***
— Шинкоренко! Я тебя не узнаю! Что за поддавки? Ни по одному пункту он не уступил! — Может, я и лох, но этот Татаринов прёт как танк. Во-первых, он знал, что у нас все модели по старому заказу в наличии. Во-вторых, от покупки кроссовера он напрочь отказался — сказал, что не видит в нём необходимости. А по поводу инструкторов я даже слова не успел вставить, как он потребовал скидку за то, что тренинг для инструкторов он проведёт сам, «не используя ресурсы дистрибьютора». — И ты дал? — Нет. Мы с ним опять разорались друг на друга, я заявил, что мы сократим гарантийный сервис, если не проведём инструктаж сами. А он заявил, что изучил документы с немецкого сайта, и там написано, что мы не имеем права уменьшать срок эксплуатации от изготовителя, только увеличивать, и что «в случае вымогательства левых средств он вообще не подпишет договора на сервис, что ему уже предложила свои услуги «Спорт-механика». — Не, он пиздит! Кураев из «Механики» не будет у нас тягать клиентов, у нас договорённость. — Откуда я знаю! Но он назвал их цены и условия. — Ладно, а как ты просмотрел тот факт, что у него уже вся мелочёвка для пилатеса и аэробики в наличии? Фитболы, степ-платформы, коврики и даже система для воздушной йоги! — А ты откуда знаешь? — А вот знаю! Есть–таки польза от случайных связей и алкоголя. — Я не знаю, где он приобрёл. Но он сразу же при заказе сказал, что это у него уже есть. — Вот сука! Экономит, значит… Когда установка? — Послезавтра; Татаринов уже звонил с утра, сказал, что кондиционирование сегодня заканчивают устанавливать. Прокачают. Завтра везём весь комплект железа для силового зала, он ещё дозаказал петли. Коротких согласует, где-что устанавливать. А послезавтра везём кардио-технику и начинаем работать. — Поехать, что ли, туда завтра? Познакомиться с этим продвинутым буржуем. — Я считаю, что не стоит тебе ехать. Он уже не горит желанием с тобой познакомиться, сказал, что «меня ему достаточно». Да и зачем? Нормально мы с ним работаем, он уже всё оплатил, всё по-честному. — Не привык я, чтобы нам диктовали условия… — Татаринову это удалось… — Так! Мне нужен будет льготный абонемент в его клуб! — Зачем? Далеко же от тебя. — Это не мне. Нужно хорошего человека отблагодарить. — Отблагодари деньгами. — Нет. Там такая фигура… Хотелось бы поддержать. На абонемент-то ты сможешь его раскрутить? — Спрошу завтра. Думаю, не откажет. А когда мы будем твою свободу обмывать? Давай развеемся… — При чём тут моя свобода? Ничего хорошего в том, что мы с Иркой разбежались, нет. Скоро буду кидаться на всё, что движется! А ты так и скажи, что хочешь свинтить и покуролесить. — Хочу свинтить и покуролесить! Достала меня уже семейная идиллия! — Эх ты! Отец семейства! Куда пойдём? В «Алиби» — музычку послушать и поинтеллигентничать? Или в «Пираньи» — оторваться и возбудиться? — Пойдём возбуждаться. — И заметь: это не я предложил.***
В стриптиз-клуб «Пираньи» они пошли втроём: в последний момент «на хвост пал» Олег Селезнёв — основной мастер по «железу» в их фирме. Он так жаловался на беспросветно тяжёлую неделю, на слишком большой объём работ в «Перестройке», на то, что посреди недели сорвали в универ для установки новых механизмов, а в самом начале пятницы позвонил Шестов и заявил, что америкосовские велики стали стучать. Вот Данис и предложил пойти вечером в «Пираньи» — напиться и забыться. Как обычно, сначала почти час, доходя до нужной кондиции, не могли остановиться, обсуждая работу. Олег неожиданно стал защищать господина Татаринова, так как «тот нормальный чел — под руки не лезет, капризов не предъявляет, да и железо хорошее заказал, с толком и без ненужных наворотов». Они только сегодня установили кардио-зону, и Олег тряс ключами от клуба, так как энергичный хозяин «Перестройки», не дождавшись конца работы, угнал в пригород на какой-то склад, куда завезли интересующую его мебель в раздевалки. Данис и Валёк никак не могли согласиться с такой оценкой фитнес-бизнесмена. С их точки зрения, буржую не доставало лоска и размаха — «сорить деньгами — так сорить», хотя, конечно, основная причина неприязни — Татаринов был неуступчив, не клевал на пылкую рекламу продавцов и убедительные речи специалистов. Но постепенно этот неконструктивный спор выдохся, так как друзья успели побаловаться «В-52», ожидая «пуховую