Денис Воронцов, навигатор, 25 лет

      Идти, то есть бежать, по ночному лесу оказалось не столь сложно, как Денис опасался. Примерный маршрут был намечен по памяти, по ориентирам, замеченным во время утреннего пролета на флайере, компаса у него, к сожалению, не было.       Местность сильно пересеченной не была, редкий подлесок тяготел к прогалинам, а завалы из бурелома попались лишь дважды. Влажная мягкая почва и умеренный опад из сухих тонких веточек с макушек почти не доставляли проблем. Даже на тренировочной площадке в училище, не говоря уж о виртуальных локациях Румеля, передвигаться было сложнее.       Это было странно, но вот сейчас, размеренной экономной пробежкой пробираясь в ночной темноте по чужому лесу, подсвечивая себе тусклым (чтобы уменьшить риск случайного обнаружения себя) нешироким лучом фонарика, Денис чувствовал себя наиболее спокойно и уверенно за последний год. Он знал, что делает, и знал зачем. За его спиной остались теплый, уютный корабль, неправильная, но славная Маша, добрые, хорошие, честные и сейчас мирно и безмятежно спящие люди - и все было правильно. Им — спать, ему — перебираться через холодный ручей.       Фонарик, чтобы напрасно не бликовал от воды и мокрых камней, был выключен. Намечал и просматривал путь, лежа на берегу, Денис довольно долго и тщательно, а потому сумел пройти по неустойчивым валунам, не свалившись и почти не вымокнув, разве что от брызг. Но от воды шел сильный холод, и с болота, со стороны которого Денис решил заходить к базе псевдогеологов, тоже тянуло промозглой сыростью. Денис поежился, растер, согревая, ладони, пошевелил пальцами в ботинках, усиливая кровоток, снова вспомнил свой корабль, представил себе спящую команду и пассажиров, еще раз дернул плечами и побежал дальше.       До базы потенциально-вероятного неприятеля он добрался даже быстрее, чем рассчитывал. Обошел по периметру, приглядываясь и изучая. Деревья и кусты отодвинулись от людей, образовав довольно плотные заросли по краю поляны. Граница между мертвой территорией и живым лесом получилась тройной — плотный строй серых стволов и метельчатого ломкого подлеска, неглубокая канавка, образовавшаяся из-за отползших, поджатых деревьями корней, и низкий вал из погибшей и безнадежно поврежденной выхлопом двигателей садившегося корабля, но не полностью испепеленной ими растительности.       Вблизи становилось очевидно, что это «единорог», только поврежденный, и уверенность, что это именно «Ариадна» — крепла. Обходя периметр, Денис различал следы того, что садился корабль экстренно, если не аварийно. Заходя на посадку под острым углом, задевая верхушки деревьев, корабль, похоже, достигнув небольшой естественной прогалины, резко развернулся на сто пятьдесят градусов и довольно жестко сел, закопав лапы опор в грунт.       Если б не темнота, если б рассмотреть все при свете, Денис определил бы события с большой долей достоверности. Сейчас он больше угадывал и выстраивал модели в голове. К тому же он старался держаться на границе поляны, в тени стволов. Оказавшись сбоку от грузовика, где лес отпрянул от него менее всего, Денис, стараясь действовать скрытно и бесшумно, вскарабкался по стволу до пятой развилки — выше ветви были слишком тонкие, и лезть становилось совсем опасно. Он и здесь рисковал, надеясь, что правильно оценил прочность гибкой упругой ветви, вдоль которой вытянулся. Ветвь наклонялась вместе со всей половинкой дерева, что была выше первой развилки, раскачивалась над поляной, но вроде бы держала. Удостоверившись, что падения не предвидится, Денис рассосал второй за вылазку кусочек сахара и расслабленно сомкнул веки, считая секунды. Открыв глаза через полторы