Денис Воронцов, навигатор, 25 лет

      Расставшись с Динкой, Денис не расстался с беспокойством за девчонку. Он все же не разделял ее уверенности в отце, и готовности папаши принять беглянку. Совесть не успокаивалась ни тем, что Денис отдал девчонке документы взрослого человека, дающие ей относительную свободу перемещения и пользования деньгами, ни тем, что отдал ей коммуникатор, который удалось запрограммировать на соединение с открытой сетью экстренных служб. Видеофон на планете был бы удобней, но его у Дениса не было. И то, что сбежавшая из дома девчонка одна уехала непонятно куда, перевешивало. Но ни совесть, ни здравый смысл не подсказывали, что еще он мог бы для нее сделать.       В гостиницу Денис вернулся замерзшим, окончательно уверившимся в собственной неправоте, глупости и никчемности, но так и не придумавшим выхода из ситуации с Динкой. Сообщать о ней в полицию было наиболее «правильно», но исключительно подло. Оставлять все как есть — проще всего, но безответственно и неправильно. Но ничего другого придумать не выходило.       Из них двоих именно Динка лучше знала местную жизнь и ее реалии, была более приспособлена и уверена в себе, имела или легко генерировала планы действий, которые немедленно начинала воплощать в жизнь. Дениса же она расценивала как неудачника и обузу и не стала бы его слушаться.       Денис с ней был в этом внутренне согласен: что он мог бы дать девчонке, он не знал. Ему и самому собственная судьба была неизвестна. Оставалось надеяться на то, что, если Динке не повезет с отцом, она все же вернется домой. А ему следовало бы озаботиться решением своих проблем. Стоило добраться до инфранета: найти стационарный общественный терминал или игровой клуб, проверить состояние собственных документов, узнать, натравил или нет Уайтер на него полицию и… Что делать дальше Денис пока не решил.       Все зависело от того, насколько велики здесь связи и возможности Уайтера, и был ли прав Червь, уверенный во всемогуществе и долгорукости капитана «Черной Звезды». Если капитан сумеет превратить сбежавшего навигатора в преступника, то Денис должен постараться никого не превратить в своих сообщников.       Для проверки личной карточки Денис выбрал уличный банковский терминал в нескольких кварталах от гостиницы. Терминал стоял около какого-то закрытого магазина, на широкой улице. Рядом была арка, ведущая во двор с тремя выходами в разные переулки. Камера жалобно скрипела и щелкала, развернутая рукой неизвестного вандала вдоль стены вверх. Что-то такое Денис искал несколько часов, методично исследуя город. Терминал послушно принял карту, высветил цифры баланса, показал последние операции и без проблем и задержек карту вернул. А потом Денис довольно долго стоял в темной арке и ждал, пока не замерз настолько, что не мог уже больше скрытно наблюдать за местом активации карты.       Из эксперимента следовало несколько выводов. Из приятных было то, что он может пользоваться своим личным гражданским счетом, если полиция его и ищет, то не настолько активно, чтобы бросаться к месту, в котором объявляются его документы и устраивать облаву. К тому же, на карту недавно была зачислена компенсация от профсоюза за расторжение трудового контракта не по инициативе работника. А это значило, что он официально свободен от обязательств перед Уайтером и может искать новую работу. Из неприятных… а неприятной новостью было то, что компенсация и составляла все его финансовые ресурсы. Уайтер исправно начислял ему минимальную ставку и столь же исправно отсылал ее на счет матери на Мирок. Операции были меньше ста единиц и подтверждались только отпечатком пальца.       Денис никогда не считал себя жадным, но сейчас чувствовал что-то странное, гадкое и жлобское. И внезапно начал понимать Егора и Джима, которых ужасно злило, если Макар брал их вещи без разрешения — это действительно оказалось очень неприятно. «Не потому, что жалко, а потому что взяли мое и без спроса».       