Денис Воронцов, навигатор, 25 лет

      В рамках программы адаптации курсанты, не прожившие на Празднике несколько лет, смотрели в аудитории голограммы и изучали теорию безопасной жизни на Празднике. Старший преподаватель Герман Румель, высокий худой похожий на богомола старик педантично перечислял биологические виды и геофизические аномалии, сопровождая их голографиями, и следил за прилежным конспектированием информации курсантами. Смешки и перешептывания на лекциях он не переносил, пресекал жестко и злобно шипел, медленно с усилием пропуская сквозь зубы свистящие и шипящие, будто не хотел выпускать эти звуки изо рта и пытался прикусить им хвосты: „Я вижжжу, вам весссело, курсссант Осссипова, я хочччу увидеть, как вы посссмеетесссь на зачччете“ или „курсссант Шшштоль, вам не интересссен мой расссказз? Вы жжжелаете сами расссказать, как убивать белого водомера, и чччто будет, есссли попасссть в него термиччческим оружжжием?“.       После Основ Безопасной Жизнедеятельности был курс Истории Колонизации, на котором почти тоже самое что и Румель, только под соусом как с этим боролись строители космодрома, первых городов и шахт, рассказывала Маргарита Фишер — молодая плотная, крепкая, приземистая женщина. Родившаяся и выросшая на Празднике и очень этим гордящаяся. Ее излюбленным пассажем было: „Конечно, мы ничуть не должны принижать подвиг тех первопоселенцев, что осваивали Гондвану за пределами защитных периметров, но все мы должны ясно понимать, что без усиленной работы всего общества, без трудового энтузиазма и без помощи и заботы нашего Правительства, здесь никогда бы не смогли возникнуть и существовать такие прекрасные и благоустроенные города, как Фрайтон, Северия или Лазурная Сопка. Вы не смогли бы даже заснуть, не убедившись в том, что вас охраняют хотя бы два ваших товарища, что они живы, бодрствуют и надлежаще вооружены! Понимаете, представляете это?“       Физподготовку вел чем-то неуловимо напоминающий разъяренного краба Матиуш Кунцечко, тоже уроженец Праздника. Он гонял курсантов обвешенных индивидуально подобранными утяжелителями по полосе препятствий. Будто нарочно, он выбирал для своих занятий слепящий местный полдень, либо наоборот — местную ночь, и тогда вполне мог отключить искусственное освещение над спортивной площадкой, оставив только нижнюю подсветку, которая искажала реальную высоту препятствий и вообще рельеф, либо наоборот - включить только верхнюю подсветку с резкими тенями, тоже искажающую местность, либо вообще убрать весь свет и приходилось бегать в визорах, а то и без них, подсвечивая себе наладонным фонариком. Гонял «Просто Матиуш, можно без „сэр“» курсантов не то что до седьмого пота, а до первого обморока. И не считал внезапно рухнувшую под ноги сокурсникам девушку, а то и юношу, чем-то особенным. Сноровисто укладывал на спину, приподнимал ноги, совал под нос флакон нашатыря и отправлял лежать на жесткую скамейку на полчаса-час. Если группа к тому времени не выбегивала положенное количество круго-километров, то отлежавшийся был обязан к ним присоединиться. Впрочем Денис заметил, что в таком интенсивном режиме он гоняет только их группу. Всех „адаптантов“, разделили на три неравных группы. И со всеми Матиуш занимался по-разному.       Само по себе скользящее относительно местного времени земное расписание занятий тоже доставляло сложности. Приходилось привыкать ориентироваться не на естественное освещение, а на интенсивность работы уличных фонарей или оконного затемнения.       После занятий вялые и замученные курсанты расползались либо с перегруженными информацией головами, либо не чувствуя ни рук, ни ног. Как и пообещал на построении Змей, „сил на глупости“ у курсантов уже не оставалось.       