Под чужими звездами

Нечего делать женщине в армии эдак 16 века. Я с этим была согласна целиком и полностью, поэтому даже не сильно брыкалась, когда Алва захотел оставить меня перед осадой Бордона в каком-то городишке. Но когда я высказала мысль, что кому-то из нас может стать плохо и что лучше в этот момент быть рядом, герцог прикинул и все-таки потащил меня в армию на радость Марселя. Валме, когда пришел в себя после известий о существовании другого мира, как я и предполагала, стал донимать вопросами. Я рассказывала даже то, что, казалось, навеки забыла. Марсель слушал всегда внимательно и даже не шутил. Часто к нам присоединялся герцог. Конечно, за год поменялось все, но кое-что все-таки осталось неизменным — интерес герцога к рассказам о другом мире. Осада прошла для меня в палаточных покоях герцога на радость всем сплетникам армии. Алва лично приказал, чтобы меня разместили там, а я была слишком уставшей для пререканий. К тому же, всей правды не расскажешь, а сплетники всегда будут сплетниками. Герцог так и не пришел хотя бы вздремнуть, новости я узнавала случайно, но мне, если честно, было практически все равно. Интересно, я вообще когда-нибудь начну переживать за судьбу этого мира? Осада закончилась быстро, чего я совсем не ожидала. Армию мы покинули еще быстрее. Марсель был взбудоражен, Алва флегматичен, а я мечтала поспать, потому что из постели меня вытащили ранним утром. Так и начался новый путь. – Приветствую вас, о будущий шкаф! Марель умудрился поклониться прямо в седле и я невольно прыснула со смеху. Дуб, возникший на дороге, был величественен и огромен. – Вы будете великолепны и в гардеробной прелестной дамы, и в кабинете умудренного законника или посла. Переродившись и отринув минувшее, вы не вспомните нас, проезжавших под вашими ветвями и восхищавшихся вашей статью и силой натуры, год за годом гонящей от корней к ветвям жизненные соки. Что для вас нынешнего и вас грядущего, резного, мы, лишенные корней и предавшие свое естество, не годные ни на что, кроме бессмысленных порывов и жалких страстей. Скольких нас вы уже пережили и скольких переживете, сменив кору на изысканную резьбу, а весеннее возрождение – на воск и бархат в руках опытного слуги… Я засмеялась в голос, а вот недовольный с самого утра Алва лишь пробурчал: – В Черной Алати дубы не рубят. – Я немедленно извинюсь. – Валме еще раз поклонился исполненному равнодушия дереву. – Сударь, вам не стать шкафом, но я вас все равно глубоко уважаю, а вы меня все равно не запомните. Так что продолжайте млеть в лучах на радость тем, кому нечем заняться. - Знаете, это мне кое-что напоминает. Дуб, дорога… - проговорила я, трогая повод коня, чтобы он остановился, - книга есть такая, «Война и мир», считается литературной классикой, между прочим. - В ней был млеющий дуб? - вопросил Валме. - Млеющим он тоже был. Главный герой проезжал в роще, увидел дуб и поразился, как сильно дерево отражало его самого. Чушь как по мне, но герой видел в нем себя и даже смог справиться с внутренними проблемами. - Прекрасный пример того, как люди любят видеть то, чего нет и относить на свой счет, - сказал Алва и тронул повод коня. Марсель времени зря не терял и подъехал к герцогу: - Рокэ, мы так и будем мотаться от армии к армии? Я понимаю, ты даешь понять своим генералам, что ничего не изменилось, но неужели тебе не надоело? Конечно, мориски – это занятно, но Савиньяк не знает, с чем это блюдо подавать, а мы его бросили. Вместе с Джильди, дядюшкой Шантэри и дамами… Он казался таким разочарованным, я имею в виду Эмиля. – Тебя так это волнует? – Волнует. Кого ты взял с собой? Я его боюсь! Кроме того, мы можем встретить великого герцога Алатского, и что я ему скажу? Что я скажу папеньке, Шеманталю-старшему, Котику, наконец?! Он не поймет ни моего отъезда, ни моего молчания. – Так ты молчишь? Я прыснула и, не удержавшись, захохотала. Марсель недовольно обернулся и сказал: – Если человек не знает, что сказать, он все равно что молчит. Что