— Что-то изменилось.
— Стало лучше или хуже?
— Если что-то изменилось, это уже хорошо.
Когда она проснулась, все окружающее её пространство казалось наиграно спокойным. Такую атмосферу Диана чувствовала только при встречах с матерью.
— Что было после, мисс Поттер? — ласково спросил директор, мягко смотря на бледную рыжую девушку, которая после пробуждения казалась очень потерянной. Рыжие волосы лежали на плечах и ключицах, скрывая длинную царапину, оставленную профессором Люпином.
Рана до сих пор кровоточила, хотя с той ночи прошло порядком несколько часов.
Альбус горько покачал головой. Он не ожидал, что все до этого дойдёт. Что в конце всей этой истории главный преступник уйдёт, а дети окажутся в опасности, наедине с оборотнем. И то, что профессор Люпин окажется именно там в самое неподходящее время…
Сердце старика сжалось. Диана, сидящая перед ним на кровати Лазарета, медленно покачала головой, осознавая все происходящее. Стоящий поодаль Снейп только сжимал губы, мысленно проклиная чертового Люпина. Он же предупреждал директора, что он опасен для этой работы! Предупреждал! И что теперь? Что они имеют? Сбежавшего Петтигрю, троих напуганных детей и одного пострадавшего по вине оборотня!
Мужчина с силой сжал челюсти, еле сдерживая себя от желания закричать.
— После… после пришёл профессор Люпин, — тихо прошептала Поттер, все ещё находящаяся между двумя промежутками времени. Там, где её видение начало сбываться и здесь, где все уже закончилось. Казалось, что над ней смеются — она не могла прийти в себя окончательно, не воспринимая данную реальность. — И я поняла, что все закончиться плохо, ведь он… он оборотень, а в ту ночь должно было быть полнолуние.
— Если вы знали, то зачем пошли в Запретный лес? — не выдержал профессор Зелий, прищурившись.
— Откуда я знала, что он последует за нами?! — чуть ли не воскликнула девушка, с силой стягивая простыни на кровати. Всё её руки были в царапинах и синяках, которые ужасно болели. — Я и подумать не могла, что он придёт. Зачем ему быть там?
Девушка расслабила руку и провела ею по лицу, дотрагиваясь до высохшей корки крови. Ран и царапин было много, поэтому шевелиться сил просто напросто не было. Да и не хотелось. Хотелось просто послать все и закрыть глаза если можно, то навсегда. Но единственная мысль, которая пугала её и держала в сознание одновременно — это Гарри. Когда она очнулась, то не обнаружила никого из ребят. Ни гриффиндорцев, ни брата, только она одна в Лазарете. Опять.
Последнее, что помнила девушка — это их бег от профессора, который, как и говорил Саймон, был оборотнем. Она помнила, как, невесть откуда взявшийся волк пытался поймать удирающего Петтигрю, в то время как они наблюдали за ужасной трансформацией Римуса. Как профессор скрючивался, подавляя в себе желания кричать, но отчетливый хруст костей не давал ему молчать. И он просто тяжело дышал, через раз, словно его лишили всего кислорода разом.
А они смотрели, смотрели, смотрели. А ещё она боялась, испытывая ностальгические воспоминания из ведений.
— Мы пытались убежать, — хрипит она дальше, заламывая пальцы. — Когда началась трансформация, а Петтигрю сбежал. Гарри пытался за ним угнаться… а еще волк, — неприятная пауза. — Там был волк. Он тоже пытался его поймать…
— Волк? — хмурится Снейп. Директор терпеливо ждет продолжения.
— Да, я не знаю, откуда он появился, но, — сглатывает. Проводит пальцами по грязным волосам, мелко дрожа. Хочется забыть и уснуть. И не просыпаться. — Он, словно пытался помочь.
В горле пустыня. Она скребется, сдавливая горло. Рука тянется за стаканом на тумбочке рядом, но в конце пальцы ослушиваются и не удерживают сосуд. Звон стекла режет по слуху, чуть отрезвляя. В горле до сих пор удушающая пустыня.
Мгновение, и перед носом появляется стакан с желанной водой. Сухие губы жадно впиваются в край, поспешно глотая. Вдох-выдох. Становится чуть лучше. Пальцы сжимают стекло, не спеша его ставить обратно. Зеленые глаза смутно смотрят вперед.
