The one who saw the future

Будущее уже наступило. Просто оно еще неравномерно распределено. За полтора месяца после зимних каникул не произошло ничего необычного. Я по прежнему ходила к профессору Трелони, с которой мы разгадывали мои видения и пытались заглянуть «внутрь меня самой», что давалось очень тяжело. Женщину очень удивляло то, что мне все время видится одно и то же видение, в то время, как ее прапрабабка могла за несколько дней «восстановить» все кусочки своих видений и окончательно выдать точное предсказание, в то время как я привычно просыпалась от собственного крика. Она только сжимала губы и сводила брови к переносице, шепча какие-то непонятные слова. — Что он пытается нам показать?.. Может, это какая-та символика или… — хмурилась она, ходя по кабинету. Я тяжело выдыхала и только прикрывала глаза. — знак будущего или какого-нибудь события… — Ага, моей смерти, например. — думала я, когда выходила из слишком душного помещения и прислонялась затылком к каменной стене. С каждым выходом из обитель профессора настроение всегда было на отметке ноль. Мы снова не смогли понять смысл и отгадать тайну этого чертового оборотня! Никаких следов и зацепок! Черт! Черт! Черт! Что ему нужно от меня? Что за помещение, в котором он находится? Почему иногда он просто не обращает на меня внимание, а в другие моменты просто напросто убивает? Что за черт?! С такими мыслями в голове я шагнула на четвертый этаж, на автомате сворачивая к библиотеке, которая встретила меня множеством народа. Взглянув на время, я понимающе хмыкнула. Время почти шесть — время кропотливой домашки. Оглядевшись по сторонам, по привычке ища подругу, я наткнулась на махающую мне Асторию, которая, стоило мне обратить на нее внимание, тут же стушевалась и смущенно улыбнулась. — Привет, — подойдя, кивнула я ей и Луне, которая внимательно посмотрела на меня, а потом кивнула, снова возвращаясь к своей книге. — ты не видела Дафну? — Она пошла в совятню, — голос у Гринграсс-младшей был очень тихим, но приятным. Неосознанно я сравнила ее с Дафной и без удивления заметила схожесть. — но обещала, что вернется в скором времени. — Тогда, можно я посижу с вами? — девочка кивнула, а Луна, медленно подняв голову, улыбнулась. — Спасибо. Чем занимаетесь? Я заглянула в раскрытые книги, которые читали второкурсницы и с удивлением поняла, что это книга по Маггловедению. Темноволосая неловко прикрыла книгу исписанным свитком, на котором я тут же подметила выделенное заглавие: «Маггловское образование. Школьный этап.» — Ой! — обеспокоенно пискнула девочка, переворачивая листок и смотря на меня. Прикусила губу и опять отвела взгляд. — Прости, тут просто… кое-какие записи… черновики… неважные… — Но очень важные для тебя, — тихо заметила Лавгуд, не отрываясь от своего дела. Я тихо усмехнулась, кажется, начиная понимать, в чем дело. — Нет! Луна, зачем ты такое говоришь, — тихо взвизгнула она, притягивая записи и книги к себе. — Тут просто… неважно, так, просто… — Хочешь изучать маггловедение? — спросила я с любопытством, подперев кулаком щеку. Девочка только вздохнула, но все же закивала головой, заливаясь румянцем. — Ты молодец, но боюсь в этих книгах устаревшая информация. — Я заглянула на уголок ее конспекта, где говорилось про частные школы и образование 19 века. — Боюсь, магглы ушли далеко вперед в образовании. Девочка ошарашенно переводила взгляд с меня на свои записи, а потом на книги. Ее однокурсница с тихой улыбкой наблюдала за ее эмоциями, которые были слишком не свойственны аристократам, но Астория, словно не замечала этого. Она удивленно дышала, а потом резко подняла взгляд на меня. Поддалась вперед и выпалила, еле сдерживая радостные нотки в голосе. — Ты ведь начинала учиться в маггловских школах?! Можешь рассказать? — в карих глазах блеснул неудержимый интерес, отчего я удивленно присвистнула, но все же кивнула, принимая ее неведомое желание. — Спасибо! Вот, смотри, я тут пролистала некоторые книги и поняла, что прошлые школы сильно отличаются от тех, которые сейчас. — Ага, — только