Чужая Родина

      2157 год. 13-14 января.       Система Аматэрасу.       Планета Шаньси.       Город Аомори.              В конторе я стал жевать имеющиеся факты. А что ещё делать? Сражаться с невидимым врагом. «Наша служба и опасна и трудна…».       Кабинет для меня понятное дело никто выделять не стал, поэтому мне пришлось занять кабинет старшего лейтенанта Ленга, тот все равно полетел на другой конец планеты проверять КАЭС. Кай разрешил пользоваться стационарным планшетом, доской и маркерами. Если честно, то весь этот пережиток двадцатого века мне абсолютно не нужен. У меня есть самый классный планшет в пространстве Союза: «Горизонт — 3МШ».       Для начала я решил собрать всё, что происходит на этой Японо-Китайской планете. Итак, что мы имеем? Ну, во-первых, сообщения о неизвестных, шатающихся у КАЭС. Во-вторых, протестанты пытаются добиться отмены экспедиции за «Тета-Аматэрасу». В-третьих, перекрытие целого района. В-четвертых, нападение на сотрудников КГБ. В-пятых, убийство с особой жестокостью информатора Кая. В-шестых, слишком серьёзный обыск, я бы даже сказал разгром квартиры. В-седьмых, профессия — химик, подрабатывал продажей взрывчатки. Ну, и на последок: записка на холодильнике! Кстати о ней…       Я вынул из кармана пиджака записку и забил формулу в поисковик. «Результатов не найдено. Проверьте правильность написания» — такая надпись появилась на экране. Тогда я нашел таблицу Менделеева и стал искать нужные символы. Я не очень хорошо учился в школе, но химию я любил. Так вот подобного соединения не существует.       Я пробил убитого и вот что я обнаружил, читая сухую выжимку из биографии:       «Сато Масафуми — химик-технолог. Родители погибли во время теракта в средней школе в городе Беслане. В восемнадцать лет вступил в партию. Окончил Токийскую Академию, получил назначение на Шаньси, работал на химическом заводе по производству взрывчатых веществ. Активно сотрудничал со вторым управлением КГБ. В пятьдесят два вышел на пенсию, но остался осведомителем!».       Здесь скрыта самая главная информация об убитом и ключ к разгадке значения записки. Сато был преданным партии человеком, получил великолепное образование и работал на оборонном предприятии, более того сотрудничал с КГБ — всё это указывает на то что пенсионер отлично знал свою работу, и из ума он точно не выжил, а значит, эта записка имеет какое-то своё значение. Но вопрос какое?       Я стал вертеть надпись и так и сяк и раз так, но всё равно не мог понять, что она означает. Наверное, многие на моём месте не приняли клочок пластобумаги всерьёз или решили бы, что её оставили убийцы, но моё чутьё подсказывало: «ищи смысл послания, презренный». И тут меня как молнией ударило:       -ЦеРб+ЕрБе=р… Цербер! Твою мать! — я взлетел со стула и стал метаться по кабинету. Я хватался за оружие, брался за клочок пластобумаги, как будто проверяя свою догадку, и вновь хватался за оружие (напрочь въевшаяся привычка с факультета силового решения).       -Нет, не может быть! Цербер ещё не должен был появиться. На Союз ещё не напали, и люди не страдают ксенофобией! — прорычал я себе под нос. После двух минут такого беспорядочного метания по кабинету, я взял себя в руки и принялся думать.       Союз Систем это вывернутая наоборот история Земли из «Масс Эффекта», а значит и Цербер это что-то вывернутое наоборот. Поддерживать инопланетян эти фанатики не могут, просто потому, что контакта с пришельцами ещё не было, а значит, есть другая причина. Но… какая?       Пришлось вспомнить кое-что из обучения в Академии, а именно история терактов их суть, причины и в трех терактах я смог разглядеть хвост этого страшного трехглавого пса. Теракты, проведённые с особой жестокостью, направленные против власти. Кстати говоря, покопавшись в сети, я нашел знакомую фамилию в списках жертв: Масафуни. Тогда становиться всё понятно по поводу записки.       Мои пальцы застучали по клавиатуре, набивая запрос. «Доступ закрыт!» высветилась надпись на экране. «И что теперь делать?» — спросил я сам себя. Ну, не пойду же я к начальству требовать доступ на основе послезнания! А если доступ закрыли даже для Ленга, то там что-то интересное. Посидев, подумав, я решил идти на поклон к Наоми, программист в отделе безопасности наилучшая кандидатура для просмотра интересных файлов.       