Денис Воронцов, навигатор, 25 лет

      С «Феей Эфлары» Денису не очень повезло: после полугодового интересного и заковыристого рейса она вернулась в порт приписки на Луне Вандербильда — спутнике газового гиганта в системе Денеболы, где встала на два месяца для профилактического ремонта и отдыха экипажа, который разъехался по домам в отпуск.       Денис отдыхать не стремился и через четыре дня благополучно устроился на малый грузовик «Ариадна». С «Ариадной» Денис снова мотался по Внутренним Мирам, изредка попадая и в более удаленные сектора. «Ариадна» часто брала заказы на доставку экзотических животных и временами это смахивало на контрабанду, но обзаводиться документами капитан не пренебрегал, и Денис предпочитал помалкивать о своих наблюдениях и подозрениях.       Один раз их даже занесло на Красотку, где Денис встретил мотающих практику курсантов ЛУФ. Болтая с нынешними третьекурсниками, он невольно чувствовал себя уже бывалым космическим волком, и мысленно старательно себя одергивал, что и до «волка», и до «аса навигации» ему еще далеко. В Училище все было по-прежнему. Все так же жестко властвовал Змей, злобствовал Румель и издевался Язва. Денис сам от себя не ожидал насколько сильно его обрадует эта случайная встреча. К тому же в последнем письме Маруся написала, что они с Даф помирились с родителями, те наконец-то приняли их особенную семью, и звала в гости, как только у них выдадутся совпадающие окна в рейсах. Но именно тогда «окна» не совпали, и на Праздник Денис только посмотрел в блистер рубки: крохотный шарик планеты удачно встал относительно Звездеца, Лапули и астероидного кольца, будто подмигнув на прощание.       Наверное, не будь этого странного ощущения Дома от радости его подруг, от курсантского ожидания Большого Космоса, Денису бы не пришло в голову сойти на Мирке. Но так совпало, что «Ариадна» получила заказ на Мирок. Правда стоять там собиралась не больше суток. И добраться от столицы до Радостного и обратно Денис не успевал. Он переговорил с капитаном и договорился, что проложит трассу дальше с вариантами и только после того, как капитан ее одобрит, получит расчет. Однако замечание за несвоевременное предупреждение об уходе Денис все же тоже получил.       На Мирке властвовала промозглая предзимняя осень. Самое нелюбимое Денисом время года. Это и воспоминание о предупреждении Коршуна отравляли дорогу, мешали представить встречу с Дядей Колей, возвращение домой и растравляли глухое неясное беспокойство. Монорельс пересекал всхолмленные лесистые долины, заболоченные низменности, проплешины вырубок. Вагон нырнул в ночь, пролетел ее и помчался дальше к выпрыгнувшему из-за горизонта солнцу.       Чем ближе становился город, где Денис провел большую часть жизни, тем большей глупостью казалось ему это возвращение. Но вот уже и серые коробки Радостного. Поезд притормаживал. Денис вынул сумку из ячейки. Брошенный в окно взгляд зацепился за выросшее на крыше старой бойлерной станции дерево. Денис решительно повесил сумку на плечо и шагнул к выходу из вагона. Поезд втягивался в пластиковую трубу станции. «А раньше крыши не было, только на инфостендах были проекты», — подумал Денис выходя.       Денис шел по городу, замечая мелкие перемены и общую его неизменность. Начать Денис решил с бильярдной. Но едва свернув в знакомый тупичок понял, что план его провалился: вместо скромной вывески и имитирующей деревянную двери, обнаружилась стробоскопическая, бьющая по глазам слепящими вспышками реклама ночного клуба и голограмма раздевающихся девушек. Денис куснул губу, осмотрелся, почти не притворяясь заблудившимся, сделал вид что рассматривает голограммы стриптизерш и часы работы заведения и вернулся в проулок.       К дому, где прожил все детство, Денис пошел не напрямую и не слишком быстро. По дороге завернул к банкомату и превратил часть денег со своей карточки в купоны местной торговой сети, на всякий случай. У другого автомата купил безвкусную булку и отвратительный кофе. Улицы были почти пустыми. Денис не заметил ничего подозрительного. Он не мог сам себе объяснить, что заставляет его медлить с возвращением домой. Только какое-то мучительно неясное тревожное чувство не позволяло быстрым шагом пройти по нужному перпендикуляру, свернуть в п-образный двор, войти в подъезд, взбежать по лестнице на нужный этаж… Денис одним глотком допил кофе, не чувствуя ни температуры, ни вкуса, скомкал в кулаке и швырнул в утилизатор стаканчик. И решительно пошел вперед.       Дверь на лестницу все так же застревала, открывшись на четверть, и требовалось еще раз нажать на сенсор, чтобы она, скрежеща, все же уехала в паз. Денису показалось, что лестницу не мыли и не убирали ни разу с тех пор, как он прошел по ней в последний раз. Денис отогнал воспоминания и, не позволив себе замедлить шаг, решительно поднялся на нужное количество пролетов.       Он остановился, не дойдя несколько ступеней до площадки.       Поперек дядиколиной двери крест-накрест была наклеена желтая полицейская лента.       Медленно, пересиливая желание сесть на заплеванные ступени, Денис подошел к двери и осмотрелся. Лента была выгоревшей там, где на нее попадал блик от щели лестничного лайтбокса, обросшей пылью там, где она частично отклеилась или изначально легла морщинами, судя по всему, дверь опечатали несколько лет назад. Кто-то уже свалил перед ней кучу мусора и хлама чуть менее пыльного чем опечатывающая лента. Денис протянул руку к сенсору и зачем-то провел пальцами по воздуху не решившись коснуться.       Одновременно накатило и затопило все окружающее пространство чувство звенящей холодной пустоты, точно его вынесло за пределы всех видимых галактик, и сонмище воспоминаний. И будто наяву виделся на месте опечатанной двери Дядя Коля, который свистом подзывает голодного избитого щенка, медленно и обреченно поднимающегося по лестнице, сжимающего зубами подол свитера.       Денис зажмурился и прикусил губы.