кивнула я, мысленно удивляясь ее знанию. — сейчас, кроме частных школ, также существуют государственные, в которые дети начинают ходить с шести лет. Эти требования обязательны, хотя существуют некоторые начальные школы, куда начинают ходить с семи лет, но там свои заморочки, в которые я никогда не вдавалась. Я, например, пошла в шесть и закончила в одиннадцать лет. И по закону должна была пойти в местную среднюю, но, к счастью, оказалась здесь. Это была чистая правда. Жизнь в начальной школе была для меня слишком обычной и серой. Учеба, дом, учеба. И так пять дней в неделю. И дело было вовсе не в кузене, который любил надо мной жестоко подтрунивать (хотя, это тоже сыграло свою роль), а скорей в равнодушном отношении учителей, которые иногда закрывали глаза на очень жестокие выходки учащихся. Помниться, на моем последнем году обучения Дадли мучил одного парнишку, который боялся рассказать об этом родителям, а преподаватели, словно не замечая его потрепанного вида, делали замечания за его опоздания. И единственное, что меня порадовало перед самыми каникулами, что Эдди решил уехать из этого захолустья, боязливо кидая последний взгляд на кузена. Я задумчиво наблюдала за тем, как девочка стремительно записывала все то, что я успела сказать. Ее аккуратный носик хмурился, когда она пыталась вспомнить следующее слово, но она тут же вспоминала и продолжала записи. Спустя некоторое время она подняла взгляд и кивнула, переходя к следующему. — А что ты изучала? Я задумалась на мгновение, но тут же кивнула, начиная перечислять: — Математика — это что-то вроде нашей Нумерологии, географию, искусство, музыку, английский и историю, — при упоминании последнего я скривилась, вспоминая учительницу, которая вела историю. Настоящая фурия, не то что наш профессор Бинс. Девочка кивнула головой, заставляя тугую косу (от длины которой я мысленно присвистнула) переместиться на плечо. Она кропотливо выводила буквы, иногда все же поглядывая в книгу, наверно сверяясь с некоторыми сведениями. За нашим столом повисла не нагнетающая тишина, которую внезапно прервала Лавгуд, рассматривая стол в поисках чего-то. — Наргл опять утащил мое перо, — тихо вздохнула она, чуть растерянно смотря на свою сумку. Я удивленно нахмурилась, наблюдая за тем, как Астория, не отрываясь от писанины, протягивает однокурснице свое второе перо. И знаете, это выглядит так мило, что я просто не могу не улыбнуться, потому что светловолосая облегченно выдыхает и благодарно кивает ей. — Спасибо, Астория. Я попытаюсь сохранить его, чтобы и его Наргл не утащил. А потом перевела взгляд на меня, заставляя заинтересованно посмотреть на ее необычные сережки-редиски. Ее необычная внешность и манера в одежде очень привлекали внимание, отчего создавалось двоякое чувство. С одной стороны, она казалась очень странной: Дафна говорила, что соседка Астории говорит о странных существах, в существования которых невозможно поверить. О них нет никакой информации, но эта девочка частенько говорила о них, словно, видела собственными глазами. За это ее прозвали Полоумной Лавгуд, но, кажется, ей было на это все равно — это была ее вторая сторона. Она не обращала внимание на мнение других людей (в чем я ей немного даже завидовала) и продолжала верить в то, во что она верила всю жизнь. Она была необычна и в то же время ничем непримечательна. Люди не видели ее прекрасной необычности, принимая ее за чудачество. — В общем, два чудака нашли друг друга, — тяжело выдыхает моя совесть, и мне почему-то представляется, как он безнадежно поднимает руки в сдающемся жесте, мол: «Я уже привык к этому дурдому». — Что? — не выдержала я ее светло-голубого взора. Было не то чтобы неприятно, а скорее неудобно и некомфортно. — Почему ты на меня так внимательно смотришь? У меня что-то на лице? Пальцы незамедлительно прикоснулись к щеке, желая тут же стереть причину внимательного взора девочки, но та только покачала головой, все также продолжая вглядываться в мои глаза. Я сглотнула, мысленно прося Асторию наконец-то обратить внимание на