***
Десять часов. Половина фильма прошла. Лео огляделся, чтобы определить, кто еще не спит. В течение нескольких лет десять часов было неофициальным временем отхода ко сну, раньше которого ни один не ложился. Когда Караи перебралась к ним, у нее не было своей комнаты, и, пока братья не устроили для сестры эту комнату, она спала на диване в гостиной. И, начиная с десяти, диван был ее личным пространством, и Лео следил, чтобы никто из братьев не заснул на нем. Покосившись на куноити уголком глаза, черепашка заметил, что сидевшая рядом с ним Караи не спала и, казалось, пристально следила за действием фильма. "Так вот насколько тебе надоело это кино", - подумал про себя лидер и оглянулся на Донни, сидевшего на краю дивана. Он вроде бы тоже еще смотрел внимательно. Майки и Раф устроились на полу. Младший то и дело клевал носом, борясь со сном, а негромкий храп Рафаэля порой заглушал звук фильма. "Мы позволили тебе выбрать кино, и ты же первый заснул под него", - подумал про себя Лео. Спустя примерно 20 минут Донни начал клевать носом и решил отправиться в кровать, за ним последовал и Майки, который уже почти спал. Лео оглянулся на Караи, чтобы проверить, спит она или нет. Куноити не спала, но выглядела усталой. Она могла лечь на бок и свернуться клубочком, но, когда Донни ушел, Лео занял его место на краю дивана. Поняв намек, Караи вытянула ноги, чтобы устроиться удобнее, но ничего не сказала. Когда фильм подошел к концу, только Лео и Караи еще не спали, и теперь пульт был в полном распоряжении черепашки. Лидер поднялся и потянулся, прежде чем бросить вещицу Караи. - Ой! - воскликнула девушка; черепашка не понял, что она была в полусонном состоянии и потому не обращала на него внимания. Пульт попал куноити по голове и отлетел на пол. - Прости, я думал, что ты не спишь, - извинился черепашка, в то время как Караи потерла голову. - Теперь - да, - раздраженно отозвалась она. - Извини, - повторил он. - Это было здорово, - ответила Караи и вытащила одеяло из пространства между подушками. - Я иду спать, - сказал Лео, зевая. - Ладно, спокойной ночи, - отозвалась куноити, заканчивая расправлять старое флисовое одеяло поверх своего тела. - А как мы собираемся разбудить Рафа? - с сомнением поинтересовался Лео, зная, что брат спит уже около часа на полу и, значит, уснул крепче всех. Опершись на локоть, Караи через край дивана взглянула на спящего брата. - Просто оставь его, в конечном итоге он сам проснется, - сказала она, укладываясь. - Ты не возражаешь против храпа? - усомнился Лео. Он не хотел проблем из-за того, что Раф останется на полу в гостиной, полагая, что Караи хоть и вынуждена в течение двух недель спать на диване в гостиной, но все же наедине с собой, - и возненавидит того, из-за кого придется терпеть храп соседа по комнате. Куноити лишь пожала плечами. - Это не так уж и страшно; если же он будет храпеть слишком громко, я разбужу его, - сказала она, и Лео кивнул. - Ладно, спокойной ночи, - сказал он и, перешагнув спящего Рафа, направился в свою комнату. - И тебе, - отозвалась Караи, прежде чем провалиться в сон.***
Когда Рафаэль открыл глаза, в гостиной царила кромешная тьма, а он по-прежнему лежал на полу. Сев и оглядевшись, черепашка увидел Караи, лежащую на диване спиной к нему. Он вытащил Т-фон, чтобы узнать, сколько времени. 1.37. Черепашка несколько минут сидел в темноте, слишком хорошо проснувшись, чтобы уснуть обратно, и слишком уставший, чтобы подняться и уйти в свою комнату. - Караи? Ты спишь? - прошептал он через минуту или две. - Хм-м... - донесся до него приглушенный ответ. - Ты не спишь или просто бормочешь во сне? - скептически переспросил Раф. - Нет, не сплю, - ответила куноити, поворачиваясь к нему лицом. - А в чем дело? - спросила она. Глаза девушки были открыты, но взгляд был тяжелым и сонным, словно садясь, черепашка ее разбудил. Рафаэль мгновение поколебался, открыл рот, но нужные слова не находились. - На что это похоже? Когда Шредер - твой отец? - спросил он наконец. Караи несколько раз моргнула, словно просыпаясь как следует, прежде чем ответить. Она села и скрестила ноги, окончательно разбуженная. - Не то, что ты можешь себе представить, - наконец ответила она, глядя на свои колени. В комнате было темно, но, посмотрев на черепашку, куноити все же рассмотрела его лицо, тот терпеливо ожидал продолжения ее рассказа. - Шредер всегда был одержим кровной местью, но, мне кажется, по-своему заботился обо мне. Когда я болела, он отменял тренировки на весь день, до тех пор, пока я не поправлялась. Он научил меня всему, что я знаю в ниндзюцу, а иногда, когда я по-глупому пыталась его порадовать, действительно улыбался, - пояснила Караи. Представлять себе, как улыбается Шредер, было для нее почти так же непривычно, как и для черепашки. Но девушка сохранила несколько смутных