The one who saw the future

Мы изменяем себя в основном по одной из двух причин — вдохновение или отчаяние. Гарри с уверенностью мог сказать, что это Рождество было одним из лучших. И никакой подарок в виде Молнии не смог бы сравниться с этим временем, который он провел дома с Сириусом, Римусом и Дианой, а так же, приезжающими к ним, Дафной и Драко. Все нервные дни, который он провел в Хогвартсе, словно сняло рукой, стоило ему оказаться в мрачной, но такой родной гостиной. Ему даже на мгновение послышался гневный крик его ужасной тетушки в лице Вальбурги Блэк, но он тут же отогнал эту мысль. Сириус давно позаботился о своей матушки, хорошенько припрятав ее где-то в глубинах дома. Несколько теплых кофт полетело в сумку, а зеленый взгляд метнулся к окну, отмечая вечерний зимний вид и просторный двор с заросшим садом, где какой-то час назад они весело закапывали друг друга в сугробах и делали снежных ангелов. А еще играли в снежки, в которых Сириус был настоящим профи, метко попадая в цель. Даже Римус не остался в стороне (а как он желал этого!), получая свою порцию снарядов. Но попасть в весело убегающего пса было затруднительно, отчего Люпину даже пришлось попотеть, чтобы снежок точно достиг своей цели. От вытянувшегося лица Бродяги хотелось смеяться, но он твердо держал оборону, прикрывая своего напарника. И закидывал визжащую сестру, которая не успевала за ним. Даже попал ей в лоб, за что Диана чуть не убила его, засовывая снега за шиворот. Это было просто ужасно, но так весело. А потом их ждал горячий чай (кого-то кофе) и очередные истории из школьной жизни Мародеров. Черноволосому всегда казалось, что Сириус успел рассказать ему все их похождения, но каждый раз появлялись новые, явно приукрашенные (судя по лицу его друга), но не теряющая свою изюминку, которую мог предоставить только их крестный. Искренность, с которой он рассказывал их, не была поддельной. Сириус, словно состоял из этого качества, которое смешивалось с взрывным характером и бесконечной преданностью. Пес. Родной пес. Римус несколько от него отличался, может своей загадочностью и неким одиноким образом жизни, но в его глазах горел такой же огонек. Не столь яркий, но он был там. И Гарри признавал, что они были очень похожи, несмотря на внешние отличия и некоторые нюансы. Как они с Дианой. Абсолютно разные внешности, но много сходств внутри. Поттер не мог объяснить это, но он совершенно точно чувствовал. Чувство, которое он ошибочно принял за романтическую любовь, было чуть другим. Была любовь в другом направление, и это радовало паренька, который был готов поставить на себе крест за такие мысли о своей сестре. Он еще не до конца понимал этого, но притяжение теперь не было противно ему. Ему было тяжело без нее. Он не находил себе место, когда не знал, что с ней. Он хотел оберегать сестру. Ото всего зла. Именно так. Зеленоглазый тряхнул головой, чтобы прийти в себя. Мысли мыслями, но вещи сами не соберутся (магией он не пользовался, даже несмотря на слова Сириуса, что дома можно). Через некоторое время сумка почти была собрана, оставалось закинуть несколько неважных вещей, но внезапно найденная карта привлекла внимание юноши. Люпин вернул ее через два дня, предупреждая его, что чары и правда начали немного барахлить, но он исправил это. И все было именно так, потому что Гарри больше не видел имя предателя, сколько бы не пытался. Ни в гостиной Гриффиндора, ни где-нибудь еще его не было. Это заставляло выдохнуть, но так же задуматься. Если все дело было в поломке, то причем тут Петтигрю? Почему именно он? — Может ли все дело в том, что он один из создателей? — всегда задавался вопросом Поттер, и ответ сам приходил на ум, но он почему-то все равно не мог подчиниться ему. Как бы не старался, он каждый раз возвращался к карте, проверяя ее на наличие следов этого человека. Но его не было. Его не могло быть. Он мертв. Гарри вдалбливал эту мысль в голову снова и снова, но только бы не думать иначе. А чтобы ты сделал, если бы он оказался живим? — внутренний голос всегда