минуты, он принялся изучать поляну и темные силуэты объектов на ней. Детали при взгляде сверху вниз в темноте рассматривать было бесполезно, но срисовать общее взаиморасположение корабля, прицепов, двух куполов-ангаров и жилого модуля было можно и нужно, дополняя мысленную карту того, что было замечено и запомнено днем, с другой высоты и иного ракурса. И все же обостренное сладким вкусом и коротким отдыхом ночное зрение засекло несколько тусклых бликов на противоположном краю поляны. Там что-то едва заметно выделялось на общем фоне более гладкой и твердой поверхностью и чуть иначе отражало звездный свет, чем окружающий грунт и пепел. Может осколки, мусор, а может, и охранная система.       Денис на ветке болтался чуть выше "крыши" корабля и, запомнив все, что мог, на поляне, переключил внимание на него. Корпус сверху был поврежден. Рог обзорно-навигационного комплекса был точно стесан, а обшивка вскрыта, будто вспорота изнутри. И тем не менее, сейчас Денис определенно видел, что это «Ариадна», узнавая следы аварии, в которую корабль попал в первый месяц его работы на нем.       Тогда, при взлете с Новой Вероны, грузовик столкнулся с лихачом-кобайкером. Пилот — мастер Ван Эйк — почти отвернул, но верхом левого борта прицепа они его все же зацепили. Кобайк по инерции проволокся вдоль борта, помял им левый маневровый двигатель, здорово закоптившись в выхлопе, снес почти все внешние датчики и выгнул стабилизатор. Мистер Панцулая ругался, проклиная лихача, несмотря на полученную страховку. Тем более, что починить все полностью так и не удалось. Периодически начинала подглючивать система определения плотности среды, и, чтобы включить плазменный кокон, «Ариадну» в атмосфере приходилось слегка заваливать на правый борт. «Входить бочком, подбирая юбки, как чопорная мисс в воду на купании», — говорил про этот маневр мастер Ван Эйк. Кейн ругал модель, в которой не подлезешь ни к проводке, ни к половине систем без полного вскрытия оболочки.       Денис вспомнил всех членов экипажа «Ариадны», которых знал. Когда вернутся в цивилизацию, надо будет узнать — разыскивают ли их, и, наверное, лучше всего будет спрашивать не в офисе полиции, а вспомнить кого-нибудь из их друзей или знакомых. Жаль только, что за год совместной работы, Денис о личной, внекорабельной жизни предыдущего экипажа почти ничего не узнал, не интересовался, не прислушивался, да с ним особо и не разговаривали не по делу. Впрочем, информация о поврежденной «Ариадне», обнаруженной на необитаемой удаленной планете с посторонними людьми на борту, вряд ли поможет в поиске пропавших, если они уже погибли или захвачены кем-то вроде Уайтера.       Размышляя, чем могли бы быть полезны имеющиеся сведения, Денис осторожно спускался. Если лезть вверх по покрытому тонкой чешуйчатой кожей-корой, напоминающему плотную, мелкопористую губку стволу, по направлению роста чешуек, было еще терпимо, и даже удобно — чешуя препятствовала соскальзыванию, то обратное движение напоминало попытку спуска по терке. Денис отчаянно жалел об отсутствии у него тактических перчаток.       Но вспомнил, как на одной из виртуальных практических по НВП Румель выбросил его в пустой спасательной капсуле в зону боевых действий в северных широтах Праздника, в зимнее время, в одних трусах, даже без майки. Раздербанив обивку и ложемент кресла, до основной своей команды Денис тогда добрался, но отморозил руки, ноги и лицо. Плюс напарникам пришлось потратить на него почти всю аптечку. Большим балластом чем тогда, Денис себя в Училище не чувствовал, хотя на разборе занятия сокурсники яростно спорили с преподавателем, заступаясь за Дениса и считая стартовые условия, выданные ему, несправедливыми. Воспоминания о недостаточной экипировке, Румеле, Училище и сокурсниках отчего-то подняли настроение.       Денис повис на последней относительно горизонтальной ветке, вытянулся на всю длину тела, максимально сокращая высоту до земли, и разжал пальцы. В полете сгруппировался, приземлился на ноги, спружинивая, присел. Выпрямился и прислушался. Наверху шуршали и тихо гудели деревья, на базе-поляне было тихо.       Денис выждал несколько минут и пересек неглубокую канавку, стараясь оставить минимум следов на взрыхленном отступившими корнями грунте. Пригодились веточки оброненные «наблюдательным» деревом. Хотя… строго говоря, днем его следы наверняка будут заметны, особенно на стволе. И все же вбитые Румелем на виртуальных "практических" навыки диверсионно-разведывательной деятельности и противодействия ей брали свое. Проще было доверяться привычной схеме действий. Денис без напряжения, мягко прикрыл правый «прицельный» глаз, на левом приопустил веко, отрегулировал на фонарике самый тусклый свет, с максимальным сужением луча при минимальной дистанции рассеяния, и сквозь ресницы внимательно осмотрел завал. Глаз растяжек или ловушек не заметил. И все же, готовясь отпрыгнуть и залечь, Денис прошарил намеченный проход в рыхлой куче лезвием ножа. Предосторожность была излишней. И вскоре Денис уже лежал на краю поляны, заново в нее всматриваясь и еще раз тщательно продумывая каждый шаг будущих перемещений. Повторил трюк с фонариком, дополнительно прикрывая его козырьком из ладони, и заметил ребристую черепашку противопехотной мины метрах в трех перед собой. А затем и пуговку какого-то датчика. Денис нашарил в кармане винтик, тщательно прицелился и бросил его точно над предполагаемым сенсором. Движение камеры над входом в шлюз Денис заметил лишь потому, что смотрел точно на нее. Школа Румеля пригождалась. На то, чтобы вычислить-высмотреть еще мины и датчики, пришедшиеся на планируемый маршрут, и скорректировать его, ушло не менее двадцати минут. Денис чувствовал, как волосы и комбинезон становятся влажными от оседающей росы, немного саднило наколотые об кору ладони. Но радовало, что тут можно не опасаться изредка пролетающих над поляной жужжащих мух. На Празднике, кроме мин и датчиков, была бы еще живность и растительность - поврежденная кожа рук могла бы уже воспалиться. Денис передвигался по поляне, как большой и очень медлительный праздниковский заползун, распределяя вес на носки ботинок и превращенный в опору нож. Светом он больше не пользовался, а двигался неразличимо медленно, сливаясь с землей и жалея, что его рыжие волосы наверняка бликуют в слабом звездном свете.       До борта грузовика он добирался не меньше сорока минут. Осматривать жилой блок Денис решил в последнюю очередь, если будет время. Оба прицепа были заблокированы, но, судя по внешним индикаторам, фиксирующим нагрузку на опоры и амортизаторы — загружены. Уверенность, что перед ним «Ариадна», и что георазведчиком она не становилась, возросла до ста процентов: если «внешний» — дальний от грузовика прицеп был незнакомым, то жестко смонтированный с кораблем был родным ариадниным «Зверинцем» с пузырями бионакопителей, с полностью автономной системой жизнеобеспечения и вентиляции, чтобы внутри прицепа можно было создать для груза любую потребную среду, и чтобы живностью не воняло в корабле.       Осмотрев грузовик и прицепы, Денис столь же медленно и почти ползком прокрался к ангарам. Заглянув в первый купол, удостоверился, что в нем катер, тот самый, который он вчера видел, на котором прилетали гости, а рядом лежит подготовленный к монтажу внешний блок магнитного геосканера. Денис узнал оборудование, неоднократно виденное им на первых практиках. И это было странно.       