меня. Или задать какой-нибудь вопрос, чтобы отвлечься от этого наблюдения. — У тебя красивые глаза, Диана, — тихо улыбается она и чуть наклоняется вперед, опираясь на стол. — Такие зеленые и в то же время пустые. Папа говорил, что такой взгляд никогда не предвещает ничего хорошего, но ты ведь не такая. Ты хорошая. Я медленно качнула головой, сглатывая. Было очень странно слышать о себе такое откровение от той, которую я знаю всего ничего. Ее слова заставляли задуматься, но я замерла, чувствуя, как пальцы похолодели, а по телу прошелся холодок. Слишком знакомо. На милю секунду я прикрыла глаза, а когда открыла, то увидела совсем другую Луну. С короткими волосами и расцарапанным лицом. Из правого виска текла струйка крови, а губа была разбита. И выглядела она… взрослее. Не только лицом, но и взглядом, который слишком понимающе смотрел на меня, словно знал все те кошмары, которые я уже успела пережить. Мгновенная заминка. Втягиваю носом воздух и снова фокусирую взгляд на второкурснице, зрачки которой чуть расширяются, а потом приходят в норму. — Опять, — замечает она, — они стали настолько пусты, как будто передо мной сидел самый несчастный человек. — Может быть, — только и успевая вымолвить я, когда девочка отстраняется и принимается за свою работу как ни в чем не бывало. Пока я опять приходила в себя после странных слов, сестра Дафны хмуро вчитывалась в текст. И опять задавала вопрос, который заставлял меня задуматься о всем своем существования. То, о чем я пыталась не думать. — А взаимоотношения… Какие они в обычных школах? — спросила она как-то неуверенно и тихо. Карий взгляд был направлен на меня, пока я задумчиво пожевывала губу. — Они не такие, как у нас, да? Не такие, как между чистокровными и магглорожденными? Эта надежда, которая была слышна в её голосе показалась мне настолько неуверенной, отчего я даже затаила дыхание. Пальцы невольно сжались, а я опять вспомнила Эдди. Низкого и тощего, которого трясло только от одного вида моего придурковатого кузена. Тяжело выдохнув, я прикрыла глаза, чувствуя, как пальцы начинают приятно неметь. Как холодное чувство отвращения проходится вдоль тела и бухается где-то в области солнечного сплетения. — На самом деле, Астория, — начинаю я, все ещё ощущая тот противный комок прошлого. Прошлого, в котором я ничего не могла сделать, потому что была просто напросто слаба. Неспособна. Труслива. — Люди бывают разные. Сильными и слабыми. Храбрыми и трусливым. И получается так, что именно таких людей я видела в той школе. Я видела равнодушие и лицемерие, но это не значит, что то место было плохим. Да, оно отличается от Хогвартса, но отношение там то же самое, только более… несдержанное. Я замолкла, задумываясь над собственными словами. До меня доходило медленно, но я начинала понимать, что моё объяснение может быть для неё слишком непонятным. Вздохнула и продолжила. — Я имею ввиду, что везде есть свои рамки, и для каждого человека они разные. У нас в школе были такие же высшие классы, которые только и гордились своим происхождением. Также были люди, которые были жертвами. Они… ну, были изгоями, над которыми любили издеваться, — от переизбытка эмоции и нехватки слов, я уже начала жестикулировать, тем самым заинтересовав первокурсников за соседним столом. — И если вернуться к твоему вопросу, то, как бы прискорбно это не звучало, но Хогвартс ничем не отличается. Есть чистокровные, которые не любят магглорожденных, есть нейтралисты и жертвы. И единственное различие, наверно, только в том, что здесь все более сдержанно. Закрыто. Я никогда не видела и даже не слышала, чтобы классовое неравенство здесь доходило до жестоких избиений. — Значит, везде действует одна и та же программа? Я и не думала об этом… — выдыхает девочка, крутя перо в пальцах. Я удрученно вздохнула, но все же кивнула. — А ты? Кем была ты в своей прошлой школе? Я была что-то между нейтралистом и жертвой. Золотая середина, — мысленно замечаю я, но в слух произношу только часть правды. — Я всегда была на нейтральной стороне, — пожимаю