ним, проглатывая последнее печенье. Сюмин смотрит им вслед. – Ты хотел мне что-то сказать? – Да. Мы стояли на якоре очень далеко отсюда. Но якорь был поднят, и мы очутились здесь. Он был весь покрыт морской пеной. – Сюмин суровеет на глазах. – Течения тоже какие-то не такие. – Я заметил течения, – отвечает Сюмин с непроницаемым выражением лица. – Но пена на вашем якоре… видимо, она наглеет. Она хотела заманить вас в ловушку и заставить его появиться на поверхности. – Он хмурится и трет чешуйку в ладони. – Такое чувство, будто мы все больше и больше играем ей на руку. Наконец Сюмин протягивает серебристо-голубую чешуйку Криса Бэкхёну. – Пусть будет у тебя. Сейчас я уже не знаю, как лучше поступить, но знаю – у тебя она будет в безопасности.***
– Ты вообще собирался рассказать нам, что дружишь с русалами? – удивленно спрашивает Сехун. – И то, что ты встречаешься с одним из них? – добавляет Чанёль. – И то, что ты для них так важен, что они призывают китов, касаток и акул, чтобы топить сотни пиратских кораблей? И как насчет того, что тебя заманили в ловушку? А эти чешуйки? Бэкхён нащупывает чешуйки в кармане. – Они для того, чтобы звать их, – он выкладывает золотую чешуйку Сюмина, серебристо-голубую Криса и черную Тао. Они все примерно одного размера. Бэкхён берет чешуйку Криса и трет пальцами. С тех пор, как Сюмин сказал об игре на руку морской пене, он не может избавиться от тянущей боли в желудке. Никогда раньше он не чувствовал себя таким беспомощным. Чунмён берет золотистую чешуйку. – Не знал, что ты знаком с несколькими русалами. У Чонина округляются глаза: – Капитан, ты знал, что он с ними дружит?! – Я видел его с одним. Хотя я думал, что это русалка. Почему ты меня не поправил? – Я не хотел… он должен был оставаться тайной, – вздыхает Бэкхён. – Я не хотел, чтобы открылось больше, чем нужно. Слушайте, они пришли помочь нам. Парни, вы должны хранить это в секрете. Кёнсу фыркает и берет в руки черную чешуйку. – Ты можешь нам доверять. Конечно, мы сохраним все в тайне, – он хмуро смотрит на чешуйку. – Как ты думаешь, он захочет еще печенья в следующий раз?***
Следующая неделя проходит спокойно. Чанёль шутит, что им больше никогда не придется волноваться о деньгах, и это единственное упоминание русалов. Потерпеть полтора месяца, думает Бэкхён. Шесть недель, и он сможет видеть Криса так часто, как захочет. Дни становятся все пасмурнее, и Чонин часто посматривает на небо, будто ожидая, что вот-вот хлынет ливень, но этого не происходит. А еще через неделю появляется Тао. – Ни одной слезинки Криса. Но я наплакал целую кучу, специально для вас, – он протягивает мешочек, который крупнее, чем обычно, и показывает Бэкхёну аметисты. Еще там видны рубины, сапфиры и изумруды. Кёнсу кормит Тао печеньем, и тот устраивается на палубе поудобней. Его черный хвост мерцает при свете луны, пока он уплетает сладости. – Как Крис? – спрашивает Бэкхён, немного опасаясь ответа. – С ним… все хорошо? Тао медленно пережевывает последнюю порцию. – Ага. Он держится морского дна. В смысле, если рядом нет меня, есть Лухань, и он с этим смирился. Он точно не рад, – Тао с намеком смотрит на небо, усеянное тучами, которые видны даже ночью, – но уже не ревет из-за этого, как раньше, вот. Бэкхён вспоминает слова Криса о том, как легко довести Тао до слез, и думает, есть ли у него право так говорить. Но оставляет эти мысли при себе. – Всего один месяц, – вместо этого произносит он. – Ага, – кивает Тао. Он замирает, а потом хватает с блюда Кёнсу еще одно печенье. – И тогда я смогу засунуть слова глупой ведьмы обратно ей в глотку.***
– Осталось два дня, – говорит Бэкхён себе. – Сегодня и завтра. – Он улыбается, глядя на календарь. Ведьма все же ошибалась. Тао появился несколько дней назад, оставил еще один мешочек с камнями, съел миску печенья и рассказал, как дела у Криса. Он уверен, что Сюмин и остальные не спускают с Криса глаз – уже неделю. На небе облака, но дождя нет, так что Бэкхён встает с легким сердцем.