С поиском доступа в инфранет все складывалось непросто — Новый Бобруйск оказался планетой с более высоким уровнем жизни и несколько иным отношением к личным гаджетам, чем Мирок или Праздник: точек доступа к информсети было много, но в большинстве из них предполагали, что посетитель воспользуется личным планшетом, видеофоном или коммуникатором. Но все же, терминал общественного доступа удалось найти: местная почтовая служба имела при отделении переговорный пункт.       Тесный огороженный дешевым пластиком закуток с доисторическим столом, стулом и громоздким агрегатом с биоклавиатурой, шариковым манипулятором и плоским моноблоком, никаких голограмм, виртокон, сенсоров.       Первым делом Денис просмотрел новости. В текущих про «Черную Звезду» не говорилось ничего. Об аварии арендованного Военным Космофлотом Федерации транспортника сообщали сразу после происшествия, несколько дней обсуждали на местном форуме, но потом тема на форуме была закрыта администрацией ресурса, а новостные сайты забыли и про аварию, и про ее расследование, за которым обещали следить. Хороший это для него знак или плохой — Денис понять не мог, но рука капитана во всем этом определенно чувствовалась. Денис поежился в свитере. На улице опять шел дождь, и он снова вымок, но зябкий холод ощутил только сейчас.       Потом Денис проверил почту.       Социальная, привязанная к паспорту, была благополучно вскрыта на «Черной Звезде», и автоответчик успешно переписывался с матерью и каким-то типом из полиции: Денис выяснил, что его полгода назад заявляли в розыск. Чего-то такого он ждал, на этом адресе, по привычке, перенятой, наверное, от Дяди Коли, никогда не было его личных писем, но было все равно мерзко. Пресловутое брезгливое «мои вещи трогали без спроса» иррационально отравляло сознание. Неприятное чувство было тем более удивительно, что Денис уже давно и совершенно точно знал, что да — забрали, трогали, пользовались, держали в сейфе, но ничего подобного не чувствовал.       Денис удалил всю автоматическую переписку, очистил спамкорзинку, черновики, обнулил настройки и только после этого немного успокоился.       После «Черной Звезды» он сам себе казался непривычно нервным и импульсивным, будто бы каркас его «я» разбили, встряхнули, и теперь он все никак не мог собраться и выстроить самого себя в привычную структуру. Возможно, это тоже было следствие «Ви-семь» — все же это было нейро- и психорегулирующее вещество. Возможно, это пребывание в компании Уайтера и его людей отпечаталось на личности. В любом случае, все это было очень неприятно.       Денис набрал двенадцатисимвольный логин и пароль от второй, личной почтовой странички, той, что его уговорили завести ребята в училище, и которой Денис пользовался для переписки со знакомыми людьми. Почта была забита тревожными посланиями с вопросами.       «Куда пропал? Прием!» — «Дэкс, выйди на связь!» — «Денисюк, ты что, с девчонками поссорился?» — «Дени, тебя все ищут, что случилось?» — «Воронцов, где ты потерялся? Почему не отвечаешь?» — «Сударь, честь имею вас уведомить, что вы редкостная свинья! И подобный игнор товарищей есть пример редкостного сволочизма. Особенно, если ты в беде и тебе нужна помощь. Маякни, где ловить и как помочь.» — «Гад ты, сосед! У меня сын родился, а ты даже не поздравил. Дай знать хоть, что живой, а то Валька мне мозг грызет.» — «Воронцов, ответьте мне, где вы и что с вами, при первой возможности!» — «Денис, как только найдете возможность связи, сообщите мне, какая помощь вам требуется.» — «Почему тебя все ищут? Что случилось?» — «Если что, я на Прайме — если ты рядом, спроси меня в космопорте.» — «Эй, я сейчас диспетчером на Аквариусе-южном, могу принять и переправить куда скажешь!» — «Дэксер, шли координаты — будем!» — «Борт Звездной Девы готов к спасательной операции! Даже галакты свободные есть!» — «Своих помним и не бросаем. Как понял?» — «Змей тебя хочет. Что ты натворил? Свяжись с ним.» — «Денис, во что ты вляпался? Ответь, где находишься — подберем.» — «Где? Что? Как? Поможем!!!»       