Под чужими звездами

Став герцогиней Алва, я даже не задумывалась, с какими сложностями придется столкнуться. Первые «звоночки» пришли вместе со слухами. Мои служанки с удовольствием рассказывали, о чем судачат в Алвасете, а я с удовольствием слушала. И, конечно, предметом слухов была я сама. Люди Алвасете по большей части были терпимы. Они любили своего соберано и меня заодно, как его выбор, который был неоспорим. Но находились те, кто считали иначе. Часть высшего света Алвасете не могли принять, что я мещанка по рождению. Опустим, конечно, тот факт, что я вообще родилась в другом мире. К тому же, люди быстро узнали, что я была еще и служанкой в его доме. А это не просто факт, это огромная оплеуха всем устоям этого мира. Герцог, который взял в жены собственную служанку. Меня проклинали матери знатных девиц, из Олларии приходили письма с поздравлениями, которые сквозили посылом «ты этого недостойна», присылала письма сама королева, которые были настолько двоякие, что я отдавала их Рокэ, а он читал и смеялся. Меня сравнивали с Октавией, придумывали сказки о том, как мы с Рокэ встретились, называли ведьмой и даже предсказывали, что я прокляну род. - Еще одно проклятье, какая прелесть, - проговорил Рокэ, когда однажды вечером я ему все рассказала. - Если даже здесь такая реакция общества, что будет в Олларии, Рокэ? Рокэ оторвался от бумаг, поднес мою руку и поцеловал. - Ты сама знаешь, - проговорил он. Знала, поэтому совершенно не хотела уезжать из Алвасете, но и оставаться одной, отпуская Рокэ, тоже не хотелось. Поэтому в середине осени я оседлала Соро и выехала следом за герцогом, чтобы вернуться в Олларию, где уже во всю готовили поместье к нашему прибытию. Сидя в седле подле Рокэ я вновь ощутила то чувство, которое не покидало меня ни на один день, пока мы путешествовали вместе с Марселем. Чувство дороги и ветра. Рокэ начал напевать песню и я улыбнулась ему. Росио. Казалось, что я так и не привыкла называть его по имени. А от слов «мой муж» внутри все бунтовало. Муж? Да. А я стала его женой, но это были всего лишь ярлыки. Рокэ, герцог Алва, Властитель Кэналлоа, Повелитель Ветра, Первый маршал Талига и прочая, прочая. Я знала его всего, под каждым из его ярлыков, но открывала заново, как человека, друга и любовника. Первое открытие случилось в первую же нашу ночь, когда я нащупала на спине шрамы. От такого количества становилось дурно и я все же набралась храбрости спросить. Рокэ рассказал. И про камни за чужих детей тоже. Тогда я крепко задумалась, а какие еще новости меня ждут? О его любовницах, детях, врагах? Но пока что я узнавала его иначе. Ведь в ежедневных привычках и предпочтениях сквозит характер каждого из нас. Рокэ редко высыпается, отчего часто мучается головными болями и трет уставшие глаза. Иногда болит спиной, засыпает прямо в кабинете, разбрасывает вещи в покоях, вечно теряет какие-то бумажки, никогда не страдает от бессонницы и спит как убитый. Простужается, стоит хотя бы раз забыть закрыть окно в спальне, а по утрам иногда пребывает в плохом расположении духа. Он бурчит, когда предстоит разговаривать с людьми, которых он хотел бы убить. Крепко целует, если не видел меня несколько дней. Посылает своих людей в тайное сопровождение за мной, потому что я отказываюсь от эскорта. Он плотно подсел на шадди, любит на ночь пить теплое молоко с печеньем, восхитился борщом, который я однажды ему приготовила, а еще иногда все же предпочитает белое вино. Иногда он ужасно бесит, не признает свои ошибки, считает, что везде прав, задевает колким словом, включает свой пафос на полную и требует подчинения. Мы ругаемся как минимум раз в неделю, иногда права я, иногда — он, но неизменно приходим к компромиссу. Так, он перестал уезжать куда-нибудь на несколько дней, не оставив записки, а я перестала есть в постели, что его ужасно бесило. Он походил на свою мать. В Алвасете есть галерея, я заглянула туда буквально через несколько дней после прибытия и застыла перед портретом его родителей. Братья походили на отца, сестры взяли от обоих, но Рокэ пошел в мать. Тот же взгляд, художник смог сполна передать его, губы и скулы. Долорес была очень красивой женщиной. Однажды вечером, когда мы сидели в его кабинете, ужинали и разговаривали, Рокэ вдруг заговорил о своих братьях и отце. Я слушала и не