Другая игра

Решительно и твердо. Это так в его характере, так предсказуемо. Джим усмехнулся. Он смотрел как доктор Джон Ватсон решительно и твердо распахнул дверь, ведущую на крышу. Джим оскалился, игра была в самом разгаре. Еще несколько минут — и он, гениальнейший злодей современности, нанесет возлюбленному врагу удар в самое сердце. Шерлок… Джим прикрыл глаза, представляя себе детектива, когда тот увидит тело своего доктора. Шерлок и Ватсон — неразлучники, которых поодиночке увидеть было просто нереально. Друзья? Не-е-е-а. Джим хохотнул, никакие они не друзья, это ясно. Этот факт его, великолепного и всемогущего Мориарти, бесил больше всего. Да, именно так — бесил! Гениальный Шерлок должен принадлежать себеподобному гению, а никак не серому, заурядному обычному доктору с кучей комплексов и куцым умом. Ничего… Джим сверлил глазами подходящего к нему Джона, он это исправит, очень скоро. Если сердце Шерлока бьется ради докторишки — его просто нужно остановить, небанально, с выдумкой и изяществом. Не вышло в бассейне — ну так второй шанс никто не отменял. — Джонни! — наигранно радостно взвизгнул Джим, старательно пережевывая жвачку, — рад тебя видеть! — Да ну?! — Ватсон был хмур, — и с чего бы это? — Именно, — Джим подскочил и медленно обошел вокруг доктора, так, что у того появилось ощущение: Мориарти обвивает его как змея — осторожно, но смертельно крепко, кольцо за кольцом. Дышать стало трудно. — Ты же знаешь для чего мы тут, верно, Джонни? — глаза гения блестели, выдавая безумную ненависть, — мы просто обязаны поставить точку. В нашей игре… Треугольники сегодня не в моде… — Ну да… ты же у нас модник знатный, — Джон хмыкнул, окидывая злобного гения холодным взглядом. — А что, — Джим удивленно вскинул брови, — кто сказал, что хороший вкус это плохо? — Зачем я здесь? — прервал Джон этот пустой политес и никчемные разговоры о вещах, которые к делу не имели никакого отношения. — Видишь ли, Джонни, — Джим, смакуя, сделал акцент на имя, — пора все это заканчивать. Ты, я и Шерлок… — Не понял, — Джон приподнял бровь, — ну я и Шерлок понятно, мы друзья, коллеги, соседи, в конце концов, а вот ты-то тут причем? — В этом-то и дело, что ни при чем, но Шерлок, — Джим поджал губы и, заложив руки за спину, сделал несколько шагов с видом профессора, который разжевывает нерадивому студенту элементарные вещи, — Шерлок, видишь ли… Он должен быть мой или ничей. Ты, Джонни, вообще в наше уравнение не вписываешься. Тебе нужно исчезнуть. — Да ну?! — Джон, склонив голову набок, следил за шагающим Джимом. — Непременно, Джонни, поверь, так будет лучше для всех нас. Конечно, твоя смерть разобьет ему сердце, куда ж без этого, но зато рядом окажусь я и постараюсь восполнить эту трагическую потерю, поддержать, утешить… — А с чего ты решил, что моя смерть тронет его настолько, что ему потребуется твоя поддержка? — Джон еще раз усмехнулся, стараясь не выдать внутреннего напряжения. Ситуация складывалась скверная. Мориарти псих, это к гадалке не ходи, и во что бы то ни стало нужно понять, что он задумал, потому доктор и вел эти задушевные разговоры, выслушивая всю ту ересь, которую нес Джим. — Это же Шерлок Холмс, — продолжал доктор, поглядывая по сторонам, — ему плевать на людей в общем и на меня в частности. — Ты правда так глуп? — Джим подскочил к доктору, демонстрируя свою легендарную способность менять настроение за долю секунды, — не нужно мне рассказывать, что Шерлок бессердечная скотина, это не так, мы оба это знаем. — Что знаем? — Джон хлопнул глазами. — Я видел, — Джим шипел ему на ухо, только увеличивая собственное сходство с гигантским гадом, — видел, Джон Ватсон, как он поглощал тебя глазами, какие бросал красноречивые взгляды, полные скрытого огня… я видел это еще тогда, в лаборатории, когда вместе с Молли заглянул к вам на огонек. — Ты псих. — Джон сглотнул. — Возможно… Однако, — миг, и Джим, отскочив от Ватсона и мило улыбаясь, продолжал вещать, словно рассказывал ему о предстоящей завтра театральной премьере, — это дела не меняет, ты должен умереть, Джон, а мы уж тут сами разберемся что к чему. — Хочешь убить меня? — Нет, ты сам, — Джим указал на край крыши. — И что же меня