я знаю, кроме того, что мы в Алате и завтра праздник? – Сегодня. В Алате празднуют ночами. – А мы будем праздновать? – Будем. Что-то еще? – При лучшем для нас раскладе мориски уберутся за Межевые острова по тем же причинам, по которым явились, – говорил Марсель. – Я слышал, как ты это сказал Эмилю, но не понял. – Странно. Обычно ты понимаешь больше. – Мне было скучно, – признался Марсель, – и я уснул. Я ночью иногда сплю. – Бывает. – Алва тронул своего нынешнего гнедого, вынуждая идти быстрее. – В Зегине, знаешь ли, думают о нашем союзе с Агернэ примерно то же, что в Золотых землях, но наоборот. Тергэллах готов представить нас эдакими исполнителями своей воли, которые завершат искоренение скверны, избавив морисков от необходимости с ней соприкасаться. Садр это устроит: ему хватает врагов за Внутренним морем, а вот Зегине придется захлопнуть пасть. Жрецы – чтобы не забивать тебе голову жуткими словами, назову их так – разрешили перейти море, лишь получив доказательства того, что Агарис исполнился скверны. Очень похоже, что так оно и было. Теперь Зегина нашла скверну в Паоне. Это может быть правдой, а может – политикой. Вытеснить «павлинов» с побережья, соорудить там «чумные» заставы, потом разрешить вокруг них селиться, передвинув Межевые острова за море и сделав их только зегинскими, – это заманчиво… – Папеньке не понравилось бы граничить с морисками, – задумчиво протянул Марсель, – тем более с чужими. Но если мы будем граничить с гайифцами, которые граничат с морисками, может выйти неплохо. Так почему бы зегинцам не искоренить немножко скверны, а нам в это время не навестить фок Варзов? Пока мориски не нарушат еще чего-нибудь… – Я должен навестить даму. – Да, ты говорил, – припомнил Марсель. – Но разве ты имел в виду не Клелию? Ведь тебе с ней, если я ничего не путаю, должно быть как ни с кем. – Кто бы спорил? – Алва рассмеялся. - Что за дама? - вопросила я и на этот раз рассмеялся Марсель. - Если ты про Клелию, то она несомненно поразила Рокэ. Но, Афина, обсуждать эти вопросы с другой дамой не куртуазно. - Мы с тобой так давно знакомы, Марсель, о какой куртуазности может идти речь, - промурлыкала я, невольно вспоминая нашу первую встречу и то, чем она закончилась. Как давно это было! Словно в другой жизни. Если так подумать, то у меня было уже очень много жизней. Мы поднимались в гору битый час. Алва ехал рядом и рассказывал о своей прошлой встрече с ведьмой, а я рассказывала, во что люди моего мира верят и какое это по большей части шарлатанство. Мы болтали уже несколько часов, не знаю отчего, но герцог вдруг заинтересовался моими снами и всем тому, что происходило со мной за все это время. Пришлось рассказать с самого начала. О лихорадке в доме Эрнеста, дикой слабости, о снах, где я тонула с удручающей регулярностью, как повторяла про текущую воду, как сделала что-то, чего сама до сих пор не осознала, как мой спутник во сне говорил про, видимо, некое мое альтер-эго. Алва слушал внимательно и в конце концов сказал: - То, что произойдет у алтаря вряд ли будет приятным. - У нас все путешествие не наполнено приятными вещами, - пожала я плечами,- исключая, конечно, утро в теплой таверне с возможностью принять ванну, хотя в последнее время на ванну и теплую постель стало наплевать. Вы ведь не собрались помирать, соберано, так что остальное как-то потерплю. - Марсель идет со мной по собственному желанию, в отличие от вас. - Думаете, я слишком равнодушна к ситуации? - усмехнулась я. - И знаете, если бы не лихорадка и сны, я была бы замужем и уже возможно с ребенком. Отличный путь здесь, в этом мире и для местных женщин, но плохой для меня. Я всем довольна, если желаете знать. Тем более, тут такие горы! Алва усмехнулся и повернулся на стук копыт. Марсель подъехал к нам и по лицу видно — известия дурные. – Монсеньор! – Да? – Ворон придержал лошадь, остановилась и я. – Что ты думаешь о сказочном дураке, которого Смерть гоняла к королю с новостями? – Ему нравилось разносить гадости. За