задавал этот вопрос, смешно хмыкая. И черноволосый с уверенностью мог сказать, что голос точно был не мужским, а скорей женским. Девичьем. Точно, сумасшествие. Явные его признаки. Куда там нужно обращаться при таких симптомах? Но вместо того, чтобы обратиться в дурку (словечки Ди, он не виноват), он просто слушал и думал. Думал, что могло бы произойти. Думал о том, чтобы сделал с предателем родителей. Убил? Конечно, но кто сказал, что его за это не посадят? Как говорит Сириус, в этой жизни может случиться все что угодно — сегодня ты спишь в теплой кровати у себя дома, а завтра можешь оказаться в Азкабане за то, что просто оказался не в том месте, не в то время. Сдать его Министерству? Если сказать честно, то черноволосый никогда не верил этим людям. Да, они защищали их (Бродяга всегда закатывал глаза на этих словах, и со временем Гарри понял причину его недовольства), устраняли (пытались) все причины проблем для народа, но все равно было много нелестных слов в сторону этих людей. Поттер слышал их и даже видел некоторое отношение чистокровных (здесь он мог рассуждать только с их точки зрения), поэтому всегда относился к людям из Министерства с недоверием. И все. Больше он ничего не может сделать с ним. Гарри не хотелось признаваться, но, кажется, голос был прав. Как всегда. — На то я и голос разума, совести и всего на свете, — продолжал девичий голос, вздыхая и затихая. Зеленоглазый прикрыв глаза, резко выдохнул, а потом неожиданно заговорил. Тихо и неслышно. — Кто ты? — он много раз задавал этот вопрос своему внутреннему голосу, но он всегда молчал. — Знаешь, это очень странно — слышать чужие голоса у себя в голове. Мне иногда кажется, что неплохо бы сходить в больницу. — Можно сразу в дурку, — хихикает голос, а парень замирает, отчетливо слыша знакомые нотки. И это слово… Нет, ему точно следует обратиться к специалисту, если ему слышится голос его сестры. — Смешной ты. Убрав карту в сумку, парень только выдохнул. Повисло привычное молчание в комнате и в его голове. Думать сил больше не было, поэтому парень, поставив багаж на пол, тут же увалился на кровать. Усталость дня тут же надавила на плечи, заставляя расслабиться в прохладной постельки и прикрыть глаза. Завтра будет новый день. Завтра они вернуться в школу.

***

— Я уже обожаю начало года! — весело хохотнул Малфой, когда мы наконец-то добрались до «Трех метел». Я стянула зеленый шарф, фыркая на его слова и опять переглядываясь с Гринграсс. — Нет, ну как ты не понимаешь! Конец каникул и следующий день после них выходной! Мерлин, да это просто великолепно! — Кажется, кому-то не хватило каникул, — заметила подруга, благодаря брата за то, что помог повесить ее одежду. — Дорогой Драко, боюсь тебя огорчить, но завтра уже учеба, если ты еще не забыл. Блондин только скорчил лицо, показывая ей язык, за что тут же получил незаметный пинок от Гарри. И не спрашивайте, как именно я смогла заметить его, все равно не объясню. — Дафн, ты слишком серьезная. — Драко, а ты слишком ленив. Мы с братом только и успевали переводить взгляды с одной на другого, пока к нам не подошла Мадам Розмерта, которая с веселыми огоньками посмотрела на нас. — С Праздником, ребята! — она широко и искренне улыбнулась, заставляя тем самым улыбнуться ей в ответ. — Вам как обычно? — Ага, — я кивнула за всех, пока Гарри наблюдал за начинающейся (очередной) перебранкой между блондинами. Если они находили тему для спора, то остановить их было почти невозможно. И если в первые годы я еще как-то пыталась успокоить выходящую из себя Дафну (картина очень редкая, правда), то теперь просто наблюдала за ними, иногда вставляя свое слово. Как позже брат мне объяснил, то между ними такие мини-стычки — обыденность, потому что, как никак, они были отпрысками одних из первых представителей чистокровных родов, которые в некоторых сферах соревновались между собой. И я просто успокоилась, быстро свыкаясь с этим. Ведь, это было частью их самих. Таких гордых и невозмутимых, но в то же время неуверенных в себе. Их можно было понять. — Да