— А дальше… дальше я не знаю, — перед глазами проносятся размытые, темные виды Запретного леса, внезапные, но большие корни деревьев и ярко выделяющие пятна ребят, которые бегут впереди нее. Она спотыкается, больно выдергивая ноги из ловушек корней, и шипит. Тихо, и так по-змеиному. Саймон бы точно гордился ею. — Мы просто пытались убежать и…
Дыхание спирает. Что-то колко бьется в голове, заставляя нахмуриться. Перед глазами предстает черная пелена, которая медленно начинает рассеиваться, приобретая очертания вышек деревьев и незаметного отсюда темного ночного неба. Приходит осознания, что она лежит и то, что звезд в эту ночь на небе нет. Последняя мысль слабым туманом проходится по ее сознанию, тут же растворяясь где-то под коркой, и она пытается встать. А еще понять, почему она лежит.
Осознание приходит быстро, когда левая нога отдается острой болью где-то под коленной чашечкой. Она не могла ею двигать, что может быть лучше?!
— Что обычно делают в ситуации, когда за тобой гонится оборотень, а ты подвернула ногу где-то в чаще? — хаотично думала она, проклиная за свою неосторожность. Бегать-то научилась, а вот группироваться нет. — Что делать? Прятаться? Не вариант.
Смотрит назад, отмечая, что упала она с небольшого обрыва, которых здесь пруд пруди. Приходит хаотичная мысль о палочки, которая тут же появляется в ее руках. Пальцы подрагивают, но она сжимает ее крепче, пытаясь вспоминать хоть какое-то заклинание. Хотя, оно здесь не поможет. Сейчас ей нужно уменьшить боль, а для этого нужно утянуть ногу чем-то, но чем?
Рука с опозданием дотрагивается до слабого галстука, который она забыла снять сегодня. Хотя галстук — громко сказано, она никогда не могла его нормально завязать без Дафны, поэтому иногда носила его просто так, чуть затягивая. Выглядело, по словам подруги, не очень, но ей даже нравилось. Сейчас он был как никогда полезен.
Пальцы быстро стягивает ткань, а предчувствие орёт об затаившийся опасности. Проходит несколько секунд, пока она возится с самодельной повязкой и пытается не заплакать от острой боли. А еще думает, как ей придется вставать.
— Боже, боже, боже, — шепчет она, а потом замолкает, прислушиваясь. Дышит быстро, пытаясь не задохнуться. Боль лавой распространяется по телу, пальцы с силой впиваются в землю, когда она пытается встать хотя бы на здоровую ногу. — Черт…
Нога почти не разгибается. Поттер шипит сквозь зубы, глотая слезы, которые незаметным градом начинают скатываться по круглым щекам. Еще секунда, думает она, тяжело вздыхая и выдыхая. Напрягается сильнее, цепляясь за корни на земляной стене, за которую она успела спрятаться. Галстук летит к чертям собачьим, а Поттер с грустной иронией вспоминает свои слова о безопасности себя любимой. Ну как, позвольте вас спросить, она докатилась до этого? Ставила себе цель — не высовываться, и что теперь? Она по задумке судьбы сдохнет или от боли, или от ее ночного кошмара!
— Мое осознание всегда приходит ко мне с опозданием, — цитирует она слова Саймона, который всегда видел ее в моменты того самого «осознания».
Шевелит пальцами на поврежденной ноге и понимает, что дело — дрянь. Сбежать не удастся — она просто напросто не сможет встать! Поэтому сжимает палочку чуть крепче, мысленно вспоминая все боевые заклинания, которым она научилась за все эти три года и ждет, замерев. Она помнит по конспектам, которые они писали Снейпу, что нюх у оборотней замечательный, а на кровь — тем более. Она даже не успела добежать до края леса, поэтому она почему-то уверена в том, что профессор бродит где-то рядом.
— Смерть близко, Ди, — думает она, пытаясь дышать как можно тише. Где-то сбоку слышится хруст сломанных веточек на земле. — Реальность отличается от иллюзии, а ожидание медленно убивает.