что и поплатился. – Сплетничать нравится многим, – кивнул Марсель, – но мне как-то разонравилось. К несчастью, эта дура меня не спрашивает. Я имею в виду Смерть… – Ну и кто у кого умер? – поднял бровь Ворон. – Помнится, между конем и самим королем были жена и дети. – Ты уверен, что у тебя их нет? – Кто умер? – Не умер, но, кажется, при смерти. Ее величество Катарина. – Странно… Я глянула на герцога, потом на удивленного Марселя и тот опередил меня в словах: – Странно?! – И не вовремя, если умрет, - равнодушно ответил Алва. - Ребенок? – Жив. Ее величество, пока была в сознании, назвала Октавием. Симпатично и с намеком. Будешь читать письмо? – Оно большое? – Восемь листов. – Вечером. Вы ведь были знакомы с детства? – Не слишком близко, но графиня Ариго держала меня за жениха. Меня и Савиньяков. Потом перестала, а чуть более потом умерла Магдала Эпинэ. Папеньку это совпадение весьма занимало. Тебе посочувствовать? – Мне – нет, Талигу – безусловно. – Талигу я посочувствую на бастионе, ведь полезем же мы на какой-нибудь бастион… Рокэ, это проклятье или нет? – Если и проклятье, то не мое. Или я этого еще не понял. Рассказывай. – На Катарину напал Окделл, - послушно начал говорить Марсель. - Рана неглубокая, но осложненная родами. Отец пишет, что нападение из мести, но он этого Повелителя не видел. Месть в него просто не влезет. – Хорошо, – согласился Алва и протянул руку. – Давай письмо. Письмо герцог читал долго. Потом поднял глаза, протянул листы молчаливому Марселю и приказал ехать дальше. Черт его разберет, этого герцога. Забрались мы высоко. Уступ, покрытый выжженной на солнце травой, скрывали отвесные скалы. Чтобы пробраться по дороге, приходилось спешиваться и вести коней под узды, но открывшийся вид того стоил. Шум водопада был слышен еще издалека и я встала как вкопанная, увидев, какая красота скрывалась посреди гор. Маресель остановился рядом и едва ли не присвистнул. - Представь, как здесь ночью? Небо, до которого можно рукой дотянуться, шум водопада и теплые скалы, - прошептала я. - Жаль, что мы ненадолго. - Здесь не ночуют, Афина, - произнес подошедший Алва. - А что с этой плитой? - кивнула я на отражающий солнце камень. - Нужно набрать воды и вылить на алтарь, - ответил Марсель. - Коннер сказал. - Этот кусок камня не похож на алтарь, а старуха на ведьму, - прошептала я и тут же столкнулась взглядом с Премудрой Гаррой. Еще у подножия, завидев меня, она запричитала, что боги не пустят, не положено и прочую чушь. Богам этого мира было все равно, что я хожу по их земле, о чем и сообщила старухе. На этом конфликт был исчерпан. Алве выдали кожаное ведро и он пошел по каменным ступеням вниз, к водопаду. Марсель последовал за ним, а я так и осталась стоять, придерживая коня под узды. Солнце клонилось к закату, но до ночи было еще далеко. Алва вернулся через несколько минут, встал у алтаря и приказал Марселю уходить. – А что я буду рассказывать Коко? - возмутился виконт. – Тогда не уходи, - ответил герцог и посмотрел на меня. Я усмехнулась и тут же вздрогнула от воплей местной ведьмы. Началось. Бакранский караул заколотил мечами о щиты, нагоняя атмосферу, а ведьма начала стараться пуще прежнего. Я не уловила тот момент, когда все изменилось. Словно солнечный день резко прервался свинцовыми тучами близкой грозы. Вот только солнце продолжало светить. Я бросила поводья коня и сделала шаг вперед. Ведьма продолжала вопить, возводя руки к небу. Герцог выплеснул воду на камень, сделав его вмиг черным и глубоким, и откинул ведро в сторону. Это было странно. И страшно. Из плиты глянуло нечто, я видела его даже поодаль, чувствовала его присутствие везде и больше всего там, в глубине алтаря. Алва коснулся руками плиты и на миг мне показалось, что появилась кровь, но она была внутри камня. Существо кружилось в багровом мареве, я подошла еще ближе, не в силах отвести взгляд. До Алвы оставалось несколько шагов, как вдруг земля сделала почетный круг вокруг меня и я приземлилась на