***
Берри невнятно что-то пробормотала, после чего перевернулась на другой бок и потянулась к бутылке с водой, оставленной у кровати. Осушив бутылку, Пунш плюхнулась на своё место. Ей не хотелось открывать глаза, она и так знала результат этих действий. Голова жутко болела, сухость в горле лишь временно исчезла. Ярко-розовая пони даже усмехнулась, эти симптомы у неё не впервые. С трудом встав, Берри, шатаясь, направилась в туалет, чтобы взять таблетки. Приняв их, она вернулась к кровати и уснула. Ещё немного и головная боль пройдёт. Спустя час, Берри Пунш вернулась к реальности. Пульсирующая головная боль прекратилась, а это значило, что Берри может вернуться к работе. Винодел присела, закрывая окно шторами. Ей казалось, что она что-то упускает, что-то упорно не замечает. Но что? Разве очередное утро с головной болью для неё ново? Тогда почему это ощущение нехватки чего-то заставляет задуматься? Устало покинув свою комнату, Берри направилась на кухню, что находилась на том же этаже. Она приготовила себе завтрак, попутно пытаясь вспомнить, чего ей не хватает. Она помыла посуду, но до сих пор ничего не могла вспомнить. Решив вернуться в свою комнату для поисков или намёков о том, что она могла забыть, ярко-розовая пони не заметила бутылку вина, лежащего посреди комнаты. С грохотом рухнув на пол, Берри недовольно пробормотала проклятия той вещице, что причинила боль усталой пони. Желая узреть, что за предмет покусился на виноделицу, она медленно привстала и взглянула на место предполагаемого местонахождения предмета. Как только её взгляд коснулся бутылки сухого вина, Берри осенило, её глаза расширились от удивления. Колгейт! Вчера эта кобыла была прямо в её комнате! Как она вообще могла забыть о существовании голубой единорожки-дантиста?! Берри плюхнулась на пол, когда вспомнила все события прошлого вечера. Она помнила, как они сели на кровать, как делали глотки, как эти глотки переходили в целые бокалы. И только сейчас Берри пожалела о том, что вообще имеет способность вспоминать, что происходило, когда она была пьяна. Перед глазами повторялась ситуация прошлого вечера. Когда одурманенные пони потянулись за бутылкой, чтобы налить себе ещё вина, то случайно коснулись копытами. Берри отчётливо услышала, как икнула Колгейт. Повернувшись, они снова встретились глазами. Колгейт переводила взгляд то на малиновые глаза, то на губы своей подруги. Она всего лишь невнятно произнесла: «Знаешь, а ты мне нравишься». Но это уже послужило толчком для Берри Пунш, ярко-розовая пони тут же коснулась голубых губ, ложась на кровать вместе с Колгейт. Вот только за пьяным поцелуем последовал сон обоих пони. Ничего не было. Глупо ухмыльнувшись поцелую, Берри замечталась. Перед её глазами возникли две пони, ярко-розовая и голубая, которые спали в обнимку, но лишь одна мысль всё испортила. Если Берри была прошлой ночью с Колгейт, то где тогда эта единорожка сейчас? Если её нет, значит, она ушла. Но почему? Ведь она сама той ночью призналась Берри в симпатии! Даже если это произошло из-за алкоголя, захватившего сознание, но Колгейт же могла сказать правду. Или она солгала? Улыбка слезла с лица Берри Пунш, и она уныло направилась на первый этаж, готовясь к открытию для покупателей. Колгейт могла соврать бедной пони, и наверняка она ушла сразу же на утро из-за стыда, из-за отвращения к Берри. На прилавке валялась визитка стоматологической клиники. Сегодня у Берри должен быть ещё один приём, но она чётко решила, что его пропустит, хотя бы ради самой Колгейт.***
Колгейт распахнула глаза и улыбнулась, когда поняла, что находится в собственной комнате, а головная боль ушла. Правда её до сих пор терзала совесть за то, что она ушла, ничего не оставив Берри, даже записки с извинением. Взглянув на настенные часы, голубая пони ужаснулась. Она опоздала на работу! Попутно собираясь на работу, Колгейт продолжала винить себя. Да, она испугалась того, что было ночью. Вдруг они с Берри целовались? А может… даже случилось нечто большее! Нет, она не могла остаться в винном доме. Но если она неожиданно могла понравиться Пунш? Если она своим поступком обидела ярко-розовую пони? Всё-таки, она могла оставить хоть какое-то сообщение. Она ведь даже не знает, было ли что-нибудь ночью! Кажется, у Берри сегодня приём. Значит, у