Обрывки

Хосок Намджуна бесит. Так, что приходится виски со всей силы сжимать ладонями и повторять как мантру «я спокоен». Параллельно в уме ровными строками проходят статьи уголовного кодекса. Намджун на юридическом, он прекрасно помнит меру наказания за каждый вид убийства. Где-то на задворках вытанцовывает соблазнительно «преступление еще нужно доказать», и слайдами идут картины, где Хосок роет глубокую яму, прыгает туда и сам же себя закапывает. Делает это он из-за проснувшейся совести: столько времени играть на нервах старшего. Однако настоящий Хосок в это время смеется, хватаясь руками за живот, и головой бодает намджуновское плечо. Инстинкт самосохранения отсутствует напрочь. Намджун готов схватить парня за волосы и одним движением толкнуть к стене, чтоб после прижаться всем телом. Оттянуть пряди вниз, открывая беззащитную шею с дернувшимся кадыком, и теплой дорожкой дыхания пройтись от ключиц к подбородку. Смешливое настроение Чона мгновенно исчезает, сменяясь напряжением во всем теле. Выдох получается неровным, дрожащим от предвкушения. Намджун просовывает колено между ног Хосока, бедром упираясь в чужое. Свободная рука уже приподняла низ футболки и кончиками пальцев по миллиметру следует к ребрам. От прикосновений разбегаются мурашки, руки, отталкивающие сначала, больно сжимают плечи, «не смей останавливаться». — Нам… джун… — срывается голос над ухом, заставляя все внутри сжиматься. — Чувак, база вызывает Рэпмона, прием! Они пишут доклад, и честное слово, в одиночку Намджун бы справился в два раза быстрее. — Вот инфа подходящая, копируй давай. Мешающих факторов было бы гораздо меньше. — И вообще, кончай во мне дырки прожигать, я все, не отвлекаюсь, видишь. Хосок улыбается до узких щелочек глаз, взгляд проходится по его сияющему лицу и застревает на линии челюсти. — Ты меня слышишь? Джун? Эй. С тобой все в порядке? Хосок Намджуна бесит. Но приходится лишь с силой растирать ладонями лицо, чтобы вернуться в реальный мир.