Голос

«Я что, убил его?» Высокий парень переминался с ноги на ногу, слушая скрип снега. Для всех это была самая обычная зима: белые деревья, белые дороги, белые машины, дома и магазины. Ничего сверхъестественного на первый взгляд. В многоэтажке через дорогу скрипнула оконная рама – старушка вышла на балкон, чтобы оставить крем для торта на холоде. Но Эмм не слышал ни звука: кровь стучала в ушах, пульс зашкаливал. Казалось, его вот-вот разорвет на мелкие кусочки. Эмм вскрикнул, когда где-то рядом завыла собака. Нужно было бежать. Немедленно. Парень достал дрожащими руками из кармана платок и наскоро вытер рукоятку кухонного ножа. На лезвии осталась чужая кровь. Мальчишка бросил оружие на мокрый снег, рядом с телом мужчины, лежавшим в самой неестественной позе. В свете фонаря было видно, что на землю медленно опускаются крохотные снежинки. Некоторые из них ложились на лицо Эмма, таяли и стекали по щекам. Трудно было разобрать, что это: вода или слезы. Когда парень оказался на достаточном расстоянии от трупа, пришло время осмотреться. Минут десять назад это место казалось глухим закоулком. Зато теперь, у подножия склона, просматривалась дорога с автобусной остановкой. Эмм спустился к обочине и вытянул правую руку. Девятнадцатая маршрутка сразу затормозила и приветливо распахнула двери в теплый и светлый салон. Мальчишка занял свободное место за креслом водителя. Ближе к концу расположились двое мужчин лет шестидесяти. Напротив входа примостилась сонная парочка: парень и девушка заснули на плечах друг друга. Водитель не торопился будить голубков. Наверное, его самого жена выгнала из дому: не было смысла рано заканчивать смену, поэтому влюбленных ждало удобное, просторное такси. Пейзаж за окном практически не менялся. Одни и те же грязные улицы, повсюду «непроходимые чащобы», ведь одной из привилегий провинциального городка были деревья. Много, очень много деревьев. Выделялись только светлые пятна придорожных фонарей. Они являли собой какой-то потусторонний мир, параллельный нашему, где снова шел снег. Старики как по команде начали обсуждать Эмма. -Уже почти одиннадцать часов, а парень еще не дома! -Он нарушил комендантский час. Мы должны что-нибудь с этим сделать? -Думаю, нет…. Эмму пришлось воспользоваться наушниками и телефоном, чтобы не усложнять себе жизнь. Как только парень достал мобильник, экран высветил одно новое сообщение от Лесли. Основное его содержание заключалось в единственной фразе: «Все закончилось, можешь возвращаться,» - но при этом была сделана масса грамматических ошибок, десяток смайликов и парочка лишних букв. Из всего этого можно было заключить только одно – отправитель был пьян до колик. «Забыл её спросить, когда мне в собственную квартиру возвращаться!» - тихо возмутился мальчишка. Ему наконец удалось всунуть наушники в маленький разъем. Всё внутреннее пространство наполнилось до краёв любимой музыкой. «Внутри меня чужак, незнакомец. Я теряю волю, теряю контроль,» - тихо запели по-английски. У Эмма перехватило дыхание. Песня была невероятно красива, как и все остальные произведения, сохраненные в его телефоне. Но сегодня именно эти строки звучали в душе парня. Его звали Маршалл. Он убил человека по имени Маршалл. Они даже не были знакомы. Молодому человеку было всего двадцать два года – пять лет назад окончил школу и приехал сегодня на встречу выпускников. Одноклассники были безумно рады видеть друг друга вновь, после стольких-то лет! Особенно приятно и похвастать перед бывшими учителями и «сокамерниками», каких успехов ты добился за такой короткий срок. А Маршаллу было, что рассказать: он поступил в престижный столичный ВУЗ, занимался теперь любимой химией. А уж как в этот вечер он позанимался! Досконально изучил влияние спиртов на молодой организм. Парень решил не задерживаться до двенадцати, а уйти пораньше в полу трезвом состоянии. Все пассажиры трамвая под номером восемь успели «насладиться» его музыкальным слухом и чудесным голосом, пока, наконец, двери ни отъехали в сторону на нужной остановке. Маршалл даже не заметил, что за ним кто-то следует. У бедняги всё плыло перед глазами, не хватало сил стоять ровно. Он понял, что свернул не туда, когда было уже поздно что-то менять. Маршалл не страдал. Всё произошло быстро, в конце был свет. Но идти к нему почему-то не хотелось. Эмм не хотел думать о том, что же могло быть дальше. А если бы Маршалл остался в живых? У него наверняка была семья, любящие мама и папа. И, конечно же, светлое будущее. Если бы кто-то лишил родителей Эмма их единственного сына…. В этом месте парень одернул себя, чтобы не переходить грань самобичевания. Исправить ничего нельзя. Маршрутка остановилась, и старики, расплатившись, в спешке вышли. Эмм узнал эти места – центральный рынок нельзя было не заметить. «Значит, до дома еще несколько кварталов,» - подсчитал мальчишка. Чуть не проехав свою остановку, Эмм отдал деньги за проезд и выскочил из маршрутки. Сплошное сумасшествие. Осталось совсем немного: добраться до родного дома. Все магазины давно закрылись. Огромный супермаркет давно уже не работал, но его пустые и темные коридоры внушали благоговейный трепет. Эмм всегда хотел побывать там. Ну, или, по крайней мере, в подобном месте. Эта душа таила в себе огромную тягу к приключениям. Но сегодня парень мечтал вернуться к своей старой спокойной жизни. Возле подъезда собралась очередная пьяная компания. «Я уже убил одного, а, говорят, дальше уже проще. Может, сразу этих