Люди могут забыть, что вы сказали. Могут забыть, что вы сделали. Но никогда не забудут, что вы заставили их почувствовать.
Бре, Петрунко, мори, малай мо… Бре, Петрунко, малай моме, С каждом выдохом в небо улетает облачко теплого пара. Корабль собирается в путь, момиче поют песни, момче свистят, подбадривая выбранных на турнир. Они покидают дом, чтобы показать, на что они способны. Все йодиме, мори, йобидо… Все йодиме, йобидоме. Крам во главе уходящей колоны. Холод наступает на пятки, но кажется лучшему игроку Болгарской команды все равно. Он гордо ведет колону лучших на пришвартованное судно, на котором его ждет нетерпеливый Каркаров и два усмехающихся подростка. Этих двоих почти не видно за спиной высокого директора, но каждый в школе знает, что против этих детей лучше не идти. Особенно против старшей девушки, которая все это время холодно следила за ликующей толпой ее однокашников. Стоящий рядом с ней парнишка, который явно был младше нее, мельком взглянул на сестру и вздохнул, кладя руку на крепкое плечо девушки. Он должен ее успокоить. Или точнее уберечь Крама, которого в это путешествия все же решили включить. — Не смотри так на него, не он решил так, — карие глаза встретились с такими же карими. И если у него был нежный ореховый взгляд, то его старшая сестра могла похвастаться более темным оттенком, который передавался из поколения в поколения в их роду. — Я растопчу его и его самоуверенность, — мальчику остается только вздохнуть и улыбнуться, потому что перечить сестре было тем делом, на которое он бы добровольно никогда не пошел. — Он пожалеет, что вообще решил связаться со мной, когда Кубок выберет меня. — Кубок выберет того, кого сочтет достойным, Мира, — оперевшись на бортик транспорта, парень сощурился, с облегчением понимая, что все нужные люди были уже на корабле и теперь они могли отправиться в путь. — А вы с Крамом оба достойны. Девушка надменно улыбнулась. Ее строгое лицо, обрамленное черными локонами, расправилось и осветилась внезапной, но такой нежной улыбкой. Только Демира могла выйти из состояния недовольства настолько быстро, что казалось этого самого «недовольства» не было и в помине. Парень по имени Эдвард улыбнулся. Так преданно и ласково, что казалось, что они поняли друга с полуслова. Хотя так и было, он уверен, потому что знал, что ближе сестры у него больше никогда никого не будет. Нет, не после того, что ему пришлось пережить среди магглов. — Спасибо, что веришь в меня, Эдди. С нозе си их, мори, чехли ка… С нозе си их чехли каля.***
Все плыло перед глазами, она снова окуналась во все прошлые моменты, которые скользили перед ее глазами в данный момент. Лицо декана давно превратилось в непонятное размытое пятно, на месте которого появлялись все новые и новые картинки. Ей пять и тетя Петунья ругает ее за то, что она потеряла перчатки на горке, а дядя Вернон наказывает ее и запирает в маленьком чулане под лестницей. Ей очень обидно и голодно… Ей девять и она прячется за баками с мусором от мудака Дадли, решившего оторваться на ней за ее неудачную шутку, которая закончилась для него обливанием воды на глазах всех одноклассников. Ей весело, но в то же время страшно от осознания того, что ждет ее дома… Ей десять и долбанная собака Мардж впервые кусает ее за щиколотку. Именно тогда она впервые откидывает ее на дерево, а сама, плача, уходит к себе в комнату, чтобы замотать небольшой укус, о котором, в конце концов, так никто и не узнает… Ей почти одиннадцать и она наблюдает за тем, как ее одноклассника Эдди забирают из школы пожилая леди с грозной девушкой-подростком, которая зыркает на нее своими страшными черными глазами и прикрывает спину мальчику, чтобы никогда больше не вернуть его. Именно тогда она понимает, что та симпатия к мальчишке с кудрявыми черными волосами была чуть сильней, чем она ожидала и плачет ночью навзрыд. — Слишком личное… нельзя, — думает она и пытается снова и снова построить кирпичную стену между ее воспоминаниями и деканом. Она извивается как может, хочет затрясти руками, чтобы отбиться и не дать никому посмотреть ее воспоминания. — Нет! НЕЛЬЗЯ! ОНИ МОИ! ОТОЙДИТЕ! Ногти впиваются в ладони и ей становится неприятно-больно. Расплывчатые очертания приобретают четкость. Она все также сидит на стуле перед преподавателем по Зельям, который недовольно прижимает левую руку к щеке и хмурит черные брови, смотря на девушку. Он некоторое время трет щеку, но сквозь пальцы девушка обращает внимание на красную полоску, которой явно не было в начале занятия. — Вы осознано использовали заклинание невидимого хлыста? — холодно спросил Снейп, когда в комнате повисла недовольная тишина. Девушка отрицательно покачала головой, опуская тяжелую голову на подпирающую ладонь, на которой красовались кровавые полумесяцы. — Я так и понял. — Вы ведь видели, да? — мужчина кивает на вопрос слизеринки, внимательно следя за разочарованием на бледном лице. — Черт! У меня не получается сделать стену крепче! Что я делаю не так? В помещении, в котором они уже проводили второе занятие окклюменции, находилось не так уж и много вещей. Главным для данных занятий был личный Омут памяти Снейпа, куда, как Ди поняла, он прятал свои важные воспоминания, чтобы она нечаянно так не проникла вдруг в его головушку. — Вы не можете контролировать свои эмоции, — констатирует Бэтмен, со скучающим видом наблюдая за опустошенной головой рыжей. — Они переполняют вас, они сильнее вас, вы слабы перед своими же воспоминаниями. — А вы разве нет? — огрызается в ответ зеленоглазка, которая уже устала повторять, что не может ничего поделать с этими эмоциями. Не получается у нее и все! Неужели нет другого способа скрыть воспоминания, чтобы все сразу и с эмоциями тоже? — Вы у нас прям робот, я посмотрю. Она была зла и хотела выплеснуть эту злость на ком-то. Снейп очень подходил на эту роль. Но, кажется, в нем что-то сломалось, потому что сегодня Бэтмен, на удивление, был очень спокоен. Не огрызался, не острил как на первом занятии, с которого девушка сбежала чуть ли не пулей, потому что внезапно нахлынувшие моменты из прошлого пробили дамбу, построенную годами. Она всегда отсеивала эти воспоминания, пыталась не думать о них, забыться, а тут нате вам, подарочек. С послания Сэма в Большом Зале прошло пять дней. Проводница так и не появилась, но сниться то здание прекратило. Теперь она спала спокойно даже без зелий Помфри, чем непременно тут же поделилась с друзьями и с Сириусом, который, наконец, спокойно выдохнул и, кажется, немножко успокоился. — Ваша язвительность не поможет вам в контроле, — усмехается черноволосый, и рыжая забирает свои слова обратно. Она накаркала. Старый Снейп вернулся. — Признаюсь, вы смогли остановить меня, но сколько силы вы потратили на этот шлепок? Попробуйте отразить нападение своим разумом, а не палочкой. Давайте снова: Легилименс! — Не… — но ее тут же перебили все новые и новые воспоминания. Распределяющая шляпа не слушает ее и выкрикивает «Слизерин». Гарри впервые сам ее катает на метле, несмотря на ее протесты… Нет, нельзя, он не может! Их вечерние посиделки в гостиной с дурацкими шутками Драко и звонким смехом Дафны, ее встреча с Арагогом и Василиском, а потом с оборотнем, который прокусывает ей глотку… Не смейте! Нет! Ее встреча с матерью и ее грустное лицо, когда она так и не видет свою дочь в тот день… НЕТ! Тот странный незнакомец с матерью… НЕ СМЕЙ ЛЕЗТЬ В МОИ ВОСПОМИНАНИЯ, ГРЯЗНЫЙ НЮНИУС! Стул, на котором она сидит, со скрипом сдвигается назад, а в тишине слышится треск упавшей палочки. Слизеринка смотрит на удивленного преподавателя, который опускает руку уже без волшебной палочки. — Последние воспоминание… — шепчет декан. — Откуда они у вас? — Неважно, — кривится девушка, потому что боль в виске отдает хорошим таким ударом кувалды. — Давайте прекратим, мне нужно отдохнуть. В тишине слышится скрип стула и неуверенные шаги. После занятий девушка заметила за собой, что тело казалось тяжелей, а мозг кипел изнутри. Малфой объяснил это тем, что она не привыкла еще к тренировкам, поэтому было так неприятно. Она же считала, что декан слишком многого требует от нее. Да, она занимала окклюменцией раньше, но она занималась сама! Без учителя! Понятное дело, что ничего из этого толкового не