Денису учиться в ЛУФе нравилось. ОБЖ и ИК были интересны. Денис представлял себе, как Гончая, Вагутц и Змей бродят по недружественной планете. Ищут, кидая в подозрительные места грузила с ленточками, гравитационные аномалии, спят по очереди, высматривают опасных тварей, „молодилки“, „морозилки“, „огневки“, „зеленки“, „сухие молнии“ и прочие странные явления, пытаются вычислять зависимости их проявлений. Строят и проверяют версии о природе странностей и ищут способы их преодоления. Иногда представлял рядом с ними себя.       Бегать было действительно тяжело, но зато потом, после снятия утяжелителей и душа, его накрывало ощущением легкости и свободы, какой-то безграничной силы и желанием бежать и бежать дальше. Поэтому, когда Макар, оказавшийся в одной группе с Денисом, после „физры“ доплетался в комнату, чтобы рухнуть на койку и громко стонать о том, что он передумал, не хочет ни в какой космос и завтра же улетает домой простым пассажиром, Денис открывал планшет и начинал перечитывать и приводить в порядок лекционные конспекты, шел плавать или играть сам с собой в бильярд.       Свободного времени между завтраком, обедом, ужином и тремя двухчасовыми занятиями, на взгляд Дениса, было с избытком. И сокурсников, считающих, что это не адаптационный курс, а форменное издевательство, он искренне не понимал.       К тому же, судя по коридорной и столовской активности тех же сокурсников, адаптационный курс успешно работал.       Выданная в медпункте улыбчивой и мягкой Марьяной Авдеевной, банка стимулирующих таблеток так и стояла в ванной не распакованная, хотя Макар, Максима и другие постоянно твердили, что без ежеутренней и послефизкультурной таблетки точно бы загнулись. Дениса нехорошим предобморочным чувством накрыло всего несколько раз. Дважды — накануне исхлеставших городской купол молниями и дождем гроз и однажды, когда он чересчур увлекся нырянием в бассейне и, действительно слишком переоценив собственные силы, еле выволок себя из воды. Но теребление ушей помогало преодолеть слабость без волшебного лекарства.       Когда Румель объявил переход к практической работе, и все первокурсники расписались в согласии на применение к ним новаторских методов обучения и использование для усвоения курса технологий полного погружения в виртуальность, большинство курсантов обрадовалось. „Полное погружение! Ох, и поиграем! Всю жизнь мечтал сыграть со всеми ощущениями!“ — восторгался Макар и пускался в перечни игр, в которых он хотел бы оказаться со стимулятором коры головного мозга на голове.       Денис насторожился. Он достаточно видел Румеля, чтобы не думать, что тот способен тратить правительственные деньги на развлечения. Да и знакомые по дядиколиной квартире люди, чаще говорили про СКГМ — „Сказку на голове“, как про орудие изощренной пытки, а не как про желанную дорогую игрушку или шикарный аттракцион.       Практика по ОБЖ проходила в шестом корпусе. Там же, где располагался училищный медпункт, это только усилило нехорошие Денисовы предчувствия. Радостно-предвкушающие развлечение сокурсники казались ему стадом кроликов, которых сильный запах овощей и зелени привлекает к забойнику, он видел это на Иссе. Чувствовать себя кроликом, радостно лезущим в щель машины по убою и разделыванию, было крайне неприятно. Но показывать свой страх Денис не собирался. Хотя Валечка все равно что-то заметила и пристала в столовой с расспросом о самочувствии. Денис отговорился, что не выспался. Встрял Макар с рассказом о так и не распакованной баночке со стимулятором, Валечка и Максима, тоже определенная в одну группу с Денисом, тут же насели на его и не отстали, пока не скормили ему таблетку, за которой сбегал в комнату Макар.       