перебивала, понимая, что он просто по ним скучает. Он пережил смерть всей своей семьи, а я как никто другой понимала, что значат такие потери. Тот вечер в какой-то степени сблизил нас сильнее, чем все, что было раньше между нами. Оллария встретила нас проливным дождем и холодом. Я плотнее куталась в подбитый мехом плащ, натягивала шляпу, но все равно чувствовала как то одна, то другая капля пробивалась за ворот. Кэналлийцы хмурились, Рокэ, отдавший шляпу мне, пытался спрятаться от дождя под капюшоном плаща, но помогало мало. - Сидели бы в Алвасете и горя не знали, - прошептала я, когда очередной порыв ветра заставил стаи мурашек пройтись по телу. До поместья было не так уж далеко, улицы свободны, так что мы перевели лошадей в легкий галоп. Слуги нас ждали. Ворота распахнули своевременно, так что нам не пришлось даже замедляться. Рокэ спрыгнул с коня первым, я по с трудом выработанной привычке ждала, пока он поможет мне спешиться. Этот момент, кстати, был одной из причин наших стычек. Я искренне не понимала, почему не могу сама слезть с лошади, а Рокэ наоборот злило, что я не понимаю такие простые вещи. Признаться, я до сих пор не поняла, но если ему важно, то я буду сидеть в седле под проливным дождем, пока он не подойдет. К счастью, Рокэ никогда не задерживался, а в этот раз тем более. Поместье изменилось. Конечно, те же ковры, трофеи, декор, обстановка, но стоило мне войти в дом, как я поняла, что это не то место, где я жила раньше. Словно картинку стерли и нарисовали заново, такую же, но ведь она никогда не станет прежней. Юные служанки резво подскочили, кинулись забирать мокрые плащи. Я сняла сырую куртку и зябко передернула плечами. - Госпожа желает горячую ванную? - защебетала одна из служанок. - Желает, - кивнула я. Рокэ уже говорил с подошедшим Хуаном. Я не видела его с того самого дня, когда слуги выносили из поместья все самое ценное, а я мучительно решала отправиться мне с ними или уйти к Эрнесту. - Хуан. - Госпожа, - он поклонился и мне стало неловко. - Перестаньте, Хуан. Я ведь все еще Афина. Инес и Кончита? - Они здесь, - кивнул Хуан и я впервые увидела тень улыбки на его лице. Сердце отчего-то часто забилось, я прижала руку к груди и пошла на третий этаж, в свои бывшие покои. Как же я давно хотела это сделать. Комната почти не изменилась, но явно потеряла жилой вид. Меня, право, беспокоило не это. Я села на пол рядом с кроватью, откинула коврик и поддела доску. Этот тайник я сделала, когда собиралась к Эрнесту и он благополучно сохранил мои старые вещи. Я с каким-то диким страхом достала пыльный рюкзак и разом вытряхнула все содержимое. Ручки, блокнот, одежда, сотовый, какие-то тетради... Господи, сколько лет прошло? Я открыла блокнот и сразу увидела смешную зарисовку моего бывшего преподавателя. Какой же девчонкой я была, когда попала сюда. Скрипнула половица, я подняла взгляд и в дверном проеме увидела Инес. Она радостно заулыбалась, глаза ее заблестели. - Инес! - Я… я не знаю, как обращаться, - смущенно произнесла девушка. - При слугах советую как к герцогине, - ответила я, поднимаясь с пола, - но лично… я ведь та же Афина, которую ты знала. Она улыбнулась и со свойственной для кэналлийцев широтой души кинулась обнимать. - Поверить не могу! - воскликнула Инес. - Ты не представляешь, как мы с Кончитой были шокированы, когда из Алвасете пришла весть, что герцог женился, а избранницей оказалась ты. Это было такое удивление! Мы все считали, что ты давно жена Эрнеста. И вот ты здесь, действительно герцогиня! - А я-то как удивлена, поверь. - Кончита даже подумала, что Хуан шутить изволил, но он был серьезен как никогда! - А где Кончита? - Внизу помогает, - проговорила Инес. - Говорит, еще увидит тебя, а вот ваше с герцогом удобство превыше ее любопытства. Ты же знаешь, какая суматоха настает, когда соберано возвращается. Я усмехнулась. Конечно, знаю. Сама участвовала. Поговорить дальше нам не дали- пришла служанка и сообщила, что мои ванные готовы, а слуги ждут распоряжения насчет вещей. - Приведу себя в порядок и мы обязательно поговорим, - шепнула я Инес. Так и случилось. Я покинула покои Рокэ, где мы ужинали и пошла прямиком на кухню, где и застала Кончиту и Инес. Половину ночи мы сидели прямо там, на кухне, за большим деревянным столом, пили вино, подъедая остатки пирога, и очень