Hold the door

      — Стайлз. Я люблю тебя, — еле слышно произносит Дерек алыми от крови губами.       — Нет, нет, ты не умрешь, нет, — шепчет Стайлз, пытаясь зажать рану на боку. — Ты же оборотень! Ты вылечишься, правда?       По грязным щекам текут непрошенные слезы. Битва с берсерками окончилась совсем не так, как они планировали. Совсем не так. Стайлз не должен сидеть на грязной земле, пытаясь сдержать не останавливающуюся кровь и умолять Дерека не умирать. Дерек не должен умирать. Он защитил Стайлза, защитил своим телом. Забыв о себе. Думая только о нем, о Стайлзе. Почему же именно он? Почему?..       — Стайлз, я уже не оборотень, — голос становится еще тише. Дерек переводит взгляд на Криса и еле заметно кивает. — Мое время вышло.       — Нет, — хрипит Стайлз. Уши будто заткнуты ватой, и все посторонние голоса доносятся, будто сквозь звуконепроницаемое стекло. Он слышит, как Арджент говорит Скотту с Лиамом увести его, но информация не укладывается у него в голове. Оборотни хватают его под руки и пытаются отвести его прочь, Стайлз извивается, брыкается, но что он может противопоставить двум оборотням, один из которых к тому же альфа?..       — Идем, Стайлз, — просит Лиам.       — Нет, — кричит Стайлз. — Нет, Дерек...       На лице Хейла на секунду зажигается подобие улыбки, а потом голова безвольно падает на грудь. Крик Стайлза сливается с криком Лидии где-то далеко отсюда.

***

      Алые розы. Они так странно сочетаются с черной землей. Стайлз не думал, что так скоро снова увидит это сочетание. Мама. Эллисон. Теперь тот, кто, как предполагал Стайлз, никогда не умрет. По крайней мере, не так глупо. Может, кому-то и казалось, что умереть на поле боя – это не глупо, но Стайлз так не считал.       Он смотрит на всех людей в официальных костюмах, половине из которых и дела-то нет до какого-то Дерека Хейла, подозреваемого в убийствах. Он не думает, что здесь вообще нужно кому-то быть, кроме самого Стайлза, стаи, Дитона, отца, возможно, Мелиссы...       Стайлз радуется, что сейчас не зима. Розы на снегу смотрелись бы еще хуже. Кто вообще догадался их принести? Зачем Дереку цветы... Почему он никогда не дарил ему цветы? Почему...       Почему такой короткий срок?       Одно сплошное «почему». Как будто во все века на него находился ответ.       Стайлз чувствует, как кто-то (вероятнее всего, Скотт) легко сжимает его плечо, а потом неслышно отходит. Спустя несколько минут кладбище пустеет, и Стайлз обессилено опускается на колени, прижимаясь лбом к новому камню. Он холодный. Почти такой же, как запястье Дерека, когда Стайлз в последний раз прикоснулся к нему. И почти такого же серого цвета. Пожалуй, Дерек был более бледным.       Чертова Кейт с этим проклятьем! Стайлз был рад, что Крис подстрелил ее. Так ей, сучке, и надо. Если бы не это, то с Дереком все было бы в порядке. По крайней мере, он бы исцелился.       Перед глазами стоит улыбка. Светлая улыбка после их очередной ночи вместе. А еще их разговор в фургоне, когда они пытались образумить Лиама. Знал бы, что это – последний разговор, сделал бы что-нибудь...       А потом улыбка меняется, искаженная предсмертной гримасой боли.       Стайлз кричит и со всей силы бьет кулаком по камню. Кисть пронзает дикой болью, но это незначительно облегчает боль душевную. Потом придется, наверное, идти к доктору. Наверное...       Он не может посмотреть на надпись. Он знает, что там. Но посмотреть равносильно тому, что признать смерть Дерека. А Стайлз не готов это признать. Он не верит в это. И он сможет придумать что-то, что поможет вернуть любимого.       Парень поднимается, отряхивает колени и с какой-то странной решимостью идет прочь. Когда он проходит мимо ожидающего его Скотта, тот вздрагивает – на секунду показалось, что снова вернулся Ногицуне. Но нет. Это был Стайлз. Сломленный Стайлз, полный решимости подняться с колен.