Дух Зимы

- Саске, посмотри. Итачи останавливается перед мальчиком, а затем, плавно обойдя сбоку, садится рядом на диван. И протягивает книгу. На твердом темно-зеленом переплете отчетливо выделяются буквы, выведенные серебристой краской. - "Дух Зимы". Название - как ознаменование чего-то интересного, чего-то запредельного. Чего-то, о чем вы уже слышали сотню раз за время вашего путешествия. Хотя таким громким словом хождение от города к городу, от деревни к деревне Итачи предпочитал не называть. Саске кладет книгу на колени и с минуту просто смотрит на первую страницу. Чистая белая гладь и темень непроглядного леса в отдалении. Мимо проходит женщина средних лет, что добродушно предоставила сегодня двум путникам ночлег. За окном разыгралась метель, а в теплой комнате уже вскипел чайник. Хозяин дома покуривает толстую сигарету, сидя на низком табурете, и с интересом наблюдает за двумя братьями, склонившимися над старой книгой, что совсем недавно преспокойненько лежала себе на полке. - Между прочим, раритет. Таких по всей стране всего три штуки. Автор больше сделать не успел. Сам писал, сам рисовал, начал было четвертую ваять и - того, помер. - Он жил в этих краях? Саске поднял голову и вопросительно посмотрел на мужчину. Тот задумался для пущей значимости и выпустил изо рта облачко дыма. - Да, вроде. Но это все по рассказам, из уст в уста, знаешь ли. Я лишний раз врать не буду, вот и говорю тебе - вроде. А точнее никто уже и не скажет. Итачи откидывается на спинку дивана и переводит взгляд на хозяйку дома, что разливает по чашкам свежий горячий чай. А Саске кладет руку на шероховатую поверхность страницы и чуть поглаживает пальцами черные буквы, будто пытается прочитать их через прикосновение, как слепой. - Красивые рисунки. Этот вид... он будто с возвышенности, с небольшой горы, холма. - Да, это, кажись, с Белого холма такие пейзажи видны. Я сам там в зимнее время не был, но если сопоставить то, это да народ послушать - вроде все сходится. - Белый холм. Этот мужчина ни в чем не уверен. Сплошные "наверное" и "вроде". Но его слов достаточно, чтобы отряхнуть с них песок - и увидеть то, что может быть истиной. Что несомненно должно ею являться. - Могу я переписать эту книгу? - А? Зачем тебе это? - Мы изучаем такие вещи, - Итачи поднялся на ноги и внимательно посмотрел на хозяина дома. - Эти знания могут помочь нам разобраться во всем этом лучше. Мы были бы вам очень признательны за ваше разрешение. Мужчина от такой вежливости на какое-то время даже растерялся, поэтому кивнул без особых раздумий. - Спасибо. Наступила неловкая пауза, которую умело развеяло приглашение попить чай. Ну же, незнакомые путники и изученный вдоль и поперек муженек, не стесняйтесь. Итачи не медля придвинул к столу пару дополнительных стульев. А Саске напоследок открыл книгу на случайной странице, скользнул взглядом по изображению морозного окна с удивительной вязью ледяного узора. Одна створка распахнута, и там, за пределами дома - нетронутая белоснежная дорога, озаренная холодным лунным светом. "Ты станешь осторожней, если поймешь. Зима не любит рамок. Она стремится выйти за любые пределы. Она хочет ворваться туда, куда ей запрещено даже заглядывать. Но не может. Дух Зимы не чертит границ, он спонтанен. Он способен взвить вас к небу вместе с порывом ледяного ветра, а затем аккуратно убрать волосы с вашего лица и коснуться щеки". Саске бережно закрывает книгу и кладет ее возле себя на диван. А затем улыбается. Едва заметно, едва ли весело. Скорее заинтересованно. Занятная находка, очень даже. *** Хлопает входная дверь, заставляя Учиху вынырнуть из своих мыслей и положить ладонь на сложенные стопкой листы бумаги, машинально закрывая слова. Фразы, переписанные когда-то со старой книги с прекрасными рисунками, теперь будто обретают новый смысл. Саске толком не