Ожидание, казалось бы неизбежного, убивало; нога от легкого шевеления дико болела. Сердце в грудной клетке колотилось, словно напуганная птица в клетке, а правая рука с силой сжимала черную палочку. Рваный выдох, когда слышит тихое рычание почти рядом, где-то вверху. Согнутая здоровая нога напрягается, готовая к запланированному бегу, но ей мешает выпрямившая левая, которая только от одного сжатия мышц отдается колючей болью по всему телу. Если придется бежать, то долго она не продержится. Самое большое — несколько метров и то, с натяжкой. Он поймает ее.
Остается только защищаться.
Судорожный вздох. В голове, подобно рою пчел, лихорадочно проносятся произношения всех известных ей заклинаний. На языке вертится несколько недавних, которые они изучали на уроках Заклинания. Девушка прикусывает губу, до мелочей вспоминания взмахи и рисование всех элементов. Губы тихо шепчут, руки судорожно дрожат.
На мгновение становится тихо, отчего Диана даже замирает. Медленно поднимает голову и еле сдерживает рвущийся крик, когда видит торчащую морду с текущей по клыкам слюной. Несколько протяжных капель попадает ей на лицо, отчего она противно кривится, плотно сжимая рот.
— Нужно сначала откинуть его, — едва дыша, думает она, медленно поднимая руку вверх. Без резких движений. — Откинуть, а потом попытаться связать. Да, именно так, Ди. Ты сможешь…
Опять напрягает здоровую ногу, а потом в какой-то момент (когда оборотень поворачивается) подскакивает на нее и резко произносит:
— Эверте Статум! — четко произносит она, круговым движением встряхивая палочку, из которой вырывается луч чуть золотистого цвета.
Животное отбрасывает чуть назад, но он успевает устоять, стойко перенося сдвиг назад. Рык становится громче, пока девушка вглядывается в глубь мрака, где секунду назад был оборотень. Ей нужно видеть его, чтобы не промахнуться.
Напрягает зрение, при этом пытаясь не наступать на левую ногу. Секунда, хриплый рык, больше похожий на бурчание и следующий за ним прыжок. Девушка только и успевает выкрикнуть какое-то заклинание, которое обрывается на середине, потому что она по инерции опирается на больную ногу. В следующую миллисекунду ее просто тащат по земле вниз спиной. Когтистые лапы впиваются в плечи, раздирая кожу. Палочка теряется где-то сбоку.
— Где-то я уже это видела, — истерично думает она, отталкивая морду профессора. Пытается делать это более аккуратно, потому что в этот раз у нее в руках ничего нет. Кажется, именно в тот самый момент она и обдирает пальцы.
Оборотень рычит, скалится, пытаясь сомкнуть пасть на ее шее. Выбивает из легких воздух, нажимая на грудную клетку; Поттер кое-как умудряется отпихнуть животное ногой.
Неудачно. Острые когти проходятся по ключице, когда она сталкивает его с себя.
— Черт! — скулит она, хватаясь за оцарапанное место. Больно, очень больно. Пальцы, дрожа, пытаются закрыть рану.
Профессор облизывается, Диане кажется, что голова начинает идти кругом. Из-за дикого страха, от которого у нее тряслось тело, она фактически не чувствовала ужасной боли в колене. Даже свежая рана ушла на второй план, когда оборотень попытался напасть снова.
И знаете, если бы это случилось повторно, Поттер уверена, она бы уже точно не смогла отбиться.
Сил просто напросто уже не было. Тяжесть медленно начинала сковывать нижнюю часть тела, заставляя девушку судорожно втягивать воздух в легкие. Медленный вдох и судорожный выдох.
— Неужели… — шепчет она сухими губами. Время идет на секунды, когда она опять видит сверкающие когти у себя перед глазами. — Вот так просто… все сбудется?
Резкие движения где-то рядом. Где-то на отголоске разума костлявая старуха шипит, плюются ядом, стягивая проклятые нити Судьбы. В блеклой зелени глаз отражается внезапный луч, который освещает окружающий лес.
— Баубиллиус! — Диана через силу растягивает губы в улыбке. Он вернулся за ней. Брат не бросил ее.
