2 года спустя
- Пааап! Пап! Папапап! Этот вопль заставил бы любого отца бросить все дела и понестись к своему несчастному ребенку хоть с другого края света. Что уже говорить о Темном, который выронил пузырек с последней стадией сложнейшего экспериментального зелья и в облаке фиолетового дыма влетел во дворец к Прекрасным. Очутившись в комнате, где предполагаемо его сын подвергался нападению огнедышащего дракона, колдун обшарил помещение диким взглядом, готовый в мгновение ока развеять по молекулам любую опасность, грозящую его чаду. И не важно, что дитятке давно уже перевалило за три десятка годков. Непутевый отпрыск обнаружился в странной позе в глубоком кресле. При виде отца он как-то скособочился и с трудом стек в почти что вертикальное положение, качаясь аки тополь на ветру. - Ты что, пьешь?! – возмущенно взвизгнул ошарашенный родитель, завидев в руках Бея бутылку темного стекла, в которой что-то аппетитно булькало при движениях. Ну, Прекрасные! Он-то думал, что оставляет своего ребенка на попечение приличной семьи, а здесь пьянствуют похлеще, чем в гномьем кабаке возле шахт! - Пааап! – снова протянул Бей и захихикал как ненормальный. Его лицо озарилось совершенно идиотской широкой улыбкой. – А ты уже не папа! Вот так! - Что ты натворил? – мрачно осведомился маг. – Неужели у принцессы Эммы появился любовник, и она тебя бросила? Нет? Любовница? Тоже нет? Только не говори, что любовница появилась у тебя! Я тогда тебя собственноручно оскоплю недрогнувшей рукой! Обманывать такую женщину... - Эй! – обиженно вскрикнул чуть протрезвевший от такого приветствия принц-консорт. – Если ты так сделаешь, тогда Эмма меня точно выгонит! Зачем я ей буду нужен такой, оскопленный?! - Что тогда случилось? – сухо поинтересовался Румпельштильцхен, немного успокоившись, видя, что никакая перманентная опасность его сыну и близким не грозит. Белфайр неуверенно приблизился к настороженному отцу все с той же странной блаженной улыбкой и, наклонившись к его уху, гаркнул: - Поздравляю! Ты стал дедушкой! Темный схватился за сердце. Странно, он думал, что без действия некоего определенного кинжала-артефакта этот орган у него находится в надежности и безопасности. Но такое! Со стороны двери послышался громкий шум, дверь с громким стуком распахнулась, явив взору присутствующих композицию из переплетенных тел и конечностей, от которой тоже подозрительно сильно несло перегаром. Из непонятного клубка внезапно отпочковался субъект, оказавшимся самим Королем Дэвидом. Сфокусировав на миг разбегающиеся глаза на первом попавшемся живом объекте, оказавшимся Белфайром, он радостно загоготал и крикнул: - Зятек! – и тут же ломанулся обниматься со своей жертвой. - Дедуля! – в тон радостно взревел Бей, отвечая на медвежьи объятья. Когда с первым приступом приветствий и нежностей было покончено, Дэвид отлепился от зятя и наткнулся взглядом на Румпельштильцхена. - Сват! Слышал, какая у нас радость? - Слышал уже, - Румпель покосился на своего очумевшего от радости и алкоголя сына. – Кто родился хоть? - Как кто? Самый настоящий Прекрасный! - Э-э! Не надо! – вскинулся тут же Бей, горделиво выпятив грудь. – Мой сын не Прекрасный! Точнее, он прррекрасен, как... закат над Зачарованным Лесом, но он Штильцхен! - Будь здоров! – раздалось из живого шевелящегося клубка у двери. При ближайшем рассмотрении это оказались поддерживающие друг друга вдрызг пьяные Безумный Шляпник с доктором Франкенштейном. - Так как фамилия ребеночка? – с любопытством поинтересовался доктор, пытаясь собрать в кучку глаза, которые выглядывали из-за криво сидящих на носу очков. Сделав