Ревность

Вопреки расхожему мнению, лучший киллер Старого Света в обычной жизни совсем не славится спокойствием или терпением. Не то чтобы у него совсем взрывной характер, нет. Полковник накапливает злость, а потом просто сметает всё на своем пути. Как будто два разных человека – а рычаг переключения – нежно любимая винтовка. Если есть дело – Себастьян просто воплощение профессионализма. Но если нет – снайпера несложно довести. Нет, привычными уже истериками и капризами этого тиранозавра, конечно, не пробьешь. Но вот один фактор в последнее время доводит полковника до нервного тика и дрожи в пальцах. Шерлок. Консультирующий детектив Шерлок Холмс. Гениальный ум на стороне ангелов. Будь воля Морана – он бы давно всадил в эту курчавую голову две пули калибра L96. Почему две? Да чтоб наверняка. Мало ли. Джеймс же, увлеченный очередной «игрой» с детективом, не замечает, как опасно сужаются зрачки ревнивого киллера, стоит только криминальному гению упомянуть о своей новой игрушке. Джим ведь тоже не во всем гениален. Поэтому вулкан снайперской ревности он будит с милой детской непосредственностью, не просто не задумываясь о последствиях, а даже и не подозревая об их наличии. - Себ, я схожу, гляну, как там мой подопытный. Жди здесь! – за злодеем-консультантом захлопывается дверь. Может, все-таки пристрелить? Вопрос кого – Джима или Шерлока? Если убить детектива – Джим расстроится и будет в жесткой форме совокуплять мозг. А если Джим узнает, что это дело рук полковника – житья точно не будет. Моран сидит на полу с бутылкой джина и смотрит на лежащую перед ним разобранную винтовку, собираясь с мыслями и успокаиваясь. Шерлок, Шерлок, Шерлок, Холмс, Шерлок, Шерлок, Ватсон (неожиданно!), Шерлок… Джим так много раз за день повторяет имя этой гениальной добродетели, что Себастьяну кажется, что его мозг просто облеплен паутиной, состоящей из этих шести букв, повторяющихся бесчисленное количество раз во всевозможных комбинациях. Бешенство. Кажется, так называется состояние, в котором хочется убивать всех и вся? Ох, плохая идея доводить до бешенства профессионального убийцу. Мориарти, натягивая пальто, заходит на кухню. - Куда собрался на ночь глядя? – голос у полковника злой, причем уже не первый день. Джеймс не придает этому значения, поскольку искренне считает, что не делает ничего, способного озлобить снайпера. - Ты сам прекрасно знаешь куда. Поиграть. А потом в клуб. – Джим как всегда заставляет свой голос переливаться какими-то нереальными интонациями. В клуб. Ну точно. Бесконечные смс, которые Джим читает, облизывая губы, и отправляет, томно прикрыв глаза. Бесконечные прогулки «на грани фола» - рядом, совсем рядом с детективом, на расстоянии чуть ли не вытянутой руки, так, чтобы слышать, о чем тот рассуждает, как всегда вслух, как всегда абстрагировавшись от всего мира. Себастьян иногда сопровождает Джима на таких прогулках – втайне от шефа, неизменно с пальцем на спусковом крючке. Вот такая забавная картина – за одним гением следит другой гений, а за ними обоими, размышляя о всё новых способах жестоких убийств, наблюдает сходящий с ума от ревности киллер. Наемник поднимает взгляд на хозяина. Синие глаза становятся холодными, жесткими, взгляд - колючим и не предвещающим ничего хорошего. - Сидеть. – Моран поднимается со стула, приближаясь к Джиму. Тот пятится в сторону двери, еще, по всей видимости, надеясь слинять из квартиры. - Никуда ты не пойдешь. – Это уже не голос, это злобное шипение. - Ты охренел, полковник, будешь мне указывать – что делать, а что нет? – чертова дверь, ну почему она даже изнутри открывается только при помощи двух ключей? Моран резко дергает криминального гения на себя, отчего пуговицы с пальто разлетаются по прихожей. Джеймс в какой-то момент не самого удачного интеллектуального озарения решает, что лучшая защита – это нападение, что он еще в состоянии контролировать снайпера и что он, Джеймс Мориарти, фигура священная и неприкосновенная. Поэтому он, размахнувшись, пытается залепить полковнику пощечину. Даже человеку с лучшей физической подготовкой это вряд ли бы удалось сделать – Себастьян перехватывает руку шефа, заламывает и с силой впечатывает Джеймса в стену около двери. - Ты меня достал.