вышло. Нагнувшись, чтобы поднять свою сумку с учебниками, девушка была остановлена словами декана, который тяжело вздохнул, встал со стула и подошел к Омуту Памяти: — Жду вас в пятницу в это же время, — он замолчал, и когда девушка думала, что он уже закончил, то Снейп продолжил: — Советую вам разобраться со своими эмоциями, которые не позволяют защитить ваш разум. Не походите на своего бестактного братца. — Постараюсь, — с этими словами дверь в кабинет с громким стуком закрывается. Снейп тяжело выдыхает, наблюдая за серебристыми узорами в чаше. Водит палочкой по своим воспоминаниям и думает. Думает о всевозможных способах помочь этой бестолковой девчонке. А когда в серебристой субстанции проскальзывает тень молодой девушки с красно-золотым галстуком и таким же глубокими зелеными глазами, как у его недавней посетительницы, мужчины болезненно сжимает кулаки. — Как же так, Лили… Определенно, будет сложно научить ее.***
Умиротворение. Вот, что чувствовала девушка, находясь в кабинете профессора Флоренция. У них, наконец-то, поставили первый урок кентавра, и ребята были крайне удивлены, когда ожидали зайти в обычный кабинет, но их ожидания растворились в живописной лесной полянки, которая встретила их. Малфой даже ради интереса выглянул в коридор, чтобы убедиться в том, что они находятся не на окраине Запретного леса, где у них недавно прошел не самый удачный Уход. Но нет, их глаза не врали, поэтому им оставалось только расслабиться и рассесться по небольшим валунам, которые были размещены напротив стоящего Флоренция. Кто-то из гриффиндорцев о чем-то шушукался, наверное, обсуждая нового учителя. Слизеринка не хотела вслушиваться, больше уделяя внимания словам профессора. Его манере высказывания, как он преподносил свои знания ученикам, как он мог знать… А когда они уселись на прохладную траву и начали пытаться расшифровать послания звезд, которыми потолок был просто усеян (наверное, магия из Большого зала) девушка задумалась. Ей было непривычно быть в таком расслабленном положении, ей всегда приходилось напрягаться, чтобы понять, расшифровать, узнать, а тут ей просто предложили расслабиться и не напрягаться… — Возможно мне этого не хватало, — подумала девушка, всматриваясь в небо. Тренировки с Бэтменом били по духовному состоянию девушки, но она понимала, что она сама попросила профессора и, если она захочет, она может прекратить эти занятия в любой момент… Но нет. Она не могла бросить все, даже толком не научившись. С такими нейтральными думами она просидела оставшиеся минуты до конца. Когда основная часть учеников вышло за дверь, девушка, наконец, полностью пришла в себя. Встав с пола, девушка тут же наткнулась взглядом на ожидавшего ее брата и Флоренция. Последний спокойно наблюдал за ней, словно все это время не хотел мешать ее размышлениям. — Диана Поттер, — кентавр медленно кивнул ей, на что девушка чуть растеряно заморгала. — Наша повторная встреча была предсказана звездами. — Даже так, наверное, это здорово? — предположила глупо девушка, на что мужчина просто приподнял уголки губ. Девушка же вздохнула, переглядываясь с Гарри. — Как вы сказали тогда? Те, чья кровь смешалась с кровью тьмы? Что вы имели ввиду? — Разве вы не поняли? — удивился преподаватель. Сестра с братом отрицательно покачали головой. — Тогда, возможно я ошибся? Хотя в тот день отчетливо было заметно смещение… Хм, вот вам и пример того, что нельзя доверять всему тому, что вы видите… — Вы не уверены в своих собственных предсказаниях? — опешила девушка. Нет, этот чело…тьфу ты, кентавр удивляет ее все больше и больше! — Никакое знание, даже нечеловеческое, не может быть абсолютным, мисс Поттер, — расположив руки за спиной, мужчина вздохнул. — Но я отчетливо чувствую изменения, не самые лучшие, но изменения. Девушка сглотнула и опустила голову. Она, возможно, тоже видела эти изменения, но вероятны ли они? Абсолютны ли, как выразился кентавр? Она не знала. Но согласиться все же решила: — Я тоже. Тоже вижу их. И мне они не нравятся. Профессор понимающе кивает головой, а Гарри, когда они оказываются в коридоре, задает единственны вопрос: — Неужели они