ты просто завидуешь, Дафн. — Драко широко улыбнулся, заставляя подругу расширить глаза, явно не понимая, что он имеет в виду. — А я ведь знал, что ты не можешь простить мне ту контрольную по зельям. Ох, Дафна, Дафна… — Еще чего, — подруга фыркнула, тут же придвигая к себе кружку сливочного пива, которое аккуратно спикировало на наш стол. — Если ты по случайности добавил на одну каплю пиявочного сока больше в уменьшающие зелье, тем самым чуть-чуть улучшив его состав, то не думай, что сразу же стал гением Зельев. Я же фыркнула, вспоминая тот случай. И правда, именно после этого Гринграсс стала более язвительной по отношению к Малфою, что нисколько не раздражало второго, а даже наоборот. Он явно кайфовал с этого, а Дафну это очень даже задевало, хоть она и не показывала этого. — Дафна, скажи мне правду, — слова Малфоя заставили перевести любопытный взгляд на него. — Ты ненавидишь меня за ту книгу, которую я успел выкупить вперед тебя? — За это я ненавижу тебя отдельно, — улыбнулась подруга, а я заинтересовано посмотрела на них. Разговор начинает приобретать интересные краски, как бы сказал Саймон на моем месте. — Хотя я до сих пор не могу понять, зачем тебе книга по ментальной связи? Решил повысить свой интеллектуальный уровень? Брат, сидящий рядом, резко закашлялся, выплескивая немного пива на стол. Я осторожно постучала его по спине, спрашивая, в порядке ли он, на что он только отрицательно покачал головой. Мол, все нормально, не обращай внимание. А сам же зыркнул на резко замолчавшего Драко, который пытался не обращать на его взгляд внимание, все также продолжая беседу с подругой. — Учится никогда не поздно, милая Дафна, — сладко протянул блондин, отпивая напиток из своей кружки. — Тебе ли не знать этого. Повисло недолгое молчание, за которое Дафна пыталась придумать что-нибудь, но я решила их прервать. — Закончили? — усмехнулась я, опуская подбородок на кулак. — На следующем уроке по Зельям я задам тебе трепку, Драко, — выдохнула она, явно довольная своими словами. Я возвела глаза к потолку, отпивая вкусного напитка. Так, кажется, это последние ее слова. Сейчас Малфой ответить что-нибудь в своем стиле и все прекратится. — Буду ждать. И все. Теперь между ними мир и покой. Ну точнее до следующих зелий, которые, кажется уже во вторник, если я точно запомнила новое расписание. Несчастно выдохнув, медленно обвела взглядом полное помещение, мысленно удивляясь, как мы вообще смогли найти свободное место. Казалось, здесь была половина всего Хогвартса, потому что все лица, на которые я наталкивалась, были знакомы мне. За соседним столиком сидел капитан Гриффиндорской команды и враг Маркуса Флинта в одном лице — Оливер Вуд. Рядом с ним сидели два парня с его курса, которые о чем-то весело переговаривались, явно не замечая кокетливых взглядов своих однокурсниц. Взгляд переходить чуть правее, отмечая некоторых Слизеринцев, которые о чем-то тихо переговаривались. Задержав на них взгляд чуть подольше, я перешла на новые лица, отмечая вечно рыжих близнецов Уизли, их младшего брата и Гермиону, которая весело хихикала, медленно отпивая из кружки. Значит помирились, ну и хорошо. Усмехнувшись этой мысли, я выловила из толпы хозяина одной темной макушки, который привлек меня своим желтым шарфом. Удивившись своей внимательности, я смотрела на Патерсона, который сидел в одиночестве и медленно попивал сливочное пиво. По правде говоря, я помнила его только по первому курсу, когда нас посадили вместе на Травологии. Это длилось недолго, но по моим воспоминаниям он всегда был молчуном. И у меня никак не укладывалось в голове, что он может так подставить Хагрида, которого все же отстранили от уроков. Внезапно он встал, отчего я нахмурилась. Друзья о чем-то болтали на втором плане, а Саймон, которого я опять вытащила на холод, безмятежно притворялся мертвым у меня в капюшоне кофты. Парнишка бросил на стол несколько монет и пошел куда-то в сторону лестницы, которая вела на второй этаж. Я не знала, что там находится, но он зачем-то поднялся туда, предварительно