курицу», потом увлеклись текилой с «Тобаско», да и программа мужских развлечений началась. Посидели славно. Селезнёв запал на одну из стриптизёрш, спустил на девчонку неслабую денежку. Успокоился только, когда Лола (так звали девушку) вышла к ним, чтобы поиграть в бильярд. Естественно, он играл с ней в паре против Даниса, так как Валёк, во-первых, шары никогда не катает, во-вторых, нажрался быстрее всех и аритмично двигался на небольшом танцполе с идиотской улыбкой на лице. Лола же играла классно — очевидно, не одного мужичка обставила. Бьёт и с оттяжкой, и накатом. Хлоп! Хлоп! И в лузу! И Дана, и Олега это заводило: одного с реваншистскими намерениями, другого — с сексуальными. Лола уже выиграла у Дана бутылку «Jim Beam» и жутко дорогое шампанское. Селезнёв изнемогал от желания, прижимаясь к резвой девочке то так, то сяк, а Дан изнемогал от невозможности обставить красотку, он совсем не обращал внимания на упругую попку и обсыпанные блёстками идеальные груди. Хотя Лоле симпатичнее казался как раз не тот, кто томно сопит, а тот, кто шутит, горячится и не пытается её клеить. Третью партию (а рядом уже нервно дышали другие страждущие поиграть) Дан тоже продул. В этот раз ставили на приватный танец. Данис не тот человек, что будет отказываться от ставки, да и был всё же пьян, поэтому с лёгкостью продемонстрировал свои порно-нормальные способности в отдельном кабинете для троих девчонок. Они ржали как ненормальные, одна начала икать и всё не могла остановиться. Лола даже вызвалась показать «новобранцу» пару незатейливых движений. Селезнёв, правда, мешал, скрёбся в дверцу, он чуть не обиделся — Дан, полуодетый, побежал за ним на улицу под колючую белую крупу, что заменяла сегодня нормальный снег. Еле вернул. Пришлось пойти на примирительную бутылку текилы. В общем, всё как всегда — когда оба друга были уже в лыконевяжущем состоянии, у Даниса образовалась лихорадка деятельности. А тут на глаза попалась связка ключей, которую демонстрировал Селезнёв в начале вечера… Данис, как заботливый друг, вызвал такси сначала для Валька, складировал приятеля на заднее сиденье и заплатил водиле за доставку и дозвон по домофону до душки-тёщи. Потом вместе с Лолой еле запихнул в такси и брыкающегося Селезня, которому хитрая стриптизёрша пообещала позвонить, записав на своём бедре его номер телефона. И только после этого Дан позвонил «личному водителю». Ник, видимо, работал, но сказал, что сейчас доставит одного клиента и приедет на Фрунзенскую к «Пираньям», заберёт и доставит в нужное место. — Мы едем в твой район! — торжественно заявил Данис, бухаясь рядом с водителем серебристого «хендая». — Ты какой-то унылый! Укатали сивку крутые горки? Достали тебя сегодня клиенты? — Есть немного. — Значит, баста! Работа прекращается! Звони своим хозяевам, говори, что «едешь в коробочку». — Уже сказал. А по какому поводу вы празднуете? — По херовому: типа от меня девушка сбежала, а парни считают, что это отличный повод. — Почему она сбежала? — Думаю, не выдержала моей безответственности. — Разве ты безответственный? Слушая твои телефонные разговоры по работе, я бы так не сказал. — Так то — работа! В личной жизни я другой. Ей же хочется, чтобы я докладывал, где был, предупреждал, что задержусь, эсэмэсил бесконечно, вёл себя безукоризненно, дверцы машины бежал открывать, систематически восхищался её маникюром или новыми туфлями, чтобы был готов, когда ей хочется, а не мне… — А ты? — А я маникюр не замечал никогда, дверцы не открывал, да и что в эсэмэсках писать, не знаю… Вообще, однажды запер её автоматически и один отправился в торговый центр. Вспомнил только, когда она мне позвонила в истерике. Ну, а в свет выйдем, я выпью и, конечно, срываю аплодисменты своими танцами на столах или ролевыми играми. Она со мной не справлялась. — Может, просто не любили друг друга? — Думаешь, как влюблюсь, так начну эсэмэски писать? А взбрыкивать прекращу? — По крайней мере будешь слушаться. — Пф-ф-ф… для этого не любовь нужна! Ты вон прижмёшь меня к стенке, ручонки скрутишь — так мне и не потрепыхаться. Послушным бу-у-уду-у-у! — Ладно, попробую прижать и скрутить… Едем-то куда? — О! Мы едем с ревизией! Буду проверять работу моих коллег и подчинённых! — Дан аж светился от предвкушения реализации очередной идеи. — Едем в «Перестройку». Ника этот