Майский цветочек

В одном царстве, в тридевятом государстве жил да был богатый купец. Торговлю вёл он честно, работников не обижал, за это его уважали и почитали. Да и дома у него царили согласие и любовь. Хоть жена купца умерла много лет назад, но были у него три дочери, одна другой краше. Девицы как на подбор: и скромницы, и рукодельницы, и батюшку слушаются. Ладно, не так. Младшенькая дочурка слегка выбивалась из этого благолепного ряда. Не то чтобы скромница, не совсем рукодельница, на мнение папаши ей, признаться, плевать было. И вообще, если уж начистоту, то это был сын. Хотя вполне смазливый. И вот однажды купец вновь собрался в заморские страны дальние, вести торговлю с иноземцами. И спрашивает он своих дочерей (и сынишку), мол, что привезти вам, ласковые мои. - Папенька, не утруждайте себя, главное, чтобы сами вернулись живым да здоровым, - молвила старшая дочь. - Впрочем, коли не в тягость, я была бы не против получить венец с каменьями драгоценными, граммов 500 чистого золота. Задумался купец, но не смог отказать дочери. - Как я могу просить батюшку о подарке? - всплеснула руками средняя. - Вы наш кормилец, мне любой подарок от Вас будет за счастье. Конечно, если он из китайского шёлка, расшитый жемчугами и серебряными нитями. И на это согласился купец. - Чёрт, эти коровы все приличные подарки разобрали, - поморщился сын, разглядывая ногти, которые он тщательно полировал. - Пап, да ну их, эти шмотки, у меня полные сундуки барахла, хоть с жемчугом, хоть без. Вот не знаю, тоска какая-то, хочется чего-нибудь такого, чтоб прям сердце сжалось! Он на пару секунд замолчал, картинно прижав палец к губам, всеми силами изображая мысль в голубых, абсолютно незамутнённых разумом, глазах, и, наконец, выдал: - Точно, привези мне цветов. Да, шикарный букет. Ах, мне совсем никто не дарит цветов. Купец страдальчески поморщился. Он уже отчаялся втолковать юному балбесу, что ему не положено дарить букеты, подавать руку при выходе из кареты и не должен он строить глазки гвардейцам на базарной площади. Несчастный отец почти смирился с идиотскими выходками отпрыска, хотя порой впадал в отчаяние, как тогда, например, когда на балу пару месяцев назад, сын едва не устроил истерику из-за того, что его никто не пригласил на танец. После того, как купец слёг с сердечным приступом, сын немного остепенился, и они смогли прийти к некому компромиссу. Отец пообещал не давить на него с женитьбой и закрывать глаза на некоторые выходки, взамен сын согласился не ходить на людях в женском платье и краситься. *** И вот уехал купец в дорогу дальнюю. Долго не было его, пока он все страны объехал, все дива дивные перевидал, свои товары распродал, заморские диковины купил. Был там и венец с каменьями, тончайшей работы, каждая драгоценность сверкала словно капля росы, поймавшая луч солнца. Был там и наряд китайского шёлка, переливающийся всеми цветами радуги, расшитый ровно десятью тысячами жемчужин. Обе дочери должны были остаться довольны, только вот для сына никак не находилось ничего подходящего. Честно говоря, купец просто до последнего оттягивал момент, когда ему придётся покупать букет цветов для парня. А потом и вовсе в суматохе забыл про это. Спохватился, когда уже в обратный путь собрался. Ох я, старый дурак, корил себя он последними словами. Хоть и непутёвый, но всё ж сын родимый, как можно дитятку обидеть. Да поздно уже по ботаническим садам бегать, корабль с товаром того и гляди отчалит. Делать нечего, сел купец на корабль и поплыл в родную сторону. Сидит на палубе, пригорюнившись, и торговые барыши ему не в радость. Но тут приключился шторм, который не способствовал дальнейшему самобичеванию купца. Матросы отчаянно сражались со стихией, но оказались бессильны. Корабль выкинуло на скалистый остров посреди океана. *** Купец открыл глаза, очнувшись от обморока, в который предусмотрительно упал в начале заварушки, и уставился взглядом в темнеющее вечернее небо. Над ним мигала одинокая