плечами. — Что там, что тут. Иногда слишком любопытным нейтралистом, но ей об этом лучше не знать. Усмехнувшись этой мысли, я откинула голову назад, чтобы поудобнее устроиться на сиденье. Мысли быстрым роем пчел мелькали в голове, предоставляя разные картинки прошлого. Если честно, после того, как я поступила сюда, то я забыть забыла о прошлой жизни, в особенности о школе. Все эти серые будни, которые невозможно было скрасить нечем: друзей я так и не завела (была знакомая девочка по имени Алекс, но дальше «знакомой» я назвать ее не могла, а тот же самый Эдди, с ним у нас были странные отношения), учеба давалась мне непросто, да и отношения со взрослыми у меня не ладились. Меня предпочитали не замечать, а если я и нужна была, то только для того, чтобы забрать табель или получить очередное наказание. Все просто. Вся моя жизнь была никакой. Как банально бы это не звучало, но я просто существовала. Звучит глупо и неуместно, знаю, но это точно описывает мою жизнь «до». — Кажется, твоя сестра вернулась, Астория, — внезапно прерывается белокурая, когда носительница имени начала что-то ей объяснять. Я встрепенулась, а Гринграсс-младшая резко отстранилась и начала собирать все книги. — Опять будешь скрывать? — Ей не обязательно об этом знать, — тихо парировала она и умчалась вглубь библиотеки, оставляя нас с Лавгуд наедине. Хотя через несколько секунд Дафна исправила это, легко присаживаясь на стул рядом. Ее щеки были красными от холода, а глаза весело блестели, но это нисколько не портило ее внешность. Скорее наоборот. — Привет всем! Уф, на улице мороз! — весело улыбнулась она, на что я только фыркнула, совсем не испытывая такой радости от февральских морозов. — Что за недовольный взгляд, Ди? На улице так хорошо, а ты и носа не высунешь из замка! — Спасибо, мне и тут хорошо, — фыркнула я, наконец-то, доставая пергамент и перо с чернилами. — Ты ведь знаешь, я не люблю холод. — Тебе бы не помешало выйти, а то ты с каждым днем все больше на призрака походишь, — возражает подруга, на что я удивленно приподнимаю брови, мол, «О чем ты вообще, мать?!» — Ты опять была у Трелони? Мельком бросаю взгляд на Луну, которая делает вид, что не обращает внимания на нас или же ей и правда все равно. Какое ей дело до меня? Мы почти не знаем друг друга, и мне кажется, что она не такой мелочный человек, чтобы трепаться направо и налево. — Да, пытаемся кое-что разгадать, но пока получается плохо, — говорить об этом нет настроения, но взгляд блондинки дает понять, что так просто я не отделаюсь. — Дафн, здесь ты мне не поможешь, потому что даже я нормально не могу в этом разобраться. Что говорить о других… — Что именно тебе непонятно? — серьезно спрашивает она, наклоняясь ко мне чуть ближе, чтобы другие не смогли услышать. — Ди, мы друзья, и ты можешь мне довериться. Может я смогу помочь тебе в чем-то. Но я все же отрицательно качаю головой, тяжело выдыхая. И дело вовсе не в моей недоверчивости, а скорей в моей неуверенности. Я терялась во всем этом «лесу» из моих видений. Точнее видения, которое на что-то указывало, но я не могла понять, на что именно. — Дафна, я хочу для начала разобраться в этом сама. — Сдержанно отвечаю я, наблюдая за безэмоциональным лицом подруги, которое становится таковым после моих слов. — Это не значит, что я тебе не доверяю, я просто… хочу сама сначала разобраться во всем этом. Как только я пойму, я обязательно поделюсь с тобой. Смотрю на нее с некой неуверенностью, потому что это решение достается мне и правда очень тяжело. Но решение не вмешивать в это друзей без надобности было еще крепче. Поэтому приходится вытерпеть резко похолодевший взгляд Гринграсс, а потом спокойно выдохнуть, когда девушка опускает плечи. Взгляд опять становится по-матерински ласковым, отчего я чувствую где-то в глубине странный щелчок. — Правда расскажешь? Обещаешь? — Не все сразу, но, клянусь, ты узнаешь первая, — даю я обещание, понимая, что тем самым могу подписать себе смертельный приговор, связывая себя клятвой, но это меня не останавливает. Скорее даже наоборот.

