Дух Зимы

- Я так и думал. Итачи прикрыл глаза и замолчал. Саске тоже не стал прерывать эту предсказуемую тишину. За окнами было темно, а ведь еще предстояло идти назад по полю. В деревню. Небо - черное, земля - белая, и эта противоположность делала ночь удивительно красивой. - Когда мы встретились, мы были нужны друг другу. Теперь все изменилось. - Ты мог бы остаться. Итачи покачал головой. - Мне нужно это движение. Эти странствия. Знаешь, я решил сесть на корабль и переплыть море. - Что? Саске неверяще посмотрел на брата, но тот лишь сдержанно улыбнулся в ответ. - Но это опасно. Туда добираются единицы! - Я попробую. Там нет зимы. - Теперь ты не любишь ее? - Как сказать… теперь и она ассоциируется у меня с потерей. Дом лесника окутывала странная седая дымка. Снег, застывший возле деревянных стен, казался серебристым, он спокойно мерцал в только что рожденном бледном свете. Небо скинуло с лика ночного светила черное покрывало, и луна, подслеповато жмурясь, бросила свой взор в сторону незыблемого темного леса. - Значит, ты больше не придешь? В голосе явственно проскользнула боль. Итачи поднялся с места и подошел к печке. В ней трещали дрова и шелестел огонь. От нее исходил привычный жар, а сердце окутывала закономерная тоска. - Я не хочу, чтобы ты думал, будто я бросаю тебя. Это не правда. Я уверен, для тебя так тоже будет лучше - ты перестанешь оглядываться назад. - Лучше? Не думаю. Я ведь останусь один. Итачи вздохнул и повернулся к Саске лицом. - Я многому тебя научил. Я многое тебе рассказал. Ты мой младший брат, пусть не по крови, но я никогда не жалел, что назвал тебя так. - Я тоже ни о чем не жалею. Ветер полоснул по старой крыше, как кот хвостом по земле. Дух Зимы вышел из леса и протянул руки навстречу белой свободе безлюдного поля. Поля с тонкой полоской следов, ведущих в дом лесника. - Я дам тебе прощальный совет – не будь таким доверчивым. - Ты шутишь? Любой в деревне сказал бы, что такой совет по отношению ко мне неуместен. - Ты меня услышал. Ты можешь думать, что знаешь Наруто, но это не так. Он тянется к тебе как к другу детства, потому что у него никогда не было такого друга. Скоро он увидит изъяны в созданной им же иллюзии. - Почему ты так в этом уверен? - Он слишком долго был один, он будет тянуться к любому, кто протянет ему руку. И это лишь первая ступень того, что принесет разочарование тебе. Дух Зимы видит застывшие в скупо освещенном окне силуэты, раскачивается из стороны в сторону и слушает, как мама напевает колыбельную этому миру. - Останься, Итачи. Почему мы не можем действительно быть как семья? Жить в своем доме, не кочевать туда-сюда, не быть порознь. - Прости, Саске. Ответ - как стена. Ответ, через который нельзя переступить, который нельзя разрушить. Ответ, после которого понимаешь, что решение уже принято. - Передавай Джирайе привет. Он напишет отличную книгу. Я уверен, ты говоришь ему все, как есть. - У всех все отличается, я уже это понял. Разговор скатывается в пропасть. Разговор становится болотом. - Знаешь, я до сих пор удивляюсь, как ты тогда смог остаться здесь. Ты меня не послушал. Впервые, наверное. - У меня была на то причина. - Эта твоя причина – по-прежнему твоя проблема. Но ее суть изменилась, и эта суть меня тревожит. Итачи подходит ближе, Саске поднимает на него глаза и смотрит, не скрывая боль от скорого расставания. Эти крохи последних минут - как вода. Это все - лишь попытки успеть сказать то, что нужно. То, что хотелось бы. То, что врежется в память как финальная черта. И Итачи, наконец, прямо задает вопрос, который уже несколько лет не дает ему покоя. Вопрос, на которые ему не ответят. Вопрос, ответ на который он и так уже знает: - Ты правда его полюбил? Дух Зимы наклоняется ниже и рассматривает следы на снегу, касается их дымчатыми пальцами, а затем резко сжимает их в кулак – и резко бьет в нетронутый снег. Во все стороны разлетаются белые искры, но, увы, четкого следа не остается. Дух обиженно отгоняет подлетевший было ветер и переводит взгляд холм, за которым дремлет усталая деревня. Саске молчит. Слова