так плохи? — Ди сразу понимает, о чем он. И ей ничего не остается кроме, как согласно кивнуть. — Что-то глобальное точно ожидается, Гарри, — грустно усмехается девушка, тяжело втягивая воздух в легкие. — Я просто не хочу нагнетать лишний раз, ведь, как сказал профессор, предсказания не абсолютны… Возможно, он прав. Ведь однажды я изменила ход событий, — заканчивает она мысленно. Медленно, но верно она начинала понимать, как работает связь между ней и Гарри, поэтому она почему-то не боялась того, что именно эти мысли брат услышат. Уверенности что ли появилась. Брат кивает и смотрит куда-то за ее спину. Долго и задумчиво, парень не спешит идти на следующий урок. Диана не тревожит его, давая ему время переварить все сказанное. Она просто наблюдает за его мимикой, как он сжимает губы в тонкую линию, а между бровями пролегает небольшая складка. В такие моменты Гарри очень походил на Сириуса, когда тот размышлял о чем-то серьезном. В такие моменты девушка старалась не тревожить мужчину, а просто наблюдала со стороны. И сейчас было то же самое, но только с Гарри. — Тогда я должен рассказать тебе кое-что, — дымка пропадает в зеленом взгляде брата и он неуверенно проводит рукой по затылку. Он волнуется, понимает Ди, поэтому она пытается вложить в свой взгляд всю возможную заинтересовать и понимание. — В последнее время мне стали сниться странные сны; заброшенный особняк, змеи, убивающие стариков и скрипучий голос, который дает приказы змее и… Слизеренец замирает, явно пытаясь не сорваться. Девушка аккуратно кладет руку на плечо брата и заглядывает в его лицо: — И кого еще, Гарри? Парень выдыхает и шепчет: — Хвосту. Он дает приказы змее и Хвосту. — Хвосту? — девушка не понимает. Она неуверенно сжимает ткань на плече брата и зависает. Брат чуть дергается, словно не хочет говорить дальше. Но собрав всю храбрость в кулак, он выдал: — Это прозвище Петтигрю. Девушка нервно выдыхает, понимая, что все эти несколько секунд не дышала. Она опускает руку и смотрит на пол, пытаясь соединить все точки. Петтигрю, заброшенный особняк, убийства, змея, скрипящий голос, который приказывал предателю… Неужели.? — Просто, если ты чувствуешь что-то глобальное, — парень неуверенно разводит руки, наверное, уже пожалев о том, что сказал это ей. — А я вижу эти сны, то возможно… возможно это был он. Волан-де-Морт. Также тот случай на матче с Пожирателями — это не просто совпадение, я думаю. — И не забывай про беглеца из Азкабана, — кивает слизеринка, а потом вздыхает. — Не нравится мне все это, да и еще этот Турнир, большое скопление людей — легче пробраться незамеченным. — Возможно, — соглашается брат. — Стоит задуматься о безопасности. — Ты задумался о безопасности? — удивленно спросила рыжая, когда они медленно побрели по коридору. — Как тут не задумаешься с такими предположениями, — бросил невесело парень, мельком смотря на руки сестры, в которой висела ее сумка. — Давай сюда, — Поттер без вопросов всучила ему сумку, — поэтому стоит меньше лезть на рожон. Возможно, вообще засесть за уроки на весь четвертый курс и не вылазить никуда. Глядишь и к СОВ подготовимся на следующий год. — Самое главное, что ты должен сделать в этом году, так это не подходить, точнее даже не смотреть в сторону Кубка, — парень удивленно взглянул на сестру, пытаясь сделать вид, что не он болтала тогда о том, как было бы классно поучаствовать в этом мероприятие. — Не смотри на меня так, я слышала, о чем вы болтали с парнями с курса. Каждый из вас точно представляла себя на месте участника. — Даже помечтать уже нельзя, — буркает черноволосый, но согласно кивает. — Ладно, даже, по возможности, подходить близко не буду к Кубку. — Кстати, а когда эти иностранцы приезжают-то? — выруливает на нейтральную тему девушка, когда они начинают подходить к выходу из замка. Сейчас у них ожидается Травология, на которую они уже опаздывали на минут пять точно. Повезло, что профессор Стебель была очень лояльной женщиной и наказывала за опоздания только в крайнем случае. — Да уже через недели две точно, кажется, ближе к концу сентября. — Честно, никогда не видела иностранцев, — задумывается