Майский цветочек

Свадьба удалась на славу. Для пиршества были накрыты столы в огромном зале, освещала который люстра с тысячью свечей. На тарелках из хрупкого фарфора были разложены всевозможные яства, которые подают к столу самого царя. Описывать их можно долго, да и тогда всех не перечислишь. Блюда подавали невидимые слуги, и поначалу парень вздрагивал, когда мимо него проплывала то тарелка с вишнями, каждая из которых была величиной с каштан, то поднос с бараньими рёбрышками в меловом соусе, то ваза с крохотными пирожками, так и истекающими соком сладкой начинки. Потом он привык и принялся пробовать, то одно, то другое, дивясь нежному вкусу. Сначала ему показалось, что одни они в этом зале, но после разглядел бесплотные тени, что сидели за столами, порхали по залу. Едва слышно доносились до него слабые голоса, словно шелест ветра в ночном лесу. Полно гостей было на их свадьбе, только все они невидимы были. Но когда заиграла удалая музыка, так вихрем кинулись гости-призраки танцевать. Тут и его закружил водоворот, словно попал парень в стаю шальных бабочек. Неслышно подошёл сзади его муж, чуть приобнял за талию, и тут же расступились все, давая им дорогу для главного танца. «Невесте» идеально подошло подвенечное платье, словно на него было шито. Явно не обошлось без чар каких, подумал он, видя, как на груди ткань собралась складками. Наверное тот, кто зачаровал платье, не предполагал, что невеста будет столь плоской, поэтому ткань никак не могла найти то, что ей полагалось соблазнительно обтянуть, и нервничала, расходясь волнами по корсажу. Тогда парень сжалился и подсунул в него две мягкие подушечки, которые вытащил из своей одежды. Подвенечное платье успокоилось и легло точно по фигуре. Перед зеркалом парень оглядел себя и остался доволен — весь в белом, как настоящая невеста. «Ах, маменька, наверное, была бы счастлива», - он сам чуть не прослезился. И вот сейчас, кружась в крепких руках своего мужа, также облачённого в белоснежный атласный кафтан, на этот раз идеально подходящий по размеру, парень чувствовал себя абсолютно счастливым. Но вот музыка стихла, гости с шорохом разлетелись в стороны и в наступившей тишине чудище хрипло и чуть неуверенно пророкотало: - Станешь ли ты моей женой на веки вечные, в радости, в горести, в минуту трудную, в час весёлый до самой смерти? - Да. А ты, станешь ли мне мужем верным, добрым и ласковым, обещаешь ли любить и почитать меня, сколько судьба отмерила нам срок? - Да. Вспыхнули тут все свечи так, что на миг стало нестерпимо ярко. Загрохотал рёв аплодисментов и радостных криков гостей, тысячи ночных бабочек взлетели в чёрное небо, как праздничный фейерверк. А чудище уже держало в лапах тот самый цветок, сияющий ярко-алым цветом, словно сама кровь. Он преподнёс его своей уже законной жене и осторожно приподнял вуаль с её лица. В этот момент парень затаил дыхание. Что-то будет? Но в опустившемся вновь сумраке, чудище не могло разглядеть его толком. Между ними было всего несколько сантиметров и жаркое дыхание. Парень смотрел огромными глазами на страшную мохнатую морду и гадал, как же им целоваться. Но чудище лишь легко коснулось его губ кончиком влажного холодного кожаного носа и отстранилось. «И это всё?», - даже какое-то разочарование появилось. Ему оставалось только надеяться, что с членом у чудища нет проблем. Они ещё немного потанцевали, попробовали десерты — от печёных яблок до сладкого киселя — и, наконец, новоиспечённый муж решил, что пора бы уже молодым отправиться в опочивальню. Он легко приобнял жену за талию, чуть крепче, чем позволял себе даже во время танца, и осторожно погладил по спине. От этого движения парня словно молнией пронзило от макушки до пят. Застыв как натянутая струна, он ласково положил