много разговаривали. Все как в былые времена. Оллария не встретила нас с Рокэ теплыми объятиями, но дом — встретил. Большой стеклянный флакон с кэналлийскими благовониями с грохотом разбился об пол. Я зашипела от досады и встретилась с недовольным синим взглядом. - Все еще считаешь общую спальню хорошей идеей? - пробурчал Рокэ, подтягивая к себе подушку. - Считаю. К тому же, минул полдень. Ты вчера говорил, что уедешь во дворец. - Теперь это утро просто невыносимо. - Привыкнешь, - буркнула я и открыла окно. Кэналлийские благовония в малых дозах хороши. - Куда ты собираешь? - спросил Рокэ. Я дернула шнур и в комнату тут же вошел дежурный паж и служанка. К счастью, им не пришлось ничего объяснять. Разбитую причину вызова они сами увидели. - Помнишь, я говорила про Лиз? Мы виделись в последний раз, когда ты был в Багерлее. - Какая прелесть. - Именно. Хочу найти ее. - Возьми кэналлийцев. - Двоих. - Четырех. Спорить я не стала. Слуги расправились с разбитым флаконом и молча удалились, а я села на кровать. Рокэ потянул меня за руку и поцеловал. - Ты расскажешь, чего мне опасаться здесь? Королеву? Священников? Безделья? - Расскажу, но сейчас я намерен спать. Ты вернешься к вечеру? - Постараюсь, - ответила я, поцеловала Рокэ и оставила его досыпать. Ливший весь вечер и ночь дождь сменился солнцем. Я выехала из поместья в сопровождении и сразу двинула в сторону дома Лиз. Конечно, есть большая вероятность, что она больше там не живет, но с чего-то ведь надо начинать? День был в самом разгаре, люди мешались, перегораживали путь повозками и попросту глазели на меня. Какая-то дама в карете выглянула из небольшого окошка, провожая взглядом нашу компанию. Здравствуй, Оллария. Я так привыкла одеваться в родовые цвета Алва, что совершенно не подумала, как это будет смотреться здесь. Еще и эта нашивка ворона на шейном платке… Дом Лиз остался прежним. Открытые ставни и вывешенное на сушку белье явно говорили, что дом жилой. Я радостно спрыгнула с седла, не дожидаясь пока кто-то из кэналлийцев мне поможет, и пошла к двери. Хитрый замок калитки открывался так, как я помнила. Рядом с дорожкой, ведущей в главному входу, теперь росли цветы. Осенние, самые поздние. Видимо, она все-таки нашла время, чтобы их посадить. Я с замиранием сердца постучала в дверь и тут же услышала шаги. На пороге возник пожилой мужчина в старой, почти серой рубашке. Он уставился на меня, а я на него, пока в глубине дома я не увидела пожилую женщину. - Элизабет? - проговорила я с удивлением. - Вы знаете Элизабет? Она жила в этом доме. - Вы кто такая? Это мой дом! - всплеснул руками мужчина и позади меня звякнуло кэналлийское оружие. Мужчина глянул на кэналлийцев, на меня, снова на них и недовольно плюнул в сторону, а потом произнес: - Простите. За дерзость, сударыня. Не знаем мы никакой Элизабет. Я дом купил у мужчины, звали его Карлом. - Когда это случилось? - Чуть меньше года назад. - А вы знаете, где сейчас бывший владелец дома? - Да знать не знаю. Отдал деньги, оформили бумаги, а того и след простыл. Дешево домишко продал, видать срочно нужно было. - Спасибо, - ответила я и пошла к лошадям. И тут меня окликнули. Полная женщина в темно-коричневом платье с платком на голове сидела в соседнем дворе на лавке. Она неловко встала и подошла к забору. - Ты вроде Лиз ищешь? - спросила она. - Да, вы знаете, где она? - я подошла ближе и женщина кивнула, улыбнувшись. - Как же не знать-то. Замуж она вышла и у мужа теперь живет. Там, через пару улиц. - Замуж? - ошарашенно переспросила я. - Да, замуж. Вся округа знает. Ох, как мы праздновали! - мечтательно протянула женщина. - Муженька зовут Роберт. Хороший мужчина, добрый, но говорят, с характером, так Лиз такая же! - Адрес подскажите, пожалуйста. - На площадь выйдешь и налево, а там через два перекрестка дом с красной черепицей. Не ошибешься, поверь. - Благодарю, - кивнула я и поспешила сесть в седло. Мы и не ошиблись. Ухоженный дом на два этажа с яркой новой черепицей сильно выделялся среди прочих. - Богатый муж, - произнес один из кэналлийцев на своем языке, а потом перешел на талиг: - герцогиня, вас здесь ждать или с вами? - Здесь. Если встреча затянется, то я вам сообщу. - Если будет так, мы пойдем в ту таверну. И вот, возьмите, герцогиня, вы выехали без оружия, - он протянул мне кинжал в ножнах