Обдумывать и анализировать информацию Денис решил потом, для начала ее стоило собрать максимально полно.       Денис пробрался ко второму куполу-ангару, после тщательной проверки проник под полог, едва не сдернув леску растяжки, и замер. Под надутым тентом стоял небольшой, аккуратный, ухоженный, хотя и заметно потрепанный одиночный космо-истребитель стелс. С полным вооружением. Разве что про наличие или отсутствие ракет в пусковых ячейках Денис не мог сказать — не видел. Это было уже скверно — совсем скверно. Быстрый катер-невидимка мог незаметно подобраться к кораблю, догнать и сбить его. И никаких способов по противодействию, кроме плотной завесы из охранных дронов и визуально-контактной фиксации, не было бы даже у крупного военного корабля. Не то, что у гражданского безоружного грузовика. Сопротивляться - точнее постараться уклониться, удрать, на крайний случай подставить под удар участки наиболее прочной обшивки - видимому противнику призрачные шансы еще были. Стелсу — нет.       Денис прикинул, что снаружи его не должно быть видно, и рискнул засветить фонарик на минимальной мощности. Чтобы не засветить себе ночное зрение, смотрел одним глазом и сквозь ресницы. Обшаривание катера тусклым световым пятном позволило увидеть не только объемные следы ремонтов, но и первичную окраску — внутренние войска Федерации, силы спец.назначения. Выключив фонарик, Денис потянулся к затылку — все запутывалось еще больше. Но вывести «невидимку» из строя, не пытаясь проникнуть внутрь, — наверняка электроника была завязана на общий пульт слежения вместе с датчиками и камерами, - было необходимо.       «Ариадна» повреждена и, на первый взгляд, столь же безоружна, как и катер. Если опередить их по времени взлета - от них можно уйти и скрыться. Другое дело «невидимка» — его будет не обнаружить лидаром, и его скорость позволит ему с гарантией прочесать округу.       Дальше одновременно произошли три, даже четыре вещи: Денис нащупал в кармане тюбик моноклея, сообразил, как вывести из строя чертов катер, комм на руке дрогнул, сообщая о получении сообщения, а местная, мелкая и мерзкая тварюшка, залетев под купол, впечаталась Денису точно в лоб. Он инстинктивно дернулся, одновременно неосознанно вытаскивая из кармана и вскидывая к глазам руку, и спиной сорвал растяжку.       Но вместо взрыва, отчаянным броском залетевший по другую сторону катера Денис услышал истошный вой тревожного пневмосвистка.       Времени уже не оставалось, благо панический адреналиновый прыжок-перекат доставил его к соплам двигателей. Денис повернул колпачок тюбика на «мелкодисперсное распыление», вставил его носик в выходную форсунку и коротко сжал пальцы. Следом повторил диверсию со вторым двигателем. Через несколько минут сопла будут безнадежно забиты. А запущенные без проверки движки взорвут сам катер.       Теперь нужно было уходить, попытаться уйти.       Воздух в баллоне еще был, и сирена выла, когда Денис по своим же собственным следам (сказывалась наука Вагутца — он точно помнил каждое свое предыдущее движение на местности) прыжками, уже игнорируя датчики движения и нажима, мчался к лесу.       