Метаморфозы любви или зачем нужны сестры

— Хочешь, научу тебя целоваться? Вредная Нимфадора смотрела на него серыми смеющимися глазами и качала ногой, непринужденно меняя цвет волос с фиолетового на зеленый. А еще вызывающе жевала какую-то маггловскую дрянь — сколько ни жуй, все не кончается. Нет, определенно эти магглы знакомы с магией. Тонкс — куча татуировок, черные ногти и зеленые губы, насмешливо любовалась реакцией кузена на ее слова. Драко Малфой в свою очередь завистливо разглядывал искусно выколотый меч, бабочку и дракона на ее руках. Метаморфу легко набивать татуировки — в любой момент можно свести надоевшую. Не то что ему самому — отец всегда ругается и говорит, что даже банальные синяки и царапины оскорбляют чистокровный облик. — Пф. Можно подумать, я не умею, — Драко было не занимать высокомерия. Тем более, что он уже отвел глаза от ее плеча и почти (почти!) не завидовал новой татушке со спящим драконом. — По-французски? С языком? Кто бы тебя научил… — Тонкс презрительно фыркнула, втягивая зелеными губами зеленый коктейль через зеленую соломинку: и всё это под цвет нынешним изумрудным волосам. — Без тебя обойдусь, — Драко надменно вздернул подбородок. Научиться целоваться было, конечно, заманчиво, но только не с собственной кузиной, которая сама же потом его засмеет. Еще и проходу не даст своим фамильным ехидством. Уж в чем в чем, а в этом Драко был уверен. И вообще, почему эти старшие сестры такие вредные? К слову сказать, их семья понятия не имела, что они общаются. Но после того, как на каком-то грандиозном семейном юбилее они оба перебрали огневиски, и Драко с непривычки стошнило на ее новые желтые ботинки, делать вид, что они незнакомы, было вроде как неприлично. Поэтому с тех пор кузены изредка встречались в маггловских забегаловках, где обсуждали знакомых и делились сплетнями, явно получая удовольствие от общества друг друга. Какой интерес был в этом для Тонкс, которая считалась взрослой и даже работала на вполне серьезной работе в отделе у Грюма, Драко не понимал. Для него же запретное общение, да еще и в маггловском городе, означало короткую передышку от всех условностей и щекотало опасностью нервы. Лишь бы отец не прознал. — А спорим, я сделаю так, что через два дня ты сам будешь умолять меня о поцелуе? — Тонкс уже возила соломинкой по дну бокала, извлекая из него неприличные хрюкающие звуки. — Остынь. Этого никогда не будет, — Драко посмотрел на нее холодно и заносчиво, потому что был чистокровным Малфоем, но, не сдержавшись, поинтересовался, потому что все еще был любопытным мальчишкой: — А как ты это сделаешь? — А очень просто, — Тонкс отставила хрюкающий коктейль в сторону и теперь качала ногой в стильном рваном ботинке, одновременно пытаясь проткнуть ухо новой, четвертой по счету серьгой. — Я угадаю, кто тебе нравится. А уж принять ее облик для меня вообще не вопрос. Драко чуть не потерял лицо, неприлично расхохотавшись во весь голос, вот уж был бы позор! Но, к счастью, он сумел сдержаться и только иронично фыркнул: — Ну давай, попробуй! — подначил он кузину. Можно подумать, ему кто-то нравится! Пусть теперь поломает голову, самодовольная вредина! Драко коротко усмехнулся. Хваленая малфоевская выдержка всегда позволяла ему держать ум спокойным, а сердце холодным, и ни одна красотка никогда не задевала его настолько, чтобы смутить покой и сон. — Так что? Играем? Драко хотел отмахнуться от этого глупого предложения, но Тонкс смотрела на него с таким наглым вызовом, что он только уверенно кивнул, иронично приподняв левую бровь: — И когда ты продуешь, мне будет тебя очень и очень жаль, сестренка. Но Тонкс лишь коварно искривила губы в загадочной улыбке, прилежно перекрашивая волосы и глаза в демонический красный: — Это кто еще кого будет жалеть, братик! Драко невольно вздрогнул, когда черты ее лица стали трансформироваться, расширяться, щеки наплыли на уменьшившиеся глазки, кончик носа задрался вверх, а жиденькие коричневые волосинки распались по плечам: — Я так люблю тебя, Драко, — пробасила сидящая на соседнем стуле Миллисента Булстроуд. Драко всхлипнул и в ужасе отшатнулся, локтем опрокидывая стакан со стола и даже не замечая, как крупные зеленые пятна расплываются по подолу его мантии. Он еще ни разу не видел, на что способна его кузина-метаморф в полной мере. Обычно она ограничивалась перекрашиванием волос и изменением формы носа. — Дра-а-ако, ну что же ты, Дра-а-ако! Иди ко мне, любовь моя! — Миллисента потянулась к нему толстыми пальцами, похожими на свежие сосиски, и выпятила губы, сложенные трубочкой для страстного поцелуя. В горле у Малфоя что-то несолидно пискнуло, и он, зацепившись ногой за ножку стула, позорно рухнул на пол. Драко даже представить себе не мог такой полной реалистичности и сейчас с ужасом смотрел на спятившую Булстроуд во все глаза. Милли подняла голову и громко захохотала, увеличивая и без того непомерные щеки: — Не передумал играть со мной, дорогой? — Тонкс, все еще смеясь, постепенно превращалась обратно, обретая прежние формы. Драко поднялся с пола, нервно отряхивая мантию, и злобно зыркнул на хохочущую кузину. — Идиотская шутка, Нимфадора! — он со злобным удовлетворением назвал ее по имени, зная, как она его не любит. — Ну отчего же шутка? — Тонкс внезапно стала серьезной, и только смешинки в глазах выдавали ее с головой. — Вот так мы и переберем всех твоих знакомых, пока не найдем ту самую, единственную, которую ты захочешь поцеловать! Пока, братик! Не забывай, игра началась! И Тонкс, вернув своим волосам привычный фиолетовый цвет, послала ему воздушный поцелуй и исчезла в дверях.