факт почему-то не обрадовал: — Ты думаешь, что там опять фрамуга открыта? — Не-а! Па-ра-пам-па-бам! — Данис вытащил из куртки связку ключей и весело побренчал ими. Ник выпучил глаза: — Это откуда у тебя? — Селезень сегодня монтаж и запуск дорожек и великов заканчивал. Татаринов удрал раньше по делам, а им велел запереть, выдал ключи для этого. — Так ты не Селезень! — Так я Селезня упаковал пьянущего до дома. А ключики взял на хранение, мало ли! — А если хозяин там? — Вот и познакомимся, наконец! Ник покачал головой и произнёс: — Только я-то нынче трезвый, поэтому если перегнёшь палку, действительно скручу и прижму… — А я прижмусь! Врубай музыку! — И сам полез в настройки радио, нашёл «Ди-FM». Из динамиков потёк гламурный прононс Стромаё в клубной обработке. Дан тут же вздел руки к крыше и задёргался в «танце», распевая на весь салон и на всю улицу: — Алёр донс! Лай-ла-ла… Когда приехали к фитнес-клубу «Перестройка», стало ясно, что никакого хозяина там нет. Помещение дремало в темноте и одиночестве, плотно закрыв все фрамуги-веки. Центральный вход был запорошён снегом, было очевидно, что здесь пока никто не ходит. Пьяный и трезвый направились в торец дома, к запасному входу. Тут-то как раз подъезд был прочищен. Данис, по-прежнему напевая какую-то песенку на англо-алкогольном диалекте, подобрал ключ и открыл двери, а потом и вторые. И они оказались в тёмном гулком широком коридоре, где у стены стояли друг на друге большие коробки. — Наверняка мебель! — похлопал по коробкам Дан, включил фонарик на телефоне и устремился вглубь, удивляя голые стены безумным мёртвым пятном света. — Так! Это детский зал! Это тренерская. Тут сортир. Там косметическая зона. Смотри, массажные столы, это наши! А вообще, по уму должна быть уже сигнализация. Мы же уже завезли оборудование! Неужели Шинкоренко профукал этот пункт? По договору без сигнализации — никакого оборудования. О, чёрт! — Данис чуть не грохнулся, зацепившись за край ещё не прикреплённого покрытия, но несколько задержавшийся на входе Ник подоспел вовремя, ухватил «самопального ревизора» за шкирку, не давая разбить лоб. — А вот и кардио-зона! В просторном помещении, словно внеземные существа, застыли рогатые степперы и велотренажёры, громоздкие беговые дорожки и раскоряка гребного тренажёра. Дан обошёл каждый механизм. — Смотри-ка, все проводочки спрятаны… Давай включим! Электрощиток где-то должен быть… — Он в коридоре. Зачем включать? Ты бегать собрался? — А давай наперегонки! Вернее, кто первый сдохнет на одинаковом режиме… — Ты проиграешь. — Не факт! Ты устал! А во мне всё бурлит! — Нет, я не хочу. Да и свет везде зажжётся. И так твой фонарик тут… Увидят с улицы — вызовут ментов. — Хм… это ты прав. — И Дан выключил фонарик. — А пойдём в зал, где пилатес и всякие танцули. Он внутренний, без окон! И неугомонный подозрительными танцевальными движениями направился туда, где в прошлый раз они брали фитболы. — Ю-ху! Пилончик поставили! Ну, всё! Держите меня семеро!!! — Дан опять включил фонарик и распинал все фитболы. — Ник, меня сегодня одна хорошенькая девочка научила страшному искусству стрип-дэнса. Садись на этот пуфик, держи мой телефон, будешь меня освещать… Эх, жаль, что тут нет музыки! — Так-то есть… — подозрительно хрипло ответил Ник. — Хочешь, включу? — Очень хочу! Ник нырнул обратно в коридор и через несколько секунд принёс инопланетный бумбокс, уверенно «выгнал» мячи из угла, воткнул вилку в сеть. И установил режим «FM». Из динамиков полилась бодрая музыка модной российско-белорусской певицы. А дальше был стриптиз. Освещённый дрожащим белым светом, Дан сначала резво скинул с себя куртку и ботинки. А потом, по-видимому не соображая, начал изгибаться около шеста, и даже прокрутился несколько раз на нём. Переплетя ноги вокруг шеста, наклонившись призывно к осоловевшему таксисту, он медленно снял с себя галстук. Перекувыркнулся к ногам Ника и накинул красную шёлковую полосу поверх его шарфа. Назад отполз на четвереньках. Плавно, опираясь спиной на шест, поднялся, облизнул губы и, игриво перебирая пальчиками ткань, снял пиджак. Запрыгнул пистолетиком на пилон, зафиксировал тело, выгнулся и профланировал в вертушке вниз. И хотя сегодняшний стрип-мастер-класс не включал в себя работу на шесте, Дан выделывал такое, что, казалось, крутить задом, задирать