пару шагов вглубь комнаты и используя тихо бормочущего под нос себе Шляпника в качестве костыля или запасной ноги, доктор добрел до софы и грузно плюхнулся в обнимку со своим «костылем» на мягкие подушки. - Штильцхен! – неожиданно внятно повторил Белфайр. - Будь здоров! Ты простудился? Надо померить температуру, - забормотал Франкенштейн, шаря в кармане сюртука. В итоге, забыв, что он ищет, добрый доктор решил ограничиться еще одним щедрым глотком из бутылки в своей незанятой костылем руки. Шляпник тем временем, уютно устроился покрытой розовым цилиндром головушкой у него на плече и тихонько похрапывал во сне. - Здесь можно добиться хоть каких-то подробностей о ребенке или нет? – раздраженно поинтересовался Темный, чувствуя себя явно лишним и слишком трезвым для этой чудо-компании. - Ребенок мужского пола, вес – десять фунтов, рост - двадцать один дюйм, легкие здоровые, - пробормотал прямо во сне Франкенштейн. - А можно на него посмотреть? – спросил Румпель у сына, который по сравнению со всей храпящей на диване компанией выглядел наиболее вменяемым. - Они сейчас спят, и не мудрено после такого кошмара, который почти сутки длился. Я чуть умом не тронулся, когда Эмма... в общем, они все меня с помощью выпивки так утешали, - с тоской в голосе отозвался Бей. – А когда все закончилось, мне дали подержать его всего минуту, я так ничего и не разглядел. Красный, орет, шевелится. Белоснежка говорит – красивый. - Давай хоть одним глазком взглянем? – умоляюще уставился на Бея отец. Он до сих пор не мог поверить в случившееся и нуждался в материальных подтверждениях. - А пошли! – своенравно тряхнул головой сын Темного и решительно подтянул повыше пояс. Двигаясь по непроглядным ночью коридорам и переходам погруженного в мирный сон дворца легкими зигзагами из-за не слишком твердой походки Бея, погрузившийся в себя Румпельштильцхен не сразу расслышал, что ему говорит постепенно трезвеющий единственный отпрыск. - Пап, когда ты уже наберешься смелости сделать предложение Белль? Я думаю, нашему с Эммой Нилу скоро понадобится друг или подруга по играм. Я совсем не против, чтобы это был его родной дядя или тетя. Румпель со вздохом пощупал в кармане камзола черную бархатную коробочку с обручальным кольцом, которую денно и нощно таскал с собой на всякий случай уже целый год. Сколько раз он уже собирался, открывал рот и... произносил какую-то никому ненужную чепуху. Иногда, смотря в полное надежды лицо Белль, он подозревал, что она знает о его муках, и поэтому, всякий раз потерпев фиаско в озвучивании этих нескольких жизненно важных слов, виновато морщился, видя, как на личике возлюбленной проступает легкое разочарование. Его Белль определенно настоящая святая с неисчерпаемым запасом терпения. Вот если бы она еще могла одолжить ему на несколько минут хоть каплю своей смелости. - Ох, Бей не трави душу, - вздохнул колдун. – Я знаю, что уже давно готов это сделать, и она, думаю, готова ответить. Но всякий раз я боюсь, что сделаю все как-то неправильно, допущу фатальную ошибку и получу отказ. - Да не получишь ты никакого отказа, - пробурчал Бей. – Она уже в прошлый свой визит сюда вместе с Белоснежкой и Эммой выбирала фасон свадебного платья и продумывала, как рассадить всех гостей на банкете. Это уже просто смешно, пап. - Легко тебе сказать. Самому, небось, Эмма сделала предложение, приставив меч к горлу, как будто я об этом не знаю, - буркнул Темный. - Белль не Эмма. Она, может, и рада также поступить, но у нее все-таки более утонченное воспитание, вот она, бедная, и ждет. Зная тебя, боюсь, ей придется раньше состариться, чем