ладонь на крепкую грудь чудища, не преминув отметить его мускулы, и вопросительно-утвердительно взглянул на мужа. Сквозь вуаль тот не мог бы разглядеть выражения его лица, но явно понял всё именно так, как надо. Осторожно выбравшись из-за стола, молодожёны скрылись за маленькой дверцей в дальнем конце зала. Гости-невидимки, если и заметили, то сделали вид, что слишком поглощены празднеством. Тем более, что все к тому времени были изрядно пьяны. *** В тёмном, освещаемом всего несколькими свечами, коридоре, чудище подхватило жену на руки и быстро двинулось вперёд, так, что фата развевалась позади, как белый флаг. Наконец, они оказались в небольшой комнате, единственным предметом мебели в котором была лишь огромная кровать, убранная шёлковым бельём. Чудище опустило «жену» на пол и незаметным жестом щёлкнуло ключом в замке, чтобы никто не помешал молодым наслаждаться сегодняшней ночью. Сделав шаг вперёд, он оказался вплотную к «девушке», возвышаясь над ней не меньше, чем на две головы. Огромные лапы он положил на хрупкие плечи и чуть притянул к себе. Парень почувствовал, как у него снова встаёт и от возбуждения содрогнулся, но чудище приняло это за страх и поспешно отступило. - Не волнуйся, я не причиню тебе зла, буду очень нежным и терпеливым. А если тебя пугает мой облик, то подожди немного, скоро проклятие должно пропасть. Покамест, давай поговорим, чтобы ты успокоилась. Они присели на краешек кровати, хотя парень явно предпочёл бы прилечь на неё. До него вдруг дошло, что они почему-то так и не познакомились. Всё было слишком стремительно, его появление здесь, предложение руки и сердца, и почти сразу свадьба. Они даже имени друг друга не знают. - Как тебя зовут, муж мой? - прошептал он, стараясь сделать голос повыше. Это получилось отлично, от напряжения тот звучал дрожаще и слегка испуганно. Чудище, по-видимому, было так радо, что «девушка» заговорила с ним, что не сразу ответил. - Ох, прости, и правда, как это невоспитанно с моей стороны, словно я басурманин какой, даже не удосужился представиться по-человечески. При рождении назвали меня Аскольд, это имя из моей родной страны, хотя для тебя, может, звучит непривычно. Всех мальчиков в нашем роду называли в честь древних правителей, - он смутился. - А тебя как зовут, жена моя любимая? Парень на миг задумался, не стоит ли назвать настоящее, раз его муж иностранец, то может и не поймёт, что это мужское имя, но не рискнул. - Мария, - пролепетал он нежно. - Ах, какое дивное имя! - чудище было в восторге. - Свет моей души, Мария! Знай же, что стала ты законной супругой принца из далёкого королевства. Давным давно злая колдунья похитила меня ещё мальчиком из родительского дома и наложила чары поганые. Сказано было, что не обрету я свой истинный облик до того часа, как не согласится кто-то выйти за меня замуж. А того, кто бы по доброй воле стал мне женой, не нашлось, вот и вековал тут годы в одиночестве, среди невидимых слуг, да лесного зверья. Но ты спасла мою душу из плена чар, клянусь тебе своей жизнью, что никогда не разлучусь с тобой, навек мы с тобой стали законным мужем и женой! На этих словах сами собой погасли свечи, и без того полутёмная комната окончательно погрузилась во мрак. За плотно занавешенным окном свернула молния, загрохотал гром и взвыл ветер. Что-то происходило в комнате, парень чувствовал, как тугие волны жара исходят от чудища, сменяясь ледяным холодом. Раздался мучительный стон, словно раненый зверь попал в капкан и находится на последнем издыхании. Бесовщина продолжалась недолго, и вот одна за другой начали медленно, сами по себе, вновь разгораться свечи. В проясняющемся полумраке появились очертания человека на месте чудища. Атласная одежда теперь висела на нём мешком, но определённо, он