***
04:34 24 Марта, 1998 Рей была немного сконфужена, когда сама хозяйка квартиры зашла на кухню. Одиночество не состоялось. Вот уже третий день она, ужасно боясь вернуться в храм Хикава, который был её домом, жила у Макото. И даже не жила, а просто дневала и ночевала, не желая выходить на улицу, опасаясь всего, что будет её там ждать. Рей и сама себе казалась странной. Она ведь не умела бояться. Нет, она не была глупой, но бояться тщательно себя отучала. Твердила, что нельзя. Блокировала все отрицательные для воина чувства. Шла до конца, не оглядываясь, а если был мост, переход через который все изменит – смело шла и сжигала за собой чертову нематериальную деревяшку, существующую лишь в её подсознании. Но хватило одного единственного перевоплощения на глазах у дедушки и Юичиро. Её собственный силуэт, объятый обжигающим пламенем, и застывший взгляд, в котором, как в зеркале, отражалось видимое изображение. Матроска и красная юбка, потоки огня с тонких пальцев, скрытых белыми перчатками. И всё. Всё, что так долго блокировалось, прорвало все мыслимые и немыслимые дамбы, хлынув наружу не останавливаемым потоком страха и горечи. - Я привыкла спать как минимум до десяти утра. Если вдруг проклюнется бессонница, то до девяти, - как бы невзначай сказала Макото, включая в сеть вилку новенького электрического чайника. – А ты, Рей, ранняя птаха, да? - Вообще-то я привыкла вставать в шесть, - поддерживая начатый разговор, ответила Рей. – Знаешь, привести себя в порядок к приходу первых посетителей, покормить Фобоса и Деймоса, да и прибраться каждое утро не мешает. Храм ведь не может погрязать в хламе и пыли? - Поэтому ты каждое утро так старательно сметаешь все песчинки, да и не только каждое утро, - как-то фальшиво, неискренне хохотнула Макото, как и Рей понимая, что шутка не удалась. – Тебе хорошо в храме, да? - Там мой дом, - хмыкнула Рей, - а дома всегда должно быть хорошо, верно? - Точно подмечено, даже добавить нечего. Раз уж мы обе сегодня встали так рано, то на твою долю приготовить завтрак? – Макото открыла шкафчик, извлекая оттуда какую-то коробку и две кружки. - Приготовь, - сказав это, Рей уставилась в окно. С десятого этажа открывался неплохой вид, хотя для небоскребов Токио это была совсем не высота. За её спиной Макото беспокойно суетилась, был слышен стук чашек, лязг ложек. Рей нарочно не поворачивала головы, молчала. Была на то своя причина. Она привыкла быть сильной. Это она не боялась, всё время называя Усаги трусихой и давая ей моральных пинков. Это она была смелой, она никогда не сомневалась или почти никогда. Это она храбро сражалась, побеждала. Это она не привыкла отступать назад. Она, Рей, смотрела внутрь священного огня и шла на новую битву, шла без сомнений, даже когда знала, что в этот раз, как и обычно, на карте стоит её жизнь. И именно сейчас признать свою слабость было непросто. Взять и повернуться к страху лицом, перестав подставлять напряженные лопатки. Многие ли осмелятся? Ведь, вступив в эту битву, снова отвернуться уже не получится. Как только начнется драка, выживет только один, хоть это и звучало, пожалуй, слишком предсказуемо. - Рей, вид, конечно, красивый, но я не знаю, чем там можно любоваться десять минут кряду, - всё-таки решила вмешаться в мысли подруги Макото, подсовывая поближе к той кружку с горячим кофе. - Ты тут живешь, поэтому тебе любоваться нечем, - словно бы пытаясь оправдаться, ответила Рей, замыкая пальцы в замок вокруг кружки. - Конечно, задумчивость – твой стиль, - хмыкнула Макото. – Упустила. - Нет уж, это наша Ами любит о чем-нибудь задуматься. Мой стиль – это вспыльчивость, - на лице Рей даже заиграла улыбка. Совсем как... - Как вспылишь, так Усаги не знает, куда ей деться, - положив на стол несколько булочек и сыр, Макото, взяв в руки нож, принялась делать бутерброды. – Тебе сколько? - Двумя обойдусь. И Усаги ввести в такое состояние даже мне сложно. Хотя соперник в язвительности она никакой... Но вот язык может держать высунутым изо рта явно дольше, чем я. Нет у неё мыслей о приличии там, о том, что нам уже по шестнадцать лет. - Тогда, получается, у тебя тоже, - на тарелку, которая стояла рядом с Рей, опустился первый бутерброд. – Ведь, насколько мне подсказывает моя память, ты всегда спешишь ответить ей тем же. - Эй-эй, не надо левых намеков. Я и пяти секунд не выдерживаю, - Рей засмеялась. Почти искренне. - Прямо как в недавние времена, да? – настала очередь Макото улыбаться. – Вот теперь я вижу, что Рей проснулась. А то сидела какая-то... Не такая. Слишком тихая и спокойная для своего нрава. В тихом омуте чертенята водятся. Я твоих боюсь. Так что лучше не будь тихим омутом, а то я совсем уж могу испугаться. - Серьезно? - Посмотри на мое лицо! – воскликнула Макото, когда Рей внезапно снова отвернулась к окну. И Макото понимала, что являлось причиной такого поведения подруги. Страх. Страх, который сейчас испытывали они все. Люди, словно ушедшие в глухую несознанку после событий на площади, были даже не тихим омутом с рогатыми чертями. Шок волнами накатывал, разрушая привычное. Макото боялась, боялась, как и все они, что ничего уже не будет, как прежде, ибо люди за свое привычное будут стоять горой. Никто так просто не сдастся, в этом сила всего человеческого рода, закон того, что природа до сих пор не сумела стереть его со своего лица. И все происходящее было лишь делом времени. Времени, когда вулкан решит извергнуться и показать силу, которую столько копил. Именно по этой причине несколько веков назад так называемых ведьм сжигали на кострах. Зеленые глаза? Злая ведьма, на костер её! Карие глаза? Всё равно ведьма! И всё та же судьба. Врожденная способность к гипнозу? Умение лечить людей травами? Всё, что было выше примитивной, привычной жизни воспринималось людьми враждебно. Это была их самозащита от вещей, которые могли быть сильнее их. И в этом людей было сложно обвинить, хотя при желании можно найти тысячу причин, чтобы это сделать. - Тебе страшно, да? – сев на корточки рядом с Рей, Макото попыталась привлечь внимание подруги к себе. Рей убрала волосы с лица, отвечая даже слишком быстро и резче, чем Макото могла ожидать. - Я не боюсь. Страх не в моей компетенции. - И не в моей. Непросто признаться. Но если ты никогда ничего не боялась, Рей, то, выходит, ты полная дура. Хотя, хочу сказать, что ты всегда тянула на достаточно умного человека, - Макото дернула рукав свободной пижамы подруги. – Эй, посмотри на меня. Как я уже сказала, в окне нет ничего интересного. И Рей посмотрела. Темными глазами с, вопреки законам падения световых лучей, большими черными зрачками. Потом подняла руку и пальцами смахнула влажную каплю с уголка глаза. - Я не люблю признаваться в своих страхах. Страхи делают слабыми, а мне нельзя, - словно выжимая из себя это признание, медленно и растянуто сказала Рей. - Знаешь, подруга, если так думать, то весь мир превратится в глупцов. Да, не стоит говорить или показывать врагу, что тебе страшно, потому что это делает тебя уязвимой, но друзья-то – не враги. Если мы сейчас не будем держаться вместе, то всё. К чертям команда, к чертям долгая борьба. Все покатится черту под хвост. Я знаю, что положено говорить иначе, но в нашем случае незачем обижать Луну и Артемиса, они много старались ради помощи нам. - Макото... Ты знала, что растормошишь любого человека? - Нет. Я просто знаю, что иногда умею быть надоедливой, очень надоедливой, прямо как Усаги. И не отстану, пока не добьюсь своей цели. - Спасибо. Но я не признавалась тебе в своем страхе, хорошо? – Рей пытливо посмотрела на подругу, ожидая ответа. - А ты признавалась? – Макото в шутку задрала голову, смотря в потолок, будто бы пыталась что-то вспомнить. – Ладно, я никому не скажу, но только при том условии, что завтра ты вернешься в храм. Не навсегда, но хотя бы зайдешь туда и поговоришь с дедушкой. По рукам? - Это ультиматум. - Нет. Это небольшая договоренность. Очень полезная для тебя. В конце концов, один раз придешь и больше не будешь нервничать по поводу реакции своего дедушки. - Ты, Макото... – Рей пожала руку шатенки, одновременно пытаясь подобрать нужное слово. - Кто? - Нет слов, а подруг я не оскорбляю. - Вот и отлично, - Макото улыбнулась и встала, возвращаясь к приготовлению бутербродов. – Тебя завтра проводить до храма или обманы также не в твоей компетенции? - В отношении подруг не в моей, - Рей улыбнулась. На какое-то время все плохие мысли отступили. И ей очень хотелось, чтобы эти мысли не возвращались подольше. Переживания достаточно сильно подтачивают нервную систему, а с её привычкой держать всё в себе до срыва недалеко.***
06:57 25 Марта, 1998 Осторожно поднимаясь по ступенькам, ведущим к храму, Рей все крепче сжимала в кулак правую руку, пытаясь подавить собственный страх. Было ещё совсем рано. Если в храме и будут посетители, то только самые ранние. Насколько Рей помнила, таковых обычно не находилось. - Фобос, Деймос, - и в храме на самом деле было тихо. Единственными обрадовавшимися её приходу оказались любимые вороны. Нарочно шаркнув ногой, Рей тут же отметила, с весьма досадным разочарованием, что поверхность обычно чистых – она же сама об этом заботилась – плит покрыта тонким слоем песка, перемешанного с ещё каким-то мелким мусором, включая небольшие листья. Её любимая метла стояла у входа в храм. Двери были приоткрыты. Рей улыбнулась. Коротко и быстро, чтобы потом вновь стать серьезной. Наверное, это Юичиро. Он же такой безалаберный. Куда уж ему закрывать за собой двери. - Юичиро? – войдя внутрь, тихо спросила Рей. Никто не ответил. – Юичиро, не смешно! Выйди, если ты здесь. Не нужно меня бояться, я не кусаюсь и не плююсь огнем. Дедушка? А ты здесь? Никто не отвечал. Рей даже стало жутко, до такой степени, что она поежилась. Казалось, её голос и слова эхом отражаются от стен, чтобы вернуться. Она заглянула в комнату Юичиро, но никого там не обнаружила. Комната была пустой во всех смыслах слова. Ни одежды, ни каких-либо других вещей, ни, естественно, самого Юичиро. Следуя какому-то глупому чувству, Рей даже заглянула в шкаф и под кровать, но и там парня не обнаружилось. Везде было пусто. Даже кровать как-то слишком идеально убрана. В душу закралось дурное предчувствие. Увидеть кого-либо в комнате дедушки Рей отчего-то и не ждала. Но там такого порядка не царило. Вещи были разбросаны, на кровати царило черти что, а на полу была куча принесенных с улицы песчинок, и даже один маленький листик. Её собственная комната также была пуста. В ней всё осталось как и прежде, только на маленьком столике с её личными принадлежностями лежал клочок бумаги. Маленький и скомканный, когда Рей взяла его в руки, ей показалось, что не стоит читать. Что-то будто отталкивало. Этим чем-то было сердце, что билось о грудную клетку часто и сильно, уже не желая поддаваться контролю хозяйки. «Рей, я уезжаю. Можешь называть всё это как тебе угодно, но ты больше никогда меня не увидишь. Ты была резкой, но и доброй, я думал, что любил живого человека, а ты оказалась какой-то воительницей, истинное имя которой – Сейлор Марс. Прости меня за то, что так часто докучал тебе. Ещё ты справедливо называла меня глупцом, потому что умный человек мог бы и сам догадаться о твоей истинной сути».Юичиро Кумада
Даже не «твой Юичиро», а именно по имени и фамилии. Рей попыталась угадать, какой же иероглиф был написан на оторванном куске, но быстро бросила старания. Рука с прощальной запиской сама собой сжалась в кулак, сминая кусок бумаги, к горлу и к голове, к кончикам пальцев прихлынула сила. Её собственная огненная энергия, и Рей почувствовала, что если она немедленно не успокоится, то сможет и спалить свой храм, свой дом. И не нужно ей будет для этого никакое перевоплощение! - Слабак! – презрительно процедив слово сквозь сжатые зубы, Рей швырнула бумажку под ноги, на чистый пол. Белые края обуглились, но гореть дальше не собирались. Сердце застучало ещё чаще. После почти слияния с собственной сутью и стихией, Рей внезапно ощутила острую необходимость оказаться у священного огня, согреть его лепестками руки и, возможно, даже немного обжечься, хотя она и была уверена, что именно сейчас огонь не причинит ей никакого вреда. Священный огонь всё так же горел в центральной комнате храма. Если он и затухал, то очень редко, а вот горел постоянно. Дедушка часто шутил, что их огню не нужны даже дрова для горения, достаточно присутствия внучки. Ещё в детстве Рей не понимала этого феномена, но замечала, что во время её нахождения в этой комнате огонь горел ярче и даже как-то пышнее, извергал больше искр, но при её приближении успокаивался. Точно также произошло и сейчас. Рей даже не чувствовала необходимости переодеваться в одежду мико, чтобы огонь дал ей ответы на все вопросы, она просто села совсем рядом и закрыла глаза, привычно сложив руки, ощущая, как в груди вместо недавнего гнева разрастается гармония. - Дедушка... – прошептала Рей, открыв глаза. В её зрачках сияло пламя, такое привычное и родное, которое всегда спасало и так часто заменяло ей всех людей. Пальцы соединялись и разъединялись, губы шептали знакомые слова. Огонь вспыхнул, слушаясь и повинуясь, но Рей пожалела о том, что вознесла эту молитву. Её дедушка лежал на больничной койке. Вокруг были какие-то приборы, но Рей не слышала звуков, потому что огонь доносил лишь картинку. Лицо обычно бодрого и задорного мужчины сейчас было бледным, глаза закрытыми. Вот почему его нет... С ним что-то случилось! Рей подскочила на ноги немедля, огонь вспыхнул совсем рядом с ней, хотя раньше никогда ничего подобного себе не позволял, искры пролетели в миллиметрах от кожи. - Дедушка... Ей было плевать. В одно мгновение Рей поняла, что больше не боится. Не боится встать и пойти, не боится взять и сделать, что бы её там не ждало, она не боялась. За секунду к ней вернулась былая решимость, и к черту всех и вся! Сейчас существовал только один человек – её дедушка. Он заботился о ней, он верил в неё, он помогал и смешил, он заставлял краснеть и всегда поддерживал своим неуемным оптимизмом. Рей даже не думала о том, что будет, когда он очнется и поговорит с ней. Сейчас существовало только желание увидеть и выяснить, что же случилось. Опрометью Рей выбежала из храма, так безалаберно не закрыв за собой дверь. Фобос и Деймос каркнули, но за ней не полетели. Она больше не боялась.***