Стимулятор помог, если не справиться с волнением, то лучше скрывать его. И раздеваясь до плавок перед проходом в зал для практических занятий в виртуальном пространстве, Денис уже не вздрагивал от внутреннего озноба, бившего его с утра.       И Денис ничем не выдал боязни, когда Румель сам надел на него шлем, проверил контакт клемм с кожей на лбу, висках и затылке, на шее под челюстью и сзади на позвоночнике. Румель проверил правильно ли натянуты плотные перчатки на руки. Закрепил клеммы контактов на запястья, локти, щиколотки, под колени. Они слегка щекотались, пока умные детальки прилаживали себя на человеческом теле. Румель лично экипировал каждого, проверяя правильность креплений и контактов. Изредка слышались смешки, хихиканья, шутки или замечания курсантов.       Вдруг все внешние звуки исчезли. Темнота перед глазами перестала быть темнотой надвинутого на лицо шлема, став глуше и абсолютней. Тело, еще секунду назад стоявшее на полу в большом зале с белыми стенами, внезапно потеряло опору, Денису показалось, что его подбросило и кувыркнуло в пространстве. Когда под ногами снова оказалась твердая поверхность, его мотнуло, Денис выровнялся, переступил, становясь устойчивее. На тело перегрузкой легла дополнительная сила тяготения, тьма перед глазами начала светлеть, сменяясь белыми стенами. Прозвучал голос Румеля:       — Внимательно осмотрите себя. Поднесите руки к лицу, пошевелитесь, потрогайте себя.       Денис послушно опустил глаза, осмотрел руки, ноги, вывернул голову насколько смог, посмотрев себе за спину. Потрогал ноги, живот, ладони. Он стоял в совершенно пустом белом зале. В новой курсантской форме. Без шлема, перчаток и датчиков. Немного сводило пальцы на руках.       — Первая локация будет простой. Вводная такова: Ваш катер потерпел аварийную посадку в тридцати метрах от периметра. Ваша задача: преодолеть эти тридцать метров, дойти до ближайшего контактного излучателя силового поля, найти и активировать передатчик, попросить о помощи, дождаться, когда вам откроют ближайший проход под купол и далее войти в него, следуя инструкциям. Для облегчения задания вы вооружены наиболее подходящим вам по психотипу оружием. Задача ясна?       — Так точно. Преодолеть пространство, отделяющее от силовой ограды, найти передатчик, попросить о помощи, пройти в купол, следуя инструкциям, — Денис встал ровно. И отрапортовал о приеме задания. Едва он закончил говорить, как картинка снова поменялась, его бросило на пол, точнее лицом в жесткую траву и мелкие камни.       Денис сосредоточился. Итак, вводная. Он лежал на земле лицом вниз, правая рука с бластером выброшена вперед. Левая — под туловищем согнута в локте ладонью вниз. Правая нога задрана вверх и на чем-то лежит стопой, левая полусогнута упирается ботинком в твердую поверхность. Голые участки кожи на лице и шее ощущают прохладу, оксимаска съехала на сторону. Перед глазами трилистники мохнатой буро-зеленой травки, мелкие беловатые камешки и серая крупинчатая почва. Сердечный ритм и дыхание учащены. Болевые ощущения отсутствуют. Есть явный дискомфорт от неудобного положения тела в пространстве. Сила тяжести выше уже привычной по ЛУФ. Он медленно чуть приподнял голову, посмотрел вперед на руку с бластером, потом чуть дальше, пока еще сквозь траву, не увидел ничего подозрительного, перевел взгляд влево, затем вправо. Дышал Денис, подражая Вагутцу: немного втягивая носом пытаясь понять запах, и более сильный, но все равно неглубокий, вдох ртом с угла оксимаски, все еще сидевшей, пусть и неправильно, на лице. Пахло пылью, растительностью гарью и озоновой свежестью. Вроде бы запах озона был не слишком сильный, легкий на Празднике присутствовал даже в городе, это Денис понял по первому впечатлению по прилету, но все равно старался дышать пореже и поменьше. Медленно-медленно озираясь и оглядываясь, переводя бластер одновременно со