Семь дьяволов (перевод)

Ты просыпаешься в больнице Сент-Луиса. Больничный браслет на твоём запястье сообщает, что ты Марта Кроуфорд, но дата рождения и группа крови твои настоящие. Стул возле кровати пуст, и когда медсестра наконец-то заходит в палату, на её лице появляется раздражённое выражение, когда она прерывает твой испуганный вскрик. Она говорит, что ты полторы недели была в искусственно вызванной коме. Лекарства должны были успокоить тебя, когда воспоминания начали возвращаться. Когда жар взрыва, который приняла на себя твоя мать, опалял твоё лицо снова, всё такой же горячий. Позже на все вопросы врачей ты отвечаешь осторожной ложью, такой же лёгкой, как дыхание. Они больше ничего не могут сделать с твоими шрамами, которые останутся от тех ран, что сейчас пересекают бок и тянутся к низу живота. Раны всё ещё кровоточащие и припухшие, когда ты незаметно для всех покидаешь больницу. Всё равно поддельная страховка Винчестеров утратила свою силу, так же как и твоя, и фальшивость обеих обнаружилась бы довольно скоро. Прежде чем пересечь границу штата в Иллинойсе, ты находишь телефон-автомат и набираешь последний оставленный Дином номер. Охотники редко меняют свои номера, сотовый телефон это одна из тех немногих вещей, которыми большинство владеет под настоящими именами. – Прячься, Джо, – грубо отвечает Дин, и ты слышишь, как Сэм что-то говорит рядом, его голос громкий и злой. – Он уничтожает всех, с кем мы контактируем. Ты не в безопасности. Держись подальше от нас и не высовывайся. Ты хочешь поблагодарить его за то, что он спас тебе жизнь, но всё, что ты можешь вспомнить, это только дрожащие мольбы не дать твоей матери осуществить изложенный ей план, который позволит тебе выбраться, позволит спастись. Вместо этого ты отвечаешь: – Да пошёл ты, Дин, – и бросаешь трубку. ---------- В Айдахо один из приятелей твоей матери помогает тебе встать на ноги. Клейтон – старый охотник, и когда он видит, как ты забрасываешь гору соли в кузов своего грузовика, он лишь устало вздыхает, что заставляет тебя разозлиться. Ты слышала такие вздохи слишком часто, чтобы испытывать теперь что-то ещё кроме раздражения, и даже несмотря на то, что ты всегда любила Клейтона, ты всё-таки чувствуешь зуд драки под кожей. – Твоя мать бы этого не хотела, – говорит он, стараясь сделать тон мягче. Ты замираешь возле двери грузовичка. – Не говори мне, чего бы хотела моя мать, – резко отвечаешь ты, и раскаяние внутри тебя безмолвствует, когда ты видишь выражение боли на лице Клейтона. – Моя мать умерла. ---------- В Орегоне ты слышишь про Сэма. Демон, которого ты изгоняешь, улыбается. Глаза его черны как сама смерть, и он спрашивает, не желаешь ли ты передать что-нибудь Сэму – они увидятся с ним в аду. Твой ответ – латынь, которая вырывает демона из тела девочки-подростка и отправляет его, пронзительно кричащего, обратно в ад. Когда ты возвращаешься к грузовику, ты не можешь унять дрожь, и гонишь машину на восток до тех пор, пока не упираешься в другой океан. ---------- Поиски Дина занимают у тебя несколько месяцев. Он пропал со всех радаров, что вызывает у тебя прилив нарастающей паники, как будто он тоже умер. Как будто у тебя осталась только половина истории. Он умирал столько раз и прожигал столько жизней, но сейчас его след остывает настолько быстро, что ты и в самом деле готова поверить, что он мёртв. Но неожиданно ты находишь его в Канзасе, живущим в Грейт Бенд, в квартире над тату-салоном «Семь дьяволов». Он работает на строящейся трассе 281, и ты следишь за ним почти весь день, пока он работает на отрезке