***

Заправив прядь волос за ухо, девушка устало откинулась назад на кровать. Книга, лежащая на коленях, скатилась, но не упала. Небольшой, но вполне яркий огонек Люмоса осветил темную обложку учебника по Нумерологии, от которой голова шла кругом, а глаза начинали слипаться. Но Гринграсс не могла забросить это дело, потому что формулы не хотели запоминаться. Поэтому задвинул полог и наложив на него звуконепроницаемые чары, она с усердием начала их заучивать. Но не тут-то было, потому что мозг отторгал эту информацию и заставлял думать совсем о других вещах, как например, о недавно расторгнутой помолвки с Малфоем, непонятных отношениях с Гарри и о необычных видениях Дианы, которая пытается справиться с этим сама. И если первые два она могла как-то еще оттянуть и не думать о них, то с последним были проблемы. Дафна не могла себя назвать слишком заботливым человеком — ее учили не принимать чужие проблемы близко к сердцу, потому что на всех терпения и сил не напасешься. Но с Дианой она не могла не разобраться. Это ведь нормально, когда она хочет помочь лучшей подруге, с которой их связывают настолько крепкие узы обещаний, что от такого количества можно просто не выдержать. Но она выдержала и даже осталась жива. — Что очень удивительно, — фыркает она себе под нос, смотря на закрытый полог. Так проходит несколько секунд, пока она снова не начинает заучивать знакомые формулы. Сколько она себя помнила, она всегда любила учиться. Почти вся их библиотека была ею перечитана вдоль и поперек. И ей было все равно, что читать: будь-то книга об аграрном начале их предков или философией обоих миров. Ее всегда завлекали книги (она даже подозревала, что ее настоящее место на Когтевране), поэтому, наверно, она была не столь общительной девочкой в детстве. Поэтому у нее было не так много друзей, которые и правда бы ее понимали. Да, у нее были Драко с Гарри, после встречи с которыми она смогла наконец-то вылезти из собственной скорлупы недоверия и некого смущения, но все же они были обычными мальчишками, любившие играть в квиддич или войнушки. Именно с Дианой она поняла, что такое дружба с ровесницей. Каково же ей было, когда она впервые протягивала ей руку и говорила свое имя. Она до сих пор помнит, как бешено колотилось ее сердце, когда рыжая девочка пожала ее руку в ответ и доверчиво улыбнулась. Именно тогда ее тонкая душа, столь противной ей вейлы, затрепетала, давая понять, что эта встреча произошла неслучайно. Она была на правильном пути. — Именно так она думала, когда в очередной раз шла за Поттерами и Драко. И пусть она была не столь храбра и стойка, как Гарри и Диана или целенаправной, как Драко, но что-то ей подсказывало, что они сошлись вместе не просто так. — Так, кажется, в данный момент я не способная запомнить эти формулы, — трет она глаза, понимая, что с такими мыслями нельзя заниматься. Слишком отвлекает. Взмах палочкой, книга отлетает на стол, а полог чуть приоткрывается, давая прохладному воздуху войти в ее теплую обитель. Она съеживается и забирается под одеяло, готовясь уже погасить единственный источник света, как где-то сбоку слышится странное копошение. Направляет палочку со светом в эту сторону и удивленно хмурится. — Саймон? Что ты тут забыл? — питомец подруги ловко забирается по деревянной спинке кровати, шипя что-то на своем языке. Дафна отодвигается, чтобы змею было куда заползти. — Сэм, ты не ошибся местом? Кровать Ди дальше. — В тот раз было смешно, но не сейчас, — шипит он, а потом чертыхается, что со стороны кажется очень необычным. Девушка непонимающе наклоняет голову, ожидая продолжения этого странного разговора, но вместо это рептилия указывает хвостом в сторону кровати рыжей. — Ди не просыпается. Помоги мне разбудить ее! Блондинка