осмотревшись. — Хей, Гарри, а что на втором этаже? — я тихо наклонилась к брату, который сначала нахмурился, а потом пожал плечами. Я вернулась в исходное положение, удрученно вздохнув. С одной стороны чертово любопытство съедало изнутри, но с другой стороны мозг подкидывал мне картинки прошлых моих «любопытных» вылазок. Поэтому я маялась между двух огней. И может бы даже осталась на месте, если бы не бурчание Сэма, который оказался как всегда вовремя. — Номера, — тихо хмыкнул он, а я озадаченно наклонила голову, пытаясь посмотреть на него. — Пф, номера гостиничные там, Ди. Не тормози! — Так ты жив?! Я уверена, что он возвел свои сонные очи к потолку. Он всегда так делал, когда я пыталась над ним пошутить. — Не дождешься, я тебя переживу, — фыркает он. Я сдержала смешок, нетерпеливо постучав по столу ногтем. — Ты не пойдешь? Я нервно сглотнула, кивая на непонятный вопрос подруги. Кажется, она спросила в порядке ли я. Да, все нормас, я просто пытаюсь не влипнуть в очередную проблему. — А надо? — тихо спрашиваю я, при этом ловя на себе быстрый взгляд Гарри. Неужели, услышал? — Ты не хочешь? — следует подталкивающий вопрос. Говорит он тише, за что я ему очень благодарна. — Мы можем просто проверить и вернуться назад. Никто не заметит. Все равно медлю. Сжимаю губы, смотря на друзей по очереди. Обсуждают рождественские каникулы: Дафна вспоминает, как мы чуть не подожгли кухню у Сириуса, когда пытались себя занять чем-нибудь. Ух и крику было (особенно от Кикимора с остальными домовиками). Малфой опять затрагивает тему тех заданий, которые мы не смогли выполнить у него в мэноре. Рассказывает веселые истории, которые приключились с остальными ребятам, пока те ходили по дому. Гарри же слушает их, вставляя свое слово и иногда (да что же такое!) поглядывает на тихую меня. Отвожу взгляд, чтобы тут же прошептать сквозь зубы: — А ты разве не должен меня отговаривать от этого? — Пф, мне самому интересно, — сознается змей, чуть подрагивая хвостом, конец которого проходится по моей щеке. — Да и еще кое-что нужно проверить… — Что именно? — бурчу я, мысленно уже придумывая отговорку для друзей. Надеюсь, брат меня отпустят одну в туалет, потому что, судя по его взгляду, он явно что-то замышляет. Змей вздыхает. — Видела Фаджа, который зашел сразу же за ним? Тебе не кажется странным появления Министра магии в этой дыре? — У него каникулы? — глупо предположила я, совсем не заморачиваясь по этому поводу. На Министра было все равно, нужно было просто проверить Джека и поговорить с ним по возможности. — Очень надеюсь на это… — шипит друг, а я резко встаю. Пытаюсь привести мысли в порядок, по очереди смотря на друзей. Кротко улыбаюсь, чем вызываю непонимание с их стороны. — Я в туалет, — глупее оправдания я не придумывала, но делать нечего. Нужно поторопиться. Малфой фыркает, ставя кружку на стол. — Уже? Быстро ты, — усмехается он, а я еле сдерживаюсь, чтобы не показать ему неприличный жест. Не поймет, аристократ. Быстро пройдя сквозь толпу смеющихся старшеклассников, я ловко проскочила под летающим подносом и поднялась наверх, пытаясь привлечь как можно меньше внимание. Пришлось даже накинуть капюшон на голову чтобы не палиться моей приметной шевелюрой. Второй этаж встретил мрачным освещением, от которого пришлось прищуриться, чтобы понять, куда ступать. Длинный коридор вел вглубь, а двери по бокам давали понять, что Сэм была прав. Нужного объекта не было видно, отчего я чертыхнулась, но продолжила путь дальше, прислушиваясь к каждой двери. Из каких-то доносился громкий храп, а в других были слышны разговоры и иногда веселый хохот. Я даже чуть не спалилась, когда какой-то постоялец вышел в коридор, неровной походкой отправляясь на выход. — У-у-у, у кого-то до сих пор праздники. — Тянет рептилия, скидывая с моей головы капюшон и показывается миру. Слышится глухой удар, кажется, мужик не досчитал ступенек, полетев на последних на пол. — Видимо, он будет в шоке. Вот обрадуется, когда придет в себя. — Сэм, не болтай. Лучше подскажи, куда направился