были бы слишком громкими и ненужными. Ему хочется удержать, ему хочется вернуть время назад и вновь подняться по этим ступеням в дом лесника. Навстречу чужим рукам, навстречу чужому удивлению. Чтобы снова отряхнули с волос липкий снег. Чтобы снова улыбнулись ободряюще. Чтобы снова стать обоюдонужными. Совпасть в самый лучший день и час. Но сейчас остается только попрощаться. Не вспоминать, не горбиться, придавленный ностальгией. Итачи всегда подталкивал к правильному решению, к правильным эмоциям. К тому, что он сам считал правильным. Но в этот раз он решил дать выбор. Как и в тот далекий день, когда они вместе впервые вошли в деревню у Белого холма. Дал выбор, и с тяжелым сердцем принял его. Потому что, по его мнению, он был неправильным. Остается только попрощаться. Саске поднимается с места, Итачи смотрит все также неотрывно. А затем осторожно кладет ему руку на плечо. Так осторожно, что даже не верится в порывистость последующего действия. Итачи прижимает к себе своего названного брата и прикрывает глаза в попытке запомнить этот момент. - Спасибо за все. Саске выдыхает это помимо своей воли. Слова, которые должны быть сказаны, рано или поздно всегда звучат. Зимняя ночь холодна. Колючий ветер впивается в щеки все теми же тонкими иглами. Саске медленно спускается вниз по ступеням, стараясь прочувствовать каждый шаг. Как тогда. Не оборачивается, но чувствует, что Итачи смотрит ему в спину. Нестерпимо тянет назад, всего-то нужно – развернуться, взбежать на крыльцо, распахнуть дверь и уйти вместе с братом туда, где нет зимы. И не только зимы. Но ориентир – собственные следы. Но ориентир – собственное решение. Дух замирает, когда видит темную фигуру, что приближается медленно, но неотвратимо. Он узнает ее. Он запомнил ее вопреки всем истинам из старой книги. Точно также как запомнил светловолосого мальчика, что был так рад увидеть его, заглядывающего в окна и повторяющего танец за парой, что кружила по комнате, полной одинаковых людей. Их Дух Зимы не различал. Саске остановился, дымчатая фигура дернулась и вытянула вперед открытые ладони. Замотала головой. Черные глаза смотрели умоляюще, искренне, с детским, мимолетным, но все же раскаянием. Было так тихо. Было почти не холодно даже, безветрие – воистину благо. Дух Зимы подался вперед, вытягивая правую руку еще ближе к Учихе, и чуть сжал прозрачные пальцы. Он не знал, как еще выразить то, что хотел. Саске выдохнул, медленно снял варежку с левой руки и повторил движение Духа. Точь-в-точь. А затем улыбнулся краешком губ. И казалось, что они поняли друг друга. Поняли странно, но по-настоящему. Итачи увидел это. А затем подошел к пышущей жаром печке и погасил огонь. *** Путник осторожно сделал шаг вперед. Потом еще и еще. По зимним дорогам идти куда сложнее, чем по летним. Конечно же. В снегу вязнешь, как в песке, ведь в лесу - сплошь нехоженые тропы. А сейчас еще и возле одного из деревьев замер тот, встреча с кем не сулит ничего хорошего. Путник ступал медленно, будто старался быть, как можно тише. Будто прикладывал все силы, чтобы не разбудить кого-то. Кого-то, чье пробуждение принесет беду. Дух Зимы следил за каждым движением незнакомца. Все остальное в лесу было застывшим. Этот человек знал, кого встретил, знал, что может случится, но не убегал. Он тоже наблюдал. Краем глаза, сосредоточенно и внимательно. У него тоже был очень внимательный взгляд. Что-то витало меж деревьев. Что-то не давало покоя, не отпускало. Не давало разорвать нить этого странного молчания. Путник шел мимо, оставляя на снегу четкие следы. Дух Зимы посмотрел вниз - и увидел нетронутый снег. Дух Зимы протянул руки - и увидел лишь очертания пальцев. Дух Зимы посмотрел на незнакомца - и увидел, как тот поравнялся с густым ельником. Еще немного - и лесу конец. Потом - только огромное белое поле, там хозяин уже не тишина, а ветер. Старый знакомый, вмиг ставший самым далеким. Дух запрокинул голову - и сквозь паутину голых ветвей увидел серое небо. Оно было удивительно чужим. Настолько, что казалось пустым. Путник уходил. И Дух Зимы пошел следом. *** - Я