…Она пытается дышать медленней. По щекам начинают течь горячие слезы, а правая рука судорожно пытается сдержать рвущийся крик. Картинки перед глазами быстро меняются: брат тревожно смотрит на ее лицо, быстро ощупывая волосы, шею, плечи. Спускается по рукам, а когда доходит до колена, тихо ругается. Дальше все происходит в мгновение ока, девушка даже не может понять, когда брат опять посылает какое-то заклинание, а потом подхватывает ее на руки. Ей хочется возразить, но режущая боль в ноге не дает ей этого сделать, заставляя прижаться к брату ближе.
Поттер напрягается. Поднимает взгляд сначала на ожидающего директора, а потом на хмурого декана. Заветный вопрос хочет сорваться с губ, потому что дальше она не могла вспомнить ничего. Они просто бегут, а потом наступает тьма, окутывая ее воспоминания непроходимой мглой. Она силится снова, но в ответ получает только непроходимую стену. Словно ее посадили перед большим выключенным телевизором.
— Диана.? — на издыхании произносит старик, наклоняясь к непонимающей рыжей.
— Где Гарри? — сейчас она похожа на потерянного ребенка, который желал найти своего родителя. Апатическая пустота в зеленых глазах сменилась возрастающим пониманием всего происходящего. Что-то определенно мешает ей увидеть продолжение. — Я не могу вспомнить, что было дальше, директор…
— Тише, тише, Диана, — успокаивает ее Дамблдор, мягко постукивая по руке. — Что касается вашего побега от профессора Люпина, то вас успели спасти. Повезло, что Сириус со своими коллегами в тот самый момент дежурили рядом. Они услышали ваши крики и спасли вас.
Старик вздыхает. Поттер напрягается, потому что пока не получила точный ответ на свой вопрос.
— Ваши друзья с Гриффиндора, мисс Грейнджер и мистер Уизли, тоже успели спастись. Они-то нас к вам и привели, — тихо приподнимает уголки губ директор, но девушка ведет в его глазах какую-то жалость или даже мольбу. Словно он просит ее не спрашивать дальше.
От этих мыслей в горле поднимается ком. Она снова и снова прокручивает в голове последние воспоминания, отчаянно цепляясь за обрывки, мелочи, которые могли бы указывать на предполагаемое развитие истории.
Она качает головой, глазами моля о правде. Седовласый тихо качает головой, медленно поворачиваясь к декану Слизерина. Один кивок, Снейп громко выдыхает, словно все это время не дышал. В эту самую секунду Диану пронзает боль в области виска, а перед глазами проносится Гарри с ней на руках. Она опять в лесу; они снова бегут. Она пытается никак не мешать брату при беге, крепко сжимая свою палочку, которую она все же смогла ухватить в конце. Она судорожно втягивает воздух, на последнем вздохе выкрикивая, а иногда шепча все заклинания, которые хотя бы как-то затормозили оборотня. Воздух рассекают разные полосы заклинаний, смешиваясь воедино и превращаясь в один световой цвет. Она сжимает зубы, чтобы не закричать от боли, которую Гарри причинял ей при беге.
Однажды она просто пропускает тот самый момент, когда теряет из виду профессора. Через время она жалеет об этом, потому что он появляется внезапно из темноты и ускоряется. От испуга она посылает какие-то заклинания, которые не может даже вспомнить сейчас, пытаясь только прикрыть спину брата.
Поворот. Прыжок. Тяжёлые дыхание Гарри, в плечи которого она вжимается сильней.
Прикрывает глаза на мгновение.
Полет в никуда. Они падают на землю, кувыркаясь несколько раз по земле. Рыжей просто хочется кричать от зверской боли не только в колене, но и во всем теле. Кажется она упала на что-то колючие; это ощущение очень схоже с видением. Брат, который упал рядом (чуть не на неё) резко встаёт и оглядывается по сторонам, направляя волшебную палочку вперёд.
— Ди, ты ка… — черноволосый просто не успевает договорить, как позади на него накидывается большая чёрная тень.
Последнее, что запоминает Диана — это неистовый крик брата, глухое рычание и громкие выкрики заклинаний. Именно тогда для неё мир прекращает существовать вновь.