07:31 25 Марта, 1998 Рей вбежала в здание так стремительно, что едва успела обогнуть маленького мальчика со своей мамой, которая как раз открывала двери, чтобы выйти. Подбежав к регистратуре, Рей наклонилась прямо к маленькому окошку, из которого выглядывало лицо молодой миловидной медсестры. Удар кулаком по деревянной опоре был сильным, но Рей не удивилась этому, как не удивилась и собственному голосу, который звучал яростно и зло, как никогда ранее, или почти никогда. - Где мой дедушка!? В какой палате лежит человек по фамилии Хино!? Медсестра вздрогнула, но, тем не менее, принялась листать журнал, а потом замерла, как будто что-то вспомнив. - Он сейчас в реанимации. Сердечный приступ. Кем Вы ему приходитесь? Но Рей уже не ответила. Стремглав она бросилась к лестнице, а по ней стала подниматься на третий этаж. Реанимационное отделение. Она помнила, совсем как в детстве. Реанимация. Сердечный приступ. Неужели из-за неё и её тайны? Запнувшись об одну из ступенек, Рей выругалась. У самого входа в отделение её пытались остановить, но не смогли. Уже даже потянувшись за привычным свитком, которые она заговаривала, Рей опомнилась в самый последний момент и просто обогнула двух медсестер, которые вывозили из отделения больного. Присутствие дедушки она ощущала до такого уровня, что, казалось, это чувство вот-вот материализуется в нечто физическое, настоящее. Спеша на писк приборов, Рей забежала в приоткрытую палату, а потом захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной. Замерла, словно из неё мигом забрали всю жизнь. - Дедушка... Когда в дверь принялись ломиться со стороны коридора, Рей вздохнула и опомнилась. Её хотели выгнать отсюда, но она не собиралась позволять им так просто добиться своей цели. - Мамуля... Маленькая девочка смотрела на бледную женщину с черными волосами, в чертах которой она узнавала самого дорогого, любимого, родного и близкого человека. Это была её мама, Рей знала точно. Женщину со всех сторон, словно белые назойливые мухи, облепили врачи в своих халатах. Свет, льющийся из окна, слепил глаза, заставляя жмуриться. Рей не плакала. Очень хотела, но не делала этого. Лишь тихо всхлипывала, хотя глаза оставались совершенно сухими. - Мамуля... - Рей, солнышко, - за плечи её обнял пожилой мужчина, - пойдем-ка отсюда. Тебе нельзя здесь быть. - Почему, дедушка? – вмиг развернувшись, девочка принялась внимательно смотреть в глаза дедушки. – Что с мамочкой? Ты же знаешь, да? Скажи мне, что с ней! - С твоей мамой... – дедушка запнулся. – Ты не должна кричать, а иначе твоя мама будет за тебя бояться. - Я хочу, чтобы она открыла глаза! - Тсс, Рей, пойдем-ка в храм. Помнишь, я обещал научить тебя читать молитву, которая будет защищать близких и дорогих тебе людей? - Помню, - Рей кивнула, крепче хватаясь маленькими пальцами за дедушкину руку. - А сейчас я это сделаю. Ты прочитаешь молитву перед священным огнем, что горит в нашем храме, и с твоей мамой обязательно будет всё хорошо. - Правда-правда, дедушка? – девочка привстала на цыпочки, будто бы стремясь стать ещё выше, чтобы смотреть в глаза дедушке на уровне его роста. - Конечно же, это правда, - дедушка улыбнулся и очень оптимистично взъерошил черные волосы внучки, на что Рей принялась что-то бурчать. И хотя делала она это совсем недолго, через секунды снова вспомнив о маме, мужчина надеялся, что внучка всё преодолеет. Она у него сильная, его маленькая Рей. Щелкнул замок. Скомкав свиток, который обычно служил ей предметом для заговоров, Рей запихнула кусок бумаги в замочную скважину, так чтобы врачи не смогли открыть дверь. Она и сама удивилась наличию защелки с этой стороны. Но удивление было недолгим, потому что, убедившись в том, что дверь не откроют и не выгонят её из палаты силой, Рей подошла к дедушке. Остальные мысли, чувства или события уже не имели такой важности, на самом деле не имели никоей важности. Дедушка лежат по грудь укрытый одеялом. Приборы пищали, но Рей это не злило. Писк был ровным и мерным, отражал биение сердца. Оно билось, а это главное. Загорелая кожа такой и осталась, да и вряд ли дедушка бы смог слишком радикально измениться за те дни, когда она его не видела. Но сейчас он всё равно выглядел каким-то... бледным. Черты лица были слишком спокойными и это тревожило Рей. Она не привыкла видеть дедушку таким. Он был бодрым, был позитивным, всегда так любил гулять возле различных СПА-центров и салонов красоты Токио. Он был полон жизни и совершенно не соответствовал своим годам. За все годы жизни рядом с ним Рей никогда не видела его таким, как сейчас. Сердечный приступ. Воспоминание диагноза жестко припечатало к стене, будто бы какой-нибудь демон метнул в неё пятерку ножей, которые не достигли сердца, но за одежду прищепили к стене и сделали беспомощной. Рей опустилась на колени, даже не на стул, который стоял у стены, а именно на колени, совершенно не боясь испачкать брюки, потому что знала, что полы в реанимации всегда сияют чистотой. Взяла в свои ладони дедушкину руку. Она не была холодной, точнее, не настолько, но тепло было едва-едва ощутимым, словно бы слабое сердце не справлялось с задачей полного обеспечения тела достаточным количеством тепла. - Дедушка... Рей совсем не удивилась тому, как тихо и даже немощно прозвучал её голос. Словно бы она сама была сухопарой старухой, голос которой был скрипучим и низким, в горле у которой пересохло. Пальцы закатали рукав, сдвигая наручные часы-коммуникатор ближе к запястью. Открыв крышку, Рей уставилась на светлое пятно, ожидая ответа. Было так удивительно, что Усаги ответила быстро. И даже слишком быстро, учитывая время на часах. - Рей? Что? – голос был немного заспанным, но Рей даже не обратила на это внимания. - Усаги... – она сглотнула. – Твоя помощь... Необходима. Мой дедушка... Ты можешь прийти в больницу? С Серебряным кристаллом... Третий этаж, реанимационное отделение, палата пять... - Да, Рей, я, - Усаги на миг замолчала, чему Рей не знала причины, - скоро буду. Постараюсь как можно быстрее. Крышка захлопнулась. Стуки в дверь прекратились. Даже слишком резко и быстро, чем можно было бы думать или рассчитывать. Рей осталась сидеть рядом с дедушкой, держа его едва теплую руку. Глаза закрылись. Энергия, приходящая из ниоткуда, струилась вдоль её тела, захватывая в свои объятия и тело родного человека. Краем сознания, что не погрузился в этот круговорот, Рей слышала, как приборы стали пикать чаще. Сердцебиение приближалось к отметке нормальной для полноценной жизнедеятельности. А энергия, тем временем добравшись до мозга, начала иллюстрировать воспоминания, лишь усугубляя. Рей могла поддержать своей энергией жизнь и силу, но приказывать чему-то была не властна. И сейчас она могла лишь жмуриться, прикусывать губу от чувства вины, что так несвоевременно захлестнуло с головой. Это на её совести состояние дедушки в эти секунды. Всё лишь из-за её тайны. Тайны Сейлор Марс, тайны сражений, тайны смертей и возрождений. Рей понимала дедушку, но себя оправдывала с трудом. Она не злилась так, как реагировала на записку Юичиро, и даже не могла назвать этому точной причины. Просто знала, что дедушка сейчас в ужасном состоянии из-за сияющего перевоплощения, из-за объятого огнем силуэта, из-за всего, что связано с её тайной. Тело непроизвольно дернулось, когда уши уловили какой-то стук. На дверной он похож не был, открыв глаза, Рей увидела Усаги, которая одной рукой стучит в окно, второй цепляясь за подоконник со стороны улицы. Вскочив на ноги, она сразу же открыла окно и подала подруге руку. - Знаешь ли, жуткий кошмар, - опустившись на пол, выдохнула Усаги. От прически остались только шарики на голове, а хвосты были спутаны и частично перемешаны с листьями и маленькими ветками, сама же подруга дышала через раз. – В реанимацию меня не пустили, сколько я их ни убеждала, вот, пришлось через окно. Хорошо, что я очень ловкая и соображаю, на какую ветку стать, за что схватиться рукой... - Сама догадалась? - Луна подсказала. Она же кошка, - Усаги встала на ноги. – Как твой дедушка, Рей? - Не могу сказать, что очень хорошо. Иначе бы он не был здесь, да и... Если бы была надежда, то я бы не позвала тебя, Усаги, и не попросила бы прийти с Серебряным кристаллом. - А какой диагноз? - Сердечный приступ, - четко и отрывисто выговорила Рей. – Из-за меня. Из-за моей тайны. Из-за того, что я Сейлор Марс. Для дедушки это оказалось слишком сильным ударом. - И, что я могу? – отчего-то нерешительно спросила Усаги, ещё сама не зная, чем в себе это объяснить. - Ты же можешь направить энергию Серебряного кристалла на то, чтобы исцелить его? Ведь можешь, так? Когда Луна впервые дала тебе Лунный жезл, ты возвращала людей из демонов. Неужели не справишься с такой задачей? - Ты права, Рей. Глупый вопрос. Я смогу это сделать, - голос наполнился твердостью и решительностью. – Твой дедушка будет жить, непременно. К тому же, теперь Серебряный кристалл намного сильнее, чем когда-либо. Он копит силы уже сейчас, потому что до Хрустального Токио всего несколько лет. Усаги взяла Рей за руку и улыбнулась своей самой ободряющей, доброй и теплой улыбкой. Видя это, Рей не смогла не ответить ей тем же. Достав из броши Серебряный кристалл, Усаги опустилась на колени совсем рядом с койкой, на которой лежал дедушка Рей. Положив кристалл ему на грудь, она взяла одну его руку в свою ладонь, а второй накрыла серебряный камушек, что спокойно лежал и не источал никакого сияния. Закрыла глаза и сконцентрировалась, мысленно пытаясь найти контакт с кристаллом и внутренней сущностью дедушки Рей одновременно. «Как струится энергия внутри Серебряного кристалла, так она заструится в теле этого человека. Как струится энергия внутри Серебряного кристалла, так она заструится в теле этого человека, - словно мантру, медленно шевеля губами, тихо шептала Усаги. – Как струится энергия внутри Серебряного кристалла, так она заструится в теле этого человека. Пожалуйста, Серебряный кристалл! Я прошу тебя». Словно слушаясь её зова, кристалл под ладонью засиял маленькой звездой во множество лучей, согревая руку, согревая всё тело своей энергией, что осторожной волной высвобождалась. Усаги чувствовала, что всё получается. Сердцебиение сначала участилось, отчего приборы запищали сильнее и громче, а потом постепенно вернулось в норму. Рей вздрогнула, когда заметила, что дедушка пошевелил пальцами свободной руки.***
14:49 26 Марта, 1998 Удобно устроив голову на спинке кресла, Рей сидела с закрытыми глазами некоторое время. Она и сама не могла точно сказать, сколько именно минут, но думала, что не меньше пятнадцати или даже двадцати. Из открытого окна на голову дул прохладный ветер. Где-то во дворе каркали Фобос и Деймос, но для Рей эти звуки были где-то за гранью будоражащих или раздражающих, достойных пристального внимания. Волосы были закручены на голове в слабый пучок, скрепленный несколькими шпильками, и можно было дать около восьмидесяти процентов, что долго эта прическа после лежания в кресле не продержится. Руки без движения покоились на подлокотниках, кончики пальцев как бы свисали с них, находясь в воздушном пространстве. Лицо было спокойным, и лишь иногда его украшала улыбка. Рей начинала улыбаться, когда вспоминала о дедушке. О том, как, плача, держала его руку, просила ещё полежать, а дедушка, спасенный энергией Серебряного кристалла, стремился чуть ли не заняться пробежками и всё твердил своим таким бодрым голосом: «Со мной всё в порядке!» - и обещал пережить даже слишком энергичного Юичиро. О последнем Рей вспоминать не хотелось. По рукам до сих пор ходила дрожь, как только она вспоминала растрепанные волосы и лицо парня, который вечно признавался ей в любви. Подумать только, а ведь когда-то они даже понимали друг друга, и Рей думала, что однажды сможет проникнуться ответными чувствами к этому юноше. Хотя это и было невозможным. Почему? Рей быстро нашла ответ на этот вопрос. Юичиро, он казался ей милым, веселым, по утрам он постоянно появлялся во дворе храма со своими неуемными шуточками, неуклюже бегал и временами не мог прекратить перед ней рисоваться. А Рей думала, что он ей как брат, или просто как очень родной человек. Таких любят только платонически. А она была для него привлекательной, но недоступной девушкой, в каких влюбляются. Рей ни на секунду не начинала верить в то, что для Юичиро она больше сестра, чем девушка. Слишком недвусмысленное у того было поведение. И она иногда надеялась, что сможет влюбиться в этого парня. Очень редко, когда мечты не о том перекрывали собой рациональное мышление. И тогда Рей веселило в Юичиро всё, в те моменты нереальное казалось возможным. Конечно, до любви было далеко, да и пора была не для искренних чувств, но вероятность влюбленности она не отрицала. Почему бы и нет? А Юичиро оказался... таким. Трусом, никчемным человеком, любящим обманывать и так непринужденно играть на публику! Рей злилась на