* * *
Но Тонкс никуда не пропала и ранним субботним утром уже поджидала его в “Кабаньей голове”, как и было условлено. — Не боишься, что нас расшифруют? — она потягивала очередной коктейль и развлекалась, поочередно перекрашивая цвет волос во все цвета радуги. Драко, весь опутанный своими новыми чувствами, даже не подумал о том, что их могут застукать вместе, и это каким-то образом дойдет до отца. — Ну, изменись как-нибудь, — буркнул он и чуть не подавился чаем, когда увидел, что напротив него восседает довольный Гарри Поттер. — Тебе обязательно нужно это делать? — злобно зашипел он на неугомонную кузину. — Это тебе для вдохновения! Чтобы умолять было легче, — она рассмеялась, но не зловредно, а как-то по-человечески, даже с сочувствием. — Ладно, расслабься, — Тонкс дружески хлопнула его по руке. — Не нужны мне твои мольбы. Я все поняла и уговор наш выполню. Но вот твоя помощь мне очень даже пригодится. Так что вначале придется поработать, чтобы заслужить награду. — Что? Что ты от меня хочешь? — Драко растерялся. Кузина задумчиво смотрела на него зелеными поттеровскими глазами, чем очень мешала ему связно мыслить. Драко, не замечая ничего кругом, глупо любовался черными пушистыми ресницами и высокими скулами с легким румянцем, но, когда она понизила голос до шепота, внезапно очнулся, как раз вовремя для того, чтобы услышать ужасное: — Есть у меня на примете одна виверна… — О, нет! — Драко в панике отшатнулся от невыносимой кузины. Как он мог забыть про эту ее странность?! Чертова защитница живой природы! Ей бы на пару с Хагридом организовать общество Защиты Невинных Зверюшек. Каждый раз, когда в авроратскую лабораторию поступало очередное свирепое магическое существо, Тонкс напрягалась, как струна. Новые непроверенные заклинания, которые было опасно опробовать на людях, в тестовом режиме отрабатывались министерством на злобных криптидах, заключенных в авроратских лабораторных вольерах, цинично окрещенных “бестиарием”. Тонкс с молчаливого попустительства Грюма каким-то образом умудрялась выпускать узников на волю и переправлять в безопасные места. Оба они сильно рисковали, поэтому это была их общая тайна, которой Тонкс под непреложным обетом поделилась только с братом. Драко даже проникся цепляющей за душу историей злоключений ухоногого выгребрюха о том, как тот самоотверженно прогрызал сквозную дыру в металлической клетке на пути к свободе. Проникся и даже пообещал как-нибудь помочь по приколу. Ну а кому из его ровесников было бы не интересно под самым носом у министерства освободить страдающего узника аврората? Но вот виверна… — … в тесном темном вольере. Даже крылья не может расправить. Завтра на ней собираются опробовать новые непростительные. А она такая милая… — Ты с ума сошла! — Драко внезапно очнулся от своих мыслей и шумно втянул в себя воздух. — Я жду тебя сегодня ночью. Аппарируем отсюда. Она слишком тяжелая, одной мне не справиться, — Тонкс была неумолима, но внезапно замялась: — Только имей в виду, она… ну-у-у, не слишком добрая. — Да что ты? — Драко в притворном изумлении приподнял правую бровь. Не слишком добрая виверна. Он заранее чувствовал, что ничем хорошим вся эта затея не кончится, но почему-то не мог отказаться. Все это было так странно. Тонкс в образе Поттера, который вечно искал приключений на свою пятую точку, коварно подбивала его невесть на что, а Драко почему-то соглашался. — Зато как только мы ее освободим, я тебя сразу поцелую, — уверенно пообещала неугомонная кузина. — Знаешь, как адреналин круто действует? Получше любого приворотного. — Ты забываешь, что я тебя поцеловать могу прямо сейчас, — Драко неожиданно дернулся по направлению к Тонкс, чмокнул в губы и тут же отпрыгнул обратно. Потому что вместо Поттера на него с круглого лунообразного лица смотрели маленькие умильные глазки Гойла. “Грег” даже вытянул губы и подался вперед, чтобы Драко было удобнее его целовать. — Черт тебя подери, Тонкс! — Драко остервенело вытирал рот рукавом. — Не можешь ты без подлости. — Пф. Ты так говоришь, словно я из какой-то другой семьи. Не нужно было наглеть, братик! — Тонкс уже сотворила себе вполне приличные светлые волосы и точеный нос, отчего стала ужасно напоминать Нарциссу. — Для конспирации, — пояснила она в ответ на его недоумение. — Может ты еще в виверну перевоплотишься? Характер у тебя и так похож, — издевательски подсказал Драко. — Раньше никогда не пыталась! — оживилась кузина, словно не замечая его насмешки. — Обязательно попробую! Вообще-то не в людей перекидываться очень сложно, но я непременно постараюсь, явлюсь в таком виде на семейный праздник и всем скажу, что это ты меня надоумил. Ты доволен? Драко невольно поежился под ее строгим взглядом: — Не подскажешь мне, Нимфадора, зачем вообще нужны сестры, если от них одни проблемы? Она фыркнула и с шумом лопнула очередной жевательный пузырь: — Я надеюсь, ты не ждешь от меня ответа? Значит, договорились, я тебя заберу сегодня ночью. Оденься понезаметнее. Драко тяжело вздохнул. “Понезаметнее” — это значит так, чтобы его лучшую мантию не заляпала или не прожгла горемычная виверна. Или чтобы он сам в этом одеянии не показался рептилии слишком съедобным. Чертова Тонкс.- 3 -
4 декабря 2014 г. в 11:06
Следующая неделя была ужасной. Драко пытался бороться с собой, обходил за километр гриффиндорское трио, а на сдвоенных занятиях старался усесться так, чтобы Поттер не попадался ему на глаза. Но все было напрасно. Его как магнитом притягивало в сторону взъерошенной головы и нелепых очков.