всех порешить?» - усмехнулся мальчишка, но от одной мысли о содеянном его затошнило. Надо было быстро проскочить внутрь, не привлекая внимания пьянчуг. Эмм порылся в карманах и вспомнил, что его ключ остался дома. На огромной двери подъезда красовался новенький домофон – придется подождать, пока чокнутая Лесли впустит его. «Хоть бы она ничего не натворила!» - взмолился парень, с опаской глядя на странную компанию. Пара гудков, и началось…. -Слаааденький! Я уже заждалааась! Тааак хочу, чтобы ты…. Поток пошлостей после многоточия превышал все мыслимые и немыслимые размеры. С каждым новым словом уши Эмма приобретали всё более и более яркий красный оттенок. Он уткнулся лбом в холодную дверь и тяжело вздохнул. «Господи, когда это всё уже закончится?!» В довершении всего эта ослица застонала так, будто кто-то её отделывал прямо у трубки. В компании поднялся гогот, пацаны кричали что-то подбадривающее и напутственное. -Слушай сюда, дура. Если ты не заткнешься и не откроешь дверь, я вырву твой поганый язык, - прошипел мальчишка. Угрозы от мужчин Лесли привыкла слышать постоянно: в автобусе, в магазине, в государственных учреждениях, но эта прозвучала с такой ненавистью в голосе, что девушка невольно вздрогнула и слегка протрезвела. Ни один из членов пьяной компании так и не понял, почему развратная девица из коммуникатора вдруг затихла, а дверь с противным скрипом распахнулась. Парень со всех ног бросился вверх по лестнице. «Хоть бы она ничего не натворила! Конечно, сверх того, что она уже успела сделать….» Эмм напряженно постучал в дверь, добавляя к старому «шифру» лишний стук – нервы. Ключ скрипнул в замке, мальчишка резко дернул ручку на себя. На пороге стояла симпатичная блондинка в розовых шортиках и топе с Хэлло Китти. Она немного уступала Эмму в росте, но не в темпераменте. На самом деле, Лесли – двадцатипятилетний психолог и лучшая студентка одного из самых престижных ВУЗов страны. Судьба свела двух этих людей, когда Эмм пошел в первый класс. Лесси заканчивала ту же школу, последний звонок они провели вместе, гуляли по парку. А через восемь лет случайно встретились снова: ей понравился симпатичный мальчик, привалившийся к стене возле кабинета литературы. Родители Эмма уехали в Стамбул на две недели, а Лесли тайком заняла освободившееся местечко. На самом деле, девушка составляла неплохую компанию. С ней было весело, а парень ненавидел оставаться в пустой квартире. Вот только готовить она не умела, приходилось привлекать все свои хозяйственные навыки и накопленные деньги. Но сегодня Лесли встречалась с парнем. Нужно было погулять подольше, а тут удачно совпало…. «У-убийство,» - пронеслось в голове у мальчишки. Внутри сразу же проснулся рвотный рефлекс, обед подступил к горлу, и Эмм, оттолкнув девчонку и наскоро скинув ботинки, влетел в ванную и заперся там. -А я знаю, что ты там делаешь! Дрочишь на вашего соседа сверху! Такой лапочка! – захихикала Лесси под дверью. «Чтоб ты знала, моему соседу 40 лет, у него есть жена и взрослая дочь,» - Эмм побагровел то ли от нехватки воздуха, то ли от злости. Парень покрутил кран, но горячая вода так и не потекла. Очередное разочарование. Струя холодной воды обожгла остывшую кожу. Пальцы замерзли, чего уж там говорить про нос! Эмм взглянул на свое лицо в зеркало: мешки под глазами от переутомления и недосыпа, бледная кожа – следствие «норного» образа жизни, подростковые прыщи и большие серые глаза с голубоватым оттенком, окруженные длинными светлыми ресницами. Сегодня они сочились слезами сильнее, чем обычно. «Я стал убийцей. Я лишил его жизни,» - прошептал страдалец. Лесли продолжала вопить у двери. Обычные крики обретали осмысленную форму – теперь это больше было похоже на надрывно-шутливое «кончай!». -Отвали от меня, тупая потаскушка, - огрызнулся Эмм, открыв дверь ванной комнаты. Лесси сразу же вцепилась в его руку, но, услышав оскорбление, кокетливо надула губки, приподнялась на носках и прошептала прямо в ухо парня, обжигая его своим дыханием: -Задрот. Девушка звонко рассмеялась, схватила мальчишку за капюшон куртки, приперла его к стенке, навалившись сверху, и поцеловала как-то по-девичьи: шутливо, с издевкой. Эмм не успел отреагировать, его застали врасплох. Остренький язычок вторгся в чужие владения, осматривая всё, будто из этого могло что-то получиться. Жертва сдержала стон, полный наслаждения. Он уже давным-давно не испытывал подобного и почти забыл, каково это. Лесли держала его голову правой рукой, выбирая нужный угол проникновения. Она закончила также быстро, как и начала. Парень вытер губы рукавом. -Ты в курсе, что я до этого никогда раньше не целовался…. – Эмм осекся. Ложь. Его первый поцелуй случился два года назад. В четырнадцать лет мальчишка заканчивал обучение в музыкальной школе. Оставался только один год, и, казалось, фортепиано – худшее, что могло случиться с ним. В том возрасте парень уже окончательно пристрастился к альтернативе и панк-року, а его заставляли играть Моцарта. Но выхода у него не было. Эмм перестал заниматься, пару раз прогулял даже. Учеба в школе отнимала почти все его время, не хватало сил на пианино, поэтому он расставил приоритеты и выбрал главное. Мальчишка ни с кем не разговаривал, не знал имен тех, кто занимается до и после него. Это его не волновало. В один из серых ноябрьских дней Эмм как всегда пришел на занятия. Разум был далеко-далеко, а ноги сами несли его к кабинету на третий этаж. Там располагались три помещения: класс