Аннибалова клятва

Этот сентябрь казался даже ярче, чем обычно. Небо сверкало яркой лазурной краской, а ветер, вроде бы уже осенний, но все еще такой летний, словно молодой человек, стремящийся остановить быстро летящие года, врывался в окно запахом свежей зеленой травы и неким ароматом, который у меня всегда ассоциировался с летом. Для иммигранта из европейской страны эта калифорнийская погода в такое время года казалась бы дикой. Как в такое время учиться, спросит меня любой? Поверьте, я и сама не знаю. Мне самой всегда было трудно записывать иероглифы за лектором, когда за окном такая погода. - Тибаока Бунко! - отвлекла девочку, сидящую за второй партой на ряду у окна, учительница. Глядя на нее, я невольно улыбаюсь и вспоминаю себя в школьные и студенческие годы. Такая же невнимательная, но при этом так быстро схватывающая все на лету моя старшая дочка. Надеюсь, ее внимательности хватит на то, чтобы зайти за Зехрой после уроков? Или малышке опять придется заночевать в классной комнате? - Да, миссис Стэнли? - спросила моя девочка, выйдя к доске и воззрившись на учительницу своими ясными зелеными глазами. Когда она только родилась, нас недоуменно спрашивали: как? Ведь азиатский ген обычно доминирует, и ребенок рождается мало напоминающим европейца. На это мы оба загадочно улыбались, а Такеши, смеясь, говорил: "а вы когда-нибудь видели Элизу на втором плане?", ведь цвет глаз она взяла от меня. - У тебя готово домашнее задание на сегодня? Его тема, напомню, звучала следующим образом: кому из выдающихся личностей ты бы написала письмо и какого бы оно было содержания? Это было бы довольно интересно послушать, ведь еще в детстве она мечтала встретить Роберта Паттинсона и выйти за него, что же изменилось сейчас? И да, порой мне кажется, что ничего от Такеши она не взяла. Я ведь тоже рано повзрослела, как и она. Вот только одно нас отличало... - Да, учитель, все готово. Признаюсь честно, с моим письмом мне помогала моя младшая сестра Зехра. И я бы написала письмо Элизе Тибаока, - по классу прошел гул. Неужели меня знают так многие? Неужели моей деятельностью так многие интересовались даже в развитом американском штате? И, тем более, мало кто мог предположить, кем я прихожусь Бунко, ведь в среднюю школу она пошла когда у меня уже не было возможности проводить ее . - Тема моего письма довольно короткая и не бросающаяся в глаза, но ею одной можно раскрыть все содержание моего письма. - Какая же это тема, Бунко? - не сводила глаз с дочки учительница. Мне самой стало так интересно послушать и тему, и все сочинение - в младшей школе я так и делала каждый раз. - Где же ты сейчас, мама? Если бы я могла, я бы заплакала. Моя малышка... Как бы я хотела сейчас обнять тебя, прижать к себе, сказать, что я здесь и никуда не ухожу. Но к сожалению, я, напротив, слишком далеко. - Так твоя мама - Элиза? Я уверена, классу было бы очень интересно послушать о том, чем она занималась, ведь твоя мама действительно была очень уважаемой личностью. Нет, даже больше: она была великой женщиной. Мне было поистине приятно это слышать, хоть я и слышала это уже много раз, пока была жива. Я вовсе не стремилась стать великой или завоевать мировое призвание. Я просто очень не любила несправедливость в этом мире. С этого и началась моя история.

***

Я родилась в такой прекрасной стране, как Швейцария, в городе Цюрих. По правде говоря, я была поздним и болезненным ребенком - мама родила меня когда ей было 34 года, но даже после родов она осталась женщиной великолепной красоты. Светловолосая, синеглазая, с неизменной солнечной улыбкой на лице, она никогда не походила бы на женщину своих лет, все давали ей меньше. Но я не считаю это достоинством, если честно, несмотря на то, что сама дожила всего до 38. Я всегда уважала зрелость и восхищалась морщинами, проседью на волосах пожилых мужчин и женщин, ведь зрелость - это мудрость, накопленная годами, и прекраснее нее, наверное, на свете нет ничего. Отец мой был военным, виделись мы не так уж и часто. Порой и выходные он проводил на службе, ведь он занимал высокий пост и всему нужно было его чуткое руководство. От папы я взяла только решительный и твердый характер, наверное, не будь у меня его, я бы не добилась цели, которую поставила перед собой когда мне было 15. Веселый, интересный, добрый и любящий, несмотря на важный пост, понарушать правила в пределах разумного, папа многое дал мне. Один только недостаток в нем очень сильно смущал меня... Мой папа был сексистом. Да-да, из тех, кто шутит над женщинами за рулем и удивляется, как это я не умею шить и готовить некоторые блюда. Однажды папа сказал мне после расставания с одним из молодых людей - он был иностранцем, как, впоследствии, и мой муж: - Такое, скажем так, женоненавистничество у них в менталитете, удивляться нечему. - Но ты же сам придерживаешься такого уклада и ведешь себя с мамой не лучше? - спросила его тогда я. - Элиза, это правильно. Я лишь хочу смягчить твое подчиненное положение. Я никогда с этим не мирилась: ни когда была подростком, ни когда уже выросла. В то же время папа следил за моими оценками на пару с мамой, они всегда совершенно правильно внушали мне, что главное в жизни - получить качественное образование. Но, по правде говоря, мое филологическое образование пригодилось мне лишь в переводе документов и общении с гостями. В школе я особенно не "светилась", разве что своими неординарными взглядами, ведь моя успеваемость варьировалась от низких оценок к высоким одним, что называется, махом. Но и это вовсе не свидетельствовало о том, что я была глупой. Быть умным и хорошо учиться - две разные вещи. Чем ты поддержишь человека, которому больно до глубины души, формулой извлечения квадратного корня? Или ты вырастишь ребенка, рассказывая ему структуру строения клетки? Нет, нет и нет. К сожалению, тому, что нам действительно нужно, в школе не учат - как быть толерантным, защищать слабого, заставлять вновь обрести смысл жизни. А ведь именно этому я и посвятила всю свою жизнь. Я любила изучать языки. В четыре года я начала изучать английский, в шесть - японский, в одиннадцать - французский, в тринадцать - корейский и так далее. Позднее я выучила арабский, поскольку он был нужен мне для работы. Сертификаты, полученные за успешную сдачу экзаменов по всем этим языкам, до сих пор висят в нашей квартире в Токио. Рассуждала я всегда так, несмотря на мой творческий склад ума: если я что-то делаю, я делаю это безупречно и никак иначе. Так получилось и с моим фондом. Это была не просто моя работа, на которую я хожу изо дня в день, отрабатывая срок. Я любила этим заниматься, я любила помогать тем, кто в этом нуждается, зная, что они заслуживают новой жизни без всех тех страданий, что пережили. Как-то раз, когда мне нужно было уезжать домой от бабушки, мы разговорились с ней о взаимосвязи характера и группы крови. На тот момент мне как раз было пятнадцать лет. - Но у меня такая же группа крови, как у папы - первая. Однако я не сильная и не властная, как он, - недоуменно то ли спросила, то ли утвердила я тогда. - Подожди, Элиза, - ответила мне бабушка, - ты еще не выросла до конца. Кто знает, ты еще такой сильной, можешь стать... Твое имя узнает весь мир, в этом я уверена. Тогда я лишь улыбнулась, не понимая еще, что этому суждено стать правдой.