Класс нелегкого поведения

— Ю Чжанми, если не прибавишь шаг, то снова опоздаешь на занятия, – услышала я за спиной голос Ким Минсока. — И тебе привет, – беззаботно ответила я, останавливаясь, чтобы написать смску маме. Я могла бы набрать сообщение и на ходу, но мне вдруг захотелось немного позлить друга, который ненавидел опаздывать. Испытывать терпение Ким Минсока давно стало для меня чем-то вроде хобби. Парень поправил лямки рюкзака и сконфуженно поздоровался: — Теперь, когда все церемонии соблюдены, мы уже можем идти? — нетерпеливо спросил он. — Лично я никуда не тороплюсь. Ребята из КНП всё равно редко приходят раньше второго урока. — КНП — сборище отбросов, — сквозь зубы процедил Минсок, терпеливо дожидаясь, пока я спрячу телефон обратно в сумку. — Ты не должна им уподобляться, если не хочешь каждый день строчить объяснительные и стать постоянным гостем в кабинете директора. — Обязательно читать нотации с утра пораньше? Может ты забыл, что и сам учишься в КНП? — Ага, забудешь тут… Класс нелёгкого поведения, сокращенно КНП — негласное название выпускного класса, в котором учатся самые необузданные ученики школы имени Филиппа Мирна. Прогульщики, хулиганы и двоечники… Школа с радостью избавилась бы от этих учеников, если бы не их родители, которые платят за обучение своих чад огромные деньги. Четыре месяца назад за систематические опоздания и прогулы меня перевели в КНП. Учителя даже не пытались узнать причину моего поведения, просто посадили прилежную ученицу и президента школьного литературного клуба в один класс с раздолбаями. Оставалось благодарить Господа за то, что свёл с Ким Минсоком, милым ворчуном, сумевшим помочь мне освоиться в новом классе. Хотя Минсок очень отличался от ребят из КНП и выглядел как стопроцентный ботаник, вокруг него всё время витала странная аура. Сначала мне казалось, что парень попал в класс нелёгкого поведения по ошибке, но теперь я ясно видела, Ким Минсок — псих. Настоящий отморозок. Те люди, которые знают, какой он на самом деле, предпочитают прикинуться дурачками. Минсок настолько заигрался в зубрилу, что иногда забывает настоящего себя, но в этом я его прекрасно понимаю. Мы все носим маски. Минсок никогда не сделает мне больно, и всё же… Временами он ведёт себя, как одержимый, и это пугает. Сама не понимаю, как меня угораздило подружиться с тем, кто похож на спящий вулкан. Наверное, я просто чокнутая. Другого объяснения у меня нет. — Несмотря на все твои старания, мы всё же успели вовремя, — усмехнулся парень и первый направился к воротам школы. Я чуть отстала от него, потому что мне нужно было время, чтобы переключиться и надеть маску «серой мышки». Прятаться под личиной ничем не примечательной школьницы легче, чем предстать перед миром такой, какая ты есть. Так безопаснее. То, что происходит с «серой мышкой Ю Чжанми», меня не касается. Мы, словно два разных человека, запертых в одном теле. Ким Минсок называет это «добровольное раздвоение личности». Мой старший брат — пловец, олимпийский чемпион и бронзовый призёр Игр 2016, второй в истории кореец, завоевавший медаль в плавании, поэтому я давно привыкла быть невидимкой. Родители не возлагают на меня никаких надежд, и единственное, что от меня требуется — не привлекать к себе лишнего внимания в школе. СМИ очень пристально следят за спортивной карьерой моего брата, но больше всего им нравится совать нос в его личную жизнь, поэтому наша семья стала объектом повышенного интереса журналистов. Безусловно, мой перевод в класс нелёгкого поведения тоже не остался бы без внимания, если бы дурная слава этого класса просочилась бы за пределы школы. — Чжанми, — окликнул меня Минсок, — ты идёшь? — Иду, — вздохнула я и поспешила догнать друга. Школа имени Филиппа Мирна долгое время была закрытой школой для мальчиков, но вот уже три года двери этого учебного заведения открыты и для девочек. Желающих отдать своих дочерей в такую школу оказалось не так много, поэтому восемьдесят семь