далёкая звезда. Купец понял, что он уже не на корабле, а лежит в густой траве на твёрдой земле. С одной стороны, это немного успокаивало, так как на земле утонуть немного сложнее, чем в море. Но и пугало — значит что-то случилось с командой и кораблём. И да, собственно, где он находится? Приподнявшись, он огляделся. Перед ним со всех сторон расстилалась равнина, плоская, как блинчик. Зато вдалеке явно виднелось какое-то строение. Купец немного повеселел, если тут есть дома, то наверняка живут и люди. Место не производило угрожающего впечатления, поэтому он решил дойти до жилья поскорее, пока не стемнело окончательно. Тропинок под ногами не предусматривалось, поэтому он просто брёл по высокой траве, следя только, чтобы не влететь в нору какого-нибудь зверька или не споткнуться о корягу. Наверное поэтому, ему удалось заметить, что это не просто дикорастущий луг, а вполне ухоженный. То и дело попадались клумбы, обрамлённые камнями в живописном беспорядке. Кое-где имелись цветы, но в основном почти все они были закрыты в ожидании ночи. Купец снова вспомнил о подарке, о своих детях и сердце его болезненно сжалось — увидит ли он их снова. Небо стремительно темнело, а дома словно ближе не становились. Купец понемногу выбивался из сил, но продолжал двигаться вперёд, всё ещё надеясь найти людей. Но он сам уже начал понимать, что, скорее всего, это ему не удастся. «Морок какой, словно злой дух напал», - в испуге думал он. Стало почти совсем темно, небо лишь у самого горизонта было чуть розовым, остальное полотнище залили чернилами. Но внезапно, словно кто-то внёс свечу в тёмную комнату, пространство залил свет. Не яркий и тёплый, а холодный, серебристый — это выплыла из какого-то тайного убежища, где скрывалась от солнца, луна. Крутобёдрая, в облегающем перламутровом платье, ночная красавица воцарилась в небе, надменно оглядывая свои владения. Под лунным светом луг словно преобразился, напитавшись серебром. Купец встал как вкопанный, прямо перед ним один из цветков, ранее плотно смыкавший свой бутон, на глазах начал распускаться. Лепестки разворачивались один за другим, расправляя нежные помятые крылья. Один, второй, третий, пятый. Вот уже их стало так много, что и не сосчитаешь. В лунном свете они казались бледно-розовыми, глянцевыми и очень хрупкими. И сразу лёгкий порыв ветра подтолкнул к купцу глоток свежего, чуть пряного запаха. Так могли бы пахнуть яблоки в саду добра и зла. Сам не понимая, что делает, купец наклонился над цветком, доверчиво раскрывшим свои тайны прямо перед ним, и втянул пьянящий аромат. Голова чуть закружилась, и он сразу почувствовал лёгкость во всём теле. Снова появилась надежда, что однажды он вернётся домой, увидит детей, и всё станет как прежде. Но цветок нужно было забрать с собой. Он купил подарки обеим дочерям, не может же обделить сына — только ради него купец протянул руку и легко, слишком легко, переломил тонкий стебелёк. Гром не грянул, земля не затряслась, но луна поспешно спряталась за проплывающее облако, не желая видеть такого святотатства. Снова вокруг всё стало черным-черно, и откуда-то издалека донёсся протяжный вой, полный тоски и отчаяния. Купец так и застыл с сорванным цветком в руках, ожидая неминуемой кары. Теперь его пронизывал холодный ветер, которого не было ещё минуту назад, заморосил-заплакал мелкий дождь, трава зашуршала недобро и даже угрожающе. Что-то приближалось. Хрустнула одинокая ветка, вскрикнула птица, гул прошёлся по верхушкам далёких деревьев. Медленно наползала чёрная неуклюжая туша, темнее даже, чем окружающая ночь. Купец бы и упал, но не мог шевельнуться, только крепко стискивал сорванный цветок, который он теперь проклинал. Неведомое было всё ближе, уже можно было различить очертания огромного тела, передвигавшегося на двух ногах, но передние лапы свешивались едва ли не до земли. Туша была покрыта короткой шерстью, а на маленькой приплюснутой голове ярко светились алые злобные глаза. «Боже, чудовище какое! Вот