выглядел куда привлекательнее косматого и нескладного зверя. «Жена» таращилась во все глаза, понимая, что такое чудо выпадает раз на миллион. Перед ним сидел высоченный прекрасный принц. Несмотря на обвисшую балахоном рубашку и кафтан, угадывались крепкие широкие плечи и узкая талия. Волосы тоже были светлые, не белые, как у него, а золотисто-медовые, отросшие и спутанные, но сияющие тёплым блеском. А глаза были вовсе не алые, а тёмно-карие и до безумия счастливые. - Видишь! Проклятие спало, я снова стал человеком! - Аскольд кинулся к парню и стиснул его в крепких объятиях. - Любимая моя, спасибо тебе, что не испугалась и не отвергла меня в облике чудища лесного, так полюби же меня теперь в образе истинном. «Твою мать! - вопил про себя парень. - Да я тебя не просто полюблю, а изнасилую, если ты не прекратишь разглагольствовать и не приступишь к делу!». Ситуацию следовало брать в свои руки, иначе их брачная ночь грозила перерасти в обмен высокопарными речами. Он нарочито неловко стянул узкую перчатку с руки и неуверенно прикоснулся к гладкой щеке своего принца. «Это за долгое время в облике зверя у него борода не росла? Вот же везение», - промелькнула мысль. От простого касания Аскольд перестал дышать, потом схватил пальчики своей возлюбленной и принялся покрывать их неистовыми поцелуями. Это длилось пару минут, потом принц начал целовать руку до локтя. Прелюдия это, конечно, хорошо, но уже следовало бы переходить к более активным действиям. Но парень пока ждал, опасаясь спугнуть мужа. Впрочем, любому терпению приходит конец. Он содрал с головы надоевшую вуаль свободной рукой и приподнял лицо Аскольда за подбородок. Глаза их встретились и повисло долгое молчание. Потом парень нежно улыбнулся и провёл по губам принца пальцами. Тот смотрел на него совершенно очумелым, до безумия влюблённым взглядом. - Скажи, муж мой, Аскольд, любимый, - он перечислил все возможные обращения, которые показались ему подходящими к моменту. - Ты когда-нибудь раньше обнимал женщину? Тот вспыхнул гуще, чем небо на закате, и уронил голову. - Я был заколдован совсем юным и не успел познать любовь. Но разве это плохо, мы с тобой оба невинны и подарим друг другу нашу чистоту и непорочность. - То есть девственник? - ещё раз уточнила «невеста», чуть не рассмеявшись от мыслей о своей чёрт знает когда потерянной невинности. Стыдливое молчание было красноречивее любых слов. «Ну, приплыли, только девственника мне не хватало», - раздражённо подумал он. Если так пойдёт, то к рассвету они не продвинутся раньше расстёгивания пуговиц. Поэтому, следовало проявить инициативу. В конце концов, теперь они законные муж с женой, а супружеский долг ещё никто не отменял. Парень встал с кровати, принц также вскочил с колен. Он по-прежнему был выше, хотя уже не не дотягивал до двух метров. Кому-то пришло время потерять девственность, для разнообразия, это будет жених. Легкий толчок у грудь и Аскольд повалился на перину, а «жена», задрав мешающие юбки, уселась сверху, оседлав принца. Тот от неожиданности не возражал, когда его начали целовать — и вовсе не так невинно и целомудренно, как он сам только что. «Жена» покусывала его за губы, посасывала их, коротко и резко выпускала мокрый тугой язычок у себя из ротика, чтобы протолкнуть его в рот мужу. Она напоминала змею, которая легонько жалит жертву. Целоваться оказалось влажно, тепло и хлюпающе. Он сводящих с ума звуков, принц закрыл глаза, не в силах пошевелиться. Только чувствовал, как нежные требовательные губы переместились на его скулы, мочку уха, потом впились в шею и ключицы — он лишь невольно постанывал и подставлял себя под поцелуи. Руками его жена расстегнула все пуговицы на рубашке, а те, что не поддавались, попросту выдрала. По её неровному шумному