Патерсон, — хмурюсь я, прислушиваясь к очередной двери. Тишина. Вздыхаю и иду дальше. — Иди дальше, в конце будет туалет. Думаю, он там, — подсказывает он, а я вздыхаю, чуть ускоряясь. И начинаю думать о том, что буду говорить ему. Нет, ну правда, что говорить-то? «Привет, Джек, я тут пришла с тобой поболтать о Хагриде. Давай договоримся, а?» Или: «Ты чертов засранец, который подставил Хагрида! Тебе делать нечего?!» Морщусь, понимая, что последнее звучит слишком нагло. Думаю, что лучше начать издалека. Что-то вроде: «Привет, Патерсон. Знаешь, у меня тут к тебе назрел вопрос. Может поговорим?» Ну хотя бы это! — Стой, Ди! — Саймон несильно задевает меня хвостом по носу и указывает на дверь, которая была неплотно закрыта. И за ней раздавались голоса, которые принадлежали… Макгонагалл? А она что тут забыла? — Подойди к той двери. — Зачем? — я беспомощно посмотрела на конец коридора, где предположительно находился туалет. — Сэм, мы пришли сюда за Джеком, а не подслушивать разговоры учителей! — Не учителей, а Министра. Большая разница, — поправляет он меня, а я только устало скрипу зубами. — Ну что тебе стоит просто подойти? Может там что-то важное, например, назревает война, а мы и не знаем? — Я предпочту узнать со всеми. — Фальшиво растягиваю я губы в улыбке и иду дальше. — Помнишь, чем заканчивались все наши выходки? — Мы узнали, что Квиррелл держит у себя на башке Волан-де-Морта? Или то, что Снейп чертовски хороший легилимент? — он явно пытался меня вывести из себя или признать то, что в этом нет ничего плохого. — Все, что мы подслушивали, было нам полезно, Ди. Ты ведь понимаешь это. Так давай послушаем еще раз, и если там ничего не окажется, то мы просто забудем об этом. — Я все равно не понимаю, зачем тебе это, — тут же предупредила его я, ближе подходя к приоткрытой двери. Наклонилась чуть вперед, пытаясь дышать как можно тише, и пыталась понять суть разговора, в котором участвовали не только Фадж с деканом Гриффиндора, но и Розмерта, голос которой был слышан даже очень хорошо. — Но куда смотрели вы и ваше Министерство, мистер Фадж?! — хозяйка паба повышает голос, но тут же замолкает, наверно, понимая, что это лишнее. — Авдеев в Хогсмиде? Вы серьезно? — Да, — голос министра слышится глухо, но я все же слышу его. — Мы опять его упустили. Потеряли его следы в Запретном лесу. По его голосу понятно, что он и сам возмущен, но не до такой степени, как женщина. Я хмурюсь, потому что вспоминаю этого Авдеева. Первый сбежавший из Азкабана, которого ищет Сириус. Тот мужчина с черными глазами, который смотрел на меня с поверхности Ежедневного пророка. Слышится какое-то копошение, а я замираю, мысленно надеясь, что говорящие не заметят маленькую щель, через которую доносятся их голоса. Сэм на шее ерзает, но молчит, точно так же прислушиваясь. Говорит кто-то еще, но его вопроса почти не слышно, наверно, потому что стоит он дальше и голос не повышает. — Никто не знает, профессор Макгонагалл, но можно предположить, что он пришел за мистером Поттером. — Я замираю, крепко прижав руку к губам, чтобы, черт вас дери, не дышать так громко! — И… — Что «И»? Мистер Фадж, не пугайте меня так! — задается Розмерта, а Саймон начинает как-то странно тарахтеть, словно рыча на что-то. — Он… хочет отомстить, как когда-то сделал это в восемьдесят первом году, когда убил мистера Петтигрю. — Что?— тихо прошептала я, тут же переводя взгляд на пол. — Что? — в унисон спросили женщины, а потом продолжила Розмерта: — Что вы имеете ввиду, мистер Фадж? Восемьдесят первый год? Мужчина долго молчит, а я нервно сглатываю. В комнате становится тихо, отчего мне начинает казаться, что там никого нет и весь прошедший разговор — вымысел. Но спустя несколько минут он продолжает, добивая меня окончательно. — По-правде говоря, это должно остаться между нами, — даже тут я чувствую его напряжение, которое отражается в голосе неприятными заминками. — Но это не первый побег мистера Александра Авдеева. До этого был еще один в семьдесят пятом году. Тогда ему помог сбежать его дальний друг, который