фортепиано, саксофона и актовый зал, который сегодня пустовал. Парень повернул направо, прошел до большого окна с подоконником на уровне задницы, на который очень удобно опереться. Прямо напротив располагалась нужная комната, но дверь была заперта. Саксофоны по соседству тоже молчали. На самом деле, это было очень странно. Эмм уперся пятой точкой в облюбованный подоконник, достал мобильник, наушники и включил музыку. Денег на счете не было, так что звонить учителю бесполезно, а с песней и время летит быстрее. Он сладко зевнул, потянулся, и на его лице появилось странное выражение довольного домашнего кота. По сути, вся жизнь мальчишки проходила во сне, глаза всегда были прикрыты, движения медленные, неторопливые. Тяжелые веки сами опустились - парень снова представлял себя на сцене, над ревущей толпой. Он пел, кричал, стонал, выл, выражал все свои эмоции в тексте и музыке. Сзади страстно играли остальные члены группы, в зале стоял резкий запах пота. Было так хорошо, что хотелось кончить прямо там, но мечты оставались мечтами. Голова покачивалась в такт, ладони выстукивали нужный ритм, губы шептали слова, обрывки фраз. Вдруг, шестое чувство подсказало, что за Эммом кто-то следит. Об этом свидетельствовало покалывание на кончиках пальцев и странная сухость во рту. «Рок-звезда» постаралась как можно незаметнее увидеть наблюдателя. Для этого пришлось снова потянуться и слегка приоткрыть один глаз. Быстрого взгляда было достаточно, чтоб идентифицировать своего «+ 1»: саксофонист, лет семнадцать, тощий, высокий, короткие волосы, крашенные в белый, черное пальто и сумка через плечо с логотипом Nightwish. Эмм выключил музыку, но так, что тощий ничего не заподозрил. С закрытыми глазами мальчишка слушал шаги «оппонента». Сначала тихие, неуверенные, затем громкие, быстрые. Блондинчик насвистывал какую-то очень красивую песню. Вскоре, ему надоело ждать: противно запищали маленькие кнопочки мобильного телефона. Он звонил своему преподавателю. -Здравствуйте…. Да, это Сет. Сет Аарон. Я пришел, а вас здесь нет…. – Саксофонист скривился, услышав неожиданный ответ. – Почему же вы меня не предупредили? Это подстава какая-то!.. Ладно, до свидания. Сет убрал телефон, глубоко вздохнул и прошипел, проводя рукой по волосам: «Черт, да пошли они в задницу со своими конференциями!» Эмм услышал это нелестное высказывание в сторону учителей и усмехнулся уголками губ. Поклонник готической музыки заметил реакцию паренька и понял, что наушники там явно для прикрытия. Сразу же захотелось как-то оскорбить мальчишку, поиздеваться над ним, потому что заела скука. Идея сама нашла адресата, все равно же никто ничего не увидит. Сет Аарон вплотную подошел к Эмму. Тот вытащил один наушник и вопросительно вскинул бровь, хотя из-за длинной челки этого не было видно. Парень хмыкнул, специально провел рукой по волосам, зачесав их назад, так, чтобы всю его мимику можно было легко прочитать. Саксофонист усмехнулся, холодные пальцы тяжело легли на плечо жертвы. Он наклонился и поцеловал мальчишку. Сначала это было простое прикосновение, и Эмм почувствовал, как по его спине пробежал легкий холодок, душа ушла в пятки, тело стало каким-то легким, невесомым. Парень был на грани потери сознания, мог запросто упасть в объятия Сета. Когда ему пришлось открыть рот, чтоб наполнить легкие иссякающим запасом кислорода, блондинчик воспользовался этим и затолкнул внутрь свой влажный язык. От неожиданности Эмм вздрогнул, сердце забилось чаще, стало невероятно, невыносимо жарко. Но, пришлось признать, Сет Аарон был мастером поцелуев. Он действовал быстро, четко, это было привычно для него. Получалось чисто и, даже, нежно. Мальчишка стонал от удовольствия, левая рука потянулась к Сету, обняла его, а правая заползла под его рубашку. Совратитель усмехнулся и попытался отстраниться от жертвы, но Эмм машинально прижал его, надеясь получить еще. -Я думал, ты взбесишься. Ударишь меня или что-то в этом роде…. -Если предлагают, зачем отказываться? – Эмм с вызовом посмотрел в глаза блондинчику. В ту секунду тот разбился о неприступную стену, жертва оказалась ему не по зубам. «Я ошибся, ты знаешь себе цену. Не кричал, не ругался…. Просто получил удовольствие…. » Сет Аарон слишком мало повидал в свои семнадцать лет и слишком плохо знал людей. Эмм не мог унять сладкую дрожь. Первый поцелуй удался. Парень никогда не задавался вопросами ориентации. Это его совершенно не волновало. Он был уверен, что если полюбит кого-нибудь, пол будет последним, что станет его беспокоить. Но ТАКОГО мальчишка не ожидал. Полная перезагрузка внутренних систем, чтоб прийти в себя. Маленькая внутренняя революция. Эмм прислонился затылком к холодному запотевшему стеклу и протяжно застонал: все еще не мог прийти в себя. Саксофонист улыбнулся и коснулся своими губами полных губ парня. Он хотел ограничиться этим, но парнишка взял ситуацию под контроль, схватил Сета за ворот пальто, притянул к себе и страстно поцеловал, делая перерывы для коротких вдохов. В голове вертелось только постоянное «Еще, еще!». Эмм запустил руки в тонкие волосы блондинчика, буквально насаживая его на свой язык. Хотелось жестче, сильнее, яростнее. Теперь совратитель стал жертвой. Сет отскочил и схватился за подбородок. -Уф! Ты мне чуть челюсть не вывихнул! Ау…. Но на первый раз неплохо. Я же твой первый, да? По глазам вижу…. Лестно. -Да, спасибо, - Мальчишка подумал, что саксофонист слишком много разговаривает. Тем более хотелось поскорее