— Что с ним? — спустя длительное время опять задается вопросом девушка. Красные от слез глаза затухают, превращаясь в темные демантоиды.
— Гарри в тяжёлом состоянии. Сейчас он находится в больнице Святого Мунго под наблюдением колдомедиков, — она с силой сжимает веки, отчего перед глазами начинают плыть яркие мухи. Директор смотрит на неё и только горько поджимает губы. — Есть большая вероятность, что-то он… — девичье сердце замирает, — может заразиться. Мне жаль, Диана.
Мне тоже, профессор, но этим «жаль» уже ничего не изменишь, — с сожалением думает она, смотря на свои оцарапанные руки.
Какого быть оборотнем? Какого это жить с мыслью о том, что в одно мгновение, из-за неосторожности или глупости, ты можешь разрушить свою жизнь? Что ты просто забудешь своих родных и близких в одну из ночей и погрязнешь в страданиях. Что будет теперь с Гарри, когда он поймёт? Примет или нет?
От незнания живот скрутило, а мысли хаотично перебегали из одного места в другое. Они сами виноваты в этом. Они сами решили пойти на эту авантюру. Винить в этом некого. А самое главное — это была именно её идея, как именно вытащить гиппогрифа. Она должна была понимать, что это небезопасно! Черт!
Поттер наклоняется чуть вперёд, совсем даже не чувствуя боли в колене. Да, теперь она не чувствует боли, а брат страдает там. Совсем один. Зачем она вообще придумала все это.? Ей стало до ужаса противно от самой себя. Противно до хруста костей; это чувство разрушающее и всеобъемлющее. Оно давит изнутри, создает стены и сжимает, а в ушах только и слышится: «Твоя вина, твоя вина»! Очень звонко и отчетливо, отчего руки сами тянутся к ушам.
Старик перехватывает тонкие кисти девушки, которая только качает головой. Хмурится, вглядываясь в лицо задыхающейся рыжей, по лице которой не прекращают течь слезы.
— Северус… — тихо зовет он мужчину, который тут же оказывается возле кровати, аккуратно поворачивая Диану за подбородок к себе. — Ты показал ей все воспоминание?
— Да, — сухо кивает черноволосый, не обращая внимание на директора. Откидывает прядь рыжих волос с вспотевшего лба Поттер и сильней сжимает губы. — И, кажется, зря. Я вам говорил, что это плохая идея. Придется опять их забрать, чтобы прекратить ее припадок.
Чуть приподнимает напряженное тело, чтобы достать стеклянную склянку с темно-красной жидкостью. Опрокидывает голову рыжей чуть назад, уже решая залить ей в рот зелья, как цепкая рука Поттер перехватывает его за руку.
В тот самый момент, когда на нее смотрели эти обеспокоенно-удивленные черные глаза, Диана поняла, что Судьба смеется над ней. Стебется. Опять. Гарри не мог стать оборотнем, а Снейп никогда бы не посмотрел на нее таким обеспокоенным взглядом. Поэтому она, дрожа, перехватывает сухую руку профессора. А еще улыбается еле, словно безумец на последней стадии жизни.
Всхлип портит всю данную картинку, но Поттер плевать. Она шепчет, не размыкая потрескавшиеся губы:
— Это неправда… ведь так? — мужчина снова хмурится, только в этот раз непонимающе. Аккуратно дотрагивается до вдруг похолодевшего лба девушки и замирает. Притягивает ее ближе, пытаясь услышать слабое дыхание. — Это не вы…и не я… Никто…
Темные демантоиды вспыхивают мимолетным зеленым огоньком. Слабая холодная рука соскальзывает с его сухой и теплой. Судьба тяжело вздыхает, давая Смерти поглотить и эту жизнь.
— Северус! — но декан только судорожно сжимает выпавшую девичью ладонь и думает, думает, думает.
Почему?
***
После обеспокоенных глаз декана, которые долго еще стояли у девушки перед глазами, она видела только темноту. Такую привычную, которая всегда окутывала ее перед встречей с мамой и которая не давала ей причины думать, что она и правда умерла в тот момент.
Но тело до сих пор тряслось от мысли, что конец был близок. Дышал прямо в затылок.