так и смерть моя пришла, - шептал про себя купец, не в силах издать ни звука. - Об одном жалею, что не смогу напоследок с детьми увидеться». Чудище было совсем близко, купец мог бы услышать его хриплое дыхание, смахивающее на рык, если бы чувства не отказали ему. Он стоял, ослеплённый и оглушённый собственным страхом. Красные глаза-угольки уставились прямо на него и глубоко в голове прозвучал густой рыкающий голос: - Зачем ты сорвал мой цветок? От этого ноги купца окончательно сдались, словно не стало той силы, что удерживала его, и он рухнул на колени. - Прости, заклинаю, чем хочешь, не губи. У меня трое детей, пропадут они без меня. - Зачем ты сорвал мой цветок? Чудовище по-прежнему прожигало его взглядом, но растерзать немедленно, кажется, не собиралось. Поэтому купец самую малость перевёл дух и заголосил: - Не по злому умыслу, бес попутал. Корабль мой разбился, команда затонула, только я спасся. Разум помутился, видимо, вот и совершил преступление. Но готов возместить убытки. Проси, чего хочешь, хозяин, оплачу любые затраты. - Зачем ты сорвал мой цветок? Чудище было непреклонным. Купец вздохнул. - У меня трое детей. Дочери и сын. Заказали они себе подарков заморских, а... одна... попросила цветок, прекраснее которого и на свете нет, - купец слегка запнулся, в последний момент постеснявшись сообщить, что цветок захотел его сын. Наступила тишина. - Дети всегда становятся головной болью для родителей, - глубокомысленно изрекло чудище. Глаза его чуть приугасли и уже не буравили купца взглядом. - А вот от них самих благодарности не дождёшься. Почему-то это купца обидело. - Головная боль или нет, но мои дети не какие-то там неблагодарные. Да, сынок, тот ещё оболтус, а девчонки всё больше перед зеркалами просиживают, но все они добрые и готовы ради меня на всё. - Хм. На всё? Купец вспыхнул. Да как этот зверь непонятный, бес какой-то, может рассуждать о человеческой душе. Конечно же, его дети всегда вступятся за отца, жизнью рискнут ради его спасения. - Коли не веришь мне, то нечего больше тебе сказать, - совсем уже осмелел купец. - Да только я-то своих дочек и сына знаю лучше тебя. Вот не сойти мне с этого места, что любой бы с готовностью согласился поменяться со мной местами, чтобы я был жив-здоров дома, а он вместо меня в далёкой стране вёл разговоры с чудищем! Луна к тому времени опасливо выглянула из-под облака, увидев, что ничего страшного пока не происходит. В её свете купец разглядел, что морда у чудища хоть и уродливая, но не такая уж пугающая. Даже чем-то смахивающая на человеческую. И вот после таких запальчивых слов, бровь чудища недоверчиво взметнулась вверх, а рот, хотя из-за густой шерсти разглядеть это было сложно, скривился в ироничной усмешке. - Ну отчего же, верю, - заметило оно самым саркастическим голосом. - Ты же у нас купец, знаешь цену своему слову. Вот и докажи, что не пустобрешешь, а можно тебе верить. Как насчёт честной сделки? Купец уже сообразил, что для него это предложение может быть весьма невыгодным, но выхода не видел, кроме как пойти навстречу и хотя бы выслушать чудовище. Мигом они очутились в замке, купец даже испугаться не успел — только что стояли посреди тёмного поля, ветром обдуваемые, дождём заливаемые, а тут же оказались в богатом зале, куда не зазорно и царя привести. По всем углам пылали свечи в канделябрах золотых, мраморные полы покрыты были густыми иноземными коврами, на окнах занавеси из тончайшего газу, а в центре стоял огромный стол, уставленный всевозможными яствами. И чего там только не было: блюдо к молочным поросёнком, осётр со щукой, перепелов да куропаток без счёту, белые караваи и горячие блины, чёрный виноград и розовые персики, грибы солёные и капуста квашеная с клюквой, огурчики хрустящие и картофель рассыпчатый, пироги с зайчатиной и оладушки с вареньем. Были там и вина заморские, и квас, и пиво пенное, и кисель сладкий. На любой вкус нашлось бы лакомство. У купца живот так и скрутило, только сейчас он