дыханию, редким стонам Аскольд чувствовал, что она возбуждена и дрожит от нетерпения. Его самого это одновременно и приводило в неистовство, но и пугало. А когда он почувствовал, как требовательная ладонь проникла к самому потаённому месту, которое его самого всегда смущало, он не выдержал. Рывком поднявшись на кровати, стряхнув морок, принц оторвал «девушку» от себя. Глаза у неё были совершенно мутные от страсти и желания, она вновь потянулась к его члену, но Аскольд отстранился. Тогда Мария тряхнула головой и облизнулась. - Ты меня совсем не хочешь? - хриплым и низким голосом проговорила она. - «Не волнуйся, я не причиню тебе зла, буду очень нежным и терпеливым». Это же были его собственные слова, сказанные несколько минут назад. Принц не верил своим ушам, неужели Мария вовсе не так целомудренна, как он думал. - Пусти, я тебе отсосу, - выдиралась она из его крепкой хватки. Но Аскольд был сильнее. Он держал «девушку» за плечи, несмотря на то, что это грозило ей синяками на нежной коже. - Что ты сделаешь? - Отсосу, болван. Чёртов девственник. Это вызвало ряд смутных образов, но они были столь непристойны, что принц отверг их сходу. Ну в самом деле, ведь невозможно такое, чтобы кто-то прикасался губами к его... тому самому месту. Тем не менее, Аскольд снова залился горячей краской, а его член оживился и запульсировал тянущей болью. - Видишь, твой малыш точно не против, - всхохотнул Мария. Он крепче сжал его своими бёдрами и потёрся промежностью о твёрдый стояк принца. Его член, действительно, как он и ожидал, был весьма недурён, по крайней мере, на ощупь — тугой, толстый, с нежной идеально круглой головкой. Парню до смерти не терпелось ощутить его внутри себя, задница просто зудела от вожделения, а его собственный пенис тянулся вверх, как молодое деревце. Возможно, это заставило Аскольда что-то почувствовать. От того, как Мария похотливо покачивалась на нём взад и вперёд, он что-то ощутил и недоверчиво, сам себя не помня от неловкости, протянул руку и коснулся той части женщины, о которой раньше даже запрещал себе думать. Сквозь ворох платья что-то упёрлось ему в ладонь, и Мария при этом вскрикнула от наслаждения. - Лю... любимая, а что это? - жалобно пробормотал принц. «Девушка» очнулась от мгновенного экстаза и шмыгнула носом. - Ну что ж, кажется, пора раскрывать карты. Она немного неловко сползла с его колен, всё ещё содрогаясь всем телом, и рывком стянула брюки с Аскольда. Тот остался совсем голым и сжался, как монашка. А Мария мгновенно провела какие-то манипуляции с крючками на своём платье, развязала несколько лент на поясе и в корсаже, и платье с лёгким шелестом скользнуло к её ногам. Вслед шлёпнулись две маленькие подушечки. Перед принцем стоял точно такой же голый парень с точно таким же стоящим членом. Ну, немного поменьше размером. Аскольд таращил глаза, смотря на чужой пенис, как заворожённый. - Так понравился, что ты взгляд не отрываешь? Поверь, моя задница тебе понравится куда больше. В ужасе принц отполз в дальний угол кровати, благо на шёлке скользить было легко. Он содрал простыню и как сумел замотался в неё по самый нос. Только глаза остались снаружи, не веря в происходящее. А незнакомый парень, который совсем недавно был девушкой, на коленях, по кошачьи, приближался к нему. - Ну, чего такой пугливый? Уверяю, тебе будет очень приятно. В конце концов, у нас первая брачная ночь. Когда он потянулся, чтобы поцеловать Аскольда, тот, наконец, совладал с собой, соскользнул с кровати, ринувшись к двери, но та была заперта. - Помогите! - но голос его не слушался, из горла раздался только жалкое сипение. Парень обиженно выпрямился на кровати. - Ты что, будешь от меня бегать, как юная девица от насильника? Тебе жалко что ли, можешь просто лежать, я сам всё