Колгейт есть возможность поговорить с виноделом и напрямую спросить о вчерашнем. Прекрасная идея! Вот только в душе что-то настойчиво пыталось пробудить воспоминания. Что это могло быть? Почему оно так мучило единорожку? Колгейт не знала, но пообещала самой себе узнать об этом позже. А сейчас ей нужно скорее добраться до клиники, вдруг Берри уже там и ждёт её?! Открыв дверь своего дома, Колгейт мигом направилась в сторону клиники. Достигнув места работы, она вздохнула с облегчением, когда узнала от секретаря, что Берри Пунш не приходила. Спокойно войдя в свой кабинет, она принялась ждать. Вот только ярко-розовая пони всё не являлась и не являлась. Рабочий день подходил концу, а она так и не пришла на приём! Колгейт нужно было срочно что-то делать. Она не могла взять и оставить всё, как есть! Ей нужно знать, что произошло ночью. Она обязана это знать. И остаётся только одно: идти в винный дом. Как бы ни было страшно встречаться с Берри, у единорожки нет другого выбора. Если бы Колгейт не была бы преисполнена смелости, она уже давно бы не была настоящей Колгейт. Покинув кабинет, Колгейт попрощалась с секретарём и направилась в винный дом.***
— Простите, но, к сожалению, белые вина закончились… — грустно улыбнулась Берри посетителю. Печально вздохнув, зелёная пегаска направилась к выходу из винного дома: — Ничего страшного, возможно, мы с моим особенным пони в следующий раз отметим наш общий праздник. В любом случае, спасибо за вашу помощь. Сердце Берри Пунш сжалилось. Она не может отпустить эту бедную кобылку ни с чем! — Погодите! — воскликнула винодел. — Я, кажется, знаю, где могу достать ещё белого вина. — Правда? — пегаска остановилась и посмотрела на ярко-розовую пони с надеждой. — Агась! — улыбнулась Берри. — Подождите меня здесь, я скоро вернусь с вином. Обойдя прилавок, пунш стремительным шагом направилась к выходу, когда пегаска ей бросила вслед: — Спасибо вам, — скромно произнесла она. — Всегда пожалуйста! Покинув свою обитель, ярко-розовая пони пошла в сторону, где находится большинство магазинов. Проходя мимо витрин, она краем глаза заметила движущуюся в её сторону знакомую голубую кобылу, её синяя с серо-голубым грива развевалась на ветру, уточняя, что это именно Колгейт. Она наверняка ненавидит меня, а значит, мне не стоит попадаться ей на глаза, дабы случайно не разжечь в ней ещё больше ненависти… Ярко-розовая пони пробежала чуть-чуть вперёд и спряталась за стеной переулка. Успокоившись, что беда миновала, она вздохнула с облегчением, пока не поняла, что прямо перед ней уже стоит Колгейт. — Э-э, привет… — неловко произнесла Берри. — Привет, — ответила ей голубая пони. Винодел попыталась сбежать, но ловко поставленные по сторонам голубые копыта отрезали все пути к отступлению. — Знаешь, мне надо в кое-какой магазин, я не могу сейчас разговаривать, — глупо ухмыльнувшись, она снова попыталась вырваться из копыт Колгейт, но тщетно. — Я думаю, у тебя всё же найдётся время для меня, — быстро и чётко бросила дантист. — У меня, возможно, и найдётся, вот только вряд ли у тебя найдётся. — Что ты имеешь в виду? — Ты же ушла утром, ничего не сказав, потому что я тебе не нравлюсь и ты ненавидишь меня? — Берри сдалась перед натиском голубой пони, умерив свой пыл, и лишь с надеждой, что она ошибается, смотрела в синие глаза подруги. — Погоди, что? Нет-нет-нет, — Колгейт помотала головой и затараторила. — Ты мне, конечно, нравишься, иначе бы я с тобой вообще не завела дружбы, и я ушла не по причине того, что я тебя ненавижу или что-то ещё, нет. Я ушла по другой причине! — Тогда по какой? — внутри Берри всё бушевало, радость, вызванная тем, что она всё же ошиблась, и грусть, вызванная страхом перед истинной причиной ухода Колгейт, ожесточённо дрались за главное место среди эмоций винодела. Но вопреки битве в душе, Берри продолжала выглядеть печальной. — Я… — дантист запнулась, стараясь подобрать верные слова, пока не вспомнила про свою проблему. — Берри, скажи мне, что было прошлой ночью? — Ну… — винодел незаметно покраснела, вспоминая события того вечера, незаметно из-за своей ярко-розовой шёрстки. — Мы выпили вина… — Ты меня неправильно поняла, — резко перебила подругу голубая единорожка. — Той ночью что-то было между нами? — Эм… — в этот раз краска на щеках стала