понял, насколько голоден. На счастье, хозяин его оказался понимающим и сразу принялся потчевать гостя. Негоже, мол, на пустой желудок о делах говорить. И только как насытились они, да принялись чай с баранками прихлёбывать, настало время и для серьёзных разговоров. Чудище оказалось вполне сведущим в торговых делах и хватка у него была железная. Мигом оно состряпало контракт, по которому купец обязывался отправить на остров того отпрыска, который согласится на это добровольно, чтобы выйти замуж за чудище. Взамен купца доставляли домой в целости и сохранности, да ещё и со своим товаром. Пункт про замужество немного смутил купца, но чудище категорически настояло на нём. Мол, непорядок, если юная дева будет проживать вместе с мужчиной не венчанная. Вздохнул купец, пустил мысленно слезу, погоревав о дочери, что вынуждена будет жить всю жизнь с таким уродом, и выторговал право отпускать её раз в год с родными повидаться. - Не стоит так переживать, - утешало чудище. - Я не изверг какой. Будет ваша дочка в ласке да заботе всегда жить. А уж чего захочет — платьев, украшений, лакомств каких — так ни в чём ей отказа не будет. На том и порешили. Дало чудище купцу перстенёк с дивным камнем, что сверкал всеми цветами радуги. Стоило его надеть, как очутился он вновь на палубе своего корабля, вся команда была жива-здорова, а трюмы забиты сундуками с золотом. Подарки дочерям целы были, и цветочек, из-за которого всё случилось, там же стоял, в хрустальной вазе. «Какая дочка твоя согласится отправиться вместо тебя ко мне, так пусть наденет колечко на пальчик, так сюда и перенесётся. Если же выйдет так, что никто не захочет, то сам возвращайся, казню тебя лютой смертью за нарушение контракта. Сроку тебе — три дня», - вот что сказало чудище купцу напоследок. *** Дома его встречали обе дочери и сын, а также слуги все. Радовались домочадцы благополучному возвращению купца и богатым барышам. Всем вручил он подарки — венец самоцветный, платье шёлковое, да цветок аленький, что прям сердце сжимается. Расцеловали его дети, побежали к себе, примерять, да перед зеркалом крутиться. Ничего не сказал им купец, не желая омрачать праздник. В первый день пировали они, созвав гостей полгорода, во второй похмелялись. А на третий понял купец, что не может скрывать тяжесть на сердце. Позвал он детей к себе в комнату и всё рассказал. Так, мол, и так — попал ваш батюшка в шторм, да и оказался на чудном острове, где сорвал цветочек. А хозяином места этого оказалось чудище косматое, красноглазое. Взамен за ущерб потребовало отдать ему дочку замуж. Вот и не знает купец, что делать — неволить и отдавать родное дитя не может. Так что вернётся он обратно, на расправу лютую. Зарыдали дочери, бросившись к батюшке на шею, мол, не покидай нас, не найдёт тебя чудище здесь. Но купец слово своё держать привык. - Обещал зверь дикий, что жена его вовек нужды знать не будет, какие хочешь украшения обещал, но разве могу я вас, красавиц да умниц такому чудищу отдать, чтобы вы там юность свою девичью оставили в глухомани такой. Услышали это дочери, да призадумались слегка. Но тут как раз работник пришёл с поручением, купец и оставил детей пока одних, отлучившись по делам. - Так, девки, губы свои обратно закатали, - тут же прикрикнул на них брат младший. - Цветочек мне, значит и муж мне. Сёстры начали, было, возражать, мол, куда это годиться, мужика богатого, да щедрого, пусть и немного косматого, в такие руки непутёвые отдавать, когда тут две красавицы в девицах сидят. - Слышь, сисястая, - ответил на это он старшей сестре. - Ты себе хоть пять мужей найдёшь, если перестанешь вести себя, как безмозглая курица. А ты, - это средней, - прекрати слишком умную из себя строить, и тоже муженёк сыщется. - Ах, тварь, - задохнулись сёстры возмущением. Но не успели они ничего сказать, как пригрозил им брат. - Если хоть словечко против скажете, то тут же сообщу отцу, кто из ваших спален по утрам выходил, пока его не было. - Гадёныш! - завизжали