Писали Джим, Макар, Егор, Максима, Миша, Христина, Ким Рэй, писали ребята, знакомые по Училищу, даже те, с кем он не обменивался контактами. Спрашивали и предлагали помощь, называли планеты, корабли, станции, контакты своих знакомых. Писали Гурий Янович и Домбровский. Было письмо от Рихарда Эвея и от Татьяны Федоровны.       Начиналась тревожная переписка письмами от Маруси и Дафны: «Дэська, ты давно не писал и не ответил на предыдущие письма, у тебя все в порядке? Если ты в зависе или дальнем рейсе, отзовись, как только выберешься к станции, мы волнуемся» - и от Рыбы: «Малыш, ответь немедленно! Или я считаю, что ты попал в беду и отправляюсь на поиски».       Но если почти все отправили не больше одного тревожного письма, то Маруся и Даф писали часто: «Дэська, пожалуйста, ответь! Мы очень переживаем!», «Дэська, даже если ты на что-то обиделся, если больше не хочешь общаться, все равно ответь, чтобы знать, что ты в порядке!», «Дэська, тебя разыскивает какой-то стремный мужик: весь в наколках и с длинными белыми волосами. Ты его знаешь?», «Дэська, удачи тебе, где бы ты не был!», «Дэська, ты вчера приснился Даф, она весь день плакала. Отзовись, пожалуйста!», «Дэська, редиска ты бесхвостая! Ну нельзя же так. Возвращайся», «Дэська, мы в тебя верим, ты умница, ты не можешь пропасть. Напиши нам, как выберешься, пожалуйста!»       Денис читал и чистил почту, методично отбивая всем: «Не мог выйти на связь из-за работы. Все нормально. Прошу прощения за беспокойство. Спасибо за заботу», — и чувствовал себя до крайности неловко. В том, что «все нормально», он все еще не был уверен, но чужое беспокойство заставляло его зябко ежиться, нервно передергивать лопатками и чувствовать себя очень виноватым. Он чувствовал, как горят от стыда уши и щеки. Активнее всего Денису писали более полгода назад. Сейчас про него, наверное, уже забыли, но и не ответить было бы совсем неправильно, и это тоже добавляло неловкости.       Воспоминание о Рыбе и его письмо сжали горло спазмом, заскребло и зацарапало внутри. Денис очень ясно, предельно четко вспомнил Прайд, синий свет Регулуса. Значит, тот действительно искал его и нашел.       Денис медлил с ответом Эвею и подругам.       Несколько дней назад от ректора было отправлено письмо: «Воронцов, свяжитесь со мной. Не беспокойтесь. Вас ни в чем не обвиняют. Повторяю: у закона к вам претензий нет. Но мне хотелось бы получить разъяснения по ситуации».       Девчонки написали тогда же: «Дэська, не бойся, мы с тобой! Пожалуйста, выйди на связь! Змей сказал, что поможет тебе, только надо тебя найти и переговорить. Ответь. Очень ждем!»       Наконец, он решился и набрал текст: «Простите, что так получилось, не смог предугадать, что могу пропасть со связи, и предупредить. Не надо беспокоиться. У меня все нормально. Надеюсь, у вас тоже все хорошо», — навел стрелку на значок «отправить» и щелкнул клавишей подтверждения действия.       После чего занялся составлением подробного рапорта Змею.       Эвей требовал пояснений, и Денис действительно увидел в этом шанс что-нибудь сделать для Синеглазки. Он чувствовал себя предателем по отношению к Рэтту, Шилу, Жизду, Шурупу, Майку, Червю и всем другим, кто хорошо к нему относился, но отвращение к Медузе, к порядкам на «Черной Звезде» перевешивало.       К тому же, он не мог забыть Рыбу, а еще Олеся и Седого. Поэтому Денис старался описать все, чему был свидетелем, максимально четко, сжато, но полно. Про Сцесчени и «Наследие Старков», про Медузу, про киборгов, про вооружение у боевиков, про неизвестного ему Угря.       Единственное, Денис не собирался писать про то, что на «Черной Звезде» его кололи наркотическими и психотропными веществами. Не хотел. Боялся, что Эвей потребует его помещения в больницу, отстранения от работы. А работа была нужна.       