него, и эта злоба была сильнее, чем казалось вероятным представление о ней. Она ненавидела людей, которые твердили о своих чувствах, или же просто как-то показывали их, а на самом деле любили вымышленные образы в своей голове. То или тех, кого они себе придумали. Рей до дрожи в руках не терпела людей, которые любили праздничные манекены, людские оболочки, не принимая или не желая смотреть внутрь человека, которого, как они часто твердили, любили. Её дедушка оказался не таким. Рей ощущала влагу у глаз, когда вспоминала, как они говорили о её тайне, как её дедушка, казалось, обязанный быть озлобленным или хотя бы совершенно напуганным, оптимистично сказал: «А я всегда знал, что моя Рей необычная. К тому же, ты меня за слабоумного дурака принимаешь? Да? Я не верил, что моя Рей может просто гулять по улице ночами, занимаясь пустыми делами. А она у меня героиня, как я всегда и считал. Ты моя гордость, Рей, молодец». Подняв руку, Рей выпрямила спину и выдохнула. Пальцем смахнула слезу с глаза. Это было одно из самых замечательных чувств в её жизни: чувство, когда самый родной и близкий человек понимал и был готов поддержать. А её дедушка оказался именно таким, и это казалось до такой степени замечательным, что Рей хотелось плакать от счастья, хотя она не любила плакать, а уж слезы счастья в её жизни случались совершенно редко. И даже когда Усаги в очередной раз возвращала их из темных измерений смерти, плакать от счастья не хотелось, но сейчас – да. В саду о чем-то переговаривались между собой Фобос и Деймос, а в голове Рей звучали слова дедушки о том, что он попал в больницу из-за Юичиро, и из-за того, что она несколько дней не возвращалась домой. Дедушка не называл её глупой, но корил за то, что она недостаточно сильно в него верила, что испугалась такой глупости: вернуться туда, где жила столько лет до этого. Рей сняла свои тапки и поставила пятки в белых носках на край кресла, обхватила колени руками, спрятала лицо в темноте, ощущая, как щекотно рассыпаются по спине, плечам и рукам длинные пряди, заплакала. Тихо, так, чтобы дедушка не услышал. Мягкое кресло под ней прогнулось, но не скрипнуло. Ей было хорошо. Впервые за долгое время Рей просто сидела, искренне плакала от смеси эмоций в груди, и чувствовала, как становится всё легче и легче. В темного того крохотного пространства между грудью и коленями, куда она спрятала лицо, было жарко, душно и тяжело дышать, а она не обращала внимания. Ей было просто замечательно. От духоты, от темноты, от собственных слез, от того, как каркали во дворе Фобос и Деймос, от шагов дедушки за пределами комнаты. И Рей думала, – была почти уверена, отбросив в священные огни треклятую рациональность – что всё возможно. Что Хрустальный Токио наступит, что они станут для людей героями, а не врагами, что им под силу будет справиться, не убивая. Рей в это верила. Они ещё не вошли в пору убийц, нет. Они ещё верящие, ещё светлые, ещё сильные и смелые. Они справятся. Да. Дышать стало невозможно. Рей собрала все волосы в одну руку, перебросила через спинку кресла. Слезы веры, счастья и хрупкой надежды не хотели останавливаться. Она не пыталась. Дал о себе знать передатчик. Дотянувшись до наручных часов, Рей открыла крышку. Из маленького круглого окна, передающего изображение, на неё смотрела Макото. - Рей, не время плакать, - жестко и даже как-то отчаянно сказала она. – Драка. На нас напали. Люди. - Где? – не смогла не спросить Рей, перебив Макото на полуслове. Будто бы и как раньше, будто бы у них есть много времени на определения места битвы, будто даже есть пару секунд для каких-нибудь безрассудных шуток. Будто бы... Рей вдохнула, резко приказав... даже попросив себя не думать об этом, хотя раньше она именно брала себя в железные тиски и отдавала приказы, будто была солдатом. - Переулок возле кафе «Корона». Поспеши, мы не справимся без тебя, Рей, если только... – Макото на миг замолчала, потом ринулась куда-то вбок, и её изображение пропало. Рей пружинисто поднялась с кресла. Взяла из шкафа с одеждой свой жезл, который недавно спрятала туда в каком-то глупом порыве. Посмотрела на знак Марса, заключенный в красной шаровидной сфере на наконечнике жезла. Сверху, на звезде, сделанной, конечно же, не из чистого золота, да и вряд ли покрытой им же, красовался знак Луны. В груди Рей что-то екнуло, но она не обратила внимания. Слишком другим было это чувство, не таким, на каких она привыкла акцентироваться. - Сила... – и жезл уже загорелся, пуская по её пальцам к руке и выше ярко-красную огненную энергию, когда Рей замолчала, и жар отступил, вернувшись в жезл. Хрупкая надежда, вера? Рей засмеялась, сморгнула слезу с ресниц, поджала губы. Они ещё не... Нет. И ей нужно спешить. Надежда, вера – всё потом. Всё будет, если сейчас не бить себя этим в грудь, в сердце, в голову. Распахнув настежь двери своей комнаты, Рей выбежала в коридор, миновала дедушку, успев сказать что-то невнятное, а потом в её лицо ударил порыв ветра. Возле головы закружились Фобос и Деймос. Когда вороны уже захотели полететь за ней из храма, Рей поспешно отогнала их. Возможно, они могли что-то чувствовать, но она сейчас отдавала первенство другому в своей голове. Время было не для предчувствий. Непростое, тяжелое время.***
15:12 04 Апреля, 1998 Рей бежала по улице, крепко сжимая в руке жезл, прикрывая его пиджаком, как драгоценность. Это было неправильно с её стороны, но она боялась. Каждой битвы, каждой стычки с очередным людским отрядом. Рей, как и остальные, боялась оставаться одна. Не потому, что ей было не под силу справиться с людьми, у которых кроме пистолетов и кулаком ничего не было, по совершенно другой причине. Они все боялись отчаяния. Все. Усаги уже сгрызла все свои ногти, благо, каждый раз во время трансформации красивый маникюр восстанавливался, и она горько шутила по этому поводу, что можно не ходить в салон красоты, и обязательно добавляла, что очень будет скучать по такой магии, когда создаст Хрустальный Токио и станет королевой. Они смеялись. Не потому, что было с чего, а просто так, лишь бы не молчать. Минако была какой-то притихшей, и Рей ужасно – она и не хотела признавать первое время – не хватало её глупых шуток, неправильных фразеологизмов, которые Ами постоянно скромно исправляла. Да и Усаги язык уже было не показать. Та не стремилась ввязаться в перепалку, а Рей подражала ей в этом нежелании. Каждая из них могла справиться не меньше чем с двумя отрядами воинственно настроенных мужчин. Конечно, руками и ногами их было не одолеть, но у них была магия. Убийственная, сильная магия, которая испепеляла тела демонов, обращая их в прах, которая стирала с лица планеты страшных злодеев, которая не должна была предназначаться для людей. Не должна была. Сражаться со злом – легко, сразиться с людьми... Рей сплюнула себе в ноги. Если она будет думать в таком ключе, то ей здесь делать нечего. Послышались знакомые голоса. Минако атаковала своей цепью любви, это был её излюбленный прием. Используя цепь без магической силы, она любила сваливать мужчин в одну кучу, правда, не все шли на поводу у этого трюка, а призвать магическую силу своей цепи Минако не могла. Как и свое заклинание «Луч полумесяца», как и всё остальное, что было связано с её магией. - Сила Марса, перевоплоти! – собственный голос отдался эхом у Рей в ушах, ей даже показалось, что содрогнулись барабанные перепонки. Жезл растворился в её сжатой руке, как только огненная энергия захлестнула тело, восстанавливая, обнажая, облачая, успокаивая. Повернувшись на каблуках, Рей задрала голову вверх и прыгнула. Оказавшись на крыше небоскреба, она подбежала к краю. Быстро и импульсивно оглянулась: ей показалось, что она ощутила на своих лопатках чей-то взгляд. Выдохнула. Размяла пальцы рук, подумав о том, что следовало бы есть больше масла, когда костяшки неприятно хрустнули. Было не больно. Закрыв глаза, Рей прыгнула вниз. Ей не нужно было смотреть, так было даже лучше. Тело само знало все движения, до инстинктов и рефлексов помнило, как именно нужно прыгать, как держать ноги. На краткую секунду Рей позволила себе расслабиться, а потом каблуки её красных туфель скрежетнули по асфальту, знаменуя удачное приземление. Оказавшаяся прямо за её спиной, Сейлор Мун едва успела отойти. Рей молча и коротко изобразила привычную распальцовку, усмехнувшись в ответ на мужские ухмылки, и быстро проговорила: - Дух огня. С её ладоней сорвалось пламя. Один из мужчин успел попятиться, и Рей заметила в его глазах неподдельный страх. Он на уровне узнавания передался ей, когда в глазах мужчины заиграли блики близкого огня. А потом ярко-красная струя из бушующих лепестков развернулась в обе стороны, окружив мужчин непроходимым кольцом. Рей уверенно и даже зло посмотрела на них, не опуская рук, не расслабляя движений. Она ударила ребром левой ладони воздух – и с левой стороны огонь взметнулся, чуть не опалив одного человека, щелкнула пальцами правой руки – и огонь взметнул искры, несколько из которых упали на волосы мужчины, оказавшегося слишком близко к огню. Короткие пряди едва заметно задымились, и Рей увидела, как осыпались пеплом кончики светлых волос. Ей хотелось показать, что она не шутит. Хватит уже им обещать людям атаку! Сегодня она не убьет никого из них, но пускай сначала посмотрят, на что она способна. Никто и никогда не смел переходить дорогу дочери Марса, и какие-то люди сделать этого не смогут! Огонь полыхнул, желая вырваться из-под её контроля и поглотить людскую толпу, такую сладкую, такую привлекательную. Рей даже слышала в голове огненный шепот, который вился вокруг её мыслей змеей, повторяя: «Отдай... отдай мне их». Сейлор Марс быстро сжала и разжала кулаки на обеих руках, усмиряя огонь. Ярко-рыжие полыхающие блики делали её глаза неповторимыми. Она даже увидела в глазах молодого парня страх. Страх, какой бы хотела увидеть в глазах этого труса Юичиро. - Я полностью контролирую этот огонь, - жестко процедила Рей, сквозь зубы выдавливая из себя каждое слово, но делая это очень отчетливо, будто мысленно прибивая ненавистную толпу к стене яркими острыми стрелами, - и если хоть один из вас сдвинется с места, я всех сожгу. Вы не на тех напали, люди. Глава банды ухмыльнулся. Рей ответила ему плотоядной улыбкой, повела в воздухе левой ладонью, правой удерживая огненный круг, снова ударила ребром руки по воздуху. Огонь прямо перед мужчиной взметнулся, а когда утих, тот кричал от боли: правая часть его лица была опалена. Остальные мужчины сжались в кучу, теперь уже в глазах нескольких человек Рей видела скрываемый ужас. По венам потекло приятное чувство, которое затмевало собой страх. Огонь бликами играл в глазах и шептал в ухо интонациями змеи: «Отдай...» Рей не собиралась опускать руки и отпускать огонь в вольную игру, но видеть страх в глазах тех, кто хотел их уничтожить, доставляло ей какое-то плотоядное наслаждение. «Рей-чан, не надо!» - ударил в голову голос Усаги. Рей подумала о том, что пропустила момент, когда Сейлор Мун научилась общаться телепатически. Дунув на огонь и зная, что тот ощутил её действие, Рей взметнула в воздух ещё несколько огромных лепестков. Предводитель банды, который мог видеть только одним глазом, предпочтя его зажмурить, орал от жгучей боли, толкая остальных, которые не двигались с места, боясь попасть в огонь. Рей повернулась, взглядом кивнув Ами. Сейлор Меркурий сделала оборот вокруг собственной оси, взмахнув при этом рукой, которую подняла вверх. Швырнув в воздух множество капель воды, она резко ударила ребром ладони по воздуху другой рукой, превращая капли в сияющие заряды. Оказавшись над людьми, те взорвались, туша огонь Рей, которая опустила в этот момент руки, и поднимая клубы дыма. За его пеленой был слышен кашель и громкие ругательства. Сейлор Марс без труда поняла, что ругался предводитель банды. Рей метнула свой взгляд вверх, заметив на крыше небоскреба, откуда она спустилась, какой-то силуэт. Отряхнув несуществующий пепел с перчаток, она подпрыгнула вверх, сказав короткое: «Я ненадолго. Идите без меня». Усаги попыталась что-то возразить Рей вслед, но та не слышала, только на каком-то инстинктивном уровне ощутила скрежет каблуков, а когда повернула голову, перед глазами мелькнуло что-то зеленое. Должно быть, Макото попыталась остановить Усаги, которая, что было не исключено, собиралась ринуться за ней. Рей неопределенно хмыкнула, подумав, что о странном поведении Макото стоит порассуждать позднее, после того, как она узнает личность таинственного наблюдателя. Добравшись до крыши небоскреба, Сейлор Марс приготовилась бежать или драться. Но ни в чем таком не было надобности. На бетонном выступе, оперевшись на свой Палаш Безмолвия, сидела Сейлор Сатурн. У Рей просто язык не поворачивался назвать эту хрупкую и даже сильно выросшую за последнее время девчонку Хотару. Темные глаза смотрели на неё с каким-то интересом, будто видели впервые. Положив свое оружие на колени, Сейлор Сатурн тряхнула черными волосами, которые, как успела заметить Рей, стали немного короче. Это не бросалось в глаза с самого начала, но после нескольких секунд пристального наблюдения – да. - Ты хорошо сражалась, - похвалила Сейлор Сатурн, и Рей укорила себя за такие мысли, несколько раз в голове назвав девочку Хотару. – Почему только не убила? У тебя было достаточно сил, отличная возможность. Зачем было просто играть с огнем, пугая их? Ты имеешь плотоядные пристрастия, да, Рей? - Я не хотела их убивать. Я не убийца, - четко выговорила Рей. – Но я не могу понять, почему ты так себя ведешь, Хотару-тян. - Мне приятно, что ты до сих таких теплых ко мне отношений, - Хотару мягко улыбнулась, поглаживая оружие, спокойно лежащее у неё на коленях. - Почему? – повторила Рей, и улыбка сошла с лица Сейлор Сатурн. Та резко встала, и Рей машинально дернулась, готовая двинуться за ней. - Как же это объяснить? – Хотару повела плечом, снова опираясь на Палаш Безмолвия. – Может быть, однажды, ты и сама поймешь. Это то, чего не было ранее. Это война. А я... я лишь воительница. И мне безумно удивительно слышать такие слова от воительницы Марса, подобной мне. Но от тебя, Рей-чан, ни капли. Хотару повернула голову, посмотрела в глаза Рей и резко подпрыгнула. Рей ринулась за ней, но, пробежав пару крыш, остановилась. Хотару была слишком быстрой и легкой, а она совсем не успела выровнять дыхание, чтобы выносливость была большей. Что она должна была понять? Война войной, но и раньше они воевали. Что такое случилось с Хотару-тян, с той маленькой девочкой, которая боялась подступающей тьмы и спасала мир? Как ей это удалось? Часы на руке пискнули. Открыв крышку, Рей, даже не глядя на изображение, бросила фразу о том, что скоро вернется. Сняла часы с руки, ещё раз оглядела пространство вокруг себя. Сияющее, чистое небо, по которому было и не сказать о том, что творятся страшные вещи. Свежий ветер, в котором не было ароматов войны и огня. Вокруг было ужасно спокойно, и, покачав головой, Рей подумала о том, что спокойствие не значит ничего хорошего для воительниц. Воительницы... Это слово как-то непривычно жгло язык и горло, будто у неё из желудка поднималась горячая волна огня, который она каким-то образом проглотила и который яро стремится наружу, обжигая её внутренности. Война. Рей сжала челюсти и побежала по крышам в сторону их убежища, где они проводили какое-то время вместе после каждой атаки. В голове снова мелькнула мысль о том, что время было не для размышлений. Непростое, отчаянное время. Вокруг головы закружились её любимые вороны. Фобос и Деймос. И Рей всю дорогу не переставала удивляться: как они нашли её?***