девушки. И понеслась потасовка, только и мелькали в воздухе острые ногти и вцепившиеся в кудри пальцы. На счастье купец скоро вернулся. Зашёл он в комнату и встал как вкопанный — у одной дочери глаз был подбит, и синяк наливался, вторая платочек к разбитому носу прижимала, а у сына глаз щека была расцарапана, и белокурые волосы растрепались, так что он то и дело сдувал выбившуюся прядь со лба. Они разом глянули на отца, и старшая мигом выпалила: - Мышь! - Да! - тут же поддержал её сын. - Здоровая такая. Сестрицы сразу завизжали, испугались, вот и суматоха поднялась. Он поднялся со своего места и приблизился к отцу. - Папенька, - проникновенно начал он, схватив купца за ладонь обеими руками и осыпая сыновними поцелуями. - Родимый мой, любимый батюшка. Дозволь мне отправиться вместо тебя к чудищу поганому. Ради моего каприза ты пострадал, придётся мне и грехи искупать. На попытки купца возразить, сын отвечал горючими слезами и мольбами. Мол, не вынесет он, если родитель пострадает. А сам он всё равно непутёвый да лоботряс, вот пришло, видимо, его время сделать что-то хорошее. - Не кручинься, батюшка любимый, всё со мной в порядке будет. Чудище ведь обещало, что не причинит зла, заботится будет, домой отпускать. Так что, надену я перстенёк на палец и отправлюсь честь твою спасать. Всяко-разно уговаривал он старого отца, пока тот, наконец, не сдался. Скрепя сердце вручил сыну перстенёк и благословил. На следующее утро младший сын прощался с родными. Несмотря на сомнение отца, он нарядился в лучшее платье, синее, расшитое белыми изящными цветами. Как нельзя лучше оно оттеняло его нежную кожу, белокурые завитые локоны и огромные глаза, цвета апрельского утра. На голову он нацепил шляпку с вуалью, дабы будущий муж не обрадовался раньше времени. Расцеловал он сестёр, припал к отцовским ногам, пообещал вернуться через год навестить и надел на палец перстенёк. *** Тут же его окутала тьма, а уже через мгновение открыл он глаза и зажмурился от яркого света. Стоял он посреди большой комнаты, озарённой солнцем, льющимся из распахнутого окна. Всё вокруг было завалено цветами — розами, нарциссами, тюльпанами и такими, названия которых он и не знал. «Это моя комната?», - подумал он. Действительно, как для юной девицы была она убрана: резные ставенки на окнах, газовые занавески, сундучки, где можно хранить девичьи наряды, большое зеркало, а перед ним столик розового дерева, уставленный пудрами да румянами, были и флаконы с душистой водой, и гребни, и заколки для волос. А в углу стояла круглая кровать, скрытая за розовым и белым балдахином. Чуть усмехнувшись, парень приблизился к кровати, отодвинул полог и увидел дивное платье ослепительно белого цвета, изукрашенное мелким речным жемчугом. К нему прилагались изящные туфельки, перчатки и тонко выделанная фата. Одним словом, свадебный наряд. «Ах, чувствую себя девственницей, так волнуюсь, так волнуюсь!», - пробормотал мысленно он и чуть покраснел. Не от смущения, конечно, а от предвкушения и лёгкого возбуждения. Перина на кровати была несказанно мягкой, так что он едва не утонул. Сжал руками шелковистую простынь и прикрыл глаза от картины, что развернулась перед его глазами. Внизу живота сжался тугой комок неясного чувства, он выгнулся и еле слышно застонал. «Только бы всё сложилось хорошо. Ну пожалуйста!», - прошептал он неизвестно кому. В паху что-то шевельнулось, он ощутил, как к члену хлынула кровь и тут же стало жарко и томительно. Хотелось одновременно и сжать ноги, и раздвинуть их так широко, как только это возможно. Неизвестно, чем бы это кончилось, если бы за дверью не раздались осторожные шаги и тут же робкий стук в дверь. Парень вскочил с кровати, встал, скромненько потупив глаза, не забыв накинуть на лицо вуаль, и еле слышно, старательно изображая трепет в голосе, прошептал: - Войдите, прошу Вас. Тяжёлая дверь повернулась на массивных петлях без единого скрипа, и в проёме показался тёмный огромный силуэт. Фигура едва