уйти отсюда. Эмм крепко обнял Сета, сгреб в охапку свою сумку и в три прыжка оказался возле лестницы. Он исчез, оставив гота в полной растерянности. «Это что сейчас было? Объятие???» Парень списал всё на истеричный характер и склонность к дешевым понтам, так ничего и не поняв…. Такие импровизированные встречи происходили, по меньшей мере, раз в неделю. Это положение дел вполне устраивало Сета, но мальчишке было неприятно видеть своего «бой-френда» постоянно, да еще и идти с ним домой (саксофонист, как истый джентльмен, после каждых занятий провожал его до двери подъезда). Блондинчик проявлял невероятную заботу о своем подопечном, ведь тот был младше на три года. Не позволял себе лишнего, всегда целовал на прощание…. Складывалось впечатление, что он влюблен, но ведь Эмм-то нет! Ему нравилась вся эта…«запретная романтика», поцелуи просто выносили мозг, но увеличивать продолжительность общения не хотелось. Парень с самого начала знал, что никогда не подчинится, не привяжется к другому, не пожертвует собой. Жертвы он вообще считал большой глупостью. Столько фильмов рассказывали о последствиях такой щенячьей преданности. Эмм не хотел повторять примеры киногероинь, поэтому вел себя как можно осторожнее. Все изменилось в День Святого Валентина. Сет настоял на том, чтоб они провели этот день вместе. Когда мальчишка пришел к нему, блондинчик сразу усадил его на диван и накинулся на легкую добычу. Сперва, Эмм отвечал на все ласки и поцелуи, но Сет Аарон двинулся дальше, расстегивая его брюки и снимая ремень со своих. Тогда, в голове у парнишки словно что-то переклинило, в нем возникла такая стойкая неприязнь к сексу, что он отпихнул саксофониста, уперев грязный носок ему в грудь. Сет закашлялся и несколько секунд просто смотрел, как парень собирает вещи и идет по направлению к двери, но, вскоре, он пришел в себя. -Бля, что ты вытворяешь?! Охренел совсем!! -Я заканчиваю отношения. -Что?!! -Ты перешел черту. Все кончено. -Какую, нафиг, черту? Так все делают! -Сколько раз тебе повторять: заруби на носу, я не гей. Я не хочу тебя. Если ждал другого – милости прошу назад в музыкальную школу. Там тебя жду тонны смазливых педиков. Сет Аарон округлил глаза, мучительно осознавая всю серьезность этого положения. Он посмотрел на Эмма в упор и задал главный вопрос: -Ты любишь меня? -Ммм…. Ну, не знаю…. Н-нет, наверное…. – Мальчишка мечтал испариться, убежать от этих смущающих вопросов. Но он сам напортачил, начав эти отношения. Приходилось расхлебывать. Теперь Эмм понял, что на самом деле означает выражение «плыл по течению». Он так же взял то, что предложили. Сет сам навязался, а парень решил подождать и посмотреть, что будет. Плюс ко всему, ему жутко нравилось целоваться. -Думаешь?! Ты думаешь!! Я жду прямого ответа! – Блондинчик кричал, надрывался, заламывал руки. Он знал ответ, но боялся этого услышать. Этот парнишка был таким неприступным, простое увлечение, но без него было так тяжело. Никогда не хотелось его покидать, хотелось защищать его, хотя в защите он и не нуждался. Словно расставаться с любимой вещью, но в сто раз больнее. А Эмм выглядел таким спокойным, будто это просто еще один из миллиона самых обычных дней. Мальчишка ничего не ответил, просто повернулся и дернул за ручку двери. Но Сет не хотел сдаваться просто так, нужно было непременно отомстить, сделать больно. Он подскочил и схватил парня за руку. Тот, резко развернувшись, врезался в дверной косяк. -Да блин! Ты псих?! Ау…. – Эмм зажмурился от боли. Он сразу же схватился за место удара и сполз на пол. Сет Аарон отступил на шаг, ожидая реакции мальчишки. Ворот фланелевой рубашки сполз, на шее парня показалась серебряная цепочка, на которой болтался оберег от сглаза – синий, из Турции. В ярком свете дневной лампы посреди вечернего сумрака кулон магически светился, притягивал взгляд. Саксофонист всматривался в необычную подвеску: она гармонировала с темно-синим цветом глаз мальчика. Ему всегда казалось, что идеал красоты – черный или, по крайней мере, глубоко-карий цвет, ведь глаза – зеркало души, а в таком зеркале ничего нельзя увидеть, когда в голубом видно абсолютно всё. Присмотревшись, блондинчик понял, что ошибся во всём. Глаза были темно-серыми, словно на тебя глядело мутное озеро. Эмм воспользовался заминкой и попытался найти себе оправдание: -Ну…ну извини. Я…ошибся. Мне казалось, что у меня есть какие-то…чувства к тебе, - парнишка специально делал долгие паузы, растягивая каждую гласную, чтобы подобрать нужные слова. Обычно он быстро выходил из себя и при каждом лишнем слове был готов вцепиться в горло, но сегодня появилось самое противное чувство – вина. Конечно, в этой ситуации отчасти была и доля Сета: блондинчик иногда выходил за рамки, играл на чувствах любимого, каждый день рассказывал о своих «страданиях», пытался все усложнить, никогда не слушал Эмма, зато страшно обижался, когда мальчишка предлагал отложить очередной «серьезный» разговор. Короче, Сет был настоящей девушкой. Но Эмм тоже оплошал: долгое время водил саксофониста за нос, признавался в любви, хотя на самом деле сомневался. Оказалось, что сказать «я тоже люблю тебя» было проще, чем объяснять всю сложность своих рассуждений. Однажды, мальчишка посмотрел на блондина другими глазами: тощий, крашеный нытик. Все сомнения разом исчезли, как исчезли и намеки на чувства. Эмм понял, что любовь – ненужное бремя, но сбросить его он боялся. Боялся, что Сет не поймет, разозлится, затаит обиду. Меньше всего