11:44 13 Апреля, 1998 - Кинмоку! – твердо заявила Рей, несколько раз моргая и принимаясь внимательно рассматривать подруг, будто видела их впервые. Девочки, услышав её уверенный голос, пошевелились, открывая глаза и находя в полутемной комнате источник звука, то есть её. - Что, Рей-чан? – потухшим голосом поинтересовалась Усаги, машинально проводя ладонями по своим волосам, приглаживая выбившиеся из прически прядки, то и дело прикрывая глаза, неровно и даже немного сипло дыша. Рей потянулась всем телом, и кости начало неприятно тянуть, ломить: сидеть на деревянном стуле было гораздо менее удобно, чем на мягком кресле или кровати. Впрочем, минуту назад её это не волновало. Рей вытянула ноги, касаясь босыми ступнями жестоковатого ворса ковра, и согнулась, мотая головой. - Кинмоку, - снова повторила она. – Планета Старлайтов. - И что под этим ты имела в виду? – спросила Минако. В горле было совсем сухо. Повернув голову, она дотянулась до кружки и принялась жадно пить. Вода была совсем не минеральной, и не из бутылей, как она привыкла, но пить можно было. Не императоры же они. Отставив кружку, в которой ничего не осталось, обратно на тумбочку, Минако посмотрела на свои ладони. Кожа была гладкой, такой, будто её отполировали, и очень сухой. Сжать руку в кулак было возможно, но это приносило множество неприятных ощущений. Ситуация была совсем плоха. - Кинмоку, - в третий раз и уже именно для себя повторила Рей. – Да, Кинмоку. - Ты предлагаешь?.. – внимательно посмотрев на подругу и кивнув, спросила Усаги, ощущая, как в глазах проясняется. - Да. Мы можем, нет, мы должны улететь на Кинмоку. Это обитаемая планета, мы знаем принцессу Метеор и Старлайтов. Они обязательно должны нам помочь. В конце концов, мы же не имели ничего против того, что они прятались на нашей планете, - уверенно сказала Рей. – Я боюсь, это наш единственный шанс. Если не удается уехать из Токио, чтобы где-то начать жить заново, то остается только улететь с этой планеты, в космос, где магия и Сейлор Воины, такие, как мы, – нормальное явление, где их не пытаются изловить и убить, или же поставить себе на службу. «Я не буду плакать, нет, - принялась заверять себя Усаги. – У меня уже глаза болят, и туман постоянно какой-то плавает, я вижу плохо. Хватит мне уже истерики закатывать. Всё равно от этого не будет никакого проку». Лениво ерзая на диване, по измятому покрывалу, какому-то слишком теплому и уже набившему самое настоящее отвращение одним своим существованием, Усаги пыталась устроиться удобнее. Не получалось. Ладони были неприятно влажными, и она обхватила руками колени, пробуя сжаться и исчезнуть, и проснуться в совершенно другом мире. В том, в котором она жила недавно. И в очередной раз всё провалилось. Как бы она ни сопротивлялась происходящему, оно было настоящим. И в это нельзя было не верить. - А что думаешь ты, Усаги? – поинтересовалась Ами. - Я? – Усаги дернулась, выпрямляясь. – Я не знаю. Правда... Рей снова опустила голову. Было неудобно, потому что она всё ещё не была куклой, но и одновременно с этим не было никакого желания думать о собственном комфорте. Было просто начхать. Пряди медленно скользнули вниз – и челка зависла прямо у неё перед глазами. Чтобы хоть чуть-чуть собраться, Рей поджала колено к животу, вытягивая вторую ногу. Это было такое простое, привычное и безразличное состояние. Она уже и забыла, когда испытывала яркие позитивные эмоции, когда смеялась, когда ругалась с Усаги. Всё вокруг них будто бы замерло. И они сами тоже были изменены. Навсегда. Они не болтали друг с другом с того самого момента, как поняли, что люди ненавидят их, Сейлор Воительниц, и что те, кого они так защищали, хотят их уничтожить и сломить. Целыми днями они только спали и молчали, или просто сидели, каждая думая о своем. Сегодняшний тяжелый день не стал исключением. Последние полтора часа они вообще не говорили. Она, Рей, сидела, сжавшись, на стуле, осколком мыслей переживая, что ноги соскальзывают, и расфокусированным взглядом смотрела куда-то вниз, на бесцветный мрачный ковер. Шли двадцать третьи сутки их опрометчивого разоблачения, которое и было только ради них, ради людей. Всё к ногам этих бессердечных трусов. - Но, - набрав воздуха, продолжила Усаги, - видимо, ты права, Рей-чан, и это наш единственный выход. На Земле нам больше не место... - А что делать с Харукой, Мичиру и Хотару? – усевшись на подоконник, спросила Макото. – Нужно как-то договориться и с ними, хотя, я почти уверена, они нас не поддержат. - И идиотами будут, - резко высказалась Рей своим таким привычным и родным тоном, которого она сама от себя не ожидала и уже несколько дней не слышала, привлекая к себе взгляды. - Мако-чан, ты лучше всех сейчас общаешься с Харукой, - тактично начала Ами, пытаясь перекроить тему разговора. – Думаю, тебе стоит поговорить с ними об этом. Да и не самой лучшей идеей будет наше общее шествие в их дом. - Хорошо, - кивнула Макото, переводя взгляд на окно. Она была безмерно благодарна Асануме за то, что тот не предавал их до этого, не отвернулся от них сейчас. Это ведь именно он взял на себя огромное количество ответственности и риска, дав им ключи и позволив переехать в небольшой коттедж своих родителей, находившийся в пригороде Токио. Макото боялась принимать эту помощь, потому что не представляла, как он будет всё скрывать, но друг настоял и не принял никаких возражений. Друг... Такое удивительно теплое слово. И сейчас для них едва-едва реальное. После того, как их не выпустили из страны, это было единогласное решение: уехать как можно дальше от родителей и близких друзей. Особенно это было важно для Усаги, Ами и Рей, но Минако и Макото не имели ничего против, потому как им и самим надо было убираться куда подальше с насиженных мест. Нужно было спрятаться так, чтобы не нашли. Замыкаться от мира было сложно, но им пришлось. Здесь же пока никто не подозревал об их местонахождении. Они тихо въехали в этот дом и жить тут старались как можно более бесшумно и неприметно. Им же легче. - А вы уверены? – вдруг робко поинтересовалась у девочек Усаги. – Просто... я знаю, что от моего решения всё зависит, и мы непременно улетим, но... Именно вы уверены? - Я да, - спокойно кивнула Рей. – Если люди хотят над нами поиздеваться, то у них это не получится. Мы Сейлор Воительницы, а не тряпки под их трусливыми ногами. - В какой-то степени Усаги-чан права, - растерянно кивая головой, Минако встала с кресла и уселась на край дивана, аккурат в центр комнаты, привлекая к себе внимание. - Что, Минако? – Рей неверяще изогнула бровь, и её лицо искривила гримаса удивления и даже отвращения. – У тебя есть возражения? - Не возражения, - Минако сдержанно выдохнула, опуская голову и сжимая пальцы рук, будто хотела подушечками дотянуться до кожи запястий. – Но мы не можем поступать столь спонтанно. - Предлагаешь и дальше оставаться здесь, рискуя всем? – уже с гораздо более явной претензией в голосе спросила Рей. - Нет, - Минако покачала головой. – Я думаю, что нам стоит разлететься. Сегодня ночью мы отправимся в наши замки и пробудем там четыре дня по земному времени. Усаги вместе с Мамору отправится на Луну. При необходимости мы будем поддерживать друг с другом связь. Если за четыре земных дня наше решение не изменится, то мы встретимся на Юпитере, в замке Макото, и оттуда отправимся на Кинмоку. Все со мной согласны? - Да, я тебя поддерживаю, - кивнула Ами. - И я тоже. Нам всем стоит побыть в одиночестве и спокойствии, чтобы быть уверенными в этом решении, - Усаги улыбнулась, пытаясь вложить в этот мимический жест свои привычные надежду и веру, которые всегда сопровождали её. - Извини, Минако, - Рей встала и подошла к подруге. – На такое и я согласна, потому что это правда. Я просто думала, что ты просто в корне не согласна со всем... этим. - Да всех нас заносит, - Минако кивнула и вдруг ослепительно улыбнулась. – А теперь я попрошу всех выйти, я хочу остаться наедине с Рей-чан! Девочки удивленно зашевелились, полными шока глазами глядя на такую привычную и знакомую им всем Минако. Что-то вдруг было изменено, и в самом воздухе, окружавшем их, почувствовалась какая-то яркая и задорная жизнь. Так знакомо... - Минако... что? – непонимающе бормотала Макото, осторожно спускаясь с подоконника. – Зачем?.. - Затем вот, - бойко заявила Минако. – Ну, что? Я попросила нечто очень сложное? Ами несколько раз моргнула, будто пытаясь понять, не видение ли это. Но Минако не кричала, хотя обычно говорила бы очень громко, и, несмотря на живые эмоции, её голос был лишь немногим громче их стандартного за последнее время тихого разговора. Видимо, это действительно было важно, а потому Ами пружинисто встала и спокойно вышла из комнаты, решив пока не прикрывать за собой двери. - А что случилось, Минако-чан? – рассеянно поинтересовалась Усаги. На самом деле, ей было не так уж и интересно, но она не хотела покидать комнату сейчас, потому что впитывала положительные эмоции, которые излучала Минако, как губка, будто бы грелась под теплым солнцем. Это было так потрясающе и знакомо, это был такой бальзам на душу, сердце и чувства, что ноги прирастали к полу, и хотелось стоять тут и стоять. - Я потом вам всё расскажу, - заверила Минако, подбегая к двери и становясь возле неё в позе надзирателя, задорно улыбаясь. Макото ухмыльнулась и спокойно вышла из комнаты, а Усаги, растягивая шаги, последовала за ней, хотя за двери вышла не меньше, чем на десять секунд позже, оставляя яркое солнце Минако за деревянной преградой, но надеясь, что оно ещё посветит, и ей тоже достанется. - А теперь объясняйся, - деловито скрестив руки на груди, сказала Рей. - У тебя есть переживание, связанное с взаимоотношениями, - нараспев произнеся последнее слово, ответила Минако. – Я Богиня Любви готова помочь тебе. - И какая у меня проблема? – всё с тем же выражением лица спросила Рей, позволяя бровям, очерчивая красивую дугу, подняться вверх в удивлении. – Просвети, а то я не в курсе. - Да брось, Рей, мы обе прекрасно знаем, что это связано кое с кем, отношения с которым ты хотела бы выяснить, - Минако умоляюще на неё посмотрела. - С трусом Юичиро? – вздохнув, Рей мотнула головой, глядя на подругу теперь уже без удивления или деловитости, но очень спокойно. – Так у меня нет с ним проблем. - Но ты хотела бы с ним поговорить, - не отступала Минако. - Какая разница? - Да никакой, - Минако буркнула и уселась на кровать. – Это мой шанс, Рей-чан. Ну, в конце концов, не будь такой упертой, позволь мне... - Что ты хочешь сделать? - Я не буду тебя ни к чему принуждать, но я хочу дать тебе шанс на расстановку точек в своих сомнениях, как Богиня Любви и немного Дружбы. - С каких пор Венера имеет связь с дружбой? - С тех самых, как появились вы. Я не виновата, что во всех легендах Венера – редкая эгоистка, любящая украшения. Никакой причастности. Так можно? – подняв голову, Минако вперилась в Рей просящим взглядом голубых глаз. - Ладно, но только не переходя границы, - по-доброму улыбнувшись, сказала Рей, плюхаясь на кровать, с которой Минако вскочила с бешеной скоростью. Одна из её лучших подруг носилась по комнате, хватая телефон, блокнот и ручку, а Рей только и могла, что удивляться, потому что такое состояние Минако её поражало. Оно было такой отчаянной верой в то, что совсем недавно было нормальным, что Рей и самой захотелось стать такой же, но почему-то она не могла. Да и Минако было тяжело, это ощущалось. Всё происходящее было похоже на яркий, дикий выброс надежд, а ещё казалось, что таким поведением Минако саму себя опустошает до дна, выжимая из себя всё то хорошее и позитивное, что сумело удержаться, пытаясь