сел вместо него, перед этим приняв Оборотное зелье. Максимилиан не стал распространять эту новость среди народа, потому что не хотел еще большего хаоса. Да и в конце он был задержан в… — Что ты тут делаешь, Поттер? — я настолько была сосредоточена, что совсем забыла про этого придурка. Зашипев на Патерсона, я замерла, прислушиваясь к тишине, которая раздавалась за дверью. Но свирепый шепот Сэма дал мне окончательно понять, что я имею всего несколько секунд на побег до того, как меня раскроют. Стремительные шаги стали тому подтверждением. Схватив ничего не понимающего парнишку за руку, я со скоростью пули влетела в открытую дверь туалета, которую так заботливо забыл закрыть Патерсон. Пихнув его в проем, я, как можно быстрее и тише, закрыла дверь и замерла, прислушиваясь к звукам снаружи. Сердце бешено колотилось, а я уставилась в черное пятно на двери, мысленно моля всех богов о помощи. —Пожалуйста, убей этого парня, — прохрипел Сэм, который был очень недоволен вмешательством парнишки. — Я унесу твой секрет в могилу. Обещаю. Шмыгаю носом и тяжело выдыхаю. Стараюсь успокоиться, до боли сжимая кулаки и впиваясь ногтями в кожу. Сил больше нет, поэтому ноги не выдерживают, и я сползаю вниз, не обращая внимание на парня. — Ты что творишь, сумасшедшая?! — а он, кажется, не хочет оставаться в стороне. Так, ясно, кажется, без крика не обойдемся. — Зачем ты меня потянула, дура?! — Заткнись, — выдохнула я, поднимая взгляд на пуффендуйца. В помещении плохое освещение, поэтому я не могу нормально видеть его лицо. Только некоторые черты, одной из которых является высокий лоб и взлохмаченные волосы. — Не нужно так кричать. — Поттер, ты меня не поняла? — он наклоняется вперед, и я могу различить его глаза, цвет которых все равно остается для меня темным. — Какого хрена? —А мальчик не из робкого десятка, — подначивает его рептилия, уже не понижая шипения. И вроде бы паренек должен услышать его, но он либо не обращает внимание, либо точно глухой дурак. Не ответив на его последнюю реплику, я медленно встала и отряхнулась. Ноги еще тряслись, и сердце колотилось, но я решительно уставилась на Патерсона. Ростом он был чуть выше, но не настолько, чтобы я задирала голову. Сглотнув и вспомнив все слова, которые я желала ему сказать, я выдохнула. Кажется, все идет НЕ по плану. Класс. — Зачем ты подставил Хагрида? — тут же перешла я к делу, послав к черту все приготовленные фразы. Нет, он пока не моего заслуживал дружелюбного тона. — Зачем разыгрываешь из себя жертву? — Разыгрываю? — парень кривится, отходя от меня на шаг. Я выдыхаю, но тут же хмурюсь, пытаясь выглядеть серьезно. — Ты серьезно думаешь, что все это — фарс? Черт, Поттер, этот чертов гиппогриф меня чуть руки не лишил! Скажи спасибо, что его тут же не усыпили, а странного лесничего не выперли из Хогвартса! — А ты не думал о том, что ты сам виноват в этом? — задала я интересный вопрос, тем самым останавливая его словарный понос. Парень хмурится, а я начинаю наступать уже на него. — О чем ты думал, когда подходил к дикому зверю? Что он обрадуется твоей компании? Или возомнил себя крутым и решил выпендрится перед другими, мол: «Посмотрите на меня, какой я храбрый»? О чем? Парень усмехается, нервно оборачиваясь назад, а потом проводит рукой по волосам. Видно, что ему очертенел этот разговор, но и сдаваться ему не хотелось. — Во-первых, ты не черта не знаешь, что там произошло на самом деле, а если и знаешь, то только со слов своего паршивого братца, которому только бы зазвездиться где-нибудь! — я уже хочу что-то сказать в ответ, потому что Гарри вообще не имеет к этому разговору никакого отношения, но парень, видя, что его хотят перебить, тут же закрывает мне рот рукой. Я чуть не задыхаюсь от такой наглости! — И, во-вторых, когда тебе стала не все равно на других, Поттер?! Когда тебе стало хоть какое дело до какого-то лесничего?! —Ди, хочешь я укушу его? Я только отрицательно качаю головой, надеясь, что змей поймет мой ответ, а потом резко откидываю руку Джека, перед этим хорошенького его царапнув