хотелось сейчас нажить себе врагов. Но представился такой удобный случай: блондин стал настойчиво проявлять инициативу, так что вполне можно было разыграть оскорбленную невинность. Тем более, заниматься чем-то «таким» совсем не хотелось. Но подобную инициативу другая сторона не поддержала. -Да, ты ошибся. А за ошибки нужно платить. Сет Аарон занес ногу в белом кроссовке (по дому он всегда ходил в обуви, тогда как гости оставались в одних носках), готовясь к сокрушительному удару. Эмм забился в угол, подтянул колени к груди и вскинул руки, закрывая лицо. Он ничего не видел, только чувствовал: сначала резкая боль в бедре, потом пульсирующая. Это повторялось снова и снова, парень уже сбился со счету, а блондин и не думал заканчивать. Казалось, мучения жертвы только распалили его. Тогда Эмм перестал винить себя. Когда одна из сторон применяет силу, она автоматически признает себя виновной. После очередного удара парень открыл глаза и схватил Сета за ногу. Потеряв равновесие, саксофонист рухнул на пол. Мальчишка быстро вскочил на ноги, поднял упавшую куртку и принялся дергать ручку входной двери, которая, как назло, не открывалась. Блондин успел прийти в себя и встать. Он схватил жертву за локоть, дернул и толкнул по направлению к стене. Парнишка попытался увернуться и врезался в огромные часы с маятником за стеклянными дверцами. Раздался громкий стук, звон разбитого стекла и короткий хрип. Сет медленно подошел и тихонько позвал Эмма по имени, но никто не ответил. Из-под груды осколков и деревяшек высовывалась бледная рука, по которой стекала струйка крови. Блондин ухватился за конечность и вытащил тело на поверхность. Он внимательно оглядел каждый сантиметр кожи в поисках смертельных ранений и не очень. На первый взгляд все было в порядке, но рубашка как-то странно лежала на груди. Сет быстро расстегнул все пуговицы дрожащими пальцами: на левой половине в ткани зияла огромная дырка. Нитки, выбивавшиеся из общего шва, были покрыты чем-то красным. Без сомнения, это была кровь. Саксофонист переместил взгляд и вскрикнул от ужаса: под левой ключицей торчал огромный осколок стекла…. Эмма передернуло от воспоминаний, рука машинально потянулась к груди: под грубой тканью свитера прощупывались медицинские швы. Парень не хотел врать Лесли, поэтому к своим словам прибавил: «…с девушками». Но Лесси заметила это короткое дополнение. В её глазах заметался игривый огонек, и она хлопнула мальчишку по плечу: -Ну, ты кобелина! Уже успел испортить какого-нибудь парнишку, да? Эмм отмахнулся, проскользнул в зал, сбросил куртку и сел в кресло с ногами. -Ладно-ладно. Я заварю чай, - пожала плечами Лесли, направляясь к кухне. Парень промычал ей что-то вслед и поудобнее устроился в кресле. Детство невольно вызывало у него улыбку: всего лишь два года назад он был глупым(читай: неумудренный житейским опытом), неуверенным в себе, ежесекундно менял решения, страдал по мелочам. На самом деле, Эмм остался таким же, но более сдержанным, обдумывал каждый свой поступок, хотя остались еще ситуации, в которых ему просто башню сносило. Мальчишка стал добрее, светлее, теплее, увереннее…. А потом всё рухнуло. -Молодец, отличная работа. Эмм подскочил, словно ужаленный. Этот ужасный Голос снова звучал в его голове. Теперь он насмехался над парнем, издевался над его слабостью. Мальчишка прошептал так, чтобы Лесси не услышала: -Я убил его? Но к-как? Я же отказался сотрудничать с тобой! -Когда мне говорят «нет», я все равно принимаю это за «да». -Что, черт возьми, все это значит?! -Скажем так…. Я знаю, как влиять на людей. И не такие подчинялись. -Больше такое не повторится. -Ты так думаешь. А я просто укажу тебе на следующую жертву, ты пойдешь и убьешь её. -Нет! Но голос исчез. Через какое-то время он появился вновь, а сегодня оставил Эмма в полном смятении. -Эгееей! Вот твой чай с малиновым вареньем! Ух ты, «Секс в большом городе» начинается! – Лесси повернулась, чтобы поставить чашки с горячим напитком на столик возле кресла. Тут она и заметила парня. Он свернулся клубочком, прикрыв голову руками и ёжась от холода. Девушка мягко улыбнулась и накрыла мальчишку теплым пледом. ¬-Сладких снов! – Прошептала она. *** Тэф уже пятнадцать минут смотрел в окно, не понимая, что могло так приковать его взгляд. Там что-то должно было быть. Он в сотый раз пригладил хохолок на затылке. Еще нужно было привыкнуть к новой стрижке: она была короче, поэтому волосы щекотали уши. Тэф отвлекся, нащупав свежее пятно от кетчупа на футболке. Парень редко отвлекался во время приема пищи, но сегодня он даже не заметил, сколько котлет съел за ужином. К слову о еде…. Тэф открыл дверцу холодильника, отыскал там треугольник сыра, отрезал внушительный кусок и, потихоньку грызя его, вернулся к окну. Заснеженная улица, магический свет фонарей и густые заросли, сквозь которые проглядывали окна частных домов через дорогу. Всё и ничего. -Тэф, уже поздно! Иди спать! -Мам, ну еще чуточку! -Завтра тебе нужно рано встать и подготовиться к занятиям! Так что марш! Тэф вздохнул и последний раз окинул взглядом улицу за окном. Краем глаза он заметил какое-то движение, словно кто-то бежал. Парень пригляделся, но больше ничего не увидел. -Похоже, мне и вправду нужно выспаться. Мальчишка выключил свет и направился в спальню. В лунном свете вырисовывались огромные кучи книг: учебников, блокнотов, фантастики и детективов, лежавших на письменном столе. Под столом располагался целый склад картонных коробок. Тэф