асфальта на повороте трассы к аэропорту. Когда он наконец видит тебя, он выглядит так, словно встретил призрака. Так, словно ты подошла к нему и ударила прямо в лицо. ---------- Дина, кажется, совсем не удивляет, что ты знаешь, где он живёт. Он даже не утруждает себя тем, чтобы указывать тебе направление, когда вы едете к нему домой. Он выпрыгивает из грузовичка, пока ты глушишь мотор, и ты следуешь за ним по узким ступеням лестницы. Ты ещё стоишь в дверях, когда он набрасывается на тебя и толкает к стене. Прижимается и замирает, неподвижный. Он кажется рассерженным, словно хочет спросить у тебя, какого чёрта ты вообще здесь делаешь, и думаешь ли ты о том, что делаешь, но вместо этого он наклоняется и целует тебя. Ты помнишь тот поцелуй, когда он думал, что ты умрёшь – каким нежным, горьким и грустным он был. Этот не такой. Совсем не такой. Грусть всё ещё здесь, но сейчас его движения грубые и разгорячённые, и когда ты не двигаешься так, как он хочет, его пальцы зажимают тебя в тиски, а губы заставляют разжаться твои. Когда он расстёгивает твои джинсы и задирает футболку, ты слышишь, как он со свистом втягивает воздух, видя твоё покалеченное тело, шрамы, которые медленно заживают, но продолжают оставаться напоминающими метками. Его кожа странно безупречна, только выжженный отпечаток ангельской руки на плече да несколько временных царапин. Он трогает твои шрамы-метки так осторожно, а ты вспоминаешь, как его самого рвали адские псы. Он знает, что такое боль, просто не думает об этом больше. Он трахает тебя в своей постели. Ты всегда представляла это где угодно ещё, в любом временном месте – комнате отеля или на заднем сиденьи машины – но результат одинаков: тяжесть его тела сверху, вкус его кожи, звуки, которые у него вырываются, когда он кончает. После вы оба лежите тихие. На улице слишком тепло, и второй этаж не спасает от жары. Ты всё ещё чувствуешь влагу между своих ног – призрак его пальцев там. Ты хочешь спросить его, почему он делает это – живёт такой странной жизнью, которая кажется несовместимой с тем человеком, которого ты помнишь, а Дин смотрит на тебя так, будто отлично знает, о чём ты думаешь. – Сэм хотел, чтобы я покончил с прежней жизнью, – объясняет он, его рука скользит по твоему бедру. Серебряное кольцо волнующе холодит кожу. – Он не хотел, чтобы я погряз в том дерьме, хотел, чтобы я был счастлив и жил нормальной жизнью. Ты насмешливо фыркаешь. Кажется странным, что Дин теперь заперт в ловушке того, что сковывало тебя саму так долго – придавлен грузом ожиданий и желаний совсем другого; всем тем, что другие посчитали лучшим для него. – А чего хочешь ты, Дин? На это нет полноценного ответа, даже побеждённого пожатия плечами. Хотя чувствуется что-то под всем этим – тлеющий огонёк, который ты не раз видела в его глазах во время охоты. Сейчас он совсем потух под всеми теми обязательствами, которые Дин по-прежнему чувствует к Сэму, чтобы выполнить обещание, которого на самом деле никогда не давал. Дин ещё остаётся в постели, когда ты натягиваешь джинсы и поднимаешь ключи с прикроватного столика. Ты останавливаешься у самых дверей, когда слышишь, как он перемещается к изголовью кровати. Тишина становится оглушительной, пока каждый ждёт, что скажет другой. Ты заговариваешь первой: – Я собираюсь в Кентукки, проверить информацию о пропавших туристах. Я думаю, это Грокрингер. Я уезжаю завтра утром, кстати. Перед тем, как выскользнуть за дверь, ты видишь, как огонь в его глазах разгорается снова. ---------- Наутро Дин ждёт тебя на углу со спортивной сумкой, перекинутой через плечо.