ногтем. Пусть помучается немного. Сузив глаза, я сглатываю, а потом начинаю говорить тихим голосом. Знаете, как Снейп, когда его в конец все достало? Вот примерно так. Надо же начать практиковать его где-нибудь, а тут такая мишень. — Во-первых, Патерсон, — выделяю я его фамилию, давая понять, что он нисколько меня не напугал. — Не смей приписывать сюда моего брата. Он вообще не имеет к этому никакого отношения. Во-вторых, мне не плевать на друзей, а Хагрид является одним из них. И я не хочу видеть как он страдает из-за какого-то засранца вроде тебя! Парень держится несколько секунд, а потом в помещении раздается громкий хохот. Я щурюсь, мысленно беспокоясь об его психическом здоровье, но это беспокойство тут же вылетает из головы, когда Патерсон запрокидывает голову назад, истерично смеясь. — Друзья у тебя? У вас? — его темные глаза встречаются с моими, а он еле сдерживается, чтобы не рассмеяться снова. Я только нервно прикусываю губу. — Мерлин и Моргана, дружба и Слизерин?! Две несовместимые вещи! — Так, пошли стереотипчики, Ди. Его можно больше не слушать, — предупреждает меня змей, но я только трясу головой, наверно, со стороны выглядя глупо. Руки так и чешутся засадить ему куда-нибудь, но по сравнению со мной, он был слишком крупным. Кто знает, что у него на уме, и я не успею добежать до выхода из паба? Хотя, если подумать, то снаружи до сих пор должен быть брат и друзья, которые могут помочь. Если, конечно, брат меня самолично не прибьет за это. — Не поверишь, но да, — хмыкаю, понимая, что разговор нужно заканчивать, потому что находиться с этим парнем в одном помещении становится невыносимо. Нетерпеливо провожу рукой по волосам. — Джек, сейчас не это главное. Просто подумай о том, что ты натворил. Ты даже не принял извинений, притворяясь визгливой девчонкой, которой сломали ее наманикюренный ноготок! А твои родители без разбирательств подали на него, не обращая внимания на показания других учеников. Ты думаешь, это справедливо?! Знаешь, мне как человеку, которому пришлось много раз испытать на себе всю несправедливость мира, очень страшно за такого наивного, как Хагрид. Ты и представить себе не можешь, каково это… — Ди, это лишнее. Ты же понимаешь, чем это может обернуться… — пытается остановить меня змей, и я бы готова подчиниться ему, но в данный момент я не смогла остановиться. Было такое чувство, если я остановлюсь, то мы оба упадем в пучину прежнего непонимания, и все повторится снова. Мысленно я понимала, что я на самом деле не хотела всех этих разборок, потому что это было несвойственно мне. И как бы я не выглядела со стороны храбро, внутри все тряслось от одной мысли, что придется снова все разрушать и перестраивать. Протягиваю ему руку, тяжело дыша через нос. — Просто попробуй понять и осмыслить все, — безнадежно прошептала я. — Джек… — Не лезь в это дело, Поттер, — жестко обрывает он меня. Я с сожалением опускаю руку, незаметно сглатывая, когда он снова приближается ко мне. — Это вас не касается. Это никого вообще не касается, кроме меня и м-моих родителей. Поняла? Он точно пуффендуец? — можно прочесть в моих глазах вопрос, но спустя мгновение я безнадежно опускаю голову, перед этим поймав его злой взгляд. Кажется, это тупик. Его не переубедить, если, конечно, не запытать до смерти, а этого я делать не буду. — И в следующий раз, будь так любезна, не смей ко мне даже подходить, героиня, — плюет он, резко отстраняясь, — удача не всегда будет на твоей стороне. И вышел из помещения, заставляя меня резко ударить ладонью по стене. Колючая боль проходится по руке, а я, досадно прикрыв глаза, прислушивалась к звуку падающих капель из раковин. Раз, два, три. Не всегда все идет, как ты хочешь этого, не правда ли? Признавать поражение всегда тяжелее, проще просто умереть, чтобы не видеть всего этого. А ведь это было простое любопытство. Как там говорят: «Любопытство сгубило кошку?» В моем случае, это идеально подходит. — Глупее ситуации не придумаешь… — тихо шипит друг, но я уже не обращаю внимание, больше думая о другом.