дождаться. Может, мне попросить Эмму вместо Белль прийти к тебе с мечом? А что? У вас крайне доверительные отношения, как для свекра и невестки. - Не надо Эмму! – Румпель мысленно содрогнулся от этой перспективы. Его не в меру бойкая и боевая невестушка вполне могла взять на себя роль купидона, у которого в руках вместо традиционного лука вполне мог оказаться драконобойный арбалет для метания шестифутовых копий. Белфайр внезапно резко затормозил у закрытой двери и зашипел, прижав палец к губам: - Пришли! Повинуясь взмаху руки Темного, дверь беззвучно отворилась. Двое мужчин на цыпочках в полутьме, которую разгоняла лишь одинокая оплавленная свеча у кровати, где спала уставшая мать, пробрались к колыбельке. Рядом в кресле сладко посапывала молодая румяная служанка. Малыш лежал с крепко зажмуренными глазками и, казалось, сосредоточенно хмурился во сне. Новоявленные отец и дед склонились с двух сторон, внимательно разглядывая младенца. Несколько минут они не спускали взгляда с ребенка, который сладко причмокивал во сне и слабо шевелил сжатыми в кулачки ручками. - Нил! Я твой папа! – тихонько прошептал Бей, осторожно коснувшись одного кулачка. Кулачек тут же раскрылся и крепко сомкнулся вокруг протянутого пальца, а Бей восторженно заулыбался. – А это твой дедушка Румпель. Мы все тебя очень любим. Глядя на родного внука, Румпельштильцхен вдруг испытал странное давящее ощущение в груди. Он с удивлением почувствовал, как глаза его наливаются влагой, а рот кривится в едва сдерживаемых рыданиях. Перед глазами замелькали те давние воспоминания, когда он впервые взял на руки кряхтящий сверток, в котором находился его Бей. Он уже давно утратил надежду испытать подобное еще раз, но теперь... Теперь, когда его сын сам стал родителем, ему придется смириться с неумолимым ходом времени. Но у него же есть Белль! Его вторая половинка, которая беззаветно любит свое старое ворчливое чудовище. Он не слепой и замечает, как она смотрит сияющим глазами на молодых мамочек, когда они прогуливаются по городам и селам, пока он заключает сделки. Она станет прекрасной женой и матерью. У них могут быть дети. И будут. Но только если он засунет куда подальше свои комплексы и трусость и решится на финальный шаг. Еще несколько минут полюбовавшись умилительным зрелищем, мужчины тихонько на цыпочках покинули спальню, крепко закрыв за собой дверь.***
Вскоре после этого, в Темном Замке. - Румпель! Ты что, пил? - Ик! Да! Гоблинское виски – отличная штука, пррробирает до печенок! Я отмечаю важное событие! - Какое? И мне тогда налей, я тоже отмечу. - Я сегодня стал дедом! - Ой!!! Поздравляю! Надо будет с утра отправить письмо Эмме и Бею! Румпель, я так за них и нас рада! ... Кха-кха! Боже, как такое можно пить! - Нужно! Знаешь, я тут послушал Бея и подумал... - Да? - Моему внуку будет немного одиноко. Нилу нужен будет товарищ или подруга с не слишком большой разницей в возрасте. Может, давай сделаем ему тетю или дядю? - ...??? - Да где же оно? Когда не надо, всегда в кармане торчит, а тут когда... а, вот! Черт, еще так не вовремя в пояснице стреляет, колени не гнутся. Эх, старость не радость... Белль, выходи за меня замуж и давай родим моему внуку племяшку? - Ох, Румпель! Я думала, что уже не дождусь! Конечно, давай! Я думаю, чтобы у маленького Нила было из чего выбрать, мы ему и племянницу, и племянника сделаем, что скажешь дорогой? - Милая моя Белль! Теперь, когда ты точно окончательно согласилась разделить все радости и горести с этим старым чудовищем до конца нашей жизни, я могу честно тебе признаться. Я счастлив!THE END HAPPY END!