ноги и запросто оголяться — для него это привычное дело. Сначала в Ника полетела белая рубашка, потом было исполнение волны и волнушек всей спиной и тряска ягодицами, загадочное выражение лица и ап… застёжка брюк вскрыта, на свет показались неоново-белые трусы. Брюки сползли сами по себе, благодаря блядским крутам, виляниям и твизлам, а потом Дан просто выпрыгнул из таких ненужных брюк, оплетя телом шест. Был, правда, и перерыв в этом шедевре народно-популярного шоу. Данис заметил, что не снял носки, а смотрелся в них не очень сексуально, поэтому пришлось просто остановиться и поочерёдно стянуть их с себя. Конечно, кроме снятия одежды были и танцевальные элементы, переходы, повороты, шаги а-ля ча-ча-ча, а ещё подмигивания и выпячивание губ. Вряд ли Данис видел выражение лица своего единственного зрителя. Он видел только слепящую точку света от собственного айфона. Возможно, поэтому он и не останавливался. И даже повернувшись задом к Нику, начал стягивать с себя трусы, сантиметр за сантиметром, оголяя белую кожу… Вдруг свет резко ушёл вверх, бессмысленно бликуя в синем подвесном потолке. Дан с возмущением подумал о том, что зритель решил сбежать, бросив смартфон, и уже было развернулся, чтобы призвать неблагодарного к ответу, но некая сила порывисто приподняла его, отбросила к шершавой стене, облапила холодной тканью и горячим дыханием в шею, в щёку и в плечо… — Что же ты такой идиот? — прошипела неведомая сила. — Нашёл перед кем жопой вертеть! — Ник? — дошло до Даниса. — Это ты меня прижал и скрутил? Разве палка уже того? — Какая палка? — просипел Ник. — Та, которую я перегибал… — Да, палка уже того… — И руки шарят по животу, груди, шее, губы исследуют дорожку от точки пульса до мочки уха. От этого трезвость наступала стремительно. — Ник! Всё! Я понял! Это действенный метод! Отпусти! И, конечно, Ник отпустил — резко, почти отбросил от себя и зло выговорил: — Я знал, что подействует! Обращайся, я всегда рядом! Одевайся. Я на улице, жду… И стремительно удалился. Данис выдохнул, упёрся лбом о стену. Простоял так с минуту, пытаясь причесать сумбур в голове. Вдруг понял, что в паху стояк. Сумбур усилился. Верный способ унять подозрительное возбуждение, отформатировать эту ситуацию — исполнить какую-нибудь целомудренную детскую песню. Способ проверенный, нужна только серьёзность… — Взвейтесь кострами, синие ночи, мы — пионеры, дети рабочих! Близится эра светлых годов, клич пионеров: «Всегда будь готов...» Старинная пионерская песня, непонятно откуда жившая в его голове, помогала хорошо. Начал неуверенно, а потом, как только немного отлегло, прибавил громкости и уже энергично стал натягивать разбросанные вещи. Картина сильно смахивала на бред сумасшедшего: под звонкий красногалстучный гимн растрёпанный черноволосый молодой мужчина у шеста судорожно напяливал на себя носки, брюки, рубашку среди розовых и голубых шаров-фитболов. Рассеянный вертикальный свет фонарика порождал мистические тени и накладывал на лицо киношную остроту. Когда Дан вылетел на улицу, то увидел Ника, который уныло сидел на низкой железяке заборчика. Он встал и решительно пошёл запирать обе двери. Но в машине всё-таки спросил: — Пионеры-то при чём? Данис пожал плечами: — Они ж пионеры, всегда помогают… — М-м-м… Сейчас-то домой? — Да, только ко мне домой, а то у тебя спать негде. Ник хмыкнул, он уже знал, где живёт Дан. На протяжении последней недели тот его несколько раз вызывал, чтобы довезти до работы-с работы. Путь от «Перестройки» проходил в гнетущей тишине, никакой бодренькой музыки, никаких остроумных выкриков. — Приглашаю тебя в гости, — как-то неуверенно сказал Данис, когда «хендай» остановился у его парадной. — Нет уж! — Ты чего-то опасаешься? — Да! Всё, иди… Я поехал домой, а то устал. — Ник, тебе не кажется, что нам надо поговорить? — Мне кажется, что нам пора прекратить не только разговаривать, но и вообще… дружить. Вызывай другое такси, пожалуйста… — Хрен тебе! Сколько я должен за сегодня? — Нисколько. Проваливай уже! Дан упрямо вытащил из кармана красивую купюру, оставил на панели и вышел из машины. «Хендай» сразу рванул с места и скрылся из двора. Но если бы Дан выбежал следом за машиной за угол, то увидел бы, что Ник остановился, открыл окно, закурил и почему-то стоял на пустой холодной улице ещё примерно полчаса.