переводит взгляд туда, куда пытается указывать это чудо, а потом опять смотрит на него. — Что-то с Дианой? Опять видения? — садится на край, чтобы приготовится уже подойти к кровати подруги. — Да, да, правильно! Она не просыпается даже после моего укуса! — взволнованно качает он головой, давая тем самым понять девушки, что она права в своих доводах. - Разбуди ее! Хей, не забудь меня взять! Рептилия звонко клацает острыми зубами, заставляя Гринграсс замереть. Голубые глаза растерянно расширяются, а рот удивленно приоткрывается. Змей пытается показать на себя, шипя что-то на парселтанге, и что-то щелкает у светловолосой. — Я тебя, конечно, не поняла, но пойдем со мной. — Кивает она, аккуратно подхватывая рептилию. Пальцы непривычно обхватывают зеленое тельце, от которого приятный холодок проходится по всей руке. Сэм с привычным удовольствием отмечает тепло ее рук, но тут же отгоняет эти мысли, вспоминая о мечущейся по всей кровати Диане. Обвивает руку девушки, а когда они приближаются к кровати хозяйке, то чуть ли не спрыгивает с насиженного места. Стоит девушке только подойти к кровати подруги, как громкий и протяжный вздох срывается с губ рыжей сони, которая, раскинув все постельное белье, судорожно дышала в единственную подушку. Пальцы впились в этот предмет, а слишком частые вздохи слышались сквозь белую ткань, на которой были капли крови. И Дафна даже боялась представить, чья именно это кровь. — Ди? Диана! — она аккуратно бьет ее по щеке, но в ответ получает только вымученное лицо, которое выражает только плохие эмоции. Сжимает ее плечи, чуть приподнимая. — Диана, проснись! Ди! — Ничего не выходит! Я же говорил, что она не просыпается даже после моего укуса! Мерлин, как же далеко они зашли, что она теперь не может выбраться… — только и шипит Сэм, устроившись возле головы рыжей. — Сэм, что делать? — бормочет светловолосая с нарастающей паникой, которая накатывает на нее постепенно, заставляя руки судорожно дрожать. — Почему она не просыпается? Откуда у нее кровь? Мерлин, да что же делать?! — Надо ее разбудить! Это сейчас главное! — пытается он объяснить, но как и ожидается Гринграсс не понимает его, все также пытаясь разбудить подругу. — Черт, да почему меня никто не понимает! — Диана, пожалуйста, очнись, прошу, — рыжая только выгибается спиной, а тяжелый стон боли растворяется в воздухе. Пальцы до бела впиваются в простыни, а искусанные, бледные губы сжимаются в нитку. Лицо было бледное, а глазные яблоки под веками быстро-быстро двигались. Дафна знала, что это нормальное явление, что парадоксальный сон не является чем-то необычным, но зная проблему рыжей, ей стало страшно. — Ди, пожалуйста, не пугай меня так! Резко встряхивает, но это тоже ничего не дает. Поттер безвольной куклой свисает вниз, продолжая терпеть боль. Кусает губы до крови, но продолжает сдерживаться. Но ничто не длится вечно, и даже такая стойкая девочка не может сдержать всю ту боль, которая огненными щупальцами сковывает ее мозг. — Она п-плачет, — безжизненно прошептала она, стирая первую, а затем вторую и третью слезу. — Что ей снится? Змей только быстро качает головой, в данный момент напоминая больше человека, чем змею. И если бы блондинка заметила это, то может бы и задумалась над его реакции, которая не соответствовала его природе. — Не знаю, но нужно срочно ее будить, — он пытается привлечь внимание соседки, которая обращает на него только после того, как он больно ударяет ее по кисти. — Было бы хорошо ее в ванную, но ты ее вряд ли дотащишь… Точно! Ты ведь должна знать Агуаменти! Вода! Нам нужна вода! — Что ты пытаешься мне показать или сказать? — мелко всхлипывает она, а змей чуть ли не в истерики начинает биться головой о матрас. — Чего я пытаюсь от тебя добиться! Нужно позвать Гарри или кого-нибудь из взрослых! — Нет! Нельзя!