Прикрыв глаза ладонью, рыжая тяжело вздохнула и выдохнула. Нервная улыбка до сих пор украшала ее сухие губы. Она до сих пор не знал, почему решила, что этот мир был не ее. Это было просто отрицания собственного организма и мыслей. Она просто не смогла поверить в то, что… это произошло на самом деле. И это было очень странно для нее. Раньше она могла спутать свои видения с реальностью, а тут…
— Но тогда, что же случилось на самом деле? — тихо прошептала Поттер, не открывая глаз. Все равно ничего не видно.
Те воспоминания Снейпа были настолько реалистичными, что сейчас это вводило в ступор. Диана не могла понять, определить, что случилось. Была просто пустота, а еще воспоминания декана. Но ни то, и ни другое ее не успокаивало. Ей нужно поскорей прийти в себя, чтобы окончательно разобраться во всем.
В этот раз прекрасных видов на уходящие вдаль поля пришлось ждать дольше. И то, когда они начали медленно просвечиваться, подобно вечернему туману, девушка не могла уже сидеть на месте. Она надеялась, что мама может знать ответы на некоторые возникшие вопросы.
— Где же она.? — по привычке говорила она вслух, медленно осматривая красивые горы, деревья и поля, покрытые фиолетовыми цветами. Только сейчас она осознала, что в этот раз не было никаких звуков. Точнее она ничего не слышала.
Встав около необъятного дерева, очень напоминающего дуб, зеленоглазая замерла, прислушиваясь. Здесь непросто было красиво, а скорей спокойно. Шальной ветер гулял между кронами деревьев и стебельками цветов и трав, придавая этой природе хоть какую-то жизнь, а облака лениво плыли по небу, прикрывая слабое солнце. В одно время все тут дышало легкой жизнью, но с другой было что-то еще, тихое и незаметное. И чужое.
Она сжимает губы, медленно обводя взглядом все доступное пространство. Неожиданное чувство тоски и пустоты возникает в груди. Она делает шаг в сторону, а потом еще и еще. Ускоряется на бег, но тут же замирает, наконец замечая одиноко сидящую фигуру на заросшей скамейке.
— Мама… — срывается с губ. Она улыбается тихо-тихо. — Мамочка…
Но стоит ей сделать шаг в сторону Лили, как волна непонятного барьера тут же возникает перед ее носом. На свету он кажется голубоватым и уходящим вдаль, тем самым перекрывая путь к матери.
— Что это? — дотрагивается до гладкой, словно стекло, границы и сглатывает. Чуть ударяет по нему, но в ответ получает очередные волны, уходящие вверх. — Мама! Мама, я здесь! Посмотри сюда! Мама!
Ее начинает охватывать паника. Что происходит? Почему она не может подойти? Откуда этот барьер тут взялся? Она судорожно стучит по нему, но через некоторое время понимает, что это бесполезно. Рыжая не оборачивалась, словно не слышала. Когда волны разошлись, Диана с тревогой и грустью в глазах наблюдала за одинокой матерью, которая, наверное, ждала ее. Именно ее, а она не может пройти этот чертову границу между ними!
Очередной удар по преграде. Ничего.
— Мама…посмотри сюда, — на издыхание просит она, с горечью наблюдая, как Лили внезапно закрывает лицо ладонями, а ее плечи начинают вздрагивать. — Мама? Мама!
Еще порция ударов, ладони горят от слишком сильных, но Ди продолжает издеваться над барьером. Почему мама плакала? Что с ней? Она должна подойти к ней! Пустите же ее!
Внезапно за спиной матери появляется кто-то высокий и темный. Девушка замирает, напряженно наблюдая за незнакомцем, который сначала стоит чуть поодаль, а потом подходит к женщине и кладет руку на ее плече. Диана пытается разглядеть его лицо, но длинные черные волосы не дают ей этого сделать. Единственное, что она понимает, что это мужчина и то, что он что-то говорит ей. Лили только качает головой, не убирая рук с лица, а мужчина садится рядом, чуть откидывая свои волосы. Поттер напряженно пытается вспомнить, понять, кто он, но никого не может вспомнить из своей окружающей среды. Она не знала его, поэтому и боялась за мать.
— Кто же он.?
