Глава 75
22 июня 2015 г. в 19:45
Примечания:
Джексон/Айзек
- Вы мой новый доктор-мозгоправ?
- Я просто поговорю с тобой, Джексон. Твои родители волнуются. Почему ты не хочешь выйти из своей комнаты?
Они разговаривают через дверь. Джексон сидит на полу и рвет на мелкие клочки бумажную салфетку.
- Мне и здесь хорошо.
- Ты там почти две недели. Не ешь, не ходишь в школу, не разговариваешь с родителями.
- О чем мне с ними говорить?
- Расскажи им о том, что тебя волнует.
У мозгоправа очень молодой голос. Может, ему лет двадцать пять или того меньше. Где только мама его отрыла?
Джексон устает сидеть – спина затекает. Он ложится на пол, раскидывает руки в стороны и подгибает одно колено.
- Они говорили, что он плохо влияет на меня. Что он научил меня курить травку и прогуливать школу. Теперь они увидят, что это они плохо влияют на меня.
- Так ты делаешь это им назло? Просто не выходишь из комнаты?
- И потому что не хочется.
Джексон не придумывал никакой план побега, пока сидел здесь. Вообще-то, он отсчитывал дни до того момента, когда они сдадутся. Ему начинало это надоедать.
- Ты влюбился? Расскажи мне о нем.
Он улыбается, вертит в руках тонкую бритву, разглядывает ее. Если бы он открыл шторы, лезвие блестело бы на солнце.
- Мы познакомились четыре месяца назад. Я гулял неподалеку от здания вокзала. Хотя «гулял» - это не то слово. Если честно, я искал, у кого купить травки. Меня достала школа, я расстался со своей девушкой. Я хотел покурить и расслабиться. Он сидел там, прямо на рельсах и рисовал что-то в своем блокноте. У него ярко светились глаза, а губы были перепачканы чернилами. Я влюбился с первого взгляда.
- Как его звали?
- Зовут. Он же не умер, - Джексон смеется, проводит по плоской стороне бритвы языком. – Айзек. Оказалось, что травка есть у него. Мы накурились и разожгли огромный костер прямо там, рядом с вокзалом. Сожгли его рисунки, потому что они его бесили. А потом сматывались от копов, попутно сгибаясь пополам от смеха. Как же нас тащило тогда!
- Что случилось после?
- Мы пошли к нему и занимались сексом до самого рассвета. Но сначала опустошили холодильник.
Джексону нравится вспоминать тот первый день. Ему впервые было легко настолько. Солнце, небо, Айзек со своими кудряшками и сумасшедшей улыбкой. Боже, как он был прекрасен! Джексон целовал его так, как никого в своей жизни, и зарывался носом в его волосы, вдыхая в себя этот аромат. Айзек пах свободой.
- Что было потом?
- Я начал прогуливать школу. Не потому что он просил, наоборот. Айзек учился в параллельном классе и пытался заставить меня делать домашку. Но я не мог, пока он был рядом. Я словно с ума сошел. Мог смотреть на него часами, что бы он ни делал. Он рисовал, а я следил за тем, как дрожат его длинные ресницы, как он сжимает пальцами карандаш. Я дома почти не появлялся. Он стал моим миром. Все случилось так быстро, я не представлял, что такое бывает.
- Ты говорил с ним об этом?
- Да, но он не верил мне. Я сказал, что люблю его, а он рассмеялся. Он думает, что такие парни, как я, не влюбляются в кого-то вроде него.
- А что с ним не так?
- Он тихий. Спокойный, постоянно всего смущается. Считает себя неудачником.
Джексон уверен, что способен убить того, кто назовет Айзека неудачником.
- Вот видишь, Джексон. Это не так уж сложно – говорить с людьми. Почему ты не рассказал все это своей маме?
- Я пытался. Все, что ее волнует – мои оценки, мои прогулы. Она даже не заметила, что я счастлив до смерти. Ей не интересно.
- Уверен, что все не так.
- Она перевела меня в частную школу, отобрала мобильник и отключила интернет. Сделала все, чтобы я был несчастлив. Она забрала его у меня, понимаете? Забрала у меня самое дорогое.
Это больно – вести лезвием по своей вене. Ужасно больно, если быть точным. Но Джексон делает это медленно, словно смакуя каждое пощипывание. Не издает ни звука, даже бровью не ведет.
- Я хочу, чтобы ты вышел отсюда, Джексон.
- Как вас зовут?
- Джордан. Помощник шерифа Джордан Пэрриш.
- Так вы не мозгоправ…
- Прошлых трех ты сразу послал. Я сам вызвался.
- Офигенно.
Джексону плевать, кто там этот парень – психиатр или помощник шерифа. У него в глазах темнеет от вида собственной крови, стекающей ручейком на дорогой ковер.
- Ты выйдешь?
- Это так важно?
- Да. Ты отличный парень, Джексон, уверен, не будь между нами этой двери, мы бы пошли в бар и выпили по банке пива, разговаривая о том, какими отстойными бывают родители.
- По две банки.
- Может быть.
Он сглатывает. Его тошнит, а перед глазами повисает плотная пелена тумана. Думаете, он хочет умереть? Ха, он не псих, ребят. Просто мама придет в восторг.
- Ладно, я выйду, только… чуть позже, ладно? Может, через час.
- Хорошо. Я верю тебе, Джексон. Я буду ждать в машине.
Джексон угукает и делает контрольный надрез. Ждет, когда пересохнет во рту и тихо, очень тихо щелкает замком на двери.
*
Он знает, что это Айзек целует его ладони, когда приходит в себя в больничной палате.