осознает, зачем снова их перечитывает, ведь он знает каждую строчку наизусть. Саске не знает, зачем ему это, ведь в книге не было ни одного предложения, аккуратно перенесенного на белые листы бумаги, что являлось бы истиной. Однако, недаром же говорят люди, что истин может быть и две. Джирайя громко стучит сапогами по лежащему у входа коврику, отряхивает снег с рукавов. А затем оглядывает комнату, которая не меняется уже много лет. Все тот же прилавок, печка, письменный стол, те же часы, тиканье которых стало уже настолько привычным, что его даже не слышишь. - Ну что, этот бездельник Наруто, как обычно, еще не пришел? - Он пошел на задний двор, скоро вернется. - Как же. Джирайя вешает на крючок тяжелую шубу, потирает руки в попытках согреть пальцы, которые каким-то образом умудрились-таки замерзнуть. - И чего ты его все прикрываешь, он же тебя об этом вроде как не просил? На ответ можно было даже не рассчитывать, но вопрос должен был быть задан хотя бы для приличия. - Знаешь, Наруто всю последнюю неделю такой радостный. Домой убегает пулей, еще живее стал, вот уж не думал, что это возможно. - Я заметил. - Что за игру он затеял с этим Духом Зимы? Каждый день мне хвастается, что они теперь что-то вроде друзей. Такое вообще возможно? - Откуда мне знать? - Да уж ты побольше моего знаешь об этом. Ему кстати не верит никто, но все равно все шепчутся о том, что он на Белый холм теперь ходит. - Я уже сказал ему все, что мог. Джирайя задумчиво почесал подбородок, поднимая крышку одного из горшков со вчерашними заготовками для порошка. - Может, стоит сказать и то, что не можешь? Боюсь, навлечет это все на него беду. И на нас за компанию. - Чем чаще говоришь о беде, тем ближе она подбирается. - Эх. Мужчина придвигает к стойке стул, усаживается на него и принимается выкладывать на столешницу все необходимые для работы инструменты. - Мальчишки-мальчишки. Ты бы поменьше говорил книжными фразами да побольше трещал об ерунде. Тогда, быть может, вы с Наруто и подружились бы. За окном поднялся ветер. Он принялся швырять снежные хлопья прямо в стекло, а затем ревниво расчищать последствия своих же трудов. Спокойствие морозных серебристых искр нарушено свободолюбивой стихией, которая не терпит покоя. - Я думал, вы подружитесь. Саске отрывисто кашляет в раскрытую ладонь, а затем натягивает длинные рукава свитера до самых пальцев. И равнодушно произносит: - Но мы не подружились. И не подружимся. - Не зарекайся. - Я точно знаю. Теперь это невозможно. Джирайя задумчиво распределяет по порциям древесный уголь, а затем спрашивает, не поворачивая к Учихе головы: - И как долго длится это "невозможно"? Пауза тяжело повисает в воздухе, и кажется: ответа снова не будет. Но ощущения порой обманчивы. - Довольно долго. На улице господствует новорожденная метель. Она просачивается в каждый дом сквозь дверные щели и завывает протяжно, но пока еще робко и неумело. Но с каждой минутой все более увлеченно. Саске замирает с пером в руке, неотрывно смотря в окно. Чуть хмурясь и поджимая губы. Наблюдая за привычным танцем зимы с удивительной сосредоточенностью во взгляде. И со странным беспокойством все в тех же темных глазах. *** Белый-белый мир. Необъятный, неподвластный. Чистый. Проваливаясь в снег по щиколотку, не боишься ухнуть вглубь этого холода. Ведь это не болото. Саске ступает смело, совсем не смотря под ноги. Итачи молча смотрит ему в спину, контролируя каждый свой шаг. - Ветер усилился, лучше поторопиться. Саске вскидывает голову и щурится на зимнее солнце. - Не волнуйся, Итачи. Это не тот ветер. С Белого холма открывается новый мир. Тот снег, что лежит впереди будто действительно отличается о того, что остался за спиной. Темный лес на горизонте лишь подчеркивает бескрайность и нетронутость белого полотна. Саске останавливается. Открывает рот, словно хочет сказать что-то. Но