взглядом, Денис приподнялся, на левом локте. Удостоверился, что может безопасно снять ногу с порожка завалившегося на бок катера, и сволок ее на землю. Щелкнул по комму, закрывая катер. Попробовал поставить силовое поле, но в лимит доброты Румеля это, похоже, не входило. Также медленно и тщательно взвешивая каждое действие и проверяя его на безопасность, встал на четвереньки, огляделся уже поверх травы, увидел силовую ограду впереди. Наконец, поднялся на ноги и, прижавшись к обшивке спиной, поправил оксимаску и задышал нормально. Огляделся, бугорок, заподозренный им еще с положения полувыпрямившись, действительно был крайне подозрителен. Денис выстрелил почти одновременно с прыжком шагунца и резко зажмурился — пошитая лучом голубоватая… не дымка, а „прозрачность“ вспыхнула и выгорела. Кажется, ему повезло. Резко встав, он бы не только наверняка оказался засеченным виброчувствительными лапами твари, но и попал головой аккурат в опасное сгущение.       До периметра Денис добрался почти без приключений и потерь. Ему встретилась всего одна аномалия — торчащий обломок породы. Денис его обошел. Ничего опасного, если только не спотыкаться об него, иначе можно просто сломать кость „об воздух“. Да „ласточка“ попыталась клюнуть его в шею и отложить личинку. Но Денис заметил ее вовремя и пристрелил на подлете. И передатчик нашел легко. Точнее усилитель сигнала — передающий с его клипсы на пульт диспетчера купола. Его впустили за силовую ограду и велели пройти еще сорок метров вдоль монолитического парапета до ближайшего „рукава“ входа. Между силовой оградой и бетоном пришлось с запасом обойти рой мошек. Твари были почти безобидны для людей, но могли отложить свои микроскопические и почти не убиваемые яйца в любые складки/отверстия, а Денису были дороги и поры собственной кожи, да и форму жаль было бы выкидывать, заведись в ней микроличинки. Пусть он, несмотря на всю абсолютную реалистичность и достоверность происходящего, ни на миг не забыл, что это виртуальность, действовать он все равно решил так, будто все происходит на самом деле.       В рукаве прохода, одновременно с включившейся дезинфекцией картинка мигнула и сменилась белым залом, на полу которого в разных позах неподвижно лежали или корчились курсанты в „сказках на голове“, голову резко развернуло в сторону пульта, за которым сидел Румель:       — Потеря зрения два процента. Воздействие яркого света на незащищенную сетчатку, потрите глаза и поморгайте, курсант, — сухо произнес Румель. Денис послушно выполнил указание, картинка действительно стала резче. Румель продолжил, — и медленно, Воронцов. Слишком медленно. Пока вы шли, все ваши товарищи погибли. Снимайте шлем, Воронцов.       Белый зал исчез, пол под ногами немного качнулся, перед глазами оказалась темнота выключенного виртшлема. Денис расстегнул крепежи контактов на запястьях, стянул перчатки, потом снял автоматически отлепившийся клеммами от кожи шлем. Поморгал, привыкая к реальной картинке белого зала, на полу которого сидели или лежали курсанты. Методично собрал со своего тела все контактные датчики-передатчики, сложив все вместе с перчатками внутрь белой напичканной электроникой полусферы СКГМ. Вручил учебный инвентарь подошедшему киборгу. И тоже сел на пол. Три киборга методично обходили курсантов, собирая технику, позволяющую человеку ощущать себя в мире сгенерированном компьютером как в настоящей реальности, и приводя в себя нуждающихся в этом курсантов. Некоторых заметно трясло, кто-то всхлипывал, кто-то недоверчиво осматривал собственное тело.       — А сейчас мы перейдем в аудиторию и будем смотреть на ваши ошибки. И все мы узнаем, кто и что именно пропустил из того, что я рассказывал в теоретической части курса.       