Новый Бобруйск ему нравился, но хотелось вернуться обратно на звездолеты, заняться прокладкой трасс и придумать другой способ что-нибудь узнать о Гончей, чья винтовка лежала у него в сумке.       Рапорт был еще не составлен. Денис как раз пытался точнее вспомнить, почему решил, что база находится вблизи экватора. Память подводила: до «прививки» он помнил все, а вот после — отрывочно. Мигнувшую пиктограмму входящего вызова по межпланетной связи он сначала списал на сбой техники, потом на собственное еще не вполне хорошее самочувствие. И только когда служащая почты постучала в кабинку: «Молодой человек! У вас входящий вызов голосовой межпланетной связи, двадцать пять единиц за активацию и пять единиц за минуту разговора!» — Денис активировал прием, реагируя на командную интонацию в голосе и удивляясь странному правилу местных сетей связи, а может, владельцев самого терминала: обычно стоимость оборудования отбивали на звонящих, а не на принимающих вызов, но здесь, видимо, считали, что платить за удовольствие должны обе стороны.       На экране появилось изображение андроида. Денис узнал Няшика, только когда о робота потерся худой длиннолапый и большеухий рыжий кот, по-хозяйски прогуливающийся по столу с коммуникатором.       — Здравствуйте, Денис! У меня приказ отслеживать входящие сообщения, дождаться вашего сообщения, определить код вашего терминала, немедленно установить связь и подозвать к терминалу хозяйку. Пожалуйста, не прерывайте сеанс, Дафна сейчас подойдет.       Но подошла не Дафна, а подлетело что-то большое и стремительное, в чем, ком, Денис скорее угадал, чем увидел Марусю. Во вне экрана сбросило вежливого блестящего Няшика. Рыжик, зашипев и распушившись, влетел, как подброшенный, в экран, точнее он просто сшиб мордой фокус камеры на той стороне.       — Дэээськааа! Негодяй! Паршивец! Шагунец зеленый! Редис бесхвостый! Живой! Дэська! Как я рада! Как ты мог?! — загремела в микрофон по-прежнему большая и быстрая Руська, попутно наводя порядок. Передача не успевала и изображение дергалось, часто застывая размазанными полосами.       — Привет, — Маруся ругалась, но от ее голоса Денису становилось хорошо. Он будто чувствовал рядом ее большое и горячее сильное тело, теплые сильные руки.       — Великий Космос! Дэська!!! Никогда! Никогда! Никогда больше не смей так пропадать! Я с ума схожу, а он: «Привет!» Негодяй! — Маруся уселась перед пультом. — Дэська, ты где? Ты в госпитале? Змей сказал про аварию. Вызвал нас. Мы с Даф уже неделю на Земле. Отпросились в отпуск. Ждем, что ты на связь выйдешь. Ты сильно разбился? Как ты? Дэсь?       — Все нормально. Как Дафна?       — Идет. Она только до кафешки собралась выйти. Мы Няшика дежурить посадили и сами ждем. Змей сказал, что ты связался с какими-то мутными типами, работающими на военных, на тебя хотели повесить какую-то аварию, и ты скрываешься. Дэська! Мы тебя чуть не год ищем! Даже в розыск в галаполицию подали! Но нам отказали. Дэськ, у тебя неприятности? Давай я с папой поговорю, и он через знакомых вывезет тебя к нам в Синие Камни.       — Не надо. Все нормально. Я сам. Не хочу никого впутывать.       — Я тебе дам «не хочу»! Говори быстро, как тебя перехватить! И что нужно сделать!       — Правда не надо. Все уже нормально.       — Дэська, ты ужасно выглядишь. Возвращайся домой, к нам, на Праздник. В Синих Камнях безопасно. Ты же помнишь. Отдохнешь. Мама тебя подлечит. Мы с Даф тоже приедем. Не вредничай!       Денис поежился. Связь была плохая, изображение и звук передавались нечетко, голос шел в машинной обработке, и интонации терялись, но мозг сам достраивал утраченное техникой, и Денис слышал Марусю и ощущал ее будто реально перед собой. В Синих Камнях действительно было спокойно, тихо и безопасно. Но признавать себя нуждающимся в помощи не хотелось. Не хотелось обременять своими проблемами подруг и родителей Маруси. То ли заразившись гордостью от Жизда, то ли еще почему, но возвращаться под крыло Праздника, ЛУФа, Змея, девчонок побитым щенком, нарвавшемся на трепку, едва оказавшись на свободе, мучительно не хотелось. И Денис не мог объяснить все это Марусе.       