сделаю. Ну посмотри, у тебя же каменный стояк, самому-то не больно разве? Никакие слова не доносились до сознания Аскольда. В панике он дёргал дверную ручку, бился в тяжёлые дубовые доски и временами всхлипывал в ужасе. Через пару минут, когда он окончательно потерял голову, «жена» подошла сзади и обняла Аскольда за спину. Принц почувствовал, как в него упирается нечто твёрдое и напряжённое. С криком «Нет! Помогите!» он рухнул на пол. «Мария» в бессильной ярости пнул обмякшее тело и повалился на кровать. Это была самая кошмарная попытка заняться сексом в его жизни. Так что теперь ему оставалось подрочить и уснуть в одиночестве. Хотя, почему в одиночестве? Он с трудом, но приподнял бесчувственного Аскольда, затащил его на перину. Потом оседлал и вскоре с наслаждением кончил тому на лицо. Вот теперь можно и поспать. «Мария» свернулся поудобнее, обхватив тёплого мужа руками и ногами, и через несколько минут сладко засопел. Ему снилось, как они трахаются, и трахаются, и трахаются. А потом снова трахаются. *** Аскольд открыл глаза от яркого света, что просачивался сквозь неплотно задёрнутые занавески. Один лучик как раз устроился у него на лице, поэтому принц ощутил нежное тепло на коже. Первой мыслью его было изумление от того, что вместо толстой косматой шкуры на нём теперь такая гладкая и нежная кожа, которая может чувствовать и тепло солнечного зайчика и нежное дыхание чужих губ. Вторую мысль он подумать не успел, так как первая заставила его подскочить на кровати. Рядом, непозволительно близко, лежал голый парень, уткнувшийся лицом ему в плечо. Принц в изнеможении закрыл глаза и подавил мучительный стон, вспомнив события ночи. Как ему хотелось сейчас утратить память, только бы не переживать свой позор заново. «Боже, как же могло такое произойти? - вопрошал он мысленно. - Что такое творится на свете белом, коли распутные юнцы выдают себя за дев юных и невинных. «Распутный юнец» что-то пробормотал в дрёме и пошевелился на кровати, всё так же не выпуская бедра принца, зажав его между ног. Аскольд, превозмогая отвращение и ужас, попытался высвободиться, но это привело лишь к тому, что парень окончательно проснулся. Он потёр заспанные глаза и что-то промычал. Вид у него был слегка помятый и недовольный. - А, привет, муж, - бросил он раздражённо. - У тебя во дворце можно умыться где-нибудь? Он дошлёпал до двери как был, в чём мать родила, и дёрнул за ручку. Конечно, та не поддалась. - А-а-а... - протянул он. Нашарил на полу вчерашнюю одежду Аскольда и вытащил ключ. Принц в этот момент вспомнил, как вчера в панике пытался выбраться, молил о помощи, и вновь смутился. На этот раз дверь послушно отворилась. И за ней в коридоре обнаружилась целая толпа людей. «Мария», который так и был голышом, от неожиданности отскочил вглубь комнаты, а Аскольд запахнулся в простыню. - С бракосочетанием, господин... - слова поздравлений застыли у нежданных гостей на языке. Это были слуги, которые так же, как и чудище, обрели, наконец, свой облик и теперь явились поприветствовать молодожёнов. Но при виде двух голых мужчин в одной запертой комнате повисло напряжённое молчание. Какая-то женщина нервно хихикнула, но тут же осеклась. Шаг за шагом, пятясь назад, челядь вышла из комнаты. - Так у тебя полно слуг, - оправившись после минутной паузы, удивился «Мария». - Что ж, значит, так не походишь. Он натянул на себя подвенечное платье, и Аскольд в отчаянии обхватил голову руками. В платье он действительно мог сойти за девушку, хотя теперь, присмотревшись, принц видел и слишком угловатые плечи и чересчур широкую талию, да и черты лица были хоть и приятными, но всё же не девичьими. Вчера он был слишком ослеплён любовью, поэтому все странности автоматически превращались в недостатки. - Так где