Он не оглядывался, но все равно спиной ощутил взгляды. Почти сразу чуть выше и левее мелькнула молния станнерного разряда. Как тогда — на «Черной Звезде» воздух загустел, стал медленным и вязким. Денис каким-то чудом увернулся в этом желе от второй молнии. Дотянулся до кармана. Поймал пальцами ампулу и сжал ее. Разряд в спину, удар адреналина по нервам и падение-пролет-кувырок сквозь невысокий завал из веток случились практически одновременно. Денис чувствовал действующий антидот, он не был парализован, не потерял сознания, но замер, закатившись под завал, лицом в землю. Сложнее всего было подавить непроизвольные конвульсивные спазмы, сотрясающие, казалось, все его тело. И тем не менее, остановившиеся почти над ним, буквально в нескольких шагах, преследователи его не видели. Возможно, это покрытые ночной росой стволы и ветви погибших растений и край мелкой канавки прикрыли замершего и замерзшего человека даже от приборов ночного видения.       — Ушел! — Денис узнал голос прилетавшего вчера Роджера. — Как думаешь, имеет смысл катер поднимать?       Роджера Денис слышал довольно разборчиво, несмотря на колотящееся в ушах сердце. А вот ответ второго столь же близко стоящего человека, Денис не разобрал. Голос был незнаком, и говорил он, видимо, то ли в сторону, то ли под нос.       Комм на руке снова дернулся входящим сообщением. Денис сжал зубы, задавливая панику: если у этих "геолого-полицейских" пиратов есть простейший радиосканер, его сейчас обнаружат. Но Роджер и неизвестный, переговариваясь, отступили. А потом запустили светилку. Денис увидел вспышку даже сквозь сомкнутые веки и несмотря на вжатое в землю лицо. Успел вторично проститься как минимум со свободой, а возможно и с жизнью, если уже четверо слышимых по шагам и голосам людей, разделятся и при ярком верхнем свете обыщут поляну. Но неведомые силы вновь сыграли на его стороне — осветительная ракета не повисла «люстрой» на парашюте, а взорвалась ярчайшей вспышкой. Вернулась спасительная тьма. Денис расслабил глаза под веками. Ему все еще могло пригодиться ночное зрение.       На поляне еще потоптались в отдалении — у жилого модуля (Денис не столько слышал, сколько чувствовал прижатой к земле щекой и ухом — рискнул повернуть голову), переговорили (слов разобрать не удалось) и ушли в модуль.       Антидот к станнеру действовал. Но озноб и от холода, и от нервов здорово мешал и сковывал движения. Денис осторожно приподнялся на локтях, выглянул и осмотрелся. Окна в жилом модуле гасли одно за другим.       Денис глянул на предательский комм, вновь дернувшийся вибрацией. Сообщение было от Маши: «Котик! Немедленно отзовись! Что делать? Я волнуюсь!!!» Предыдущее сообщение тоже было от нее: «Плохой котик! Почему ты молчишь? Как долго тебя ждать? Что мне делать?!» Денис пролистал дальше, прочел первое послание: «Котик! У нас ЧП! Пассажирка покинула корабль! Она отключила силовое поле! Немедленно возвращайся!!!»       Читая сообщения Маши, Денис уже тяжело, устало бежал обратно. Тело слушалось плохо, но ранее пройденный маршрут повторяло почти машинально, позволяя слепить самого себя тусклым, но все же светящимся экранчиком комма. Денис включил голосовую связь с корабельным искином:       — Маша, кто ушел и почему?       — Что у тебя с голосом, котик? Ты пострадал? - заволновалась Маша, но быстро перешла на деловой тон: - Наталья. Почти двадцать пять минут назад! Откуда я знаю? Почему ты не отвечал? Где ты? Ты в порядке? Котик, что мне делать?       — Я возвращаюсь. Буду в течение часа. Ничего не предпринимай. Наблюдай и слушай эфир, — он сбросил вызов и прибавил темп.       Быстрый бег выматывал, но и согревал. Разведка состоялась, пусть Денис и запутался в предположениях относительно соседей еще больше, чем до нее, сейчас можно было выложиться ради спешного возвращения и выяснения: куда и зачем вышла ночью с корабля Наталья. Хотя больше всего Денису хотелось немедленно лечь в ближайшей ямке под корягой, свернуться плотным клубком и уснуть. Фонарик он держал уже более ярким, чем по пути вперед, но все равно лишь на той мощности, чтобы освещенное пятно не мешало видеть неосвещенный лес.       