колени. Голова закружилась вновь, замутило, но мне удалось открыть глаза и увидеть в камне это существо. Оно смотрело на меня, звало, где-то на краю сознания мелькнула мысль, что этого не может быть, но я ведь могу проверить? Надо лишь протянуть руку и коснуться камня. Или воды? Камень превратился в воду, разве это возможно? Я встала с колен, ведьма все еще пела свои песни, герцог смотрел в марево, а я как завороженная подошла ближе и коснулась алтаря. Вода была теплой, существо внутри переливалось бурым, золотом сверкнули его глаза, когда кто-то дернул меня сзади и мир словно треснул, осыпавшись на тысячи осколков. - Нет! Ужасная усталость окатила меня с головы до ног, я схватилась за чью-то руку и осела на землю. - Нет, нет, ты не должна ему достаться, - сказал чей-то женский голос и сквозь замутненное сознание я с огромным трудом подняла взгляд и встретилась с… с собой? Она стояла надо мной, растирая руку, которой я касалась алтаря, но она была не мной. Точнее мной, но словно другим, абсолютно другим человеком. У меня не было сил даже испугаться. - Кто ты? - Ослепла что ли? - она посмотрела на меня и в знакомой манере подняла бровь. - Вот так вы все и гибните. Дура. - Вы? - переспросила я. Девушка дернула меня, заставляя встать, и я каким-то чудом встала. - Ну-ка. Она была старше меня, волосы короче, на щеке тонкий шрам. Я как-будто попала в зазеркалье. - Что, гадаешь? Я это ты, ты это я, не парься. Просто ты так далеко прошла, глупо будет умереть. - Я умирала? - А ты не поняла? Не суйся больше в ту сторону, оно тебя сожрет и не подавится. В конце концов он, - она кивнула в сторону замершего герцога, - все равно всегда погибает. - Погибает? - ошарашенно повторила я. - Да что вообще происходит?! Она посмотрела на меня моими же глазами и как-то горько усмехнулась: - Ничего хорошего, Афина. Ничего хорошего. - Воды! - Марсель, платок? - голос Алвы со стальными нотками. Так он говорил, когда был зол. - Гарра не зря говорила, не зря. Я почувствовала чьи-то руки, голова жутко кружилась, ко лбу приложили мокрый платок, но у меня хватило сил смахнуть противную тряпку. - Афина, - голос герцога был совсем близко. Я открыла глаза и увидела его прямо перед собой. - Вы живы, - проговорила я и Алва поднял бровь в удивлении. - А вы решили избавить этот мир от собственной персоны? - Герцог, я видела себя. - Не сомневаюсь. Марсель, воды. Валме протянул фляжку и тут я поняла, что лежу на земле. Герцог приподнял голову и я сделала несколько глотков. - Что с водой? - спросила я, морщась от ужасного привкуса. - Кровь, - ответил Алва и показал платок, который уже полностью окрасился красным. - Что случилось? - Ты упала и стала задыхаться, - спокойно ответил герцог. Словно о погоде говорил, гавнюк. Я привстала на локти, из носа все еще текло. Новый платок окрасился красным слишком быстро. Гарра стояла рядом. На удивление, молча, но в ее глазах явно читался страх. - Обряд или что это вообще было явно не удался, - проговорила я и, наплевав на куртуазность и священность места, начала сплевывать идущую кровь прямо на землю. Видимо, я успела знатно наглотаться ею, потому что желудок сильно бунтовал. - Афина, выпейте, - Алва подсунул прямо под нос миниатюрную фляжку, из которой приятно пахло травами. Я хлебнула, не задумываясь. - Герцог, я видела себя. Другую себя, точную копию, но словно другого человека. Она… Я прикоснулась к алтарю, то чудище начало меня жрать, а она выдернула меня. - Странно, - ответил Алва.- Марселю почудилась рожа. - Это была не рожа, поверьте. Что-то темнее и страшнее какой-то рожи, хотя я не понимаю о чем речь. Но эта тварь действительно была жуткая и хотела меня. - Не сомневаюсь. Встать сможете? - Вроде, - я поднялась не без помощи герцога и с удивлением заметила, что у него сильно дрожат руки. - Соберано, а что видели вы? - Сначала Гальбрэ, озера и ночь, ничего особенного. Но потом, кажется, заглянул в ваш мир, дорита, - ответил Алва и потер переносицу. - И как вы жили в таком шуме?