Денис Воронцов, навигатор, 25 лет

      Переселение на базу прошло практически без эксцессов. Прикрыл их спуск взрыв реактора «Ариадны». Их, правда, чуть не сбросило в шахту, но Тед успел включить двигатели и сбалансировать коротким импульсом ударную волну.       — Мог бы и предупредить, птицевод-недоучка! — непонятно выругался пилот, раздраженно сдувая выпавшее из волос перышко.       Денис, посмотрев на напарника, ни о чем не расспрашивал. Хотя подмывало — он давно заметил, что от обоих пилотов пованивало пометом, будто они мыли птицеферму, причем друг другом.       В док управляемый Тедом корабль вошел, так чисто и ровно, что стыковочные лапы обняли транспортник в одно касание без малейшего скрежета или удара. Денис в который раз подумал, что на его памяти так опрятно и мягко стыковалась только Гончая. Но Тед был человеком, живым, с эмоциями, радостью и гордостью профессионала, и рядом с ним не появлялось чувства инфернальной жути от сверхточных движений и вымораживающего расчета.       — Это было бесподобно! — томно выдохнула Маша в динамиках.       Пилот сверкнул глазами и расправил плечи, победно улыбаясь Денису. Тед, как и Рэтт, после явно удачного маневра посматривал на навигатора, ожидая реакции, но, отвечая кивком, улыбкой или подмигиванием Теду, Денис был куда более искренним, — для Рэтта это было необходимое заслуженное поощрение, для Теда — желание Дениса выразить свою признательность за мастерство напарника. Денису определенно нравилось летать с Тедом. Это был лучший напарник, чем все, кого Денис знал до этого. Ехидная память услужливо подсказала, что опыт-то у него невелик: «Птица Удачи», «ПАД», «Фея Эфлары», «Ариадна»… Только что погибшая…       «Примета плохая — навигатор с погибшего корабля приносит несчастья», — вспомнилось совсем уж некстати. Реальность резанула по сознанию исподтишка, подло и больно: они не на учебных маневрах, не на показательных выступлениях и даже не на просто работе. Возможно, это вообще последняя стыковка их корабля и вообще — последняя стыковка. Денис судорожно сглотнул пересохшим горлом, прогоняя мысли и выравнивая дыхание и точно заново запуская сердце усилием воли. Сейчас бы ему очень хотелось и в самом деле быть киборгом: машиной, мощной, умной, безошибочной и смертельно опасной машиной, которая многократно превосходит человека в бою, и которую не жалко пустить в расход, ради спасения своих людей.       Денис бы соврал капитану, если б был уверен в том, что сможет хотя бы процентов на шестьдесят заменить DEX’а в предстоящем с очень высокой долей вероятности бою и не обмануть расчеты и ожидания, и в том, что капитан задействует «непонятно кем зачем засланца» в реальных боевых действиях на самых опасных участках, а не отошлет внезапного DEX’а с принципиально бесполезным и бессмысленным поручением подальше, просто, чтоб не мешал, не создавал своей неизвестной переменной хаос в планах.       К счастью, Тед обуревавших напарника панических и упаднических эмоций не видел, обсуждая с капитаном перечень обслуживания, которое могла бы провести база для их корабля. Денису снова стало стыдно — ему постоянно казалось, что боится предстоящей схватки с пиратами Балфера только он один, все остальные вели себя спокойно, так будто предстояло какое-то необычное, но совершенно безопасное дело.       Корабль решено было оставить в ячейке, как брошенный, с открытыми шлюзами.       Капитан приказал Михалычу обеспечить перевод реактора в «режим хранения» сразу по окончании гашения прыжкового двигателя, а Денису — помочь технику с программированием искина на выполнение этой задачи. Вдвоем они все сделали быстро, разве что поставили не отключение, а спящий режим для Маши, которая пообещала им изображать «полную смерть системы» вплоть до их возвращения. Длинное свисающее с потолка тело ремонтного с выростами манипуляторов прикрыло сопла маневровых двигателей со стороны шахты, Винни подтвердил, что визор тепла не фиксирует, если не подлетать и не заглядывать в ячейку целенаправленно.       Наконец, все отобранное имущество: оружие, привезенное с базы Роджера, продукты из их кладовки, аварийные комплекты, отобранные и рассортированные Вениамином Игнатьевичем по ситуационным аптечкам медикаменты, инфокристалл бортового журнала и личные вещи экипажа и пассажиров, — было перенесены и погружены на транспортную платформу, подогнанную Винни. Им с Тедом на флайере предстояло дежурить в шахте, пока они не доберутся до командного центра. Денис бы, конечно, предпочел быть с ними, в качестве стрелка, но капитан решил иначе.       Корабль оставался в ячейке пустой и темный, покинутый. Денис чувствовал тоску и досаду, оставляя его и Машу возможным захватчикам, но ничего не мог поделать — это действительно было оптимальное решение, позволяющее его сберечь.       