так помочь другим. Рей не хотела противоречить подруге, потому что чувствовала, что совсем чуть-чуть – и Минако треснет, опустошит себя, с надрывом закричит от переживаний внутри и, возможно, закатит такую разряжающую для себя истерику. А Минако, тем временем, с яркой улыбкой уселась обратно на кровать, усердно листая телефонный справочник, который она умудрилась достать невесть откуда. - Ты знаешь, что у отца Юичиро есть своя компания? Вот так-то мы и узнаем, где искать семью. Слушай, Рей, Юичиро говорил тебе когда-нибудь о своем прошлом? – сжав зубы и скорчив на лице глубокую мысль, поинтересовалась Минако. - Нет. - А... о чем он тебе говорил? – выкрутилась Минако, услышав ровный и твердый ответ Рей. - Мне сложно что-то вспоминать, Минако, - серьезно сказала Рей. – И, я надеюсь, ты понимаешь, что это не самая приятная для меня сейчас тема разговора. - Конечно, я понимаю. Но недосказанность – самое страшное. Подумай о том, что эта злость может гложить тебя всю оставшуюся жизнь, и ты никогда не узнаешь, был ли у Юичиро какой-то серьезный повод, чтобы так поступить, - Минако внимательно посмотрела на подругу, а потом вдруг глупо захихикала. – К тому же Юичиро столько раз признавался тебе в любви... Брось, Рей-чан, я не могу не попытаться если не свести вас, то хотя бы помочь разобраться, - лицо Минако вновь стало спокойным. – Это всё же твой последний шанс, и ты ни в каком из случаев ничего не потеряешь. Если Юичиро негативно отреагирует на твое появление или захочет сделать что-то, выходящее за рамки, у тебя есть магия. Ты сможешь уйти так же быстро, как и появилась. Если всё образуется, то ты уйдешь со спокойным сердцем и будешь знать, что где-то на планете есть человек, который спокойно относится к твоему существованию, как Сейлор Воительницы. Это очень важно, знать, что такой человек существует. - У меня есть дедушка, - отмахнулась Рей. – Он меня никогда не предавал и не предаст. - Но и ещё один человек не помешает, - настойчиво заявила Минако. – Так скажи, были ли какие-то люди? - Ну... Юичиро как-то рассказывал о своих школьных годах... И о том, что у него была смешная подружка. - И как её звали? - Фамилия точно Сима, вот это помню, как на духу, - Рей прищурила один глаз, мучительно пытаясь вспомнить отрывки разговора. И мучительность была связана не только с тем, что было тяжело вспоминать. Не хотелось вспоминать, по сути, самого Юичиро, и особенно те мирные времена, когда он ужасно хотел понравиться ей. – А имя... черт... мм... Аяко! Точно!.. Аяко Сима. - Значит, Аяко. Ну, что ж... – протянула Минако, улыбаясь. – О, вот он! Номер компании. Посмотрим, смогу ли я чего-то там добиться... Минако расплылась в хитрейшей из своих улыбок, и на сердце у Рей потеплело. Сейчас ей казалось, что возможно всё. Новая жизнь, какое-то понимание – всё. Быть может, через какое-то время они все снова смогут смеяться, как раньше. И не будет ничего плохого, если это произойдет на планете цветущих олив, и рядом с ними будут три в чем-то поистине невыносимых воительницы. Рей надеялась, что их не выгонят с Кинмоку. В конце концов, воительницы этой планеты им должны! Откашлявшись и хихикнув, Минако выразительно посмотрела на Рей, поднося трубку к уху и корча деловитое лицо. - Здравствуйте? Скажите пожалуйста, я попала в компанию Кайоши Кумада? – затараторила Минако на английском совершенно тонким и беззаботным голосом. Рей не особо-то хотелось вслушиваться, к тому же, разбирала она от силы пару-тройку слов. – А с кем я говорю? Кэори? Кэори, очень приятно. Я Аяко Сима, я училась с Юичиро Кумада в одном классе. Да, да... А Вы не подскажете, где сейчас находится сам Кайоши Кумада? Конечно, я понимаю... Вы не можете разглашать эту информацию. Просто мне очень нужно. Юичиро – мой жених, и он вдруг перестал отвечать на звонки. Я ужасно за него волнуюсь, но думаю, что он со своим отцом, и... Было бы просто замечательно его найти. Я боюсь, что он мог меня обмануть и променять на кого-нибудь, - лицо Минако сморщилось в плаксивой рожице. – Будьте так любезны. Да, да... конечно, я ни за что никому не скажу. Что?.. Да, хорошо. Огромное Вам спасибо, Кэори. Минако показала ей жест победы и упала спиной на кровать, прищурив глаз и сморщившись. На её лице играла блаженная улыбка, и Рей прекрасно понимала это состояние подруги. Удача, победа или выигрыш – всё это благотворно отражалось не только на самооценке, но и на надежде, и на вере, да и в целом на восприятии текущих жизненных ситуаций. В моменты успеха или хорошего стечения обстоятельств казалось, что возможно всё, и даже стены, которые никогда не разобьются, вроде как становились тоньше, прозрачнее... - Держи, - Минако протянула Рей лист из блокнота. – Номер телефона, мне даже адрес дали... Сама не верю в то, что всё так круто вышло. Не придется звонить его папеньке и прикидываться дурочкой. Мне очень тяжело говорить таким голосом: горло начинает болеть. - А почему ты говоришь именно таким? Минако пожала плечами, изобразив на лице величайшее удивление. - Не в курсе. Зато я сделала важное: помогла подруге. Всё остальное в твоих руках. Ты можешь когда угодно позвонить или же наведаться самостоятельно. Юичиро с семьей сейчас изволит отдыхать в том домике в горах. Ну, ты помнишь... - Лучше бы забыла, - опрометчиво буркнула Рей. Улыбка сползла с лица Минако. Подруга помрачнела и повернулась на бок, утыкаясь взглядом будто в никуда. Минако дышала спокойно и ровно, глаза её медленно закрывались, а губы дрожали. И даже воздух в комнате словно стал холоднее, тише. Всё вернулось на круги своя. Минако себя опустошила. Рей забралась на кровать с ногами, глядя на подругу и дергая плечом, пытаясь так привлечь её внимание. - Поплачь, если хочешь. Я подставлю плечо. - Не хочу, - коротко ответила Минако, вдруг начиная как-то судорожно и невозможно, неслышно смеяться. Дверь открылась. В гулкую тишину вошли остальные девочки.***
Примерно 01:34 по Гринвичу на Земле, 14 апреля, 1998. Марс. Рей чувствовала сильнейшие потоки тепла вокруг своего тела. Она вся была похожа на комету: силуэт светился ярко-красным и слепящим глаза, а за ней тянулся более бледный по цвету хвост. Поверхность Марса была уже совсем близко. Медленно уменьшая количество энергии вместе со скоростью, Сейлор Марс создала вокруг себя энергетический круг, взглядом выискивая свой дворец, куда ей имело смысл попасть как можно скорее, пока энергии не стало слишком мало. Во дворце она будет под защитой, всё же... Марс уже давно планета, на которой невозможно обитать. Её буквально смело и захлестнуло потоком густой пыли слишком резко. Рей не успела сориентироваться, только каким-то инстинктивным движением вытянула руки к границе энергетического барьера, расправляя пальцы, напрягая их. Нужно было подниматься выше, но какой смысл это имело? Сейчас ведь только весна, этого явления ещё не должно было случиться. Всемарсианские пылевые бури. Рей знала об их существовании, как и то, что они появляются и скрывают Марс от взора телескопов только летом. Весной это просто невозможно, исходя из физических законов. Впрочем... их существование тоже невозможно, и такому было одно объяснение: Марс чувствует её и потому закрывается от рыщущих людских взоров. Где-то в бесконечном потоке пыли горела тусклая красная звезда, и Рей была уверена: это её замок. Замок Фобос и Деймос, стоящий на озере Солнца. Планета уже осознала, что она, в далеком прошлом принцесса, вернулась. Пусть и ненадолго, но сейчас здесь. Пылевая буря не думала утихать ради неё, но Рей уже не чувствовала того возможного подкоса сил. Она была на своей, по сути, родине, а значит, здесь она если не всемогуща, то почти. Бледно-красная, но очень прочная энергетическая оболочка пропустила её внутрь, к замку. Сводя количество пылающей силы на минимум, Рей мягко опустилась на плитки, которыми был выложен весь пол. Кажется, это был какой-то балкон. Чуда не произошло. Она на самом деле не знала, куда ей идти, хотя воспоминания должны были нахлынуть сами. Ничего не было. Непривычно озираясь, Рей прошла с балкона в поистине огромную комнату. Замок выглядел целостным не только снаружи: внутри всё было таким, будто вот-вот прибегут слуги, переоденут её в парадное платье и потащат на прием. Обстановка, обивка мебели, и даже... Рей помотала головой, просто не веря в происходящее, свежие цветы в вазах. Это было невероятно. Осторожно толкнув резкую золотую дверь, она вышла в коридор. Интерьер замка изобиловал желтыми, оранжевыми и красными тонами, и только цветы, либо белые, либо нежно-голубые, выбивались из гаммы, тем не менее, не нарушая её. Не хватало только запахов из кухни, которую Рей пока не искала, суетящихся слуг, да и просто жизни. Красота была холодной, как в музее, и было сложно представить, каким именно образом здесь жить. «Ну и странно ты мыслишь, - сама себе усмехнулась Рей. – А чего ты от замка хотела-то? Обшарпанных стен и обстановки, как в храме? Это ведь замок». Ровным шагом, не быстрым и не медленным, идя по коридорам, то и дело сворачивая куда-либо, Сейлор Марс всячески пыталась найти главную комнату, ту самую, где и расположена компьютерная система замка. Но было сложно предположить, где именно такая комната должна быть. Когда они были в будущем, в Хрустальном Токио, все основные точки находились под самым верхним куполом дворца. Но там-то был сплошной хрусталь, в который чудным образом вросли комнаты и коридоры, а здесь... Обычный замок из какого-нибудь Средневековья. Нельзя же сравнивать такие вещи. Логика подсказывала, что это может быть либо рядом с тронным залом и покоями королевы, либо как можно дальше от него. Кажется, самой первой комнатой были покои принцессы, вроде бы как её личные. Значит, и королева должна была жить где-то рядом. Но Рей пришлось просто признать, что она заблудилась во всех этих коридорах, а от обилия желтого и красного уже рябило в глазах. Что ж, совсем не так она представляла себе возвращение домой. Спустившись по длинной лестнице, Рей толкнула тяжелую дверь. Та открылась медленно, но без скрипа, пуская её в комнату таких размеров, что все остальные были просто маленькими. Под ногами был песок. В центре комнаты висел огромный цилиндр, покрытый темными пятнами. В голове поплыло, будто на неё вылили таз воды, и Рей зажмурилась. Кажется, наконец-то она хоть что-то стала понимать. Песок, металл, жар огня... Это тренировочный зал. В прошлой жизни, возможно, она очень любила это место, раз воспоминания нашли её только здесь. Судя по всему, она попала в самое дальнее крыло замка. А почти в центре была её комната... Хм, теперь ситуация становилась более понятной. Должно быть, компьютерная система замка в противоположном крыле. И это имело смысл, потому что при нападении враг пойдет в тронный зал, туда, где могут быть сосредоточены все силы. И в дальнем крыле кто-то сможет спокойно координировать защиту и нападение. Могли ли люди войны думать так же, как она сейчас? Вполне возможно. Развернувшись, Сейлор Марс выбежала из тренировочного зала, одним прыжком достигла начала лестницы и, стремительно стуча каблуками по плиткам, которые вовсе не были скользкими, направилась вдоль по длинному коридору, на бегу пытаясь вспоминать, куда она поворачивала, чтобы добраться сюда. Конец самого дальнего крыла встретил её каким-то мерным писком. Одна из дверей слабо подсвечивалась неярким синим, а в центре красовалась выемка для ладони. Без раздумий, Рей приложила ладонь к символу, и дверь открылась. Здесь всё было продумано для выигрыша времени, хотя она и не могла сказать, сколько магических атак эта дверь смогла бы вынести. Комната была довольно большой, хотя, по сравнению с покоями, походившими на апартаменты принцессы, и тренировочным залом, конечно, сравниться не могла. На центральной стене висел гигантский экран, было много компьютеров, несколько стульев, и сама обстановка в чем-то напоминала их командный центр. Сев на стул, Рей задумчиво оглядела множество кнопок. Всё выглядело сложнее, чем в командном центре. Но, должно быть, со всем этим очень легко управляться! Всё же это не технологии из тридцатого столетия!.. Она осторожно вдавила пальцем самую большую кнопку на панели. Экран засветился, хотя всё происходящее и было похоже на везение. Метод тыка, вот как это называлось. И у неё не было времени, чтобы три часа сидеть здесь и разбираться в бесчисленном множестве кнопок. - Рей, Рей, - пробился голос Минако через множество помех. – Рей, ты слышишь меня? Рей!.. Наладить связь не удавалось. Сколько бы кнопок Рей ни нажимала, какие бы рычаги небольшого размера ни переключала – система не реагировала. Неужели все на Марсе были столь продвинуты технически? Нет... Это больше свойственно для людей с Меркурия, по крайней мере, так всегда считалось, и, возможно, в далеком прошлом было также. Должен был быть какой-то другой способ. Воспоминания не прорвались через прочную дымку, но ответ пришел со стороны всё того же логического мышления. Если Ами может перемещаться между измерениями и легко находит контакт с техникой, быть может, на своей планете и она это сможет? Сейлор Марс положила ладонь на свободное место среди кнопок, пропуская собственную энергию к кончикам пальцев. Её рука засияла красным, и свет стал слабой волной распространяться вдоль всей панели. Кнопки замигали. - Я хочу наладить связь с Венерой, Юпитером, Меркурием и Луной, - четко выговорила Рей. Экран несколько раз издал непонятный звук, а потом выскочила картинка. Она была достаточно хорошего качества для управления компьютерной системой только путем магии, что не могло не радовать. - Ну и что ты так долго, Рей? – почти