Денис Воронцов, навигатор, 25 лет

      — Ненавижу этого рыжего зануду! — Венди крутнулась в навигаторском кресле и со злостью щелчками распылила окна над пультом.       — И поэтому ходишь за ним как приклеенная, — хохотнул Гэрри и, скорчив рожицу, пискляво передразнил, — «Денис, тебе кофе со сливками сделать? А корицы добавить? А какую кашку ты больше любишь?..»       — Заткнись! Я просто веду себя вежливо!       — Ха! Скажи кому это угодно. Ты просто в него втюрилась! Еще немного и это заметят и Ксо с кэпом.       — Ничего подобного!!! Он меня бесит!       В пультогостиной было темно, Гэрри и Венди освещали виртокна, развернутые над пультами, и голограмма местной звездной системы над проектором. Дениса, вышедшего на кухню попить, они не видели. Сначала он хотел дать им себя услышать, но быстро передумал и тихо вернулся в каюту, чтобы не подслушивать не предназначенный для него разговор.       Странное поведение Венди в последние недели, кажется, получило объяснение.       — И что это? — Домбровский тряхнул бумагой.       — Заявление. Я увольняюсь и ухожу от вас на следующей нашей остановке.       — И с какого это рожна ты этого возжелал, хотел бы я знать, — Анатолий Артемиевич прищурился исключительно недобро.       Денис молча передернул плечом и промолчал. Правдивое объяснение он озвучивать не собирался, врать не хотел.       — Хочешь больше зарабатывать? Хорошо. Я могу удвоить твою ставку. Так на круг точно выйдет, как в нормальных транспортных компаниях.       Денис почувствовал, как покраснели уши. Того, что Домбровский может подумать, будто он увольняется из-за денег, навигатор не предполагал.       — Нет. Я не… Не надо, — у него даже слова не сразу подобрались, — я не поэтому. Просто хочу сменить работу.       — Значит, так. Я тебя никуда не отпущу, а на следующей стоянке Венди отправится домой к маме.       — Не надо. Она ни при чем.       — Не надо считать меня большим дураком, чем я есть. То она тебе взыскание в трудовую вносит, якобы по ошибке. То тарелками кидается. Что, пришла в каюту, а ты ее послал?       — Я не собираюсь это обсуждать, — смущение внезапно исчезло, сменившись спокойной злостью.       — Я тоже. Поэтому она едет к моей сестре и ищет себе нормальную работу, в конце концов, не маленькая дура, двадцать шесть уже, пора выпускать из детского сада. А ты останешься. И престаешь изображать себя героя придурков. Собрался он сойти на Данае.       — Венди у вас лучше. А я все равно решил найти другую работу.       — Надоело быть навигатором?       — Нет. Наоборот, хотелось бы более сложных маршрутов. Больше нагрузки. У вас слишком просто работать.       — Ррромантики захотелось? По пиратам соскучился? Давно голову не разбивали? — Капитан глухо прорыкивал слова.       Денис подумал, что даже у рычащего и злого Домбровского страшным быть не получается. Вспомнил негромкий глухой рокот, который могла добавить в голос Гончая, и непроизвольно передернул плечами. Признаваться, что уже больше двух лет ждет, что она все же выйдет на связь, возьмет в рейс, не важно на «Блохе» или на «Пятьсот Веселом», было мучительно, даже себе. Точнее, особенно себе. Потому что это ожидание было слишком детским, основанным на предположениях и догадках, выведенных из случайных фраз посторонних людей, нелогичным и сильным. Слишком о многом хотелось спросить, слишком сильна была надежда на ответы.       Денис продолжал молча смотреть на ругающегося Домбровского.       — И что, нашел уже подходящий корабль?       Денис отрицательно мотнул головой.       — И хорошо. Значит так, на Данае ты точно не сходишь.       — Я рассчитаю вам трассу под заказы, с вариантами. Даже если вы не найдете нового навигатора на Данае…       — Ты не сходишь на Данае. Во-первых, потому что это редкостная дыра, где вместо работы ты, со своим умением влипать на ровном месте, огребешь три ведра неприятностей, во-вторых, потому что сначала ты найдешь себе новый корабль, и я удостоверюсь, что на нем можно летать. И это мое последнее слово. Или Попа будет стоять на Данае сколько потребуется, а я попрошу Ксо не спускать с тебя глаз. И ты будешь всюду ходить под ее охраной.       — Анатолий Артемиевич, почему вы относитесь ко мне как к ребенку? Даже Венди… — Денис замялся, пытаясь подобрать слова. Памятную драку, в которой Денису досталось кастетом вскользь — почти увернулся, и голову ему не разбили, а только кожа слева над ухом оказалась рассечена, затеял Гэрри. Точнее именно до него докопались трое качков. Денис просто защищал напарника. Но влетело в основном Денису. И в драке, и от капитана. Гэрри тоже досталась порция ругани, но не за драку, а за то, что «еще и парня втравил». Когда Денис не дал отвести совершенно не соображающую, вдрызг пьяную Венди на чужой кобайк, в буквальном смысле отбив девушку у кобайкера, попало опять Денису. Впрочем, про подробности этой истории он не рассказывал, просто принес капитанскую племянницу на ПАД и передал на попечение Рэма. Но скрыть разбитую губу и синяк на скуле не удалось. И Домбровский опять на месяц запретил выходить с корабля без него или Ксо. Но ни к Гэрри, ни к Рэму, ни к Венди Домбровский не пытался приставить охрану или запретить куда-либо ходить. — Здесь так не опекают.       — Потому что я не хочу, чтобы мне не фигурально оторвали голову. Пацанам уже почти без малого по тридцатнику, и за свои головы пусть уже сами отвечают. За Венди я отвечаю только перед сестрой. А присмотреть за тобой мне Последняя из Доу, — Домбровский скривился, скрипнул зубами, продолжил, — попросила. И я не самоубийца, чтоб такие «просьбы» игнорировать. Или ты не в курсе что значит название, начинающееся на инициалы старухи, вместе с красными горизонтальными стабилизаторами?       Денис отрицательно качнул головой.       — А это значит, что корабль принадлежит так называемой мирной флотилии Альянса. Точнее… Что капитан этого корабля дружествен врагам Федерации. И попутный груз, мирного назначения для ее противников будет взят на борт и доставлен бесплатно. Так как пресловутое «личное чувство справедливости» выше закона и выгоды. Но если корабль был куплен на деньги инсургентов, то и чувство личной справедливости получается определенно направленным, знаешь ли. Старуху звали Алая. Алая Доу. Хотя, как Сука она известна гораздо больше. Да и заслуженней. Это Шон был философом и надеялся на природную мораль и личную справедливость, а его жена всегда ставила на страх и жадность. И это ее заслуга, что, даже после их с Шоном смерти и плена внучки, экономика Альянса работала, военная верхушка предпочитала смерть сотрудничеству с победителями, невоенное население рассосалось по галактике задолго до захвата Звездной Атланты, а общак остался общаком и после поражения. Так вот, если какое-то корыто называется в честь человека на те же инициалы, иди к капитану и спроси: помнит ли он Шона и его Алаю. И если там не придурок, назвавшийся по недомыслию, можешь рассчитывать на помощь, только от имени Доу ее и проси. Как минимум подкинут куда тебе надо. А красные крылья — еще во времена Катаклизма стали символом того, что командир борта не воюет и боевой груз не берет. Только привозить стороне конфликта продовольствие, медикаменты, вывозить раненых и членов семей — это тоже работать на войну. Ну, а я присоединился к этой «конвенции», потому что выбора тогда у меня не было. Добровольный договор без права выхода. Поэтому я туда, где могу, в контру с официальной властью войти, просто не летаю. Я и назвал корабль в честь задницы, пусть и с положенным пиететом. Но раз уж попросили присмотреть — буду смотреть. Те, кто условия «конвенции» нарушают впрямую, живут недолго и несчастливо. Силой удержать не смогу, но и шеей рисковать из-за того, что ты заскучал, не намерен. Понятно?       Денис кивнул. Мысли снова перепутались. А необъяснимая обида на названную мамашу стала более едкой.       — Я не ребенок уже. Я сам захотел уйти. И теперь я тем более от вас уйду.       — Отпущу. Но, так сказать, на территории заповедника — когда смогу с чистой совестью ответить, что выпускал молодняк в нормальные условия, а не абы куда. Договорились? В общем, смотри вакансии, а там разберемся.       — Только Венди не наказывайте. Она не при чем.       Домбровский раздраженно махнул рукой.       Упрямство слишком бы напоминало детский бунт, и Денис решил принять волю капитана. После Данаи было несколько мелких сельскохозяйственных планет. И Денис расстался с экипажем «Попы Анжелины Джоли» только на Аркадии, через месяц.       «Фея Эфлары» принадлежала знакомому Ксо, но была желто-бежевой, без малейшей примеси красного в покрытии внешней обшивки, и шла к Регулу. Денис снова оказался самым юным в экипаже, но вспоминали про это, лишь когда вставал вопрос: кому мыть посуду или палубу.