недавно переехал вместе с родителями в этот тихий провинциальный городок, поэтому еще не все вещи были разобраны. Парень снял штаны, бросил их поверх завалов и лег под одеяло на выглаженную простыню. Он положил руки за голову, закрыл глаза и погрузился в раздумья, что происходило с ним довольно часто в последнее время. Учился Тэф неплохо, заканчивал одиннадцатый класс, собирался поступать в местный ВУЗ на экономический факультет. Но его семье пришлось срочно переехать по не вполне понятным причинам. К тому же, родители решили, что их сын недостаточно усерден, и на следующий день мальчик был записан на курсы французского языка к лучшей учительнице в стране (она раньше преподавала у его матери, поэтому всё совершилось по знакомству). «Ведь второй иностранный язык так важен,» - вспомнил Тэф слова отца. У парня совсем не было желания еще где-то учиться. Ему вполне хватало школьной рутины, но лишний раз ссориться с родителями не хотелось: отношения и так были напряженными. Всё это стало причиной того, что завтра Тэф вынужден был встать в шесть утра, пойти в новую школу, а потом на французский. Парень крепче зажмурил глаза, произнося свои обычные слова, словно мантру: «Пусть завтра случится то, из-за чего мой день изменится….» *** Эмм услышал громкий стук. Он открыл глаза и осмотрелся. Все было вроде бы в норме, мягкое кресло, большое окно с занавеской, сквозь которую пробивался солнечный свет, небольшой телевизор…. Родная квартирка, но что-то было не так…. -Черт, я же в школу опоздал! Мальчишка подпрыгнул аж до потолка, плед с него моментально слетел. Подскочив к лежавшей на диване Лесли, он схватил её за плечо и затряс изо всех сил. Девушка вскрикнула от ужаса, когда увидела перед собой бледное лицо друга, завешанное свалявшимися волосами. -Господи, Эмм! Это ты?! -Я, я! Почему ты меня не разбудила?! Знала же, что в школу утром! -Знала, - девушка улыбнулась очередной кокетливой улыбкой. Эмм заметил, что она слишком часто улыбается. Это раздражало. – Но ты так сладко спал…. Было жалко тебя будить. Да и ну эту школу! Успеешь еще походить, выпускник. Лучше, вон, отдохни! Парень глубоко вздохнул и опустился в кресло, вытащив предварительно плед и накинув его на плечи. В принципе, он ничего не терял. Отличные оценки и безупречная репутация не пострадают от одного дня, тем более события прошлой ночи слишком сильно подорвали его душевное состояние. Конечно, хотелось бы прогулять и пресловутый урок французского, но мальчишка уже и так много пропустил. -Может, наконец-таки переоденешься и приготовишь мне завтрак? Эмм неохотно встал, повинуясь завуалированному приказу Лесси. Он поплелся в свою комнату, слегка пошатываясь и врезаясь в стены. В белом шкафу обнаружились мешковатые спортивные штаны на пару размеров больше и серая футболка. Парень добавил к этому старую желтую куртку и быстро оделся во всё это. Следующим пунктом маршрута была кухня. Эмм окинул взглядом смятую расстеленную постель, которую уже не застилали целую неделю. Для Лесли мальчишка приготовил самую обычную яичницу, E2-E4. А для себя разогрел молоко и насыпал туда хлопья. День не предвещал ничего необычного. *** Тэф сидел в квартире француженки. Маленькая комнатка была полностью заставлена разнообразными статуэтками, чашками, фоторамками, книгами, дисками, учебными пособиями. Учительница была женщиной в возрасте, и уборка давалась ей с трудом. Зато бардак был разбавлен красивыми цветами по всему периметру, что создавало видимость чистоты. Мальчишка уже посетил несколько занятий, да и в прошлой школе его обучали французскому языку. Ничего не изменилось, только на соседнем кресле разместился парень, которого раньше здесь не было. И этот чудак разбирался в языке не хуже Тэфа, а, возможно, гораздо лучше! Кажется, его звали Эмм. Странное имя. Это вообще что? Запись мыслительного процесса? «Ммм»? И как пишется? Одна «м» или две? Глупость полнейшая. Рука новенького лежала на подлокотнике, парень постоянно трогал свои пушистые русые волосы до подбородка с длинной челкой, слегка прикрывавшей левый глаз. Другой рукой он стряхивал пыль с черных джинсов. Манжеты на его белой рубашке стали такими же темными, как и брюки. Вещи были дорогими, это точно. Из фирменного магазина. Но этот Эмм создавал весьма двоякое впечатление: мертвенно-бледное лицо, ярко-алые губы, словно его лихорадит, одежду уже давно не стирали, на ней появились складки…. Да и вообще парень выглядел каким-то помятым, что ли. Размышления были прерваны француженкой. Она задала один из каверзных вопросов новенькому, возлагая на него, по-видимому, слишком уж большие надежды. Судя по всему, «вампирчик» посещал эти занятия уже давно, но с Тэфом пересекся только сегодня. Две пары глаз устремились на Эмма в ожидании исключительно верного ответа…. Но чудак только открывал рот, не в силах произнести и слова. Похоже, он не знал, какое грамматическое правильно нужно было употребить. -Тэф, ты можешь ответить на мой вопрос? Парень кивнул и на средненьком французском объяснил все, что требовалось, за что и получил полный ненависти взгляд от Эмма. «И кем себя возомнил этот индюк?! Пижон! Оооу, я уже его ненавижу!» - Эмм всё так же быстро вскипал, как и два года назад, но теперь относился к людям с большим недоверием, усиливал первое впечатление во всем и терпеть не мог конкурентов. В этом дохлом на вид пареньке сосредоточилась огромная энергия. Правда, не физическая. Скорее, сила духа. -Ладно, мы хорошо поработали. Переведем