Вечерняя отработка у Снейпа стала верхом его мучений. Поттер, разумеется, тоже получил очередное взыскание по зельям и теперь, морщась от отвращения, очищал за соседним столом листья росянки от насекомых. Драко старательно ловил и резал прыгающие поганки, стараясь не смотреть на своего соседа, но то и дело помимо воли бросал косые взгляды на ловкие смуглые руки, осторожно перебирающие зеленые волосатые листья. Поттер, обнаружив его неожиданный интерес, поглядывал с удивлением, но не пытался завязать разговор. Наоборот, презрительно отворачивался. Драко обиженно прикусил губу. И чем он заслужил эту пытку?
Через два часа страданий, выходя вслед за лохматым придурком из кабинета, он с бессильной ненавистью смотрел, как тот радостно обнимает своих друзей, заливисто хохочет с грязнокровкой и энергично что-то рассказывает рыжему идиоту. Подавив в себе мучительное желание немедленно скормить всю троицу хвостороге, Драко тяжело вздохнул. И как же он раньше не догадался, что ненавидит их всех, потому что отчаянно ревнует поттеровское внимание? Что ему самому нужен этот глупый очкарик, в полное единоличное распоряжение. Чтобы он снова сидел за столом напротив, смотрел на него влюбленными зелеными глазами и уже по собственной воле повторял ему все то, что Драко от него недавно слышал. Точнее, не от него. Неважно. Драко ужасно злился на самого себя. Ну, почему он такой невезучий? В него влюблена почти половина школы, а он исхитрился выбрать из всех именно того, кому он и даром не нужен.
К выходным Драко окончательно осознал — Поттер никогда не подойдет к нему, никогда не будет смеяться с ним вместе, обнимать за плечи, восторженно слушать школьные байки и уж тем более ни за что не поцелует. Оттого, что чертова кузина показала ему, как это могло бы быть где-то в идеальном мире, внутри постоянно и муторно ныло. Что может быть хуже, чем мечты о невозможном?
Все-таки женщины их семьи — это какое-то фамильное проклятие. Не зря мама не общается с Андромедой, видимо, переносить общество друг друга они просто не в силах.
В пятницу Драко, не выдержав любовного напряжения, сказал какую-то особенно отвратительную гадость грязнокровке. Поттер ожидаемо за нее заступился и, не долго думая, вцепился в воротник его мантии. Драко был измучен и зол настолько, что особо не напрягаясь, швырнул Поттера в каменную стену и навис сверху, с ненавистью глядя в глаза, защищенные уродливыми круглыми стеклами, с одним лишь желанием — бить, бить и бить. По-настоящему, до крови, до разбитых о чужой подбородок костяшек, до жалобных стонов, лишь бы избавиться от своего наваждения и саднящей души. Глаза Поттера полыхали ответной яростью, щеки пылали, галстук уже давно съехал набок. Он нервно облизнулся и попытался прорычать какое-то оскорбление, но Драко его не услышал за грохотом своего сердца. Их лица находились всего в нескольких дюймах друг от друга так, что каждый чувствовал чужое дыхание на своих губах. Вся малфоевская злость куда-то мгновенно улетучилась. Он мог лишь молча стоять и смотреть, как шевелятся влажные пунцовые губы его врага, и бороться с невообразимым по силе захлестывающим желанием. Поттер стоял молча, словно тоже ждал чего-то, только дышал тяжело и хрипло, снова и снова облизывая свои пересохшие пухлые губы. Прикоснуться к ним хотя бы один раз в жизни, запечатать все глупые, злые слова своим ртом, попробовать на вкус влажную мягкость, осторожно пройтись языком по розовому краешку, там, где начинается его улыбка, а дальше… А дальше будь, что будет.
Боясь не справиться с собой, Драко растерянно ослабил захват, чем Поттер тут же воспользовался, впечатав его головой в стену. Драко почти не сопротивлялся, и очкарик, видя, что враг не отвечает, со своим тупым привычным благородством тут же выпустил его, лишь несильно встряхнув напоследок. Очищая на ходу свою мантию заклинанием, Поттер, не оглядываясь на поверженного неприятеля, быстро направился к друзьям, торжествующим победу. А Драко так и остался стоять у стены, глядя им вслед.
Всё это было слишком позорно. Он просто обязан был вернуться в то счастливое время, когда ненавидел проклятого Поттера. А для этого нужно было удовлетворить свое желание и забыть о нём. Стоя у холодной каменной кладки, Драко осознал, что Тонкс победила. Он действительно готов был просить ее о чем угодно, лишь бы избавиться от наваждения.
Уныло забравшись в совятню, он подошел к своему любимцу и принялся прилаживать бумажку на когтистую лапу:
— Отнеси эту записку Нимфадоре Тонкс, ладно? А то с нее станется теперь вообще пропасть, — Драко погладил филина по спине и грустно улыбнулся, когда тот ласково ущипнул его за ухо.