Сколько она стоит так — непонятно. Она больше не пытается привлечь внимание, а просто наблюдает за двоими, которые иногда о чем-то переговариваются. Отсюда она не слышит, но кажется мама знала этого человека. Мог ли он быть ее другом, который тоже умер? Но почему он пришел именно в этот момент, когда мама плакала?
Могла ли она доверить ему Лили? Диана не знала, поэтому просто сделала шаг назад. Смысла стоять здесь нет. Нужно просыпаться, мама все равно ничего ей не объяснит. Зеленые глаза в последний раз скользят по ровному профилю незнакомца, наверно, пытаясь запомнить его некоторые черты, а потом медленно закрываются. Появляется сильное желание проснуться и наконец разобраться во всем. Расставить все точки над «i», как говорится.
И когда данный мир медленно расползается, подобно туману, девушка замечает направленный на нее взгляд незнакомца. Между ними было около семидесяти футов, но девушка определенно хорошо видела его черный взгляд. Такой знакомый и в то же время совсем чужой, без чувств. Мужчина просто кивает (ей?), а потом отворачивается. Мир окончательно теряет краски. Опять. Как же ей это надоело.
Следующие секунды она проводит в темном пространстве, не ощущая рядом с собой ничего. Рядом с ней не было ничего, но были слышны отдаленные голоса. А еще шелест листвы и кажется девичий голос, который что-то шептал. Быстрое дыхание, кажется кто-то бежит. Уши закладывает, словно под водой. Громкие всплески, хлесткие звуки заклинаний.
Луна и оборотень.
Блондинистые волосы и покрывающие черной пеленой голубые глаза.
— Дафна.? — но картинки тут же исчезают перед глазами, а ее, кажется, начинают вытаскивать из воды. Кислорода становится слишком много, от чего она начинает задыхаться, а потом громко кашлять.
Темень начинается сменяться светом, а ее продолжают поднимать вверх. Быстро и слишком жестко.
Тело откидывается на скрипучую кровать, а руки пытаются вцепиться в железяки по бокам. Глаза широко открываются, но тут же приходится скривиться от утреннего света. Кашель выходит наружу, заставляя ее легкие гореть пламенем. По лбу скатывается капелька пота, которую тут же кто-то стирает. Ей хочется плакать от счастья, когда она слышит усталый, но родной голос брата:
— Умеешь же ты заставлять нас поволноваться, Ди, — она только качает головой, судорожно вздыхая.
Если честно, то она сама от себя в шоке.
***
Наблюдая сейчас за обнимающей парой, Гринграсс кое-как сдерживала порыв подбежать к друзьям и сжать их в объятьях. Стоящая рядом с ней Грейнджер, такая же потрепанная и уставшая, только усмехалась. Маховик на ее шее был надежно спрятан кофтой, а сама Дафна мысленно пожелала больше не связываться с этой волшебной, но очень опасной штуковиной. Поэтому она отталкивается от стены, на которую она навалилась и вздыхает, стряхивая с грязной юбки мелкие палочки и листву. Долго молчит, а потом поднимает взгляд на задумчивую гриффиндорку. На миллисекунду удивляется, как она до этого дошла, но тут же качает головой, откидывая все ненужные вопросы.
— Спасибо тебе большое, Гермиона, — шатенка вздрагивает, но все же тихо кивает. — Если бы не твоя тяга ко всем предметам в этой школе, я не знаю, что произошло бы…
Кудрявая переводит снова взгляд на двоих Поттеров. Диана уже сидит на кровати и о чем-то повествует брату. Грейнджер наклоняет голову и сжимает губы.
— Думаешь, у нас получилось?
— Мы спасли три невинные души, как и говорил директор Дамблдор, — Гринграсс обнимает себя за плечи и серьезно смотрит в карие глаза девушки. — По дороге сюда, я видела профессора Люпина. Потрепанного и испуганного, но живого и не за решеткой Азкабана. Сейчас мы видим не заразившегося Гарри и живую Диану, поэтому я уверена, что мы справились.
Секундное сомнение. Кареглазая упрямо сжимает губы, сомневаясь.
— Очень на это надеюсь… — вздыхает девушка и прикрывает глаза.
Маховик, используемый в эту ночь, горит огнем около груди.