девушка, когда они почти подходят к теплицам, из которых уже было слышно голос профессора. — Ну, я имею ввиду, тех иностранцев, которые на английском совсем ни бе, ни ме. — Может, даже и не увидишь, сто процентов выберут тех, у кого и язык натренирован. — А как же волшебные переводчики? — Они неудобные, по мне, — пожимает плечами черноволосый. — Как туристам — да, можно, но когда почти целый год, легче выучить язык. Дальше они замолкают, потому что заходят в теплицу, где их встречает чуть хаотичная Стебель, которая гонит их в самый конец теплицы, при этом всовывая каждому по паре печаток из драконьей кожи. А потом сообщает задание, из которого они понимают только то, что нужно собрать гной из очень опасных растений, похожих на слизняков в земле. Ребята тяжело вздыхают, но ничего не говорят. Просто приступают к работе, иногда тихо вскрикивая, впрочем, как и все остальные. Следующие недели проходят странно быстро. Уроки сменяются большим количеством домашки, а потом тяжелыми тренировками со Снейпом, который с каждым занятием становится все нервней. Это окончательно проявляется, когда он отменяет последнее занятие с Дианой, все также советуя справиться, наконец, со своими эмоциями, которые она вкладывает в свои немногочисленные заклинания против него. За все это время до дня приезда гостей Диана так и не дожидается девочки из ее подсознания, что непременно сказывается на ее уверенности в правдивости встречи. Бала ли она на самом деле? Может это были галлюцинации из-за недосыпа, который она испытывала перед этим? Рыжая не знала, что думать. Она засыпала ночью и также просыпалась утром, каждый раз напрягаясь. Размышляла за уроками, которыми они все же занялись, как и обещал брат (лицо Малфоя надо было видеть, когда он каждый раз находил Поттеров в библиотеке, а Гринграсс только улыбалась и вскоре тоже присоединялась к дуэту). Дни летели, замок приводили в божественный порядок, Грейнджер бесилась с того, что местных домовиков порабощают (даже предлагала Ди присоединиться к клубу, но та благополучно отказалась, ссылаясь на то, что не хочет разбираться во всей этой системе) и в итоге наступил день «Х». Всех пораньше отпустили с последних уроков (коим у четвертого курса Слизерина оказалось Зелье) и выгнали на улицу, строя в ровные колоны. Погода стояла средняя: солнца уже не было видно и даже поддувал ветер, который так и направился сорвать шляпы профессора Макгонагалл, но стоять было можно. Время было уже вечернее — луна бледным бликом весела в небе, а гости опаздывали. Укутываясь в кофту и стоя близко к брату, Диана разговаривала с Дафной о будущем походе в Хогсмид, в котором они хотели зайти в Зонко и магазин Писарро, чтобы посмотреть новые товары. Стоящие рядом ребята с курса громко обсуждали приезд гостей, пытаясь высмотреть, откуда же прибудут иностранцы. Стоящий рядом со своим факультете декан никак не реагировал на разговоры учеников, что нельзя было сказать о Макгонагалл, которая пыталась успокоить одних только близнецов Уизли. — Потом по традиции в Три метлы? — спросил Ди, на что подруга согласилась, а Гарри с Драко добавили, что присоединятся к ним именно в это время. — Да где они уже?! — негодует стоящая не подалеку Паркинсон, которую поддерживают её подружки-подпевалы. — Я замёрзла так стоять! Зачем вообще нужно было выходить? — В своём репертуаре, — закатила глаза Гринграсс, которую тут же прервал звонкий голос мальчишки: — Смотрите! Это что, настоящий дракон?! — все разом подняли глаза к небу, пытаясь выискать названного «дракона». Послышались более громкие переговоры, из которых спустя время стало ясно: дракона никакого нет, а то, что приняли за него, была гигантская карета, которая была запряжена прекрасными лошадьми. — Очень эффектно, — усмехнулся Гарри, наблюдая за тем, как из просто огромной кареты начали выпархивать (иначе не скажешь) подростки в голубых шелковых одеждах. То, как они грациозно расположились хорошо спланированной колонной, явно давало понять, что тренировались они усердно. — Для чего это все? — не поняла Диана, которой, конечно, понравилась их грациозность, но она не могла