процентов учащихся здесь — парни. Раньше никто не уделял особого внимания школьной форме, но теперь всё изменилось. Каждое утро члены ученического совета во главе с завучем проверяли внешний вид школьников, что вызывало огромное недовольство последних. Стоило нам с Минсоком появиться на крыльце школы, как к нам подошёл Ким Чунмён с сантиметром в руках: — Привет, — улыбнулся он, протягивая Минсоку руку. — Звонок будет через семь минут, вы едва успели. — Знаем-знаем, — отмахнулся парень, полностью проигнорировав дружеский жест Чунмёна, — поэтому давай быстрее покончим с этим. На какую-то долю секунды на лице Ким Чунмёна промелькнуло раздражение, но оно очень быстро сменилось его обычной дружелюбной улыбкой: — Окей, — легко согласился он, опуская руку. — Чонин, проверь Минсока, а я займусь Чжанми. Рубашка, жилетка, пиджак, синий галстук, юбка чуть ниже колена, тяжёлые ботинки и толстые чёрные колготки, — вот мой образ скучной школьницы. Волосы заплетены в косу, косметики — ноль. Даже сам завуч не нашёл бы к чему придраться, но Чунмён не успокоился, пока не измерил сантиметром длину моей юбки. — С каких это пор ты в ученическом совете? — поинтересовалась я, стараясь хоть как-то разрядить обстановку. Парень касался кончиками пальцев моей ноги, и это сильно нервировало. Я готова была поспорить, что он делал это специально, чтобы меня позлить. Мне вдруг захотелось съездить ботинком по его наглой роже. В прошлом году мы с Чунмёном учились в одном классе, но всё наше общение ограничивалось только скомканными приветствиями. В какой-то момент я начала замечать странный холод в глазах Чунмёна и находить в его словах скрытый смысл. Видимо, у меня нюх на таких же притворщиков, как я. Ким Чунмён — лицемерное чудовище. Он красивый, богатый и дружелюбный, но это только оболочка, под которой скрывается лжец и манипулятор. Ему нравится топтать людей, стравливать их между собой, и каждый раз он действует чужими руками. Я была единственной во всём классе, кто знал его секрет, а Чунмён понимал, что раскрыт. Понимал и угрожал мне с улыбкой на губах. У меня нет никаких доказательств, но я уверена, что именно он приложил руку к моему переводу в КНП. Видимо, этого ему оказалось мало, потому что две недели назад он заявился в мой класс и перед всеми предложил встречаться. — А я тебе разве не говорил? — изумлённо замер он. — Похоже, моя девушка всё узнаёт последней. Прости… Зато теперь мы будем видеться гораздо чаще. Мы встречаемся ровно двенадцать дней, и я не тешу себя иллюзиями, что этот парень питает ко мне нежные чувства. Он сразу дал мне понять, что тоже знает мою тайну, поэтому мне пришлось согласиться стать его девушкой. Наверное, ему нужна такая, как я, чтобы избавиться от назойливых девиц, постоянно увивающихся вокруг него. — Ничего страшного, — я пожала плечами и направилась к дверям. — Поздравляю, я очень рада за тебя. На самом деле меня совсем не радовало, что теперь придётся каждый день встречать Чунмёна на пороге школы. Неужели парень специально вступил в ученический совет, чтобы пресечь мои попытки избегать его? — Я провожу тебя после школы? — крикнул Чунмён мне вслед. — Или ты собираешься в другое место? Я резко остановилась и повернулась к парню. Посторонний человек не увидел бы в нашем разговоре ничего необычного, но у меня внутри всё похолодело. Он всё знал и дал мне понять, что я полностью в его руках. — После уроков у меня собрание в литературном клубе, — нервно выпалила я. — Напишу, когда закончу. Не дожидаясь ответа, я поспешила в класс. Меня не покидало чувство, что я со всех сторон окружена плотным кольцом врагов. И чего Чунмён ко мне прицепился? Я ведь никогда не угрожала ему, что раскрою одноклассникам глаза на настоящего Ким Чунмёна. Наверное, у меня дар притягивать к себе психов. Мы все носим маски. Но я боюсь того чудовища, который кроется под маской идеального Ким Чунмёна. — О чём можно так долго трепаться? — накинулся на меня Минсок, когда я заняла место