воспоминаний о подобном явлении, например, тогда, когда она в пять лет сама сделала для так называемого "отца" ужасно нарисованную открытку на день рождения. - Шредер может улыбаться? - на этот комментарий Рафа Караи засмеялась. - Да, примерно раз каждые несколько лет, - пошутила она, прежде чем вернуться к рассказу. - Конечно, он не был в полной мере отцом года, и меня должна была приводить в ужас мысль о том, чтобы сделать что-либо, чего он может не одобрить. Потому что если я попадусь... - она замолчала и закрыла лицо руками. - Что? - переспросил Раф, обеспокоенный тем, что случалось, когда Караи попадалась. - Ты не поверишь, что крик может быть худшим наказанием, чем физическая расправа, и наверное, так и есть. Но только в случае, когда наказание это исходит от Шредера, оно хуже, - пояснила девушка, мысленно вернувшись во все прошедшие ужасные ночи. - Я знала, что Шредер любил меня, но если я смела ослушаться, он очень сильно ругался. Я умоляла о прощении, а он называл меня слабой. Я помню одну ночь, когда мне было восемь, не помню, что я тогда такого сделала, но он сильно и долго кричал на меня и рано отправил спать. Я плакала о маме шесть часов подряд, а Шредер даже не обратил на это внимания. Раф огорченно смотрел на нее, ему совсем не нравилось, что она выросла с таким монстром в качестве отца, но что злило его особенно, что этого не должно было случиться. Караи должны были вырастить ее родители в Японии, она должна была жить нормальной жизнью. Но вместо этого ее похитило и вырастило чудовище, ее мать умерла, отец стал крысой, ее приемные братья - черепахи, не говоря уж о том, что они живут в канализации. - Извини, - пробормотал он; Караи лишь вопросительно взглянула на него, это было непохоже на Рафа - извиняться. - За что? Я уже сказала, что это было не так уж и ужасно, кроме того, вы тогда еще даже не родились... ну или не вылупились, так что это не ваша вина, - ответила она, чувствуя некоторую неловкость из-за того, что забыла на мгновение, что ее братья вылупились из яиц. Раф пожал плечами. - Может быть, но ничего из этого не должно было произойти, у тебя должна была быть нормальная жизнь, - сказал он и, к своему удивлению, даже несмотря на темноту в комнате заметил, как Караи нахмурилась. - Каждый раз, когда Шредер заставлял меня плакать, каждый раз, когда он называл меня слабой, каждый раз, когда я терпела неудачу, у меня было кое-что, поддерживающее меня. Я однажды сказала, что все, что случается, происходит не просто так, а по какой-то причине. Я ненавижу все, что случилось, не меньше, чем вы, может быть, даже сильнее. Но если бы вышло иначе, сейчас некому было бы бороться с Креенгами. Могло случиться гораздо худшее, - ответила она, и Раф с удивлением взглянул на нее. - Так значит, ты простила Шредера? - с изумлением переспросил он, не в силах поверить, что она так спокойно обо всем рассуждает, особенно если учесть, что куноити каждый раз хмурилась, когда кто-нибудь упоминал имя Шредера. Караи сузила глаза и покачала головой. - Я никогда не прощу его, но, по крайней мере, могу найти светлую сторону в том, что он сделал, - ответила она. - Это довольно темная светлая сторона, - пробормотал Раф, все же достаточно громко, чтобы быть услышанным, и Караи хихикнула. - Эй, для того, кто вырос как единственный и довольно одинокий ребенок, четыре брата - это гораздо более светлая сторона, чем тебе кажется, - отозвалась она, вызвав усмешку черепашки. Братья. Караи жила с ними уже на протяжении двух недель, и, насколько знал Раф, это был первый раз, когда она назвала черепах братьями. - Когда твоя сестра буквально воскресает из мертвых, это тоже не так уж и плохо, - этот комментарий заставил куноити улыбнуться. Еще с минуту оба сидели, храня своеобразное счастливое молчание. Рафаэль вспоминал те ночи своего детства, когда они с братьями огорчались, желая про себя, чтобы Тэнг Шен и Мива были живы. Караи же легла, вспоминая одинокие ночи и дни собственного детства, которые неожиданно улучшились от осознания, что все они были разные, и что теперь она была не одна. Раф снова улегся на пол. - Извини, что я был таким резким, когда мы впервые встретились, и подговорил Лео на предательство в доках, - вдруг сказал он. Караи лишь усмехнулась. - После всего, что я сделала, я бы сказала, что мы квиты, - ответила девушка, и это на деле был ее способ извинения. - Хорошо, Мива, мы квиты, - согласился Раф. Он назвал девушку именем, данным при рождении, чтобы увидеть, что она скажет, до сих пор только Сплинтер называл ее Мивой. Но куноити ничего не сказала, ни слова больше не было произнесено между ними двоими в ту ночь. Караи уснула первой, а Раф лежал на полу с улыбкой на лице. Потому что спустя столько лет самая невероятная мечта их с братьями детства была исполнена: их сестра вернулась домой.