понять, зачем они делали это. Но спустя время она поняла. Кажется. Когда из карты вышла очень высокая женщина. — Она великанша? — не удержалась Поттер, явно с удивлением наблюдая за тем, как директриса (она надеялась, что не ошиблась) подходит к Дамблдору и с такой же грацией, как и её ученики, подаёт тому руку для поцелуя. — Они намного больше, возможно в её роду были таковые, но она явно не чистокровная великанша, — пожал плечами Малфой, замечая сосредоточенный взгляд Дафны. — Дафн, ты чего? Диана взглянула на подругу, которая явно на кого-то смотрела. Проследив ее взгляд, слизеринка с непониманием заметила приезжих учеников. Дафна кого-то знала из них? Диана не могла понять странной заинтересованности подруги, которая смотрела на приезжих с толикой… осознания? — Среди них есть вейлы, точнее потомки вейл, — объясняет девушка, прикрывая глаза. И только тогда Диана замечает, как внезапный темный оттенок глаз подруги приобретает привычный голубой. — Та светленькая, которая ближе всего к директрисе. Ребята хором повернулись к той девушки. Диана нашла ее не сразу, потому что казалось, что все приезжие гости были светленькими, но спустя время она смогла отделить ту девушку. Рядом с директрисой Максим (как она услышала среди толпы) стояла тоненькая девушка, которая мило улыбалась и о чем-то переговаривались с девочкой помладше. Взгляд непроизвольно цеплялся именно за эту парочку: обе светловолосые с мягкими чертами лица и невероятными бирюзовыми глазами. — Не оторвать глаза, правда? — спрашивает подруга, а Диана промаргивается, почти не понимая вопрос Гринграсс. Она поворачивается к друзьям и с удивлением понимает, что из них двоих поспешно просыпается только Драко, в то время как Гарри только непонимающе смотрит, то на сестру, то на друга. Диана задумывается: а ведь, когда Дафна использовала свою силу на третьем курсе, то Гарри наоборот был слабее Малфоя. Возможно это было связано с тем, что Драко привык к силе Гринграсс, потому что с детства был с ней знаком, в то время как Гарри… Нет, стоп, Гарри тоже был с ней знаком давно, а это значит… Когда кто-то опять кричит о том, что стоит взглянуть на озеро и Гарри с Дафной с толпой обращают свои взоры туда, Ди перехватывает руку Драко и просит его чуть отойти в сторону от нахлынувшей к перилам толпы. Малфой недовольно хмыкает, потому что увидеть дурмстрангцев ему хотелось тоже. — Возможно ли такое, что если человек влюблен в вейлу или же в ее потомка, то ему будет все равно на чары другой вейлы? — с неким желанием спрашивает жадно девушка, заставляя Драко сначала непонятно вылупиться, а потом осознанно щелкнуть пальцем, когда он понимает, что подруга имеет ввиду. — Ты думаешь, что Поттер поэтому не понял нашего оцепенения? — предполагает парень, на что девушка качает головой, имея ввиду, что брат до сих пор влюблен только в Дафну и ни в кого больше. — Но постой, я-то понятно, я парень, который еще не нашел свою прекрасную половинку, а почему тебя это завораживает? — По этому поводу, я пока не знаю, — задумывается девушка, хмуро опуская взгляд. И ведь правда, в тот раз ей стало плохо, потому что Гарри и она связаны, а сейчас было совсем по-другому. Возможно, этому есть объяснение. Дурмстранг появляется прямо из озера, их мачта медленно подплывала к берегам Хогвартса, чтобы спустя время встать на мели. Все с некоторым изумлением рассматривали скелетообразный корабль, который скорей напоминал корабль-призрак, чем обычное плавающие судно. С борта потянулись пассажиры, и в иллюминаторах замелькали движущиеся фигуры. И когда дурмстрангцы начали выходить на сушу, то Поттер с удивлением сравнила их с Крэббом и Гойлом, который в это время стояли чуть дальше и явно не понимали, когда другие слизеринцы начали (не она одна) сравнивать их. — Среди них Крам! — удивленно воскликнул Малфой, который, как и Гарри, был его фанатом. — Мерлин меня раздери, они прислали Крам от своей школы?! Невероятно! — А Крам это.? — наклонилась к подруге Диана, которая до сих пор не могла понять основы квиддича как бы не пыталась. — Ловец болгарской сборной по квиддичу, — услужливо подсказала