вместо этого лишь выпускает облачко белого пара и снимает варежку с правой руки. Подставляет падающему с небес снегу раскрытую ладонь. Итачи смотрит на все это как на магический ритуал, не произнося ни слова. Лишь отмечает про себя, что слева от холма расположилась небольшая деревня. Которая станет следующей пересадочной точкой в этом бессмысленном для посторонних глаз странствии. *** - Мичи! Звонкий крик почти полностью заглушен очередным мощным порывом ветра. В домах задребезжали стекла, загрохотало о порог сорванное с веревки ведро. - Мичи! Кто-нибудь! Мичи! Джирайя поднял голову и прислушался: показалось или нет, слишком далеким, даже выдуманным был ухваченный краем уха звук. Но определить это он не успел. Мимо, будто в подтверждение его догадки, пронеслась торопливая тень. Мужчина в первую секунду подумал, что это Наруто. Только он обычно так подрывался с места. Но потом в голову пришло осознание того, что Узумаки на работе так и не появился. А Саске, не замедляясь ни на секунду, набросил на себя куртку, распахнул дверь и выбежал на тонущую в метели улицу. В ушах оглушающе свистел ветер, снег остервенело бил в лицо, нападая острыми морозными когтями на каждый незащищенный участок тела. Впереди металась чья-то фигура, почти беззвучно кричащая что-то сквозь белое буйство, срывая голос до хрипоты. Учиха протянул руку и схватил за плечо этого несчастного, оказавшегося мечущейся в панике Мари. - Саске! Саске! Девушка вцепилась в чужой рукав, тем самым удерживаясь на ногах вопреки новой хлесткой волне холодного ветра. - Я не могу его найти! Саске, я не могу его найти! - Иди в дом! Он там, за моей спиной! Иди в дом! - Нет! Я...! Учиха не стал ее слушать. Рывком освободился от ее пальцев и двинулся дальше в снежное безумство. Будто знал или видел, куда идти. Мичи лежал всего в пятнадцати метрах от крыльца. Он тщетно пытался подняться на ноги, но на него что-то давило сверху ледяным прессом. Он чувствовал, как немеют от холода руки, как сердце панически громко и часто бьется в груди. Он пытался понять, куда делась Мари, но ничего не мог увидеть сквозь гудящую бесконечную снежную стену. Зима никого не щадит. Он даже не успел понять, в какой момент его схватили за руку и потянули за собой. Сознание дергалось и пугающе отключалось. Так что Саске втащил его в дом уже полубесчувственным, но несомненно живым. Мичи приглушенно застонал, и его тут же подхватили дрожащие руки Мари и сильные - Джирайи, который ранее выбежал следом за Учихой и приволок упирающуюся девушку в безопасность. - Как же так... - у Мари срывался голос, пока она поспешно стаскивала со своего мужа заледеневшую куртку. - Такого же сто лет не было или больше, сколько такого не было? Чтобы вот так посреди улицы, чтобы так внезапно и... Дверь распахнулась, окатив всех в комнате пронизывающим ветром и тут же тающими на коже снежинками. У крыльца отчетливо была видна фигура, для которой угроза смерти от холода была просто смешна. Белые руки, черные глаза - все, как в книгах, рассказах, сплетнях, слухах. Дух Зимы неподвижно стоял и смотрел в дверной проем. Его взгляд был приковал к побледневшей девушке, он внимательно изучал, как трясутся ее губы и как пальцы сжимаются в кулаки. Секунда - и метель замирает. Для того, чтобы ветер изменил свое направление, прижав к себе строптивые снежные потоки. И для того, чтобы Дух Зимы посмотрел на Саске. Столь же внимательно и несколько обиженно. Зима завывает, воет как волк на луну, пытаясь выразить всю свою тоску и всю непокорность. А Учиха, не отрывая взгляда от дымчатой фигуры, резко подходит к двери и захлопывает ее. И поджимает губы, услышав, как шарахнул по окнам резкий порыв ветра. И запоздало ощутив, как холод сковывает ноги, и также запоздало отметив, что забыл надеть сапоги перед тем, как рвануть в неестественно агрессивную метель.