***

Он признавал, что это место было прекрасным. Широкие поля, усыпанные множеством разных цветов и трав, которые имели невероятный запах. Небо над головой было голубое-голубое, отчего в глазах начинало темнеть, но он терпел. Терпел эту красоту и идеальность. Втянув в себя приятный воздух, он продолжил свой путь, мысленно отмечая, что здесь не слышно пения птиц. Также в этом месте не было животных или насекомых, но длинноволосого это не волновало. Ему нужен был только один человек, который точно мог быть здесь. Она всегда была здесь, когда сильно грустила или злилась. Пройдя ещё кое-какие расстояние, молодой мужчина остановился перед скамьей. Она почти слилась с природой, обрастая мхом по бокам, но все равно еще имела хороший вид. Присев на неё, гость выдохнул и прикрыл глаза от усталости. Его тонкие черты лица расслабились, а лицо посерело. Чёрный балахон висел на нем мешком, а когда он сел, то и вовсе выглядел ещё глупее. Но Саймону было все равно. Он слишком давно не был человеком, который имеет ноги, руки и одно долговязое тело, которое с непривычки казалось слишком большим. Слишком чужим, но столь желанным. И хоть где-то в глубине души он понимал, что его настоящие тело давно сгнило под слоем земли, ему отчаянно не хотелось думать о том, что этот момент недолговечен. Эти мысли убивали его стремление к своей цели вернуть себе то, что отняла у него Криста много лет назад. За его глупую любовь к ней. — Не правда ли, Лилс, как иногда жизнь бывает несправедлива? — тянет он, чувствуя на себе её взгляд. Медленно приоткрывает глаза и смотрит на неё, гипнотизируя своими вертикальными зрачками. Женщина щурится, но от дерева не отходит. Зелёный взгляд прожигает спину мужчины, который только хмыкает и хлопает на место рядом с собой. — Присядь, в ногах правды нет, — упрекает он её, на что рыжая хмурится, но все же выполняет просьбу давнего друга. — И зачем же ты позвала меня сюда? Ты ведь знаешь, что с каждым разом находится тут очень тяжело. Они ведь могут и не отпустить меня… — Ты заслуживаешь этого! — Резкий поворот головы, отчего рыжие локоны взметнулись вверх, а их обладательница скрипнула зубами. Миндальные глаза смотрят на ровный профиль гостя со злостью, которую сдерживать с каждым разом все тяжелей и тяжелей. — Зачем ты заставил Диану подслушать министра? Она не должна была узнать об отце так рано! Теперь она думает, что он будет пытается убить Гарри, хотя он просто приглядывает за ними по моей просьбе! Только и всего! Гость усмехается, но голову не поворачивает. Он знал, что она затронет эту тему. Знал, что она будет на грани истерики, после которой она точно перестанет ему доверять, но он все равно пошел против нее. Пошел против ее дотошного плана, в котором она до последнего откладывает главный разговор между ней и ее детьми. Спросите почему? Потому что он устал бездействовать, наблюдая за тем, как мучается Ди в агонии собственных кошмаров. Надоело видеть отчаянный взгляд Гарри, когда он в очередной раз слышит о сестре и пытается понять чувства, которые испытывает к ней. Очертенело наблюдать за этими двумя, когда они пытаются понять свое предназначение в этом мире: магический герой, который никогда не признает себя таковым и провидица, которая боится собственных видений. И каким бы он не был эгоистом, которому нужно было только одно, он не хотел видеть этих детей страдающими по вине их собственной матери. — Чем раньше они узнают, тем лучше будет для них, — выносит он вердикт, наблюдая за тем, как ветер гуляет в полях, вороша разноцветные цветы. — Лили, молча, ты никогда не сможешь понять своих детей. Ты хочешь помочь им, и я тебя понимаю, но твоя помощь бесполезна. Выдыхает, а потом переводит взгляд на свою бывшую хозяйку, с которой его связывала особая связь, сотканная из настоящей преданности и понимания. Именно с ней он понял, что в его положении есть свои плюсы, которые не видны. Быть рептилией проще — они не знаю, что такое чувства, от которых иногда хочется просто умереть. Они холоднокровны и равнодушны — черты, которыми его обделила природа. И живя этой жизнью, он понял, что если бы он был таким же, то он бы никогда не попал в эту ловушку. Ловушку, под названием «любовь». — Я знаю, но я ничего не могу с этим поделать! — бывшая Эванс трясет головой, закрывая лицо руками. Хочется плакать, но она давно уже лишена этой возможности. В этом месте нет понятия «жизни». Все в этом месте мертво. И она тоже. — Мне так не хочется, чтобы они взрослели так быстро и видели смерти любимых людей. Я просто хочу, чтобы они побыли в неведенье еще немного. Как дети, главная проблема которых — школа и непонимание взрослых на их проблемы. Неужели, это так трудно.? — Ты уже сама знаешь ответ на этот вопрос, — качает он головой, прекрасно понимая ее. Прикрывает глаза и тяжело выдыхает. — Они слишком важны для этой истории…