Но когда Тед, уходивший с корабля последним, спустился по трапу со своим каютным растением, внезапно возникла заминка. Выяснилось, что они так и не разобрались с вопросом субординации — пираты Роджера не считали себя спасенной командой, потерявшей корабль, а Станислав Федотович, естественно, не собирался признавать себя пощаженным пленным. Переговоры о демократических выборах капитана зашли в тупик, и Денис, исключительно для демонстрации абсурда ситуации, вспомнил статью из исторической энциклопедии про разрешение конфликтов поединком лидеров. В итоге проблема власти решилась жеребьевкой, по столь же древнему способу подкидывания монетки — в их случае жетончика, оставшегося от полининого Моси, — и капитаном всей их группы из тринадцати человек стал Станислав Федотович. В этом судьба была определенно на их стороне. Хотя Денис с удивлением отмечал, что и пиратская команда подчиняется Роджеру не из страха или договора-вербовки, а из настоящего уважения, своему капитану он доверял неизмеримо больше. В конце концов у Станислава Федотовича боевого опыта было больше, чем у пиратов, а сейчас это было важно.       Винни и Тед на флайере остались прикрывать их и сторожить шахту, а они пешком, в сопровождении погрузчика, на котором, и без того медленном, постоянно норовили проехаться то Мария Сидоровна, то Фрэнк, то сам Владимир, пошли по паутине коридоров в командный центр.       Денис старался держаться около капитана и оперативно корректировать маршрут, потому что последние компоновщики базы будто нарочно собрали вокруг комцентра настоящий лабиринт из пересекающихся и разветвляющихся коридоров.       Командный центр встретил их пылью, тишиной и скелетом в кресле около центрального пульта.       — Последний командир базы, — Роджер коротко отдал мертвецу честь. — Наверное, не выдержал вестей о поражении Альянса, распустил подчиненных, отдал приказ о консервации базы и покончил с собой, как истинный самурай.       — Викентич, а ты Суку знал? — они тогда пили чай в подсобке у старого кладовщика. Они - это сам Викентич, Денис, Максима и Егор. Максима каким-то загадочным образом порвала подошву спортивных тапочек и нуждалась в замене, а Егор увязался за компанию. Спрашивал Егор. Денис расспрашивать о семье Доу не решался, даже когда Викентич упоминал «Отмороженную Бестию — хотя тут все ясно — внучка Доу».       — Лично… Нет, — после долго молчания ответил старик. — А вообще, кто ж не знал. Шон был одним из ста сенаторов Прометея, а Сука никем не была. Вообще никем. Только Старой Сукой. Но… На всех ключевых постах в финансах и в армии стояли только ее люди. Хрен поймешь, как она их отбирала, ходили слухи, что всех с низов находила, натаскивала и подсказывала как расти, помогала информацией, если нужно, устраняла конкурентов… Я желторотиком был тоже, помню, мечтал Суке понравиться и погоны с бахромой надеть… Да так с ромбиком и остался… И сейчас уж не скажу, хорошо оно или плохо… Как федералы за нас всерьез всеми тремя флотами взялись, да со всей Межзвездной Коалицией на подхвате, с центаврианами, да крамарцами… У нас и пошла сдача сектора за сектором. Так пришла пятая директива от Генштаба: если бой заведомо безнадежен, рядовому составу — уходить в рассеяние с гражданскими, прикрывая их, а  невозможно уйти — сдаваться и выжить, младшему и среднему командному составу — прикрывать отходящих до последнего далее на личное усмотрение — плен либо смерть, старшему командному составу — не дать себя взять живым. За любым армейским полковником и флотским капитаном сержант ходил с приказом — добить, если сам не сумеет… — старик замолчал. Больше они в тот день к историям из прошлого не возвращались.       А Денис тогда, кажется, впервые подумал, что его тоже нашла «хрен поймешь» на каком-то Мирке Доу. Отобрала и натаскала, показала как и куда расти…       Викентича в памяти сменил Домбровский, произносящий в сторону неохотно и недовольно:       — И это ее заслуга, что, даже после их с Шоном смерти и плена внучки, экономика Альянса работала, военная верхушка предпочитала смерть сотрудничеству с победителями, невоенное население рассосалось по галактике задолго до захвата Звездной Атланты, а общак остался общаком и после поражения…       Воспоминания мелькнули мгновенно. Ремонтная база была важным, стратегическим объектом, ключевым армейским постом. И ее командир тоже мог быть «человеком Доу», поступившим согласно пятой директиве Генштаба…       Денис наклонился за бластером.       — Разряженный, — вслух сказал он, осмотрев оружие.       — Еще бы, столько времени прошло, — отозвался Станислав Федотович, приглядываясь к оружию, и протянул запасную батарею: — На, возьми мою запаску, должна подойти.       — Спасибо, — Денис сменил батарею и отрапортовал нарочно не уставно, чтоб стереть пафосные мысли о преемственности и прочем: — Ага, годится.       И они, и воспоминания, и размышления об истории, и проведение параллелей — все было лишним и неуместным, отвлекающим. Сейчас было важно защитить своих, уничтожить или нейтрализовать пиратов Балфера, выжить, вернуть домой пассажиров и команду, не подвести капитана.       Тем более что, закончив препирательства с Роджером из-за фуражки мертвеца, которую хотел затрофеить себе, Фрэнк наконец-то активировал пульт и тут же панически взвыл:       — Шахта открыта! И в нее уже успел залететь какой-то корабль!!!