отчётливее. — Разве что ты призналась, что я тебе нравлюсь, и мы поцеловались. Не более. Облегчённо вздохнув, Колгейт убрала копыта и рухнула на снег. — Хвала Селестии… — тихо промолвила она. Берри расстроенно глядела на подругу. Сам факт того, что единорожке стало легче от того, что ничего между ними не было, печалили земную пони. Размечталась… И ведь, действительно, Колгейт была для Берри подругой, не более. Они слишком мало знакомы, чтобы быть вообще кем-то друг другу. Чего вообще она ожидала? Да, это её первая подруга после переезда в Понивилль, но не влюбляться же в неё за её доброту! Нет, так дело не пойдёт. Берри должна успокоиться, и самый лучший способ — покинуть Колгейт и доставить белое вино ждущей пегаске в доме. — Рада, что всё прояснилось, но мне пора. До встречи, — Берри развернулась и направилась в нужном направлении. — Погоди, ты надолго? Могу ли я подождать тебя в твоём доме? — Колгейт тут же осмелела и мгновенно встала с блестящего снега. — Да, конечно, — винодел даже не повернулась. — Если что, у меня там ждёт клиент, можешь пообщаться с ней. — Спасибо. Улыбнувшись, Колгейт направилась к винному дому. Лишь только на половине пути её снизошло озарение. Я призналась Берри, что она мне нравится? И только сейчас она поняла, что что-то в душе улеглось. Что-то перестало о себе намекать. Неужели Колгейт удалось найти причину её волнения? Берри ей нравится? Но она же её подруга, первая настоящая подруга, а не те другие фальшивки, которые годятся только в знакомые, она не может полюбить Пунш! Да, Берри ей нравится, но только как подруга. Может, когда она была пьяна, именно это и имела в виду? Тогда почему Берри сказала, что был поцелуй? Неужели Колгейт нравится ярко-розовой пони? Внутри назревала буря из-за противоречия. Противоречия самой себе. Да, ты можешь лгать, кому угодно. Но только не себе. Когда врёшь себе, это слишком отчётливо видно. Настолько отчётливо, что не можешь врать самой себе слишком долго. И Колгейт именно врала самой себе, убеждая, что ничего не чувствует к Берри. Она понимала обратное, но могла это принять. И всё было неправильным, пока она врала самой себе. Открыв дверь, дантист вошла в винный дом и осмотрелась. За столом сидела зелёная пегаска, грустно разглядывающая своими карими глазами интерьер здания. — Вы, я так понимаю, клиент Берри Пунш? — единорог присела на соседний стул и тепло улыбнулась. — Да, а вы кто? — синяя грива сползла на лицо пегаски, но та быстро её убрала, оторвавшись от разглядывания стен. — Я Колгейт, дантист в Понивилле, по совместительству подруга Берри. Она попросила меня подождать здесь её. — Меня тоже, — пегаска ужаснулась, когда забыла простую вещь. — Ой, простите, я не представилась. Меня зовут Блу Стрик*, я сама из соседнего города, но по кое-какой причине мне пришлось приехать именно сюда ради белого вина, которого не оказалась. Поэтому Берри любезно согласилась мне принести его, вопреки тому, что его нет на её складе. А какая у вас причина? — У меня с ней важный разговор, настолько важный, что я её жду в её же доме, — дантист иронично усмехнулась. Когда-то давно она также сидела и ждала, но уже совершенно другую её подругу, которая покинула давным-давно город. — Вы, наверное, лучшие подруги? — Нас вряд ли можно назвать лучшими подругами, мы совсем недавно познакомились. — Тогда вам повезло со знакомством, я по одному лишь её поступку поняла, какая она прекрасная пони, — Блу улыбнулась. — А у вас есть особенный пони, с которым вы отметите День согревающего очага? Или вы будете отмечать с семьёй? — А разве День согревающего очага уже так скоро? — удивилась Колгейт. — Через два дня. — Ого, как быстро летит время. Казалось бы, я ещё вчера выдёргивала зуб очередному клиенту, изнывая от жары, — пони рассмеялись. — Вообще, у меня нет никого. Семья в другом городе, особенного пони — нет. Я обычно не праздную День согревающего очага, просто не с кем. А у вас есть с кем отметить этот праздник? — Да, в нашем городе я познакомилась с одним милым пегасом. Но сейчас он тяжело болен, лишь сегодня он попросил меня достать белого вина на праздник, потому что врач по какой-то причине разрешил. И я просто не могу отказать. Я пообещала ему, что этот День согревающего очага он запомнит на всю жизнь. Я даже приготовила ему подарок, но