Выбежав на относительно широкую прогалину, Денис вспугнул большую бабочку. Она так успешно сливалась с подлеском, мхом и опадом, что он ее не заметил, пока едва не встал на край пленки крыла. Бабочка хлопнула крыльями, обдавая его воздухом, брызгами росы, мусором, и взлетела косой спиралью. Денис отшатнулся, запнулся и не удержался на ногах, больно ударившись бедром и локтем.       — Котик, я ведь уже могу не молчать? Правильно? — раздался из комма встревоженный голос Маши. — Давай быстрее домой! Капитан проснулся! Я заблокировала твою каюту, но, если он начнет будить и проверять всех, будет плохо!       — Я понял, — очень хотелось выругаться, но Денис постарался говорить спокойно. — Спасибо, Маша!       — Не "спасибо", а быстро домой! Он выходит из каюты! Плохой котик! Я из-за тебя нервничаю.       Денис пробежал остаток пути так быстро, как только мог в темноте по лесу. Матиуш мог бы сказать, что не зря гонял курсантов по имитации пересеченной местности, к тому же почти нормальная сила тяжести на Степянке облегчала задачу. И все равно, выглядывая из-за деревьев на свою поляну, темный спящий корабль и освещенную микробиологическую базу, Денис был покрыт потом и чувствовал будто легкие горят, а сердце собирается выскочить через горло.       — Маша, я рядом. Все чисто. Наталья на базе что-то печатает на компьютере. Выглядит спокойной, — восстановив дыхание и пульс, Денис обошел свою стоянку по периметру, не пользуясь фонариком, но тщательно прислушиваясь и высматривая следы возможной опасности и чужого присутствия. Однако лес был удивительно спокоен, а мох, деревья и кустики покрывала нетронутая серебристая россыпь ночной росы. Убедившись в отсутствии внешних угроз, Денис, все равно держась мертвой зоны камеры, чтобы не нервировать капитана, прошел к микробиологическому куполу и через окно заглянул внутрь.       — Капитан в пультогостиной. Нервничает. Приказал блокировать шлюз, как только в него кто-нибудь войдет, — доложила в ответ свою информацию Маша. — Ты безответственный негодяй и авантюрист, котик! Я очень волновалась и переживала.       — Я дождусь, пока Наталья закончит, и вернусь вместе с ней. Скажу, что вышел, чтобы присмотреть за пассажиркой. Ночь, чужая планета, соседи… Я думаю капитан поймет… Все равно нельзя сейчас оставлять корабль без внешней охраны, силовое поле выключено. Маша, почему ты его не включила?       — Потому что его выключила Наталья! Не могла же я сама его включить без причин! — раздраженно ответила искин.       Денису захотелось по чему-нибудь ударить посильнее, похоже Маша не приняла его слова об опасности всерьез.       — У меня другой план, — продолжила Маша. — По контексту ситуации я могу полагать, что капитан имел ввиду только пассажирский шлюз. Ты войдешь через грузовой одновременно с Натальей. Снимешь одежду и пройдешь в свою каюту по коридору, будто бы ты не покидал корабль. Постарайся только, чтобы в коридоре тебя не заметили. А если заметят скажешь, что ходил к Михалычу за отверткой…       — Ночью? — Денис почувствовал настойчивое желание сесть и удостовериться, что после станнера и вколотого антидота не начинает бредить.       — Ага. У тебя шторку заклинило. Мухи в иллюминатор бьются и спать мешают, — голос у Маши просто изливал саркастическое самодовольство.       Но поспорить с Машей Денис не успел — Наталья погасила свет и вышла наружу. До корабля она добиралась неуверенно, явно практически вслепую, часто спотыкаясь, потирая глаза и позевывая. Наблюдающему за ней Денису отчаянно хотелось подсветить ей фонариком, но он, опасаясь, что это за зря напугает женщину и станет причиной объяснений, к которым он, честно сказать, не был готов, воздержался от джентльменства.       — Грузовой шлюз! — прошипела из комма Маша, когда Наталья открыла с комма шлюз и поднялась по освещенному трапу.       Денис метнулся вдоль корабля к разъехавшимся створкам и проскользнул внутрь.       — Раздевайся! Быстро! К каюте! — Маша приглушенно и рассерженно шипела через коммуникатор.       Истошный визг настиг Дениса на полпути к своей каюте. Он только и успел раскрыть ее дверь, когда из соседней выглянул Вениамин Игнатьевич.       — Что случилось? — испуганно-вопросительно посмотрел доктор сонно-сощуренными глазами.       Денис, застуканный за «преступным» закидыванием в каюту свертка с мокрым комбезом, нервно вжал голову в плечи.       — Что происходит?! — шумно вывалился из своей каюты Владимир. Пронесся по коридору, толкнул Вениамина Игнатьевича и вылетел в полутемную пультогостиную, из которой доносились голоса Натальи и капитана.       Денис и восстановивший равновесие Вениамин Игнатьевич тоже выглянули из коридора.       — Что случилось?! — как всегда громко и скандально наскочил на капитана Владимир.       — Вот, полюбуйтесь! — бластер капитана указал на стоящую в проеме освещенного шлюза перепуганную и отпрянувшую от оружия Наталью. — Ваша коллега разгуливает по инопланетному лесу, как дома по кухне! У нее что — десять жизней?!       — Наталья, что вы себе позволяете? — переключался на другую жертву Владимир, надо отдать ему должное, мгновенно. Сейчас он тут же встал рядом с гневным капитаном. — Если вам так приспичило поработать ночью, надо было брать с собой матрас и не возвращаться! У меня завтра серьезный эксперимент, мне необходимо хорошенько выспаться!       Денис отчаянно мечтал о том же, к тому же он вновь чувствовал, что после забега успел остыть и заново замерзнуть, и мучительно хотел нырнуть в горячий душ или хотя бы под одеяло. Но сейчас это выглядело бы слишком подозрительно. Рядом заразительно зевнул Вениамин Игнатьевич. На Наталью начальственный гнев подействовал успокаивающе, она нагнулась за блокнотом и, прижав его к себе, ответила:       — Я хотела всего лишь проверить термостат! Если бы он забарахлил, ваш эксперимент точно сорвался бы, — голос Натальи звенел от пережитого страха, а щеки разгорались румянцем.       — А с чего ему барахлить? Когда я ставил туда образцы, все было в порядке, — пренебрежительно фыркнул Владимир.       — Пошли спать, Дэн, — зевнул доктор. — Все хорошо, они тут сами разберутся.       — Угу, — Денис отступил к санузлу.       — Спокойной ночи, — понимающе улыбнулся Вениамин Игнатьевич.       На самом деле Денис больше боялся, что явно вознамерившийся тронуть его за плечо Вениамин Игнатьевич почувствует совершенно не заспанный холод тела и нервно-знобкую дрожь. Но и в горячую воду сунул руки Денис с наслаждением.       — Котик, я очень сильно хотела тебя отругать, но ты совсем вымотан, — проговорила привычно левитирующая над терминалом Маша, когда он отряхивал и развешивал на стуле комбинезон и пропотевшую майку.       Ни принимать душ, ни запускать стирку Денис не рискнул, не доверяя шумоизоляции и крепости капитанского сна. Но майку сменил и собирался залезть под одеяло и наконец-то согреться.       — Спасибо, Маша.       — Капитан запретил открывать шлюз после отбоя без его разрешения. Так что сегодня был первый и последний раз, когда ты гуляешь по ночам! — сообщила Маша, принимая строгий вид. — Теперь быстро в постель и спать. Я прибавлю у тебя отопление — если опять разболеешься, Венечка очень расстроится.       Денис не помнил, ответил ли он Маше. Пока она говорила, он успел сложить покрывало, упасть на койку и отключился даже раньше, чем коснулся щекой подушки.