капризно заявила Минако, демонстративно поворачиваясь на стуле спиной, впрочем, через секунду возвращаясь в свое положение до этого. - Простите, у меня нет говорящего кота, который бы объяснил, где что находится и как что включается, - беззлобно буркнула Рей. Артемис запрыгнул – ей так показалось – на панель управления, вырисовываясь на экране и загораживая собой Минако. - Не волнуйся, Сейлор Марс, - деловито заявил он. – Я потом тебе всё расскажу. Или сейчас, если хочешь. - Нет, - Рей вытянула руку перед собой и помотала головой. – Пожалуй, Артемис, чуть позже. Девочки, у вас всё хорошо? - Относительно да, - кивнула Ами. – Компьютерная система на Меркурии просто потрясающая. Мне есть чем заняться. - У меня тоже всё хорошо, - сказала Усаги, опуская голову на плечо Мамору. Макото, в силу своих причин, предпочла промолчать, за что Рей её ничуть не корила. Ей и самой сейчас хотелось простой тишины, каким бы это ни могло показаться. Минако ещё что-то говорила о следующей встрече. Это было через несколько земных часов. Ами всё не переставала болтать о том, какая в замке на Меркурии огромная библиотека. Рей была счастлива за то, что подруга забылась и сейчас совершенно обычная, радостная. Усаги говорила больше неохотно, и видеть эту девчонку такой было непривычно. Раньше Усаги их всех зажигала, а сейчас они все пустые и затухшие. Сил не было. Наконец, голоса замолкли, и девочки по очереди отключились. Экран погас, и Рей была безумно рада его выключить. Идти никуда не хотелось, а потому она просто села на пол, который выглядел чисто, спиной опираясь на достаточно высокую панель управления, и опустила тяжелую голову. Удивительно, но она только сейчас подумала о том, что ей должно быть легче всего примирятся и переживать всё происходящее сейчас. Всё же... она всю свою жизнь прожила именно так. В презрении, в страхе со стороны людей, в пусть даже и не физическом, но их каком-то моральном отторжении её существования, как такового. Люди боялись её. Всегда. Но почему-то после того, как в её жизнь пришла Усаги и остальные, всё стало каким-то более радужным, и Рей даже не замечала не меняющегося людского отношения. И привыкла к этому. А сейчас... ей было тяжелее всех или легче? Это зависело только от самой Рей. Ей могло бы быть гораздо легче, потому что ничего нового не происходило, просто усугубилось, обострилось старое, как рана начала кровоточить и болеть, пробиваясь через бинты, вату и кучу обезболивающих. Но ведь боль была и раньше, а к хроническим болезням рано или поздно вырабатывается иммунитет, и ноющее чувство притупляется естественным путем. Так что... Или нет, ей было тяжело! Тяжелее всех других, больнее. Ведь обезболивающие... вызывают привыкание. Не все, но особенно сильные. Потом без них уже нельзя, как нельзя и с ними. Отменишь их – наступает ломка, как у наркомана, лишенного дозы. Продолжить принимать – ничего не будет. Слишком привычно, а сильнее лекарств уже нет. Так как же?.. Как же было ей? Рей не знала. И подозревала, что попала в ту самую ситуацию, когда отсутствие и присутствие обезболивающих причиняло одинаковый дискомфорт. И всё было похоже на замкнутый круг. Нет, она не была эгоисткой в той мере, когда её и нет, просто... Ами была слишком умной, Макото слишком сильной, Минако... немного отчужденной из-за миссии Сейлор Ви. Никто из них тогда не знал ничего о магии, не представлял, как это: считаться ведьмой, неземным существом, которого нужно опасаться. Конечно, другим девочкам тоже было тяжело. И ничуть не легче, чем ей. Это она, Рей, слишком сильно ко всему привязалась, поэтому её боль уже не искоренялась, а у них... всё в первый раз, потому что ранее они никогда не переживали этого гонения. Пока болезнь не становится хронической, она даже сильнее. Поэтому было бы глупо спорить, кому сейчас хуже. До Усаги у Рей не было людей, которые смотрели на неё с восхищением. А потом... появился ещё и Юичиро. И вот их уже двое, её не боятся, а Юичиро и вообще признавался в любви. Конечно, она никогда не была к нему... достаточно добра, и они не были влюбленными, но иногда внутри что-то ёкало, а ещё было просто приятно, что кто-то не боится. Сейчас у неё всё это отняли. И пустота ныла ещё больнее ненужных отношений, чувств, с которыми к ней всё время лезли. Определить самое страшное было нереально. Ненужные отношения пугали, не хотелось разбивать сердец. Одиночество страшило подчистую того, что было ни к чему. И как понять, что важнее? Полнота ненужным или пустота от того, что нужно просто не существует?.. Такой внезапный уход Юичиро не оставлял Рей в покое, и каждый раз, когда она об этом вспоминала, будто открывались новые раны, или кто-то очень назойливый бередил старые рубцы. Или это была она сама? Мазохистка с поехавшей крышей, которая никак не могла успокоиться и отпустить, а всё вспоминала раз за разом, в каждый из таких злясь всё сильнее и обостряя неясное чувство обиды? Всё было возможно. Рей сдвинула в сторону рукав матроски, доставая из-под ткани записку Минако с адресом и телефоном. Последний ей был совсем не нужен, но вот... увидеть Юичиро, спросить у него глаза в глаза о происходящем... Это было слишком заманчиво, слишком многообещающе, чтобы она не рискнула, отбросив логику и очень возможные неприятные последствия куда-нибудь подальше, ибо Рей с самого начала лелеяла желание посмотреть в глаза этому трусу. Посмотреть и спросить, что же он за человек такой?.. А если откажется говорить или попробует сделать что-то, сжать плечи пальцами, впиваясь, и ударить, как отомстить за все эти переживания, за лживую любовь, за трусость, за обман. Да, Юичиро её обманул. И дело было не в любви: он был таким... он заставил её верить в то, что есть люди, которые её не испугаются. А потом сбежал. Это было всё, чего она хотела. Посмотреть и спросить. А что будет дальше – неважно. Дальше будет Кинмоку, дальше будет новая жизнь. И, Минако была права. Она ничего не потеряет, и либо навсегда разочаруется в землянах, ощутив себя дурой, что жизнью защищала таких бесполезных существ, либо убедится, что не зря столько времени были эти сражения за несчастную голубую планету, что не зря она закрывала Юичиро собой от Кермисайт, принимая удар и твердя про любовь, которая могла и не существовать. Как же правы были злодеи... Рей захотелось разозлиться на себя за эту мысль, но отрицать правду было бы слишком сложно. Она-то ведь не из тех, кто постоянно убегает и прикидывается кем-то другим. Она-то всегда честна хотя бы с собой. Даже когда так... Сейчас нельзя признать, что все эти темные создания, которым они упорно вбивали светлые мысли в головы, были неправы. Как оказывается, мало надо, чтобы понять всю суть мира: поддаться злу. «Это в тебе говорит дурацкий отголосок бога войны! Всё не так... невозможно!..» - твердила себе Рей и отчаянно пыталась отогнать голос Хотару, Сейлор Сатурн, которая говорила о войне, о несправедливости... Нет, ей было не противно признавать правду, было противно осознавать, что всё это время они были наивными дурами. Что сейчас... Нет, это не они!.. Они не жестокие убийцы, они не чудовища! Пусть злодеи будут тысячу раз правы, но они не такие!.. Рей опрометью выбежала из комнаты, сворачивая и спеша на балкон, куда некоторое время назад она приземлилась. Там, за бледной оболочкой, бушевали пылевые бури, но ей уже было всё равно. Она поговорит с Юичиро, она расставит все точки над i, она... улетит на Кинмоку и всё забудет. Этот кошмар будет окончен. Обязательно. Уже скоро. А прежде она обрубит последнюю недосказанную нить, связывающую её с Землей и людьми. Концентрируя вокруг себя огромное количество энергии, Сейлор Марс оторвалась от поверхности замка стремительно, быстро и ярко, сияющей кометой устремляясь к голубой точке Земли. Как бы ни болели старые раны... она найдет способ их заживить.***
12:12 14 апреля, 1998. Земля. Япония. Рей боялась. Нет, ей не было страшно увидеть Юичиро. Ей не было боязно от возможности того, что её могут заметить: по сути ей очень даже повезет, если сейчас вблизи никого нет, ибо ярко-красная комета, пусть и небольших размеров, привлекала к себе достаточно много внимания. Причина страха крылась совсем в другом и была прозаичной: Рей боялась, что не сумеет в нужный момент взять под контроль всю бушующую алую энергию и приземлиться так, чтобы ничего не разрушить. Она никогда раньше так не путешествовала, и это была Земля, где оболочка не защищала здания и постройки. А на деле всё было ещё проще: Рей боялась разрушить и убить. Она так и видела в своих страхах, как сейчас не обуздывает собственную энергию, как врезается со всем своим огнем в дом, где, как минимум, трое человек. Или больше, если семья Юичиро держит прислугу. И все они корчатся в огне, медленно сгорают заживо, умирают... Ей-то, конечно, ничего не будет. Она, Сейлор Марс, огня не боится. Тем более собственного огня. Но страхи не стали явью. Слои стратосферы ещё несколько минут назад – насколько было соизмеримо время при такой скорости – остались позади, трение двух встречающихся энергий больше не подтачивало её контроль, и Рей смогла осторожно опуститься на балкон, при этом чуть не поскользнувшись на льду. Дверь оказалась открытой, и оставалось только догадаться, кому принадлежит эта комната. Матери Юичиро, кормильцу Кайоши или же богатому сыночку. Рей не слишком хотелось думать о Юичиро в таком ключе, но на данной стадии не быть к нему доброй и мягкой, а жесткой и, возможно, немного стервозной становилось единственным выходом. По ногам прошел холод от бурного ветра. Со стороны гор ползли тучи, и Рей раздосадовано подумала, что только снега ей сейчас и не хватает!.. Впрочем, на Кинмоку ведь нет зимы, не будет и белых хлопьев. Значит, это, скорее всего, её последний шанс. Юичиро вошел в комнату совершенно спокойно, не прошло и минуты, как Рей захлопнула дверь балкона. Нет, он ничуть не изменился. И даже одежда на нем была старая, такая, какую она помнила. Ну, что ж. Когда Рей повернулась, она увидела ровно то, что и ожидала: Юичиро опешил. Он стоял, глядя на неё огромными шокированными глазами, на дне которых плескался страх, и ничего не говорил. Только дрожала его рука, которой он почему-то куда-то тянулся. Быть может, к телефону?.. - Давай, труби тревогу, - лениво сказала Рей, усаживаясь на диван. – Вызывай полицию, охрану, пусть они притащат с собой лазеры. Я не знаю, чего ты этим добьешься, но давай, вперед. - И ты не боишься? – совершенно не в тему спросил Юичиро дрожащим голосом, что было, видимо, частью его самого. - Я? – по лицу Рей поползла улыбка. – Ты смешной, Юичиро. Рей ощущала себя очень странно. Это была не она, нет... она не могла вот так вот плотоядно усмехаться, так стервозно и самоуверенно говорить, вести себя... как убийца, которая ничего не боится. Эта мысль испугала Рей, и огромных усилий стоило не сжаться в комок от нахлынувшего холода. Ей внезапно показалось, что нельзя выпускать это чувство наружу. Она не такая, как Внешние воины, готовые убивать и уничтожать. Она не умеет!.. И ещё. Она не станет убивать тех, кого своей же спиной и защищала. Что бы ни было и как бы обстоятельства ни оборачивались. Рей высоко, гордо задрала голову. Они улетят на Кинмоку – вот главное. Человечество без их защиты быстро погибнет: от катаклизмов из космоса, от нового врага, пришедшего мстить и ни о чем не подозревающего – не важно. Без них все эти люди не смогут существовать. Может, когда-то в свое время они и не спасли всех, может, какого-то демона нашли слишком поздно, но... Они никогда не собирались кем-то жертвовать, они старались до последнего. Внутри играл природный эгоизм, и ещё умение ценить себя, свою жизнь. Она столько раз её теряла... пожалуй, даже слишком много, и скажи кому-нибудь – не поверят. Всё ради людей. А теперь вот так вот взять и убить их?.. А что же тогда, она зря жертвовала собой, зря терпела лишения и боль? Нет уж. Рей машинально покачала головой. - Я не могу бояться тебя. Я не боюсь сотню таких, как ты. Или даже более сильных, более высоких, более опасных, - медленно произнесла она. – Я сильнее, выше, опаснее. Я могу оттолкнуться каблуком от поверхности – и оказаться на крыше стоэтажного небоскреба. Я могу взмахнуть рукой – и вызвать пожар, который будет ничем не хуже огня от взрыва атомной бомбы. Я могу создать множество огненных сфер, которые покажутся мелочными и не способными причинить вреда, но они взорвутся – и сотни таких, как ты, полягут в один миг, оставляя меня наедине с трупами. Я ведь умею многое, и я не боюсь. И если мне надоест терпеть – всех уничтожу. Последнее Рей не хотела говорить, но слова уже сорвались с языка, и теперь она не знала, жалеть или нет. Так ли ей представлялся разговор?.. О, конечно же, она ждала услышать кучу дифирамб и извинений, но одновременно с этим не хотела ничего. Она не привыкла быть стервозной, не привыкла так себя вести... Рей пришлось признать, что она запуталась. Было непонятно: что делать?.. А ведь от её выбора тоже кое-что да зависело. Лучше всего ей сейчас было ни о чем не думать, а просто поговорить. С пустой душой. - Сейлор Марс... – нерешительно сказал Юичиро, всё также стоя у входа в комнату. - Ну, если имя воина тебе нравится больше моего обычного имени, то это твое право, - Рей повела плечом. – Я не буду настаивать на том, чтобы ты назвал меня Рей и добавлял этот суффикс «-сан», как обычно. Твоя воля, тут уж я ничего не могу поделать. Что стоишь? Садись. Или вызывай кого-нибудь. Делай уже хоть что-то. Рей медленно вдохнула, будто прощаясь с земным кислородом. Мысли мешались, и она как будто боролась сама с собой. Слишком