— змей тут же прекращает свои действия, все же цапая светловолосую за руку. Гринграсс вскрикивает от укуса, но все же садится на место, внимательно смотря на рептилию. — Ей нужна помощь, ты ведь понимаешь, Саймон. Пока мы сидим тут и препираемся, с ней происходит ужасное! Пойми ты уже! Саймон с силой закрывает глаза, трясясь всем телом. То, что он змей, всегда мешало ему. Он не хотел становится таким, который не может помочь другим. Злость к Кристе распирала его, но сейчас он понимал, что глупо обвинять ее. В данный момент его главная задача — вытащить Диану из ее видений. А он не может выполнить даже этого! Какой же он бесполезный. — Я быстро схожу за Гарри, а ты посиди тут. Хорошо? — голубые глаза смотрят в его, на что ему хочется просто кричать, чтобы только его поняли. Делает глубокий вздох, собирая воедино последние частички всего человеческого в себе. То, что он копил годами. То, чего он не хотел терять. Пытается сконцентрироваться на голосе, который у него был, когда он был еще человеком. Когда он был глупым мальчишкой, безумно влюбленный в Кристу Маркс. И который пошел на все ради ее спокойной жизни. — Ты ведь правда любишь меня? — До безумия. Я готов посвятить тебе всю мою жизнь. — Тогда посвяти ее только мне. — Используй Аг-гуамен-нти, — эти слова даются ему с трудом, но он доволен реакцией Гринграсс, которая медленно оборачивает к нему и пытается найти источник мужского голоса. — Вода. Буди ее. С его знанием, он может говорить более понятней, но на это слишком много уходит сил. Да и Дафна, кажется, понимает, возвращаясь назад. Диана в очередной раз выгибает спину, сдавленно всхлипывая. Черные глаза равнодушно проходятся по скрюченному телу хозяйки. — Она может захлебнуться, — как ни странно, но Гринграсс не начинает задавать глупых вопросов, на подобии «Ты умеешь говорить?» или «Что ты такое?». За это он мысленно ее благодарит. — Нужна тряпка, которую нужно намочить, а потом приложить к ней. Говорит она на автомате, все еще удивленная тихим баритоном рептилии. Неужели, она может понимать его? Или это глюк на нервной почве? Как же все это странно… Тряпку она находит быстро, поэтому направив волшебную палочку, она с силой сжала материал, потому что струя воды очень сильная и ужасно холодная. Пальцы неприятно колит, но девушка только качает головой, мельком осматриваясь. Сколько бы они не шумели, никто из других так и не проснулся, что давало понять, что никому нет дело до них. Диана просыпается слишком резко, когда мокрая тряпка касается ее шеи. Глаза широко раскрыты, а рот открывается в немом крике. Секундная заминка, и хриплый кашель срывается с губ. Она закрывает рот, чтобы кашлять как можно тише, но Дафна догадывается наложить звуконепроницаемые чары и зажечь потухший Люмос. — Можешь не сдерживаться, — нервно хмыкает она, хлопая кашляющую подругу по спине. Поттер еще дрожит, обнимая себя за плечи, и у Дафны сжимается сердце, когда рыжая опускает лицо на ее плечо, которое тут же становится мокрым. — Может воды? Я тут попрактиковалась немного… — Визжащая хижина… — бормочет она ей в плечо, заставляя Гринграсс напрячься. — Он прячется там. Возле Хогсмида. Когда я бежала, то убегала именно оттуда. Саймон замирает, чувствуя, как внутри все обрывается. Неужели, Диана смогла выбраться из той комнаты? Из-за этого она не могла прийти в себя так долго? И если она смогла выбраться, что случилось потом? — Кто прячется? От кого ты убегала? Он уже знает ответ. И, кажется, начинает подозревать, кто именно может скрываться под маской мохнатого зверя. Но очередной вопрос заставляет его опять уйти в себя. Задуматься. Возненавидеть себя за непонимание. Почему именно он снится Диане? — Оборотень.