Бегом я спустился в подвал. Там находится серверная. Найти маленькую аккуратненькую девушку среди нагромождений этих ужасных конструкций и тощих японских извращенцев задача настолько трудная что проще было вынести всё оборудование, а из того что осталось собрать новую девушку. Но я всё, же справился без радикальных мер.       Если вы не видели японских программистов (да простят меня японцы) то вы понятия не имеете, как выглядят маньяки. Ужасные личности. Наоми в очередной раз отплевывала какого-то особо ретивого очкарика. На моё появление очкарик никак не отреагировал, а вот Ноами увидела и улыбнулась. Принявший на свой счет улыбку парень перешёл к более активным действиям. Раздался громкий шлепок, и я не удержавшись, громко рассмеялся. Морда-лица товарища покраснела с первой космической скоростью. Системный администратор вскочил, как ужаленный и бросил на меня гневный и затуманенный взгляд, после чего ринулся с кулаками. Раздался смачный щелчок и приведённый в чувства программист стал тереть ушибленный лоб.       -Ещё один такой наезд и в бухгалтерии твою зарплату будут считать с помощью счёт и ручного микрокалькулятора, а специально для тебя заведут особую бухгалтерию… на пластобумаге. — тот потупил глаза и поплёлся в сторону своего рабочего места. — Привет, любимая! — нарочито громко сказал я, и так же специально громко чмокнул Наоми в щёчку. Из-за стены серверов и компьютеров раздался громкий стон разочарования.       -Что за… — я перебил девушку жестом и насладился очень эмоциональным восклицанием на японском языке перевод, которого сводиться к следующему: «Вот я Дурак! Этот, Дурак! Совсем не дурак, а Харперский садист!».       -Вот теперь можешь говорить… — не без удовольствия прошептал я.       Дело в том, что наш отдел пользуется определённой популярностью. А всё из-за того что у ребят крайне специфическое чувство юмора, вот вспомогательные службы (там ведь нормальные люди работают) и побаиваются наш отдел.       -Ты что творишь? — прошипела Наоми.       -Не шипи, я по делу… Значит так, мне нужно кое-какие файлы в обход начальства выудить, сможешь?       -Нет, ты ведь не представляешь, что ты сейчас сделал?       -Знаю! Теперь никто из этих головастиков к тебе на пушечный выстрел не подойдет, — хихикнул я. — Так поможешь?       -Да. Говори что тебе нужно.       -Цербер… Закрытый доступ...       -Нашла! — во внутреннем кармане зажужжал планшет.– И откуда у тебя руки растут? Тут всё на поверхности лежит…       -Ты только не читай там ничего…. Ты ведь уже скачала себе все файлы, да? — получив в ответ кивок, я показал кулак и скорчил самое злое выражение лица, на какое я был только способен, заслужив сдавленное хихиканье. — Я серьёзно — переменился в лице, — понятия не имею что там написано, но если это закрыли от оперов, то там что-то плохое и не предназначенное для лишних глаз. — Наоми покивала, мол, сама знаю и ничего делать не буду.       -Для оперов может и закрыто, а для меня всё открыто, – пробормотала девушка. И что мне с ней делать?       Злобно зыркнув в сторону программистов я двинул к «себе» в кабинет. Открыв дверь, я сразу наткнулся узкоглазую физиономию (я не расист). За «моим» столом сидел Кай.       -А ты что тут забыл? — рыкнул я.       -Это мой кабинет! — резонно заявил китаец.       -Ага, но ты должен быть возле КАЭС и смотреть, чтобы та не долбанула, — тот лишь нервно дернулся.       -Там все психи и параноики! — сорвался Кай. — Так меня загоняли, что я чуть с ума не сошёл!       -Ты, между прочим, тоже тот ещё параноик, — заявил я.       Ленг сел за экран и стал что-то активно набирать. Я не стал его отвлекать, поэтому занял свободный стул у дверей и стал читать полученные файлы о Цербере:       «Цербер — антипартийная террористическая организация, ответственная за теракт первого сентября. Была нейтрализована пятого сентября группой «Вымпел». Я считаю, что группа не была уничтожена полностью. Есть вероятность что верхушка или идея остались. Предлагаю создать специальный отдел «Геракл» для борьбы с антипартийной идеей «Цербера». Заместитель оперативного отдела второго управления КГБ капитан Джек Харпер».       -Очень интересно! — проговорил я. — Кай, а ты давно шефа знаешь?       -Пару лет, а что?       -Да так, ничего, — ответил я, сворачивая документ и открывая другой. — Ах, ты ж твою мать! — воскликнул.       В документе, который назывался «Жертвы теракта» я обнаружил вот такую запись: «Елена Викторовна Харпер — погибла. Катрин Харпер — погибла». Я сорвался с места и понёся в кабинет начальника оперативного отдела.       О терракте первого сентября я узнал в первый же год моего пребывания здесь. Семь лет назад произошла эта страшная трагедия в первой школе города Беслана республики Алания. Страшный терракт всколыхнувший души советских людей меня не сильно тронул. Были слишком свежи воспоминания о подобном терракте в родном мире. Да и последствия были не такими как у меня. "Альфа" пошли на штурм в первую же ночь и людей освободили покрошив в капусту бойцов Цербера, пятьдесят шесть заложников из тысячи сто восьми человек погибли.       Как меня только хватило на стук, я не знаю. Дождавшись разрешения, я влетел в кабинет. Джек сидел за своим столом и курил сигарету (хоть что-то постоянно).       -Товарищ майор, у меня есть одна новость. Здесь Цербер! — Джек вскочил как ужаленный.       -Где? — рыкнул Харпер.       -Здесь, на планете, вот — я протянул лист пластобумаги. На моё удивление Джеку понадобилось всего несколько секунд, чтобы расшифровать запись, после чего тот прошипел.       -Цербер! Что известно? — спросил майор. Я глубоко вздохнул и рассказал что известно. — Нет, станцию они рвать не будут, да и космодром с экспедицией не в их стиле. Ни на станции, ни на космодроме они не смогут получить то, что им нужно. А нужна им власть. В прошлый раз они атаковали школу, где были представители партии. Я смог тогда выявить главную цель атаки: Максим Перепелица. Большого труда мне стоило понять смысл акта. Это было не устрашением, а точечный удар для достижения власти. — Всё ясно. Тогда Максим Игоревич был главой республики и после теракта отказался от этого поста, его место занял Давид Бахрудинов. Я вспомнил ещё несколько терактов, где результатом становилась отставка добровольная или добровольно-принудительная. Их главная цель — власть! Вот что нужно Церберу. В играх и книгах у Призрака был точно такая же цель. Все эти заявления: «Мы стремимся защитить человечество!» или «Прогресс для человечества!». Нет, всё, что им нужно — это власть. Тотальная власть! Прогресс для человечества — чушь! Прогресс для власти — вот что нужно Церберу!       -Тогда, что является их целью? — спросил я.       -А откуда у тебя информация? Можешь не отвечать, твоя подружка помогла. Да не смотри ты на меня так, слухи о новом «харперовском психе» разлетелись по управлению.       -Смертным не понять юмор избранных… — на лице товарища майора расцвела полуулыбка.       -Приобщаешься к нашему юмору… Ладно, что думаешь ты? Где они ударят?       -Понятия не имею. Думал что по КАЭС или по космодрому, может, вы ошибаетесь, товарищ майор? — но в ответ получил лишь покачивание головой.       Вернувшись в «свой» кабинет, я получил злой взгляд от Кая (майор уже приказал возвращаться), а так же результаты медицинской экспертизы. На листе пластобумаги были написаны сухие строчки заключения, которые ставили почти всё на место. Голову химику отделили посмертно (это я и сам понял по количеству крови), а вот умер он от передозировки (5α,6α)-дидегидро-4,5-эпокси-17-метилморфинан-3,6-диола или, проще говоря, морфина. Тогда становится не ясным, зачем было травить, а лишь потом отделять голову? Взглянув на фотографию сгиба локтя, я сразу понял, что инъекцию Сато сделал себе сам. Но тогда зачем? Каждую минуту у меня появляются новые факты, новые улики, но ясности не появляется. Вот скажите, что за ерунда происходит? Поймаю лидера Цербера, кто бы он ни был, застрелю на месте.       -Ладно тебе, Кай! Не обижайся! Ты мне лучше вот что скажи: твой информатор был склонен к самоубийству?       -Да нет, а что? — не понял Ленг.       -Да так, ничего. Когда к КАЭС летишь?       -Уже вылетаю — проворчал Кай, забирая со стола какие-то бумаги. — Ладно, ты давай тут со своим мнимым Цербером разбирайся, — сказал китаец, выходя из кабинета.       И вновь я остался один на один со своим планшетом и загадкой. Я стал читать оставшиеся материалы по Церберу. Организация-феникс, её раз двадцать уничтожали и каждый раз она возвращалась. Первый раз это был кружок американских студентов. Естественно никто студентов не уничтожал, да их даже не осудили, мозги вправили (то бишь, промыли) и вернули в их университеты. Второй раз Цербер был уже другой, но долго не продержался. С каждым разом организация становилась умнее и жестче. Но, что они сделают сейчас?       Чтение мне быстро надоело, и я пошел в спортзал проветриться. Здешний зал, конечно, не чета манежу Академии, но тоже ничего. Спортивный костюм мне выдали при входе, насовсем, новенький. Начал я с пробежки, и как только поднял температуру тела, перешёл на железо. Монотонные силовые упражнения самое лучше средство для разгрузки мозга, а заодно и тело подтянут. Надоела мне эта загадка с миллионом неизвестных, нужно дать возможность мозгу самому переварить информацию, иначе никаких идей не будет.       В тот момент, когда мышцы стали ватные, я бросил быстрый взгляд на хронометр и ужаснулся. На местных часах было около одиннадцати, и как я не заметил?       После душа я решил, что в конторе делать больше нечего, а новых идей тренировка не принесла. На улице расцвела ночь всеми оттенками черного и серого. Но город встретил ночь залпом огней, пробивая светом черную мглу. Правда та умудрялась нависать тяжелым потолком над каждым световым «орудием».       Налюбовавшись на эту сюрреалистическую картину, я побрёл по проспекту в сторону общежития. Задумался и не заметил, как пропустил мимо себя нужный мне поворот, так и шествовал по проспекту, пока не упёрся в опорный пункт милиции, где меня тут же приняли заботливые руки капитана милиции Саака Карапетяна.       -Слушай, дорогой! А ты чего тут так поздно гуляешь? Тебе, может, чем помочь? — я уставился на милиционера.       -Товарищ капитан — я вынул из внутреннего кармана удостоверение и показал его офицеру — а вы не могли бы задержаться на работе и кое-что мне пояснить?       Мы вошли в кабинет участкового, конечно же, армянин был совершенно не доволен. Вместо дома ему теперь придется общаться с чекистом, но я чувствовал, что мне нужнее этот разговор, хотя я понятия не имел о чем мне с ним говорить. Поэтому я задал самый глупый, как мне казалось, вопрос. Бил наугад.       -Я смотрю у вас много работы. Слишком загружены?       Вопрос наугад и вот что получилось. Вся милиция загружена по самые не балуй. Людей не просто не хватает, их попросту нет. Особенно не хватает оперативников, их постоянно куда-то забирают, переводят, увольняют; причем уводят старых и опытных оперативников, а вот молодые и, откровенно говоря, туповатые, попадают сюда. Узнав об этом, я тут же потребовал список дел для ознакомления. И вы не поверите, там была сплошная мелочь, но её было столько, что люди просто в ней тонули. Так же была целая куча драк, как массовых, так и одиночных, множество ссор и межнациональных конфликтов. До меня стало что-то доходить…       -Скажите, Саак, а как давно эта рознь началась?       -Да, с самого начала. Китайцы с японцами плохо уживаются, но раньше они терпели друг друга и даже дружили, но полгода назад началось. Такого количества драк и шума, не было никогда. ППС загружено до невозможности, а оперов топят в текучке, да и ещё и напасть с качественными людьми началась. Я просто не знаю, как из этого, прости, дерьма выплывать.       Мы поговорили ещё около часа и разошлись по домам. Я так и не получил полного ответа, я точно знал что у меня всё есть, у меня есть вся нужная для ответа информация, но я не могу её собрать воедино. В цельную картину. В то, что поможет предотвратить катастрофу. А в том, что это будет катастрофа, я не сомневаюсь.       Усилием воли я скинул с себя всё это давление и наконец-то лёг спать и это в три часа ночи! Каким я завтра буду? Не правильно, я буду как огурчик. Мне деваться не куда.