много всего, и было бы так замечательно разложить всё по полкам, только... когда у неё был какой-то порядок где-то, кроме храма? В голове и в душе всегда куча огня, рвения и страсти, такой хаос, что даже черт не разберется. Не говоря уже о сейчас. Тем не менее, ей стоило оставаться спокойной. Юичиро медленно сдвинулся с места, приоткрыл дверь и крикнул куда-то вниз: - Отец, мне тут надо по телефону кое с кем поговорить. Не беспокой какое-то время, ладно? Оттуда же, снизу, послышался ворчливый голос: - Хорошо, хорошо. Только не слишком долго: я хочу лечь отдохнуть. Юичиро взял с тумбочки ключ и закрыл дверь на замок. Рей закинула ногу на ногу, откидываясь на спинку дивана, улыбнулась, хотя больше это было похоже на беззвучную усмешку. - Значит, комната папы. А что с твоей?.. - Вчера был маленький потоп, в итоге моя комната стала нежилой, - уже чуть более спокойно и расслабленно произнес Юичиро, усаживаясь на кровать. – Зачем ты здесь? - Хотела поговорить с одним трусом, который клялся мне в возвышенных чувствах, дрался за мое сердце с Харукой, которая вообще девушка, и позорно сбежавшим, пока меня не было. Испугался сказать мне в глаза? – Рей пристально посмотрела на Юичиро, внезапно подумав, что для завершения образа ей не хватает тонкой длинной сигареты. Жаль, что она не курила. Никогда. Юичиро отмалчивался. И это было тем, что следовало от него ожидать. Было видно: он боялся сказать что-то не так, как будто гулял по самому краю пропасти, и Рей понимала его боязнь лишь отчасти: ей нет нужды что-либо ему делать. Юичиро ведь не нападал, не кричал, не делал ничего – только взял и сбежал. За это не мстят и не наказывают, особенно зная, что к трусости данная личность очень даже предрасположена. - Знаешь, я всегда любил мико из храма. Красивую и резкую девушку по имени Рей Хино, которая могла часами просиживать у огня. Она по утрам подметала листья у входа в храм, и... – Юичиро замолчал. - Запомню на будущее, что я страшная и мягкая, как желе, - хмыкнула Рей. – Очнись, Юичиро, я всё та же Рей Хино, или смена одежды для тебя так много значит? Что, что во мне стало другим? Я пришла за этим. Я хочу узнать, какая такая пропасть раскинулась между мико из храма Рей Хино и воительницей Сейлор Марс?.. - Магия. Ты уже не Рей Хино, не обычный человек, - твердо, даже где-то жестко ответил Юичиро, откидывая челку и глядя на неё. – Ты какой-то пришелец с другой планеты, ты неясно кто. Ты не можешь быть той замечательной Рей. - Какой ты интересный, Юичиро, - протянула Рей, представив, как сейчас стряхивает пепел от сигареты на ковер, как её лицо усыпано морщинами от постоянного курения, какие тусклые её глаза. Она не хотела такой быть. – Я никогда не думала, что Рей и Сейлор Марс – разные личности, учитывая то, что последней я родилась. Если до определенного времени у меня не проявлялась такая сила, и я не могла превращаться в воина, то это не значило, что я им не была. Юичиро молчал, будто бы ему было нечего сказать, а Рей, как раз, было что. Она не знала, зачем всё это ему доказывает, но ей отчаянно хотелось показать, что Сейлор Воительницы – не монстры и не враги, хоть кому-нибудь, даже если этим кто-то будет трус, клявшийся ей в любви. - Я почему-то всегда думала, Юичиро, что ты не боишься потусторонних сил, недоступных обыкновенным людям. Ведь я такая и была. Ты с самого начала знал, в кого влюблялся. В мико, которую боялись в округе. Почему? Она видела в огне людей, будущее, она могла искать пропавших, пусть последнее и было слишком сложным для неё. Она могла изгонять злых духов. И всего этого не мог даже её дедушка, настоятель и хозяин храма. Или всё это было тебе неизвестно? - Мико из храма и воительница с другой планеты – не одно и то же. Ты как никто другой должна это понимать, - непреклонно ответил ей Юичиро. – Я любил мико из храма и совершенно не желал замечать, что есть ещё что-то, что доступно только тебе и твоим подругам-воинам. - Ты погряз в предрассудках, Юичиро, - ровно сказала Рей. – В предрассудках и в своем собственном страхе. Я никогда не думала, что человек, которого я спасала от Кермисайт, подставляя себя под её темный огонь, окажется едва ли достойным спасения. - Это всё, что ты бы хотела сказать? – поинтересовался Юичиро. - Хм, даже и не знаю... – в ответ лишь безразлично протянула Рей. – Я просто удивлена. Я думала, что твой испуг был сиюминутен, что на самом деле ты не такой, а из тех достойных людей, которые не боятся магии и понимают, что мы всегда защищали их и эту планету, а не властвовали или считали себя лучше. А удивляет меня другое. Ты полюбил Сейлор Марс, именно её, никого больше, потому что я всегда ею была, а сейчас вдруг пытаешься разделить одного человека на две части. До своего пробуждения я не знала, почему родилась с такой силой, для чего мне вся эта жизнь, пока я не узнала, что являюсь Сейлор Марс, внутри меня была какая-то пустота. А ты полюбил уже целостную личность, уже Сейлор Марс. И сейчас я удивлюсь тебе, Юичиро. Может быть, из-за таких, как ты, рано или поздно Земля погибнет без нас. Из-за подобных тебе всё навсегда изменится. Разочаровавшись в вас однажды, мы уже не вернемся, чтобы снова подставлять себя под удар, а если и вернемся... – Рей сглотнула, но фраза, совершенно чужая и являющая собой её страхи, уже рвалась с языка, - то под удар попадете все вы. - Ты всё сказала? Тогда уходи, - ответил Юичиро, вставая с дивана. – Меня не волнует тот обман про одну и ту же личность, ясно? Сейлор Марс не Рей Хино, которую я когда-то любил. Прощай. - Удачного существования в погрязшем от черни, страхов и сволочей мире, - плотоядно процедила Рей, стремительно вставая и распахивая балконные двери. Внутри неё клокотала огненная энергия. Рей явственно чувствовала, как от её ног к голове поднимается жар потрясающей мощи или невероятного градуса, возможно, ничуть не слабее температуры на Солнце. Одно движение – и она всё более ускоряющейся ярко-красной кометой взлетела ввысь, со своей скоростью и злостью не заметив, как ударная волна огня захватила комнату под самой крышей. Рей не могла даже подозревать причины такого поведения Юичиро: её уже ничего не волновало, потому что она всегда считала, что нужно быть честным, что на всё должны быть какие-то причины, о которых нет смысла умалчивать. Считаешь, что так? Объясни!.. Без прикрас, без тошнотворной лести, просто правда – и этого будет достаточно. У Юичиро такая правда была, но он предпочел молчать о ней, чтобы хоть раз в жизни показаться эдаким мачо, «крепким орешком», головой любых обстоятельств, а не тряпкой, как про него всегда говорили одноклассники, как над его простотой и правдивостью смеялись большинство девочек. Когда ему было всего восемь лет, на его старшую сестру напало страшное чудовище. Юичиро не знал, что это был демон, очень слабый и старый, первое поползновение только-только пробуждавшегося Темного королевства. И тогда его старшая сестра была убита. Жестоко растерзана, разорвана, а он даже бежать не мог, потому что это было самое страшное зрелище в его жизни. Демона потом уничтожили. Особый наряд полиции, вооруженный до зубов, смог справится с ним безо всякой магии, которой тогда и было-то лет по шесть, если не меньше. Конечно, без людских потерь не обошлось, и Юичиро сказал себе, что никогда этого не забудет, что, если такое или подобное этому ещё хоть раз случится, он ни за что этого не примет и уйдет как можно дальше. Магия его никогда не затронет, и всё внеземное, существовало оно или нет, Юичиро тогда возненавидел. Встретив Рей, он её не испугался, потому что она была обыкновенной гадалкой, умела предсказывать будущее, и у неё не было клыков, устрашающей силы. Юичиро думал, что все жители Токио – глупцы, раз боятся эту милую девушку. Они-то никогда не видели ужасных чудищ из сказок в реальности, но он – да. Только Рей об этом не подозревала, и Юичиро продолжал корчиться в огне, который уже давно заполонил всю комнату, желая вырваться за границы, установленные стеной и дверью. Не узнать ей было и о том, что она уже претворила свой самый ужасный страх в жизнь... И сама Рей стремительно летела на свою родную планету, чтобы связаться с девочками, чтобы окончательно подтвердить свое согласие полета на Кинмоку. Слои земной стратосферы мешали, заставляя её набирать большую скорость...***
19:12 14 мая, 1998 Рей всю колотило. Она лежала на неразложенном диване в пустой комнате, сжавшись в калачик, уткнувшись взглядом в мягкую обивку спинки, и её всю трясло. Крупная дрожь ходила по рукам, по ногам – по всему телу. Было до ужаса плохо, а слово «отвратительно» почему-то не подходило. «Как же так?.. Как же так?..» - новым пульсом билась в голове единственная мысль. Пустота, казалось, была везде, и сама себе Рей напоминала нечто непонятное, далеко не человека, а пустой стеклянный сосуд, который держали в огромном пламени: ей было ужасно жарко. И вот температура в сотни градусов опаляла, плавила, и стекло неимоверно дрожало, хрустело от скорого своего исчезновения. Будто бы мимолетом, Рей подумала о том, что стала горазда на совершенно идиотские сравнения. Она не верила в происходящее. Не верила, что по-прежнему на Земле. Вот уже почти месяц, как с осознанием того, что её приковали к этой чертовой голубой планете. И не её одну. Всех их. Люди не успокоились. Они их искали, они нападали, они заставляли отражать атаку за атакой. И каждый раз Рей было всё хуже. У неё тряслись ноги, дрожали руки, и четко видеть мешала пелена слез на глазах. Однажды она чуть не попалась, и только Цепь Любви Минако спасла её, откинув бандита в сторону, кажется, даже оставив широкий полосовой ожог на его животе, как вечную татуировку в виде кучи сердец. И больше остальных за всё платилась Усаги. Её успевали каким-то образом ловить, увозить в далекие лаборатории, помещать в капсулу, отбирать у неё Серебряный кристалл и изучать его. И не так они все были им нужны, как Усаги, Сейлор Мун со своей неповторимой и загадочной силой. «Боже, Усаги, какой же ты была дурой, когда на глазах у людей воскресила Мамору силой кристалла, - совершенно не злясь, подумала Рей. – Впрочем, конечно же, это был непроизвольный выплеск, ты не могла себя контролировать. Но как мы все лояльно относились, позволив людям узреть истинную силу этого света?..» Вот и сейчас... Внешние воины, как и следовало ожидать, боролись не рядом с ними. Они скрывались в пригороде Токио, всё в том же доме родителей Асанумы. Харука, Мичиру, Сецуна и Хотару же через тайных посредников – тех двух или трех человек, которые не обернулись против них – купили себе дом в глуши, дальше от того коттеджа, в котором они жили ранее. При тяжелом случае любой из них можно было прийти туда, но пока они ходили вокруг да около и встречались редко, разве что в битвах. Пожалуй, на это была своя причина: Внешние воины вели себя гораздо более агрессивно и жестко. Особенно Харука и Хотару: эти убивали чаще других, как только опасность ситуации подходила к грани, их было не остановить, и им было наплевать, что перед ними люди. Впрочем, отчасти это объяснялось: людей они никогда не защищали. Только Усаги, их ненаглядную принцессу. Все остальные были для них просто возможными жертвами демонов, против которых, при случае, приходилось и сражаться, что они с успехом делали. Так что не было особенных проблем. Они же, Внутренние воины, ещё никого не убили. Они старались уходить, использовать лепестки урагана Макото, водный туман Ами, Цепь Любви Минако, сияющий свет жезла Усаги, на самый крайний случай – её, Рей, огонь, но не убивать. Это было какой-то гранью, переступив которую, они навсегда потеряют себя, станут кем-то... невообразимо другим. И сейчас, лежа на маленьком диване, носом втягивая в легкие запах немного старой мебели, Рей задавала себе один-единственный вопрос, который предпочитала ранее обходить стороной, становясь при этом гадкой трусихой, убегающей от решения: а что дальше?.. Выходов было немного. На самом деле, почти не было. Здесь не имелось вереницы путей и кучи обходных, здесь нужно было принять только одно решение, которое она принимать не хотела. Это был не бой в мире Нехелении, где у неё на пальцах билась одна атака и тысяча способов её использования: выпустить в Мичиру и Нехелению, пойти в осторожное нападение, дождаться, увидеть ту самую крошечную часть тела врага, чтобы отпустить стрелу – здесь пути было только два. Первый вел к смерти. Их всех, и становилось неважным: когда? Это был путь, которому они – она – следовали сейчас. Угрозы, насмешки, попытки казаться крутыми и всемогущими, даже щадящими: они не атакуют не потому, что им страшно, нет, нет, нет: они, такие сильные-сильные и крутые-крутые всего лишь щадят жалких букашек-людей. Конечно... Второй был жестче и беспощаднее: убивать. Всех и каждого, кто осмелится перейти им дорогу, или даже не всех, но убивать. Запугать людей, разрушить их оружие, впервые дать понять им, почему чистейшей магии стоит бояться. Люди ведь столько веков сжигали на кострах знахарок и невинных женщин, которые просто обладали очарованием, выдавая их за ведьм. Так пусть узнают, что такое ведьмы в настоящем понимании этого слова. Но Рей боялась убить. Для неё не было понятия «враг», если оно относилось к человеку. Господи, разрази её громы Мако, она была готова даже злодея спасти, потому что в далеком-далеком прошлом он был человеком. И для неё было бы просто слишком жестоко расправляться с теми, ради кого она отдавала свою жизнь. Неправильно было всё это. И что решить, Рей просто не знала. Убить человека? Неужели убить только ради того, чтобы существовать дальше самой и обеспечивать существование Усаги, будущему с Мамору и Хрустальному Токио?.. - Рей-чан, - тихо сказала Ами едва ли не в её ухо. – Рей-чан, пойдем, нам... пора. Я нашла местоположение Усаги. - Да, конечно, Ами-чан, - садясь на диване, Рей нехотя размяла затекшие конечности. – Пойдем. Нужно вернуть Усаги к нам.***