тут умывальня или ты предпочитаешь вылизывать себя, как настоящий зверь? Принц стиснул зубы и велел поганому обманщику убираться вон из его комнаты. - Эй! Вообще-то ты мой муж, и вчера клялся быть ласковым, нежным и исполнять мои прихоти! - возмутился парень. На это принцу ничего ответить не нашлось, клятва была дана. А кто знает, не превратится ли он обратно в чудище, вздумай нарушить её. - Прости, дальше по коридору есть рукомойник. Вели слугам подготовить тебе одежду, может что-то из моего, а то здесь для тебя только платья есть, - выдавил Аскольд из себя. - Платье тоже вполне подойдёт, я ничуть не против, - весело заметил юнец. - Нет! - взревел принц, но тут же взял себя в руки. - Прости. Можешь походить в мужском одеянии? - Ради тебя, что угодно, ми-и-и-илый мой муж, - пропел «Мария». - Помнишь, я же тоже обещал, что буду с тобой в радости и горести. До самой нашей смерти. Он уже почти вышел, но у самой двери обернулся. - Кстати, меня зовут Май. *** Снова они встретились за завтраком. Его им подали на маленькой открытой террасе, со всех сторон обвитой диким виноградом, сквозь него пробивались утренние лучи, создавая ажурный узор. И Аскольд, и Май, и слуги хранили молчание. Лишь, когда яства были выставлены на белую скатерть, принц жестом отослал лакеев прочь. Быть вдвоём с Маем было невыносимо, но ещё хуже, когда за спиной стоят люди и внимательно следят за каждым жестом. Май был весьма настойчив и не желал ходить вокруг да около. - Послушай, того, что сделано, не воротишь. Я теперь твоя «жена», хочешь ты этого или нет. Мы дали клятвы при свидетелях, и заклятие было снято. В конце концов, ты сам меня на коленях благодарил за это. Так что теперь мог бы проявить хоть чуточку признательности. В сердцах швырнув ложку на стол, Аскольд взревел: - Но это был обман! Ты со своим отцом подстроили это безобразие, нарушив, кстати, контракт. - Так, батюшку не трожь! Если хочешь кого-то обвинить, то только меня. Они снова замолчали, уставившись в свои тарелки. Принц только размазывал еду, даже не понимая, что перед ним, зато Май с удовольствием уплетал горячие блинчики с мёдом и сметаной. - Ну давай, ты же разумный человек. Какая тебе, собственно, разница? Ты хотел, если не ошибаюсь, того, кто бы освободил тебя от одиночества, — и вот он я. Поверь, я отличный собеседник, со мной весело, и я готов заниматься любовью в любое время дня и ночи. При этих словах Май легко коснулся под столом кончиком ноги бедра Аскольда, от чего тот едва не поперхнулся. Сейчас Май был одет в короткие брюки и лёгкую рубашку, сквозь ткань которой просвечивали нежно-розовые соски. Внезапно нахлынули воспоминания о прошлой ночи и, несмотря на пережитый ужас и панику, Аскольд никак не мог выбросить из головы образ голого Мая. В мерцающем неверном свете свечей его тело было словно соткано из молока и льда. Сейчас, днём, Май был совсем другим — живым, чрезмерно болтливым, нагловатым, но растрёпанные белоснежные кудри так же непокорно падали на плечи и лезли в глаза. Он поминутно сдувал их, от чего нижняя розовая губа капризно выпячивалась чуточку вперёд. А глаза были светло-светло-голубыми, как незабудки на лесной прогалине. - Ни за что! - отрубил он. - Я обещал тебя почитать, быть верным и добрым, так тому и быть. Но заниматься лю... - принц запнулся и с трудом продолжил. - Этому не бывать. Что стало с белым светом, если такие непотребства творятся? - Ты как из леса выполз, - обиженно заявил Май. - Что в этом такого-то? Если хочешь, то я надену платье, и в темноте ты разницы даже не почувствуешь. От такой перспективы Аскольд потерял дар речи. Он вскочил из-за стола и выбежал с террасы. - Тогда ты не против, если я займусь этим с кем-нибудь из слуг? - крикнул Май тому в спину. Но ответа не дождался.