еще одну статью, и я отпущу вас домой. Подсаживайтесь поближе. Француженка сидела на краю дивана, рядом расположился Тэф, слева от него Эмм. Помятому совсем не было видно текста статьи, поэтому он буквально вжался в соперника, стараясь, тем не менее, не касаться его. Для пущего удобства рука была отправлена на спинку дивана прямо за шеей пижона. Тэф чувствовал себя крайне неуютно, словно был зажат меж двух огней. Горячее дыхание Эмма обжигало щеку и ухо. «Так близко, так близко!» - Парень не мог сконцентрироваться на задании. Если бы рядом сидел кто-то другой, всё было бы в порядке, но почему-то именно Эмм вызывал у него странную дрожь в коленях. – « Наверное, всё потому, что он выглядит как призрак….» «Может, в кино его позвать?» - Мысли Эмма были прямо противоположными. – «А что? У меня не так много друзей, не с кем посмотреть новый боевичок…. Надо заводить знакомства,» - он так думал, но никогда бы так не сделал. Просто Тэф производил впечатление очень-очень умного парня, а это амплуа было занято Эммом. Мальчишка терпеть не мог быть на втором месте. Только номер один, только самый лучший, все похвалы ему, и любезничать с соперником не входит в его норму. «А жаль…. Он милый.» - Поскольку потенциально все люди в чем-либо превосходили Эмма, он всех и ненавидел. Конечно, в основном это правило распространялось на сверстников: глупо было бы оспаривать талант и красоту, скажем, Эвана Макгрегора или Колина Фарелла. Но определение «милый» по отношению к шестнадцатилетнему парню – что-то новенькое. Значит, Тэф его чем-то зацепил. Хотя, с другой стороны, причиной мог стать таинственный Голос. Эмм до сих пор не мог справиться с мыслью, что он совершил убийство, но, что еще хуже, не было ни единой души рядом, готовой помочь и утешить. Парню банально не хватало любви и человеческого тепла. Родители всегда заботились о нем и помогали, но на подсознательном уровне Эмм чувствовал себя лишним, обделенным, да и родители уехали в Стамбул. «Я бы так хотел прикоснуться к нему. Он, наверное, очень теплый, живой…. А я подыхаю от холода!» -Извините, мне уже пора уходить, - голос Тэфа вывел парня из забытья. Эмм согласно покивал, складывая тетрадь в сумку. -Хорошо, но мы отлично сегодня поработали. Вы оба молодцы, теперь всё время будете вдвоем заниматься. Тэф выдал такое брезгливое выражение лица, что Эмм невольно обиделся. Неужели он настолько отвратителен?! Мальчишки быстро собрались и выскочили на лестничную клетку, где можно было расслабиться. Им предстоял еще совместный поход до остановки. Никто не хотел начинать разговор, но и идти в тишине не хотелось. Эмм не выдержал первым. -Мы так и не познакомились по-человечески…. Я Эмм. – Он протянул руку, и собеседник, не глядя, её пожал. -Тэф. Недавно переехал. -Откуда? -Из столицы. -Ммм. Интересная там, наверное, жизнь была? -Совсем нет. Город больше, людей больше, проблем больше…. Эмм согласно кивнул и замолчал. Ему жутко хотелось выспросить про эти самые «проблемы», но это всё не его личные дела. Правила хорошего тона как-никак! -А ты сам как? -Нормально…. Разговор абсолютно не клеился. Парни долго подбирали слова, спрашивать что-то личное было неловко, а до остановки оставалась еще пара кварталов. -Уффф…. Завтра в школу, - Эмм закатил глаза и широко зевнул. Чутье подсказывало ему, что общие фразы и школьная тема помогут разрядить обстановку. – Вот ты в какую ходишь? -В 15-ую. Она недалеко от дома, это очень удобно. -Что?! Только не говори, что мы будем ходить в одну школу! – Тэф был неплохим парнем, но у Эмма было какое-то предубеждение против него, возникшее при первой этой встрече. Можно смириться с тем, чтоб видеть его два раза в неделю. Но каждый день?! Невозможно! Хотя надежда еще теплилась. В их школе с десятого класса вводилось профильное образование. Ученики выбирали три-четыре предмета, которые изучали бы по специальной программе. Эмм молился, чтобы Тэф выбрал совершенно другие уроки, и они никогда-никогда не пересекались. -Ты тоже ходишь в ту школу? Ммм, ладно, - Тэф пытался скрыть недовольство, ведь в первые дни в новом городе сразу нажить врага – неразумно. Хотя он тоже не горел желанием видеть парнишку каждый день. Терпеть не мог зануд и снобов. – А какие профили у тебя? -Русский, литература, английский и история. -Математика, общество, история и английский. «Два из четырех. Можно потерпеть,» - усмехнулся Эмм. Они могли бы стать отличными друзьями, но обстоятельства сложились против них. Они оба играли свои роли, от которых просто тошнило любого, кто был знаком с ними. Поэтому они и возненавидели друг друга. *** В новой среде у Тэфа был только один знакомый и, по-хорошему, стоило бы сразу обратиться к нему. Но парень не слишком-то полагался на советы Эмма: первое впечатление давало о себе знать. Почему-то с первого взгляда на него Тэф почувствовал неприязнь. Он уже не раз переходил в новую школу, поэтому и сам знал, как нужно действовать. Когда ему предложили выбрать место, парень сел за предпоследнюю парту к симпатичной девушке. У неё были те же профили, и у Тэфа появился постоянный сосед. В этот день не было смысла думать об учебе. Парень выбрал самый скучный урок, на котором только читали лекции, и аккуратно тронул соседку за плечо. Она повернулась к нему и вопросительно качнула головой. -Чего? -Тэф, - он протянул руку, которую девчонка с удовольствием пожала. -Страуб. -Это же мужское имя! -Да. И что? Твое, кстати, звучит как кличка для щенка. -Прости, прости. -А