12:35 27 мая, 1998 - Ты всё понял? – ровно, но не без ноток угрозы поинтересовался мужчина. - Да, конечно. Я всё выполню. - Тогда будь осторожен. Учти, если ты выстрелишь не туда и убьешь её, убьешь эту драгоценную чистейшую магию, тебе и на похоронах от меня не скрыться. И не только тебе. Одна осечка – и я уничтожу твою жену и детей, твою мать и отца, бабушек и дедушек, и вообще всех даже самых твоих дальних родственников. Я вас всех с лица Земли сотру, понял? - Да.***
03:11 29 мая, 1998 Рей тошнило. Желудок мучительно сжимался в комок, казалось, все органы вытягивались в струну, хотя шла она сгорбившись и шатаясь. Было плохо. Глаза резало от сухости, и из них не вытекало ни единой слезы, хотя Рей отчаянно жмурилась, кричала. Сил не было. Внутри было не жарко, а холодно, и всё также пусто. Страшно. Каждой клеткой. А каждый волос на теле стоял дыбом, будто его тянула от кожи невидимая электрическая сила. Рей казалось, что сейчас она упадет и больше не проснется. Или проснется, но уже в другом мире. Там, где у неё рядом дедушка, где она каждое утро с первыми лучами солнца выходит кормить Фобоса и Деймоса, где сметает сухие листья, возносит к огню молитвы... Где Усаги в «Короне» снова пинает ногами автомат с игрой «Сейлор Ви», а потом уплетает молочный коктейль и обязательно проливает – хоть две капли – себе на платье. Усаги... Сердце, вслед за желудком, сжалось, будто в пульсирующий кулак. Удар, удар, ещё... Медленнее. Некуда спешить. Сейчас сердце может даже остановиться. Пусть так. Пускай останавливается и перестает гонять кровь по организму. В отчаянном приступе злобы Рей ударила себя кулаком по сердцу. Боль очагом вспыхнула где-то правее левой груди, но пульс не прекращался. Мышцы лица исказила гримаса тупого отчаяния. Рей захотелось заорать на всю улицу. Она прижала ладони к животу, считая удары сердца. Оно билось. Медленно, но посылало новые пульсирующие волны вдоль по всему организму. А ей хотелось тишины, покоя и бессилия. Чтобы ноги подкосились, и она не смогла сделать ни шага, чтобы внутри было спокойно, мертво. Это было лучше, чем попасть в загребущие людские руки, которые хотели подчинить себе магию, их... И подчиняли. Род людской до сих пор и жив по двум причинам: они уничтожали то, что было сильнее их и могло их победить; они подчиняли своей воле то, что их не устраивало. Рей захотелось взять меч и распороть себе живот с желудком, сжавшимся в комок. Сейчас она как никогда понимала Усаги прошлого, ту, в белом платье, принцессу Серебряного Тысячелетия. Быть может, она и смогла бы жить без своего Эндимиона, но... они, её воины, были слишком далеко, и честь принцессы не позволяла дождаться главной ведьмы, чтобы позволить ей растерзать себя, поиздеваться над собой. Да. Теперь она ощущала себя также. Не отдать жизнь кому-либо или для чего-либо, но... Уйти из прогнившего мира, чтобы не достаться никому!.. Никто её не оживит. Даже если они раскроют секрет Серебряного кристалла, без воли на то Усаги, без её сознательного желания ничего не произойдет и максимум, что они получат: цветущие ботанические сады круглые годы и лечение болезней: для этого не нужна была воля хранителя, это всё производилось одним лишь сиянием Серебряного кристалла, а Рей была уверена, что эти подлые суки, дорвавшиеся до магии, придумают, как заставить кристалл сиять. Она не смогла... Не успела... Она убила человека... Она убила нескольких людей, она заставила их корчиться в своем пламени! Она убила Мамору... Такседо Маск... Эндимион... Она убила его, убила!.. Рей замерла посреди темной улицы, сгибаясь ещё больше, подобно старухе, которую ноги уже не держат, которая вот-вот рассыплется в прах. Ещё только чуть-чуть подождать... В огне догорало ненавистное людям тело защитника Земли, который так отчаянно пытался им помешать, пытался забрать свою Усако – их трофей – из жадных до магии людских рук. Мамору... она убила его. Она помогла людям не заморачиваться более на этот повод. Как?.. Как она могла?.. Рей хотелось выть от отвращения к себе. Рук она уже не чувствовала, но ей было противно смотреть на эти длинные пальцы в белых перчатках, пахнущие паленым. Огнем, огнем убийцы... Её огнем. Осознав, что совершила, Сейлор Марс развернулась и сорвалась с места. Ей не нужна была энергия и космическая скорость, не нужна!.. Минако пыталась догнать её, звала, но Рей ничего не слушала. Её ничего не волновало. Она была такой быстрой, что не догоняла ветер: ветер догонял её. И остановилась только тогда, когда поняла, что одна, что её никто не преследует. Как она это допустила? Почему, почему не просчитала?.. Рей снова отчаянно зажмурилась, но глаза по-прежнему оставались сухими. Ни единой слезы, и это было ещё ужаснее, чем если бы она нарыдалась до потери сознания. Или умерла. Да, от истерики не умирают, но она бы хотела. Хотела лечь и прямо сейчас умереть, чтобы её глаза закрылись и не открылись больше ни-ко-гда. И через много веков, если и в этот раз судьбы их пощадят, и они возродятся в этих формах, ничего не вспомнится, накроется плотной пеленой. Или лучше события будут четкими, как память о Серебряном Тысячелетии. И они будут ясно помнить об этой своей ошибке, и больше никогда не пожертвуют ничем ради людей. А сейчас... Сейчас она убила человека. И переступила свой самый последний оплот. За ним не было ничего, только бесконечная пустота, существовавшая и нет одновременно. Не было крови, боли – ничего. За ним она становилась убийцей и это было то, с чем Рей жить не могла. Она могла жить с таким отношением людей. Она могла бороться и пугать их. Она могла сражаться с собой, подавляя свои страхи. Но ей не под силу было дышать с осознанием того, что она убила человека. Своего союзника, а не врага. Совсем не просто человека... Убила, уничтожила, стерла. И Ами рядом уже не существовало, совсем... она не могла появиться из темноты, прокричать: «Сияющая водная иллюзия» - и всех спасти. Никогда не появится. Брешь в их защите пробита, сколько они ещё продержатся – уже второстепенный вопрос. Рано или поздно всех сломают. Двух уже нет. А она... хочет только умереть. Уши оглушил резкий выстрел. Рей приложила ладонь к сердцу. Удар... и всё. Даже через перчатки она почувствовала холод собственной крови. Ноги подкосились. Сейлор Марс упала лицом на асфальт. Смерть. Холод. Пустота. Она убила человека... Она убила союзника. Теперь ей оставалось только это. Уйти. Боли не было. Через несколько секунд глаза закрылись, и сознание полностью отключилось. Только тогда из-за ближайшего здания вышел мужчина с оружием за спиной. Достав рацию, он коротко сказал: «Цель выполнена. Вы знаете мои координаты», - и осторожно, так, будто это был какой-то драгоценный приз, взял Рей на руки.***
13:47 08 Июня, 1998 Рей лежала в капсуле. Её кожа была белее обычного, но губы стали гораздо ярче, приобретая ярко-красный оттенок. Было бы это последствием того, что она их искусала, или просто отголоском её огненной силы – не имело особого значения. Никому не было это важно. Мужчина с погонами расхаживал вокруг капсулы, то и дело, косясь на Сейлор Марс. Каждый раз его взгляд наполнялся отчаянной злобой, а зубы сжимались, но он не отворачивался и не останавливался. Рядом с капсулой, не сдвигаясь с места, стоял другой мужчина, более низкий и щуплый. Он ухмылялся и улыбался, шевеля губами и как будто что-то шепча самому себе. Воительницу огня поместили в эту капсулу несколько дней назад. Сначала потребовалось удалить пулю: снайпер свое дело знал на высшую отметку, угроза смерти семьи также сыграла свою роль – попадание было идеальным. Жизни воительницы ничего не грозило, но в их руках она уже находилась. Её способности и контакт с огнем превосходили все людские ожидания. Когда её очень осторожно положили над огнем, тот взвился вверх, закрыв собой Сейлор Марс от людей, а потом, когда огонь потушили огромным количеством воды, от пулевого ранения не осталось даже следа. Ещё не меньше двух часов тело воительницы сияло бледным красным свечением, и огонь то и дело норовил взвиться вновь. В комнату вошел ещё один мужчина, больше похожий на ученого. В руках он держал достаточно толстую папку. Тот, на ком были погоны, тут же оживился. - И что ты можешь сказать? - Так как мы уже изучили её основные возможности, - начал человек в белом халате, - я думаю, нам стоит выработать совершенно иную стратегию. В случае с Сейлор Мун нужно было её сознание, чтобы заставить Серебряный кристалл сиять. С Сейлор Меркурий – другое дело. Её было достаточно усыпить, потому что в её силах у нас нет нужды прямо сейчас. Здесь же, я считаю, стоит полностью уничтожить сознание Сейлор Марс. Тогда её силу никто не будет контролировать... - И нет никаких гарантий, что нас тут же не сожрет гигантское пламя, - жестко прервал его генерал. – Ты, видимо, сошел с ума, раз предлагаешь такое. Сила Сейлор Марс нужна нам постоянно, но её должно что-то контролировать. Ученый опустил голову и поправил очки. - В таком случае нам нужно использовать гипноз, другого выхода нет. - И на какую же больную точку мы можем нажать? - У Сейлор Марс много лет назад умерла мать, - неуверенно начал ученый. – Но она ей очень дорожила, гораздо больше, чем отцом. Я думаю, если в подсознании заставить её увидеть маму и подвергнуть ту опасности... - Ты всё слышал? – спросил генерал, кивнув в сторону ухмыляющегося мужчины. – Покажи ей магму, лаву. Она должна применить свою силу огня именно на неё. Если всё получится, то нам не страшны будут вулканы и извержения. Ученый снова поправил очки и вышел из комнаты. Закрыв за собой дверь, он одними губами прошептал: - Прости, Сецуна... Я не смог ничего сделать. Мужчина помнил, как он уважал Сецуну Мейо. Он и сейчас имел к ней такое же отношение, и его не слишком-то волновал тот факт, что она оказалась какой-то Сейлор Плутон. Он помнил, как она просила его сделать хоть что-то, попытаться запутать людей, чтобы Сейлор Марс не стала для них потеряна. Увы, он не смог ничего сделать. Все просто обезумели, а он очень любил своих дочерей и жену. И будь он менее трусом, пожертвовал бы ради них, ради воительниц... но он слишком боится за свою семью. *в подсознании Сейлор Марс* - Мама... – прошептала Рей, опускаясь на колени и беря хрупкую руку в свои ладони. – Мамочка... Женщина с невероятно темными и глубокими глазами внимательно на неё посмотрела. В её глазах сквозила усталость. Черные волосы покрылись жиром, а всё тело пропахло медикаментами. Матери было тяжело бороться, и она понимала, одновременно с этим желая только одного: чтобы мама не умерла. - Мамочка... – снова повторила Рей. – Ты только живи, ладно?.. Обещаешь?.. Женщина не в силах была даже кивнуть. - Мисс Хино, - в светлый кабинет вошел врач с толстой папкой, - я принес положительные результаты. Думаю, ваша мама скоро поправится. Рей посмотрела на него с надеждой, а потом врач вдруг исчез, и в палату начала заливаться лава. Ярко-красная, даже оранжевая или кирпичная, она была повсюду, и приближалась к койке, на которой лежала её мать. Вскочив, Рей осознала, что она уже находится в форме Сейлор Марс. Вытянув руки вперед, она зажмурилась, собирая всю свою энергию для этой атаки, сияя бледно-красным свечением. - Дух огня, в бой!.. Огромная струя огня сорвалась с её пальцев, ударяя в лаву, наступая на неё, поглощая её. Рей казалось, что уже всё, но, как только она дала слабину, позволив себе уменьшить мощность заклинания, лава увеличилась, прибыла, и остановить, отодвинуть её было всё сложней. И только бледное, болезненное лицо матери давало ей сил бороться дальше... *лаборатория* - Кажется, получилось, - удовлетворенно сказал генерал, рассматривая светящийся силуэт Сейлор Марс, её напряженное лицо. – Она взяла под контроль магму? - Быть может, но я пока не уверен, - ответил другой мужчина, с противной ухмылкой. – Мне кажется, будет сложно соединить её силу сразу со всей магмой Земли. В комнату, так некстати, нарушая его торжество, вошел ученый. Откашлявшись, он робко начал. - Послушайте, я не думаю, что Сейлор Марс можно вот так вот загипнотизировать и оставить надолго. Она не Сейлор Мун и у неё нет Серебряного кристалла. Логично, что её силы не безграничны, и она может просто умереть в тот или иной миг. Мне кажется, гораздо более выгодным решением будет внимательное изучение всей магмы под земной корой и нахождение способа, который бы позволил «включать» энергию Сейлор Марс и направлять её в точку, где на данной стадии появляются подозрительные колебания. Не так ли?.. - Возможно, здесь ты и прав. Пусть она пробудет под этим гипнозом ещё некоторое время, а потом сними его, ясно? А ты, - обратился генерал к ученому, - скажи, чтобы вкололи ей то снотворное, но дозу меньше, чем у Сейлор Меркурий. Сила огня ещё нужна нам. Ученый послушно кивнул. Гипнотизер явно остался недоволен, но ничего не сказал. «Я сделал всё, что мог, Сецуна. Я тяну время и стараюсь сохранить ей жизнь. Всё остальное уже в ваших руках», - подумал ученый, привычным движением поправляя очки. Сейлор Марс продолжала морщиться, и где-то далеко от неё Сейлор Мун плакала, только за сиянием Серебряного кристалла этого не было заметно. Плакала и молчаливо кричала, срывая несуществующий голос. Рей-чан!.. Рей-чан, нет!! Пожалуйста... Рей-чан... И ещё одна грань будущего медленно, но верно, откалывалась. Рей-чан...