К счастью, в обзор камеры ворвался очередной вихрь:       — Деська!!! — Дафна плюхнулась на колени к Марусе. — Великий Космос! Дэська! Живой! Наконец-то! Дэська! Как ты? Что с тобой приключилось! Выкладывай! Что это за корабль, о рейсах которого не сообщают даже координаторам Большой Карты? Почему ты пропал? Куда вы летали? Почему полиция отказалась тебя искать? Ты уже говорил со Змеем? Хорошо, что мы подняли кипиш, и Змей тоже тебя искал, иначе б на тебя аварию повесили! Знаешь? Но Шелдон запросил документы, а Лиса дала заключения, что они фабрикуют твой голос и действия, и едва они вмешались, дело закрыли, обвинения сняли. Змей в ярости! Он терпеть не может, когда его курсантов, даже бывших, трогают! Дэська, расскажи все! Ты здоров? Блин! Я стала такая болтливая. Это все из-за гормонов. Мы с Руськой решили ребенка рожать. Теперь я постоянно то плачу, то болтаю без умолку. Ужасно, да?       — Нет. Хорошо. Ты еще более красивая стала.       Даф очень изменилась. Теперь Денис это видел. Вообще, женственность в ней начала проявляться давно, но сейчас после перерыва в общении, даже по убогой картинке Денис видел, что из угловатой и худощавой девушки Дафна расцветает в очень красивую молодую женщину.       — Подлиза! — Маруся вклинилась в разговор. — Ты не комплименты говори, ты по делу отвечай. Что тебе нужно: транспорт, врач, убежище, деньги?       — Ничего. Все нормально. Я сам.       — Дэська, ну видно же, что тебе плохо! Давай мы тебе хотя бы денег переведем? Скажи номер карточки. У нас в самом деле есть! Дафна тут игру создала, представляешь? И продала ее «Игротех-Интелл», так что мы теперь богатые!       — Не надо. У меня все хорошо. Правда.       — Дэська, ты врешь! Ты же не умеешь врать!       — Все равно не надо. Я сам.       — Дэська!!! Ты со Змеем говорил?       — Собирался. Не успел.       — Позвони ему. Номер помнишь?       — Я напишу. Сейчас.       — Лучше позвони. В любом случае, Змей просил тебя предупредить, что официально тебя больше никто не тронет, но чтобы ты был осторожен! Не ходил поздно, один и безоружным! Не связывался с подозрительными людьми! Обещаешь?       — Хорошо.       — И больше не пропадай! Пиши. И действительно будь осторожным! Нам без тебя очень-очень плохо! Я скучаю! И я! И если что — сразу говори! Мы тебе хоть денег вышлем. Ты ведь сейчас на Новом Бобруйске? Через две недели там «Альбрехт Дюрер» будет. Помнишь лайнер? Его капитан - Руськиного папы друг. Он тебя заберет до Красотки. Никого не напряжешь. Они попутно. Вообще без проблем. Хорошо? Запомнишь? — Девушки говорили вдвоем, очень естественно и синхронно. Они идеально дополняли друг друга и, слушая их, Денис с грустью чувствовал себя лишним в их паре. Как бы они не убеждали его в обратном.       — Спасибо. До связи.       — Дэська, только не пропадай! Мы тебя любим! Обе! И даже Рыжик! — Рыжик уже давно снова вспрыгнул на стол, ходил по нему, порой занимая весь экран, терся о Даф и о Марусю, тыкался мордой в камеру и громко урчал.       Денис прервал вызов. Межпланетка изрядно подъела скудный запас денег на карте. Дописал рапорт и отправил его Змею.       И все же состоявшийся разговор согревал. А может, просто закончился моросящий дождь и утих ветер, но Денис опять долго, медленно бродил по улицам Нового Бобруйска. Было хорошо. Он все еще ощущал себя больным, порой накатывала предательская слабость, нехорошесть. Пить хотелось гораздо больше, чем есть. Финансы требовали жесткой, очень жесткой экономии и скорейшего трудоустройства. Оказаться причиной всеобщего волнения и внимания было стыдно, неловко и неприятно. Оставалась грузом на совести уехавшая на поиски отца Динка. Ничего от «проверки связи» не изменилось. Но Денис чувствовал себя противоестественно счастливым.