ты столичный, да? -Точно. Но здесь девушки симпатичнее. -И умнее. На меня такие штучки не действуют. -Прости…. Я слишком часто извиняюсь, да? Наверное, обстановка действует. Быть новеньким – не моя любимая роль…. -Тебе попался понимающий собеседник. Я введу в курс дела. «Отличное попадание,» - Тэф обладал особенностью, очень необходимой в наше неспокойное время. Он умел видеть людей насквозь, читать их души, как раскрытые книги. И, уж поверьте, почти всегда хотелось их захлопнуть. Этому нельзя было научиться, это не пришло к нему с взрослением. В больших городах все лгут. Каждый предпочитал скрывать намерения, нельзя было точно сказать, кто этот человек, и что можно от него ожидать. Но Тэф вырос другим. В атмосфере абсолютного недоверия и скрытности парень отличился прямолинейностью и гипертрофированным чувством справедливости. Он не видел необходимости утаивать мысли от других, предпочитал высказывать всё прямо в лицо. Сначала, закономерность реакций его не волновала, но, вскоре, Тэф обнаружил зачатки странной особенности. Он начал понимать причины людских поступков, видеть их в качествах характера. Заняв новое место, парень первым делом осмотрел соседку. Он украдкой поглядывал на неё, заключив, что Страуб ухожена, аккуратна, следит за собой, но выглядит мужественно. Черты лица резкие, а движения грубые. У неё был сильный характер, но, как и большинство девушек, она была готова оказать помощь молодому человеку, чем Тэф и не преминул воспользоваться. -В нашей школе всё очень просто, как в хоре. Есть те, кто всегда солирует и те, кому никогда не везет. Кто-то готов удавить за первое место. А кому-то и так достаются все лавры…. -Кому, например? – Тэфа не интересовали все эти подробности, просто нужно было поддержать разговор. В этот момент он впервые заметил за собой желание скрыть свои мысли. Маленький провинциальный городок, где все знали друг друга и не имели повода лгать и скрывать что-то, возымел обратное действие: Тэф начал играть чужую роль, обманывать и говорить то, что хотели от него услышать. Он не знал, что ожидать от окружающих, чувствуя себя инородным элементом в молекуле. Парень хотел казаться дружелюбным и вежливым, чтобы прощупать новую почву. Незаметно для себя, он притворился заинтересованным, как будто это было вполне естественно. -Например, Эмму Стоуну, - девушка не увидела, как притворный интерес сменился настоящим. -Что ты имеешь в виду? – парень тихо выругался, когда, услышав знакомое имя, написал слово с ошибкой. -А то, что он всегда сидит, молчит, никого не трогает, никогда не хвастает, скромничает. Но, тем не менее, он лучший ученик в своем классе, а это что-то да значит. В Страуб открылась любовь к сплетням. Она и не замечала, что парень перестал писать и внимательно слушает её трёп, почёсывая карандашом затылок. -Странно…. -Вовсе нет. Эмм был таким с первого класса. Кажется, этот парень совершенно не умеет веселиться. Потом Страуб переключилась на учеников их класса. Тэф хотел было спросить про Эмма, но удержался и терпеливо выслушал весь рассказ до конца, даже не пытаясь запомнить имена новых одноклассников. Его спас звонок на перемену. Следующим в расписании стояло обществознание. Обществознание – самый благодатный урок. Учительница никогда никого не спрашивала, только рассказывала новый материал, но её всё равно никто не слушал. Тэф предпочел разместиться на задней парте, чтоб не привлекать к себе лишнего внимания. Одновременно со звонком на соседний стул упала чья-то серая сумка. Рядом неожиданно возник её обладатель – среднего роста и спортивного телосложения парень. Он вопросительно взглянул на новичка, затем удовлетворенно кивнул, убрал портфель и сел. -Кит, - парень протянул руку для приветственного пожатия. -Тэф, - совсем не зная, о чем говорить, мальчишка предоставил собеседнику задавать вопросы. -Ты откуда? -Из столицы. -А чего переехал? – он вовсе и не напрягал воображение, пытаясь выдумать какие-то фантастические темы, а задавал простые и понятные вопросы без особого интереса. -Ну…. Есть обстоятельства, которые сильнее нас…. – Тэф просто не хотел выносить сор из избы и раскрывать реальные причины переезда. Он и не надеялся, что его слова вызовут ТАКУЮ реакцию. -Ты цитируешь агента Махоуна? Из «Побега»? Обожаю этот сериал! – контакт благополучно установился. Это был единственный сериал, который Тэф смотрел, и он ему действительно понравился, поэтому найти общий язык с простым, как три копейки, Китом оказалось гораздо проще. Парни проболтали весь урок, обсуждая фильмы, музыку, компьютерные игры. Тэф получил массу ненужной информации, а также узнал, что об Эмме все здесь думают одинаково: странный, но милый. «Нет, он определенно заносчивый сноб и зануда. С большим самомнением,» - решительно полагал Тэф. – «А это значит, что меня с ним ничего не может и не будет связывать.» В таком же ритме и проходили последующие школьные дни. Парень общался со всеми, стараясь особенно ни с кем не сближаться. Учителя быстро к нему привыкли, а некоторые записали даже в свои любимчики. Но его не заботила учеба, нет. Сейчас он искал свою дорогу, расставлял приоритеты, определял жизненные ценности. В общем, проводил ту сложную, кропотливую работу над собой, подчас ломающую молодую душу пополам, которую небрежно называют половым созреванием. Тэф знал, что не сломается. Только не во второй раз. Его уже собирали по кусочкам и склеивали заново, но оставили место для изменений, происшедших в нем.