улыбающаяся Дафна, которая до сих пор хихикала над тем, как Диана пыталась понять хобби брата. — Именно он поймал снитч на Матче в конце лето. Помнишь? — Этот Матч вряд ли забудешь, — скептически говорит девушка, вспоминая первое нападение Пожирателей. Подруга перестала улыбаться, понимающе вздыхая. Они пытались не затрагивать эту тему лишний раз, а если и затрагивали, то делали это за пределами гостиной. Сначала Ди не придала этому значения, но потом она задумалась и поняла. Сириус много раз упоминал некоторые фамилии, владельцы которых были «мертвыми душами» среди аристократов и Пожирателей, а еще их дети в большинстве случаев попадали на Слизерин… В общем, существовали такие темы, которые не стоило обсуждать в гостиной, чтобы не заработать проблем. Возвращение в замок было лучшим решением для многих. Шагая рядом с друзьями, когда они направлялись в Большой Зал, рыжая с некоторым шоком наблюдала и вслушивалась в разговоры некоторых студентов. Казалось, что от одного вида на Крама у многих поехала крыша, ибо как можно объяснить то, что какая-та девочка с Гриффиндора хотела, чтобы ловец расписался губной помадой у нее на шляпе. Парни с их факультета тоже не уступали другим, весело обсуждая звезду квиддича. Когда они наконец-то расселись по столам, слизеринцы чуть ли не возликовали: дурмстрангцы выбрали их стол для пира, в то время как студенты из Шармбатон устроились у орлят, которые тут же завели с ними увлекательную беседу. Да и стол змей не упускал своих возможностей, чуть ли не каждый стремился что-то, да спросить у гостей, в особенности у Крама, который отличался стойкой молчаливостью и хмуростью. Кажется, все это внимание было привычного для него и он научился держаться достойно. За это качество Диана даже немного его зауважала, слушая пожелания директора и в то же время наливая себе вишневого сока. Есть не хотелось вообще, несмотря на то разнообразие еды, которое предоставили домовики. Они постарались на славу, но даже это не убедило съесть девушку что-то. — Ты опять не ешь, Ди, — с толикой беспокойства замечает подруга, которая в это время ела какой-то французский суп. — Опять неприятные запахи? Неужели не прошло то состояние? — Нет, все не так, просто не хочется, — пытается успокоить Гринграсс зеленоглазая, заправляя короткую прядь за ухо и уводя взгляд куда-то в сторону. Ее взгляд скользит по их гостям, медленно отмечая лицо каждого, но когда она доходит почти до конца, то с удивлением замечает длинноволосую девушку, которая была одета в такие же красные одежды, как и все дурмстрангцы. Она была единственной девушкой среди всех парней из своей школы — это девушка поняла позже, когда не заметила больше других девочек. — А мне казалось, что Дурмстранг — чисто мужская школа. — Глупости, — фыркает блондинка, тоже обращая внимание на статную брюнетку, которая очень отличалась от легких студенток Шармбатона. Отсюда было видно ее серьезный, даже немножечко жуткий взгляд почти черных глаз, который осматривался вокруг так, словно она делала одолжение окружающему миру. Она, в отличии от других, не болтала с другими, а только молча кивала сидящему рядом с ней парнишке. — Она кажется очень серьезной и сильной волшебницей. — Ага, и чутка жутковатой, — тихо кивает рыжая и вздрагивает, когда брюнетка перехватывает ее внимательный взгляд на нее. Поттер хочет тут же опустить взгляд на стол (привычка, выработана на тренировке со Снейпом: именно через взгляд можно проще всего прочитать незащищенные мысли), но тут ее взгляд нечаянно касается макушки парня рядом с девушкой. Она кажется несколько знакомой ей, она не знает, почему, но когда владелец черной макушки поднимает взгляд, она хмурится. Ее изумрудный взгляд встречается с теплым карим и мысли роем пчел мечутся в рыжей головке. Костлявые ноги с разбитыми коленками. Чутка нагловатый вид и шмыгающий нос, из которого льется струйка крови. Взлохмаченный ворох кудрявых черных волос после очередной драки с Дадли, но все такие же тепло-карие глаза, которые смотрят в ее почти равнодушные изумрудные. Их владелец подает ей руку, чтобы помочь ей встать с голого асфальта… — Эдди?