заставит сделать это? — О, вот мы и перешли к самому главному — мотивации. Как же, я так и подумал, что тебе потребуется хороший стимул. Что ж. Если нет — четыре снайпера через десять минут, — Джим посмотрел на часы, — снимут четырех близких тебе людей. — Кто? — Джон старался не выдать накатившего на него страха. Да, он знал, что встреча с психом может быть опасна, но о том, что тот подстрахуется и возьмет на мушку дорогих ему людей… Твою ж мать. — Лестрейд, — Джим театрально прикрыл глаза и начал торжественно загибать пальцы на руке, — миссис Хадсон, очаровательная старушка, мышка Молли, видишь, я даже свою девушку не пожалел для дела, и сестрица твоя, что до нее, то ей я делаю одолжение, чтобы не мучилась, бедняжка. — Шерлок? — Э, нет, — Джим отвратительно оскалился и облизнулся, — он будет моим… я добьюсь, пусть не слишком честно, героин мне в помощь… и ты больше не будешь стоять у меня на пути. Джон понял, что прыгать придется. По-другому снайперов не остановить, разговаривать с Мориарти было бесполезно, он по своей воле не отзовет их. Джон готов был к этому как только вступил на эту крышу, но вот планы Джима на Шерлока… Это было… недопустимо. Что ж, первое, чему его научили еще в армии — с террористами переговоры не ведутся. А Джим был именно террористом, бессовестным, безумным, отвратительным. Он полагал, что загнал Джона в угол, угрожая его друзьям, но главное — не важно, прыгнет Джон или нет — в любом случае под удар попадал Шерлок. И избавить друга от этой опасности можно было только одним способом, незапланированным, спонтанным и единственно верным. Джон, не размышляя больше ни секунды, выхватил ждущий своего часа браунинг и — один выстрел — одна дырка: аккуратная, между глаз. Лицо Джима сохранило удивленное выражение, именно такое, каким не довелось полюбоваться тогда в бассейне Шерлоку. Да, оно того стоило. Даже просто для того, чтобы увидеть это удивление на лице злобного гения, когда тот мешком рухнул на крышу. Времени почти не было, часы тикали. Нужно было прыгать. Джон подошел к краю крыши и замер. Замшевый ботинок стоял на самом краю. Страшно. Голова идет кругом. Нужно успеть до того как Шерлок… Джон достал телефон и набрал знакомый номер. Ответили почти сразу, странно даже, обычно детектив не спешит или вовсе не отвечает, сейчас же не прошло и пары секунд, как в трубке послышался взволнованный голос друга. — Джон? — Да… Шерлок. — Где ты, Джон, отвечай! — голос детектива звенел сталью, а на заднем плане слышался шум машины. Скорее всего такси. Черт. — Я на крыше Бартса.  — Что… что ты там… я сейчас буду, Джон. — Нет! — Джон почти выкрикнул это слово. — Нет, Шерлок, не приближайся к больнице, слышишь! Просто выслушай меня. Джон глянул на площадь и понял, что опоздал, из подъехавшего такси выбирался Шерлок, и глаза его были устремлены на застывшего на крыше доктора. — Джон, что происходит? — Я не могу к тебе спуститься, — проговорил Джон, лихорадочно соображая, как прыгнуть так, чтобы Шерлок этого не видел. — Я поднимусь к тебе. Вот этого только не хватало. Поднимись Шерлок сейчас на крышу, его обвинили бы в убийстве Мориарти, да и в его, Джоновом, пожалуй, тоже — не вариант. — Нет! Стой где стоишь, замри! Джон видел, как темная маленькая фигура замерла. Шерлок не отрывал от него взгляда. Плохо, Господи, как плохо… он не должен был этого видеть. Однако время шло. — Джон… — тревога в голосе Шерлока уже переросла в страх. И от этого было только хуже, в любом другом случае Джон порадовался бы такой человечности своего социопатичного детектива, но только не сейчас, когда до последнего шага остается лишь оттолкнуться и развести руки. — Послушай внимательно, Шерлок, — голос безобразно дрожал, время поджимало, долго прощаться уже было некогда, — ты всегда был удивительным и самым мудрым, лучшим человеком, которого я встречал в своей жизни. Это были лучшие времена. — Нет, Джон… Не смей! — Прости меня, Шерлок, — Джон решительным движением отшвырнул телефон в сторону и развел руки. До него снизу донесся яростный и полный страха крик. Ватсон не узнал голоса, который, срываясь, звал его по имени. — Прошу, сделай что-нибудь, — тихо проговорил Джон и шагнул в пропасть.