помещалась, чтобы войти внутрь чудищу потребовалось пригнуться. Вид его действительно был впечатляющим и пугающим — не меньше двух метров роста, сплошь покрытый свалявшейся тёмно-коричневой шерстью, короткие ноги-лапы и слишком длинные ручищи, заканчивающиеся кривыми чёрными когтями. Такой лапой можно было разорвать человека в клочки во мгновение. Голова, напротив, была слишком маленькой, приплюснутой, а из пасти торчали жёлтые волчьи зубы. Глаза, как и рассказывал отец, были круглыми, ярко-красными и сверкали, как уголья. Чудище почти опиралось на верхние конечности, но всё же старалось держаться прямо, чтобы больше походить на человека. Наверное для этого же оно вырядилось в людскую одежду — тёмно-синие суконные штаны и белую шёлковую рубаху — вещи были явно маловаты и едва не расходились по швам. Зато отлично подчёркивали мускулатуру зверя. «Невеста» скользнула коротким взглядом по своему будущему мужу и зацепилась глазами за выпирающую выпуклость в штанах. «Твою ж мать! Коренастый, волосатый, брутальный. Могу поспорить, у него огромный толстый член», - от этой мысли его недавнее возбуждение усилилось. Какое счастье, что лицо его скрывала вуаль, иначе бы чудище увидело, как тот внезапно покраснел и задышал чуть быстрее и глубже. Впрочем, прерывистое дыхание «девушки» не ускользнуло от внимания чудища. Оно отступило на шаг и опустилось на колено. - Прости меня, прекрасная дева, что напугал тебя своим мерзким видом. Молю, не бойся и не опасайся меня, я не причиню тебе никакого зла, наоборот, буду ласков и исполню все твои прихоти. Так давно я исстрадался по живой душе, по верной подруге, которая бы скрасила моё заточение в этом месте, что не выдержал и вынудил твоего отца пообещать мне твою руку. Тут он вскочил, схватил руку парня и прижал к своей груди. Тот ощутил, как гулко и часто стучит внутри огромное сердце чудища. - Поверь, буду любить тебя, как никто никого прежде не любил! Ни в чём не будешь знать отказа. Только не отталкивай меня, не погуби мою душу. Парень не знал, что сказать. Вообще-то ему больше всего хотелось содрать с него и с себя эти тряпки, прижаться к мускулистому телу, невзирая на его уродство, обхватить ногами и почувствовать, как их напряжённые члены трутся друг о друга. «Интересно, какой у него вкус», - промелькнула непрошеная мысль. А чудище, видимо, принимало его молчание и оцепенение за скромность и невинность. Он вновь бухнулся на колени, не выпуская руки, и с жаром взмолился: - Окажи мне честь, выходи за меня замуж. Если даже не любишь меня сейчас, то всеми силами буду добиваться твоего расположения. Жизнь положу на то, чтобы сделать тебя счастливой. Конечно, благовоспитанной девице следовало бы поломаться пару годиков, прежде чем давать ответ, но каменный стояк под платьем мешал правилам приличия. «Боже, да я сейчас прям тут кончу!», - мысленно простонал парень. Поэтому он сделал крохотный шажок вперёд, положил вторую руку на плечо чудищу и очень тихо пролепетал. - Да... Осталось только надеяться, что столь скорое согласие не спугнёт его потенциального мужа. Но тот явно был вне себя от радости, так как взвился вихрем, подхватил «невесту» на руки и закружил. Чудище было наклонилось к лицу «девушки», чтобы поцеловать, но тому хватило ума, чтобы в испуге отпрянуть. До свадьбы ни единого поцелуйчика, хотя бы потому, что это грозило мгновенным оргазмом. «Интересно, когда он захочет оформить наши отношения», - думал парень, качаясь на руках чудища. - Сегодня же вечером, - прорычал он нежно, буквально мурлыкая от удовольствия, словно отвечая на невысказанный вопрос. - Прости меня покорно, что так тороплюсь, но нет у меня сил терпеть долее. Да и невинной девице не положено оставаться наедине с мужчиной у него в доме. Поэтому всё уже подготовлено, прошу извинить меня за спешку. Парень в экстазе закрыл глаза и расплылся в счастливой улыбке. «Сегодня, значит». В таком случае он решил не дрочить, чтобы сохранить всё желание для первой брачной ночи.