и я с благодарностью его приняла. Так-то, герцогиня, Оллария не Алвасете. Ворота дома были открыты, я подошла к двери и постучала. Потребовалась минута, чтобы кто-то наконец соизволил подойти. В дверях возникла молоденькая рыжая служанка, она прищурилась, словно страдала близорукостью, и вопросила: - Вам кого, сударыня? - Элизабет здесь проживает? - Она не принимает, - буркнула служанка и закрыла дверь прямо перед моим носом. Я замерла в шоке от такого обращения, а потом пнула дверь ногой. Наверное, это подействовало лучше, чем тактичный стук. Рыжая дрянь вновь открыла дверь. - Я же сказала, она сегодня не принимает, сударыня. - Я ее близкая подруга. Зови свою хозяйку. Живо, - видимо, что-то в моем голосе было отрезвляющим для служанки. Она юркнула вглубь дома, даже не пригласив, но мне и не нужно было приглашение. Я сама вошла и сразу оказалась в небольшой приемной. В нескольких метрах от меня находилась лестница, ведущая наверх, а по обе стороны комнаты, видимо, гостиная и столовая. Чисто, уютно, добротная мебель. После однокомнатного дома на окраине этот дом может показаться дворцом. - Я говорила, что не принимаю. - Да, сударыня, но она утверждает, что она ваша подруга, - услышала я шепот сверху. Они спускались по лестнице, показались светло-голубые юбки. Я подобралась, даже сердце сильнее застучало и наконец Элизабет спустилась. Она подняла взгляд и вздрогнула. - Создатель, - прошептала она. - Создатель! Мы кинулась друг к другу, одновременно смеясь и рыдая от столь внезапной и долгожданной встречи. - Я… я поверить не могу, Афина! Афина! Я столько писем отправила Эрнесту, отчего же вы не отвечали? - Эрнесту? - переспросила я и почти сразу поняла. - Лиз, нет никакого Эрнеста. - Что? - удивленная Лиз вновь посмотрела на меня. Так, словно видела впервые, и подняла ошалевшие глаза. - Быть не может. Синее и черное. - Самой иногда не верится, - пожала я плечами и засмеялась. - Игги, вино неси, - приказала Лиззи и служанка кинулась исполнять поручение. - Ты должна мне рассказать. Должна, пойдем! В гостиную. Мы расселись на диванах. Рыжая принесла нам вино, бокалы и закуски. Элизабет не сводила с меня глаз и я поняла, что пока не расскажу, диалог у нас не двинется дальше. И рассказала. О Марселе, о спасенном Рокэ, о проклятие и нашей магической взаимосвязи, о пещере, ссоре с герцогом и моей жизни в Фельпе. Когда я закончила, наконец, говорить, Элизабет хлебнула вина и сказала: - Ты такая дурочка иногда. Я едва не поперхнулась, но крыть было нечем. В конце концов, она была права. - И я должна была догадаться насчет Эрнеста. Он не ответил на десяток писем, хотя они могли не дойти, ведь времена были тяжелые. - Теперь твоя очередь говорить. Этот дом, муж. Может у тебя и дети есть? - Детей нет, - улыбнулась Элизабет и я заметила, что это была горькая улыбка. А еще я заметила круги под глазами на бледном лице вкупе с нервными движениями и то, как она похудела. Она была той же Лиз, которую я оставила когда-то, но при этом что-то в ней поменялось кардинально. - Как видишь, я вышла замуж. Он ювелир. Его зовут Роберт Хоттер. - Ты немногословна для счастливой жены. Элизабет засмеялась. - Нет, нет, просто после твоей истории моя будет банальна. Мы встретились, влюбились и поженились. Я продала дом, чтобы внести вклад в семью и так мы начали жить. Ничего особенного, как видишь. - Ты оставила свою работу? - Нет, это временно, на пару дней. Ну так, Афина, расскажи мне о вашей свадьбе? Подозреваю, что это было потрясающе! Потрясающим было лицо Лиз, когда я рассказала, что собственную свадьбу мы с Рокэ пропустили и соизволили выползти из спальни только ночью. Мы проговорили до позднего вечера, выпили четыре бутылки вина и разошлись, когда солнце окончательно провалилось за горизонт. Муж Элизабет дома появиться не соизволил, а она лишь махнула рукой, сказав, что у него скорее всего возникли какие-то проблемы в лавке. Уходя, я случайно заметила огромный синяк на руке Лиз, старательно прикрываемый кружевом дорогого платья. Спрашивать было бесполезно, ведь она могла просто удариться, но нехорошие сомнения закрались в душу. Я смотрела на Лиз, которая приговаривала, что нужно обязательно еще раз встретиться и что она ждет меня в любое время, и понимала, что слишком очевидная и большая разница предстала передо мной.