рядом с ним. Учительница корейского языка почему-то опаздывала, хотя раньше такого никогда не случалось. Зато класс нелёгкого поведения не изменял своим привычкам, поэтому половина парт пустовала. — Влюблённые могут разговаривать часами, — мечтательно протянул Чондэ, поглаживая колено Хван Мири. — Тебе, холостяку, не понять. — Руку убрал, быра! — взвилась Мири, отпихивая шаловливую ручонку наглого соседа по парте. — Я серьёзно. Отвали, Чондэ. — Вы только посмотрите, какие мы нежные, — фыркнул парень, но вторую попытку устроить свою конечность на коленке одноклассницы предпринимать не стал. — Чжанми, как у тебя с Чунмёном? — девушка полностью переключила своё внимание на меня. — Всё хорошо, — неуверенно протянула я, чувствуя на себе заинтересованные взгляды одноклассников. — Если понадобится совет, ты только… Не успела Мири договорить, как в класс вошёл физрук и объявил, что вместо корейского языка у нас будет физкультура: — Даю вам пять минут, чтобы переодеться, — строго произнёс он и ушёл. — Чёрт, — простонал Чондэ. — Если бы я знал, что будет физ-ра, остался бы дома. — Никто в этом и не сомневается, — похлопал его по плечу Минсок и, закинув вещи в рюкзак, отправился в раздевалку. Как и ожидалось, после известия о том, что корейского языка не будет, половина класса свалила домой. Для КНП физкультура была чем-то вроде необязательного предмета, поэтому мои одноклассники редко появлялись в спортивном зале. — Вот так совпадение, — присвистнул Минсок, увидев бегающего по залу Чунмёна. — Физкультура с классом твоего парня… ты, должно быть, счастлива. — Просто в экстазе, — заверила я друга. Неожиданно в стену прямо рядом с моей головой с грохотом ударил баскетбольный мяч, и я вскрикнула. Было такое ощущение, словно около моего уха только что пролетело пушечное ядро. Я даже не удивилась, когда поняла, что мяч бросил ни кто иной, как Ким Чунмён. — Чжанми, с тобой всё в порядке? — подбежал он ко мне. — Тебя не задело? — Всё в порядке, — сдавленно ответила я, чувствуя, как дрожат ноги. — Точно? — не унимался парень. Чунмён выглядел взволнованным, но уголки его губ чуть подрагивали, как будто он пытался сдержать улыбку. Мне вдруг стало трудно дышать. Он сделал это специально! — Тебе же сказали, всё нормально, — вмешался Минсок. Друг взял меня за плечи и, не обращая внимания на изумлённый взгляд Чунмёна, затолкал в подсобку, где хранился спортивный инвентарь. — Снова? — коротко спросил Минсок, закатывая рукава. — Не-нет, — пробормотала я, чувствуя боль в левой половине грудной клетки. — Этого не может быть. Где-то в глубине подсознания прорастал маленький росток паники. Приступов не было целых три месяца, и это было моим абсолютным рекордом. Мне удавалось избегать всего, что могло бы вызвать паническую атаку, и я уже начала забывать, каково это — жить в постоянном страхе. — Нет, — я схватилась за плечи друга, чтобы не упасть. — Только не это… только не сейчас… — Ты принимала лекарства? — повысил голос Ким Минсок. Я пробежалась взглядом по тёмному помещению, стараясь дышать спокойно и размеренно, как мне советовал доктор. Получалось неважно. Страх, как мощный разряд электрического тока, прошил моё тело с головы до пят. — Принимала или нет? — настойчиво повторил парень. Мысли путались, сердце билось так отчаянно сильно, словно вот-вот выскочит из груди. — Только не это… только не это… Минсок тяжело вздохнул и с размаха дал мне пощёчину. Удар был настолько сильный, что я еле устояла на ногах. — Успокоилась? — холодно осведомился Минсок и, не дав мне опомниться, ударил ещё раз. Не знаю, сколько раз он прошёлся по моему лицу, но очнулась я лишь тогда, когда почувствовала, как из носа потекла кровь. Я с каким-то отстранённым интересом рассматривала испачканный в крови платок, который Минсок прикладывал к моему разбитому носу. Услышав тихий скрип двери, я подняла голову и увидела ухмыляющегося Чунмёна. Он пришёл, чтобы посмотреть на плоды своих трудов. Мне почему-то стало смешно.