без вина этот день не станет самым лучшим. Без его любимого напитка этот день никогда не станет лучшим, — пегаска поникла. — Надеюсь, ваш особенный пони поправится, — искренне пожелала единорог. — Ага, я тоже на это надеюсь, — Блу улыбнулась. — А знаете, почему у вас до сих пор нет особенного пони? Потому что вы его не замечаете как объект любви. Я это увидела по вашим глазам, ещё когда вы присели рядом со мной. — Возможно, — тихо произнесла дантист. Повисло неловкое молчание. Колгейт старалась понять, на что намекала новая знакомая, а Блу Стрик продолжила разглядывать интерьер винного дома, вспоминая о пегасе, ждущим любимого вина и любимой пегаски. Неожиданно дверь распахнулась, и колокольчик оповестил о вновь прибывшем. Пони оглянулись и увидели Берри Пунш, несущую бутылку высококачественного белого вина. Она подошла к пегаске, улыбаясь во все зубы и протягивая бутылку. — Вам очень повезло, э-э… — винодел запнулась, понимая, что не знает имя клиента. — Блу Стрик, — поправила Колгейт подругу. Удивлённо взглянув на единорога, Берри вернулась к первоначальной задаче. — Да, Блу Стрик, вам очень повезло, что у одного моего знакомого оказалась эта бутылка хорошего белого вина. Надеюсь, вам с вашим особенным пони оно понравится. — О Селестия, благодарю вас! — Блу прыгнула на ярко-розовую пони, обнимая. — Спасибо большое! Уайт будет счастлив! Спасибо-спасибо-спасибо! — О, не стоит, я была рада вам помочь. Пегаска ещё крепче обняла Берри и лишь, спустя минуту, отпустила её и поспешила направиться домой, бросив напоследок: — Я навсегда у вас в долгу! Надеюсь, что вы посетите мой дом, когда будете в Балтимэйре! Дверь закрылась, и две подруги остались одни. — А она говорила, что живёт в соседнем городе, — усмехнулась Колгейт. Берри в ответ улыбнулась и направилась к стойке. — Если всё прояснилось то, о чём ты хотела поговорить? — Я?! И только сейчас Колгейт поняла, что не может больше обманывать саму себя или кого-либо ещё. Да, определённо дантист влюблена в винодела ещё с их первой встречи в далёком прошлом, когда обе пони даже не заметили друг друга, точнее, единорожка заметила, но не придала этому значения. А теперь она понимает, что именно любит пони перед ней всем сердцем. Сейчас ей стало всё равно на слухи в Понивилле про пьяницу Берри Пунш. Нет, Берри не была какой-то пьяницей. Берри была особенной, в ней таилось куда больше, чем видели другие. Колгейт неожиданно поняла, что нет ничего милее этих малиновых глаз, этой слегка взъерошенной гривы, этого ярко-розового тельца. Нет ничего милее этой мордочки, которая сейчас грустно смотрит на неё. Нет ничего милее Берри Пунш. Только сейчас Колгейт заметила свою особенную пони. Блу Стрик была права, голубая пони просто не обращала на Берри, как на объект обожания. Но сейчас всё изменилось. — Ну, кто же ещё? Тут только ты и я, — Колгейт вырвал из раздумий именно этот родной голос. Именно родной, потому что голубой единорожке казалось, что если пони — истинный друг, значит этот пони родной, вопреки настоящему родству. Они были родными своими душами, своими взглядами на многие вещи, хоть и сами этого ещё не осознавали. — Я… Я хотела спросить, с кем ты будешь отмечать День согревающего очага? — пути назад уже нет, дантист сама сделала этот шаг навстречу Берри. — Я не общаюсь ни с кем в этом городе кроме тебя, хоть мы и знакомы от силы пару дней. А почему ты спрашиваешь? — Берри покраснела, когда поняла, что каким-то образом Колгейт уже находилась рядом с ней. — Может, отметим его вместе? Берри хотела что-то сказать, но слишком резко повернулась и ощутила губы Колгейт на своих. Да, она что-то хотела сказать, но это уже неважно. Неважно ничего. Только эта голубая единорожка, целующая её. Размечталась? Она даже счастлива, что размечталась. Счастлива, что может смело отвечать на поцелуй. Счастлива, что может оторваться лишь из-за нехватки кислорода и снова почувствовать голубые губы. Обе пони неуклюже двигались в сторону комнаты Берри, полностью отдавая себя поцелуям. Дойдя до кровати, пони рухнули на одеяло. Между ними не было ничего такого, как во вчерашнюю ночь, так и в эту. Они опять уснут в обнимку, но сначала винодел улыбнётся и покрепче обнимет единорожку: — Я просто обязана отметить День согревающего очага. И только с тобой.