На большом голопроекторе показался большой ячеистый купол Фрайтона, сместился и под ним стала уверенно опознаваться территория ЛУФ и взлетно-посадочное поле, огороженное силовым периметром. Затем один за другим с неба начали снижаться катера, все как один промахиваясь мимо поля и падая один за другим у самого купола, отброшенные от него силовым барьером.       Из катеров начали неуверенно и неуклюже выбираться курсанты. Все восемь человек их первой группы. А затем… Денис смотрел как они падали. Кого-то кусали прыгнувшие с почти голой, едва прикрытой травой земли, прятавшиеся на ней животные, кто-то проваливался ногой в не примеченную нору червя-землепашца, и беззвучно кричал, когда пасть пятиметровой аннелиды начинала тянуть в себя попавшуюся добычу. Кто-то спотыкался на ровном месте, падая лицом в камни, будто с силой подтолкнутый в спину. Валечка врезалась во что-то невидимое в воздухе и осела на землю, схватившись за обуглившееся лицо обуглившимися руками. Макар успел добежать почти до самого периметра, когда подлетевшая к нему сзади „золотая муха“ упала ему на затылок и начала вгрызаться под кожу. Макар заметался, ударился о силовую ограду, был отброшен и попал на многоножку, которая довершила дело начатое мухой.       Румель педантично останавливал кадры каждого происшествия и детально и безжалостно разбирал ситуацию. Когда, показывая, с замедлением, как мечется, а потом корчится на земле укушенный в руку „гадючкой“ Адам Штоль, Румель сопроводил это комментарием: „Вот еще один не вспомнил об аптечке самопомощи, находящейся у каждого из вас в правом набедренном кармане“, - Внезапно взорвался Ким Рей — курсант-пилот, сын офицера космодесанта, который „погиб“ одним из первых, потому что сначала распорол о покореженный кусок обшивки катера руку, а потом не смог отбиться от набежавших на запах шагунцов, „потому что, запаниковав, не только не сумел оказать себе самопомощь, но даже не сообразил отступить в катер и закрыть дверь“: „Вы бы сами вспомнили? Боль же адская!“       Румель внезапно расстегнул собственную рубашку, сдернул ее и вывел на проектор вид собственного торса, спины и плеч с камеры своего комма, а рядом картинки с лекций с образцами ран и шрамов, остающихся от разных тварей или воздействий.       — Вам проходить первую летную практику в атмосфере этой планеты. И на то, что вам, счастливчикам, не доведется прогуляться по ее поверхности, я вам рассчитывать не советую. Так что, если кто-то не готов по ней ходить и над ней летать, то лучше подать документы об отчислении и не тратить мое время. Вас сюда никто не звал. И если вы соблазнились слухами о низком конкурсе или отсутствии ксеносов, не просмотрев информацию на официальном сайте ЛУФ, то теперь вы, если у вас все же хватит мозгов, сможете сообразить сами, а, если не хватит, — спросить у товарищей, почему нас, как место своего обучения, до сих пор не выбрал ни один представитель разумной расы, отличной от человеческой. Продолжаем.       Просмотр курсантских попыток пройти тридцать метров по поверхности Праздника продолжился.       — С завтрашнего занятия полный повтор всей теоретической части. Через неделю повторение практической под СКГМ. По итогам сегодняшней попытки у всех „незачет“.       Когда Денис уже улегся спать, к нему за штору „вломился“ Макар, только к ужину переставший приставать ко всем с рассказами о шевелящихся под кожей насекомых, а после ужина носившийся с идей написать на Румеля жалобу декану и даже начавший собирать подписи:       — Слушай, я вот не понял, а у тебя-то почему незачет? Ты же вроде дошел?       — Медленно.       Денис отвернулся к стене. Слышно было, как вставший с его койки, но так и не задернувший штору, Макар ругается и ходит из угла в угол. Потом недолго погудел утилизатор, вздохнула пружинящая койка.