понял. Джирайя почесал подборок и посмотрел на Наруто со всепонимающим выражением на лице. - Порошок нужно разрыхлить. Тот, что у тебя дома в мешке, видать, совсем старый, вот и не работает, как надо. На-ка. Мужчина достал из выдвижного ящика пузатый горшочек и торжественно вручил Узумаки. - Вот это тебя выручит. Ты, кстати, дрова не забывал класть, а? Джирайя хохотнул, а Наруто насупился. - Да вы меня за дурака что ли держите? - О, как сказать. Порой... Скрипнула входная дверь, на пороге появился Саске. Он быстро оглядел комнату, задержал взгляд на Узумаки и удивленно искривил бровь. - Небывалое дело. - Вот и я удивился. Сегодня наш мастер на все руки пришел на работу ни свет ни заря, и я его, кстати, за это вознагражу. Джирайя замолчал, выдерживая театральную паузу. Учиха терпеливо стряхнул с плеч нападавший на них снег и молча повесил куртку на крючок. Узумаки выжидательно сопел, неотрывно смотря на своего начальника. И, конечно же, не выдержал первым. - Что за награда-то?! - Пойдешь в соседнюю деревню. Нужно купить у бабушки-Тазарушки пару трав. - У кого? Ты слышал, Саске? Наруто с грохотом облокотился о прилавок и захохотал. - Ну и имечко. - Между прочим, она сама просила, чтобы ее называли именно так. - А бабка-то с причудами. Ладно, чего там за травы? Белый листок бумаги с пронумерованным списком покупок уже маячил перед носом. Узумаки ухватился за него двумя пальцами - и наткнулся на серьезный взгляд Джирайи. - По пути нигде не задерживайся, - и уже совсем другим тоном добавил. - А вот в деревне - сам бог велел, можешь к Сакуре заглянуть. В сердце ударило. Укололо даже. Будто холодом, интересно, ощущения схожи? К щекам подступил жар, Наруто покраснел и неловко почесал в затылке. Странные двоякие чувства. Узумаки думал, что та влюбленность давно сошла на нет, но вот стоило окатить возможностью встречи - что-то все же воскресло в сердце. Выползло из дальних ее уголков. То ли это действительно остатки былых чувств, то ли это просто память. - Саске, постоишь сегодня за прилавком? Учиха не сразу, но кивнул. А Наруто отчего-то почувствовал себя крайне неловко. Так, будто должен что-то объяснить. Отчего-то хотелось начать оправдываться, осталось только разобраться в чем. Джирайя ушел в жилые комнаты. Узумаки озадаченно прокашлялся в кулак. - Передать привет Сакуре? - Нет. - Интересно, она уже вышла за того... за того, кто он там. По ее словам - он неплохой парень, может, у них все сложилось. Ну, раз она не вернулась - значит, сложилось. Учиха подошел к прилавку и провел по нему ладонью. - Грязь какая. Ты его вообще моешь? - Эй! Каждый день как проклятый тут все драю! - Ну-ну. Наруто принял оборонительную стойку - руки в боки, но Саске не стал продолжать нападение. Он просто взял тряпку и принялся протирать столешницу. - Знаешь, я ведь уже много раз в ту деревню ходил. Особенно зимой, меня всегда посылают. Но... ни разу к Сакуре не заходил. А теперь вот думаю - зайду. Учиха слушал, продолжая монотонно наводить чистоту. - Чтобы совсем отпустить. - В каком смысле? - Я хочу оставить все это в прошлом. Сейчас мне это особенно нужно. - Почему сейчас? - Ради... нового. Того, что сейчас приобретаю. Рука с тряпкой замерла. Саске поднял глаза на Наруто. Тот смотрел удивительно серьезно, взгляд приобрел особую глубину и насыщенность. Взгляд говорил, и казалось, что эти слова можно потрогать. Воздух уплотнился, и думалось даже, будто теперь нельзя упасть вовсе. - И что ты сейчас приобретаешь? - Дружбу. Простое четкое слово. Оно было произнесено с таким воодушевлением, что способно было впитать в себя множество красок. Наруто смотрел все также неотрывно, Саске смотрел в ответ. Это длилось совсем недолго, а затем Учиха оборвал эту связь. Опустил глаза и снова принялся протирать прилавок. Тишина отчего-то казалась звенящей, а Наруто понять не мог, что он не так сказал. Поспешил, может? - Не возвращайся по темноте, лучше переночуй там. Совет без всякого перехода, без вводных слов. Узумаки нахмурился, пытаясь разобраться в ощущениях, что перекатывались внутри. В голове