- Жестко произносит киллер. - Отвали, ублюдок! – Джиму обидно, обидно до слез, обидно от непонимания того, чем он вдруг заслужил такое обращение. – Чем я тебя достал? Чем? – голос срывается на визг, циркулярной пилой проезжается по ушам, бьется в висках – остро, больно, какой-то резкой кислотой отдаваясь во рту. - Шерлоком своим ты меня достал, - ставшее ненавистным имя, полковник выплевывает с отвращением, одновременно поворачивая босса лицом к себе. - Ах, Шерлоком! Папочкин песик решил поревновать? Не лезь в мои дела, - Джеймс с жуткого визга переходит на некое подобие властного шепота, - не твое дело, что и с кем я делаю! Полковник не впечатлен. Полковник недобро улыбается и коротко, без замаха, бьет шефа по лицу открытой ладонью, разбивая тому губы в кровь. - Ты, блядь, совсем забылся, сучка клубная? Джим ошарашено замолкает, прикасаясь пальцами к пылающим, мокрым губам. Еще один короткий, да и не сильный, тычок под ребра – даже не кулаком – пальцами. Джеймс сгибается, хватая ртом воздух, а Себастьян садится перед ним на корточки, тянет за ворот рубашки. - Что ты там говорил про свои дела? Охуенно, ты, я смотрю, устроился - нужен я - так сразу «Бас, к ноге», а чуть что не так – «не твое, блядь, дело»? – с силой дергает Джима вниз, отчего тот падает на колени. - Иди ты нахер, Себ! Отпусти! – Джим почти воет от обиды и от боли. - Ты совсем башкой ударился, Джимми-бой? – Полковник знает, что Джеймс ненавидит это прозвище. – Забылся в тьме и свете будней, блядь? Ты – мой. Это обсуждению не подлежит. Я тебе, сучка мелкая, разве недоходчиво это уже не раз объяснял? Моран не замечает, что произнося эту тираду, он ритмично впечатывает Джима головой в стену. - Иди нахуй! Я тебя ненавижу! Я же ничего, блядь, не сделал. Ничего! Я же играю. Я просто играю… Себ… И вот тут Джим срывается на плач. На такой детский, надрывный плач, жалобный и глубоко несчастный… Себастьян в принципе слез не переносит. А плачущий Джим.… Это уже слишком… Снайпер растерянно садится на пол, рядом с содрогающимся в истеричном плаче криминальным гением. Мозги как-то сразу встают на место. Джеймс ведь искренне влюблен в каждую свою аферу, в каждую свою игру – каждой отдается полностью. Пора бы уже, конечно, привыкнуть. Это было нечестно. Моран протягивает руку, чуть касаясь мокрой от слез щеки Джима. Тот дергает головой, отстраняясь. - Джим, прости. Действительно нечестно – игры для Мориарти, они как воздух – без этого он недееспособен, не может соображать, если ему неинтересно. - Джеймс?.. Очаровательный гений сжимается в комок, уворачиваясь от очередного прикосновения. - Джим, прекрати, посмотри на меня. Джеймс?! Себастьян подползает вплотную к подрагивающему телу. - Джеймс… - Иди к чертям, гори в аду, Бас!… я хочу, чтоб ты сдох… - Хорошо… Джим… - резко образумившийся снайпер обнимает злодея-консультанта. – Только посмотри на меня. - Отвали, придурок. – Джеймс поднимается на ноги, держась за стену.- Совсем крыша съехала, – он прикасается ладонью к губам, вытирая кровь. Себ, сидя на полу, прижимает руки к вискам. - Я сколько раз говорил тебе, Джим, не доводи ты меня, а? - Психопат! - Ну вот, опять… - Дебил, блин. Я тебя уничтожу… Ненавижу, сука… - Не начинай заново. - Ты! Меня! Ударил! – видимо до Мориарти это только что дошло – он рассматривает пальцы, облизывая опухшие губы. – Ты вообще охренел? Я буду делать что захочу, и тебя это не касается, даже если мне придет в голову приволочь этого детективчика в эту самую квартиру и трахнуть его на кухне – ты мне не помешаешь! Джим пытается пнуть сидящего на полу снайпера, но тот с легкостью уворачивается, поднимаясь с пола одним плавным, изящным движением. - Ты не пойдешь никуда. Ни в клуб. Ни к Шерлоку. Никуда. Можешь считать, что ты под домашним арестом. Очередной всплеск гордости и злости, посетивший Джеймса, сходит на нет и он только тихо произносит: - Мне же работать надо… - Интернет тебе в помощь. – Резко обрывает его снайпер.