все, что он сказал, звучало так правильно. На деле - все тоже было замечательно. Вот только Саске больше не поднимал головы, вот только внутри все не встало на места, как должно было быть по сути, а наоборот - еще больше спуталось. Синие нитки с белыми, черные с красными, белые с черными, синие с красными. Наруто безумно хотелось спросить "ты что - все еще не хочешь со мной дружить?" Или лучше - "не собираешься"? Или - "не думаешь"? Никчемные варианты. Как и сам вопрос. Не тот вопрос, не таким он должен быть. Поэтому Узумаки неловко передернул плечом, сунул в карман листок, полученный от Джирайи. - Ладно... ээээ... я пошел. - Пока. На улице было ветрено. Холод набрасывался на любого, кто выходил за порог, но к Узумаки это, конечно же, не относилось. Он шел по проселочной дороге, огибая Белый холм, скользя по нему взглядом - и невольно искал в кружении снега вдалеке очертание дымчатой фигуры. А в деревне в теплом доме Саске аккуратно записал в журнал имя первого покупателя - и прислушался. Дух Зимы был далеко - у самого края белого поля, что так часто казалось бескрайним. Дух стоял у замерзшей реки и с удивлением наблюдал за тем, как под толстой коркой льда подергивается и мерцает вода. *** Путник чувствовал, что за ним кто-то следует. Ощутить чужое присутствие не так сложно, как кажется. Он даже догадывался, кто идет за ним. Пару раз его обдавало холодом - не как от ветра, а будто - по плечам скользнули ледяные руки. Будто секундное погружение в зимнюю воду, от которого сердце замирает, а затем начинает биться как сумасшедшее. Путник устал, ему нужна была передышка. Он оперся о ствол раскидистого дуба и открыл сумку. Зашуршали под пальцами листы бумаги, с глухим стуком коснулась запястья рогатка. Искомый термос одним своим видом уже придавал душевных сил. Откуда-то с высоты упала сухая ветка, перечеркнувшая продавленный в снегу след. Путник открыл крышку - и из образовавшегося отверстия тут же на волю прорвался горячий пар. Налитый чай быстро остывал и быстро грел, его хотелось пить и пить, но торопиться нельзя - так и язык обжечь можно. Путник сделал пару глотков, ощущая как напиток наполняет тело утраченным теплом. Еще глоток, еще - совсем рядом прокатилась холодная волна, а затем прямо перед самым носом появился Дух Зимы. Он будто из-под земли вырос или соткался в воздухе из тысячи белых нитей, тонких словно паутина. Путник замер, страх от неожиданности и от возможных последствий такого сближения сильно ударил по сердцу. Термос в руке опасно дернулся, но тут же был сжат еще крепче. - Чего ты хочешь? Черные глаза были так близко. Они ни на чем не останавливались, блуждали от одной точки к другой. Они будто пытались что-то понять. Дымчатая рука протянулась, побудив отпрянуть. От Духа Зимы не защитишься, как можно одолеть сам холод, снег и ветер в морозном лесу? Путник многое потерял в жизни, но в этот момент ему все же не хотелось лишаться и себя самого. Дорога многое излечила, помогла многое понять. Дыры в сознании больше не было. Оставалась только лишь дыра в сердце. Дух Зимы неотрывно смотрел, как из термоса поднимается пар. От него веяло чем-то странным, чем-то желанным. Незнакомым, почти враждебным. Ветер снова прошелся по несуществующим венам - и подарил холод. Белые пальцы затряслись мелкой дрожью и замерли над недопитым чаем. Черные глаза удивленно расширились, Дух Зимы подался вперед в попытке ухватить источник того странного, что отогнало неприятные ощущения, что теперь были уже привычными. Путник смотрел на все это действо во все глаза и отдернул термос, когда его попытались ухватить. Это расходилось со всем, что он знал. Со всем, что ему рассказывали. Со всем, во что он успел поверить. Путник видел, как Дух Зимы медленно сжимает и разжимает дымчатые пальцы и, не веря в собственную догадку, тихо произнес: - Ты... мерзнешь? Слова утонули в тишине леса. Чай все еще продолжал отдавать холодному воздуху теплый пар. Дух Зимы застыл, опустив руки и вглядываясь в лицо незнакомца. А затем через силу склонил голову направо и повторил одними губами. - Мерзнешь.