Ты узнаешь правду, и правда сведет тебя с ума
Последующие дни зимних каникул могли пойти своим чередом, но из-за подарка миссис Малфой все планы были отменены. Почти. Домашнее задание не сделает себя само, но даже оно не могло оторвать рыжую от дневника матери. Гарри узнал о дневнике на следующий день после бала. Диана, дождавшись, когда все покинут комнату четвёртого курса, зашла к нему и заперла дверь изнутри. Поймав удивлённо-сонный взгляд брата, она помахал вышеперечисленной вещицей, а потом бросила её на его кровать. Молча села и уставилась в пол, осмысливая всю ту информацию, которую она успела прочитать. — Диана? — Гарри подсел к сестре и мельком взглянул на дневник, выражая одним словом все те вопросы, которые успели у него возникнуть. Последовала недолгая пауза, за которую слизеринка собрала все мысли в кучку и вздохнула. Потом прикусила губу, снова задумываясь о новой информации, и покачала головой. — Диа.? — Наша мама была полукровкой, — выпалила на одном выдохе рыжая, а потом почувствовала терпкий вкус на языке. Гарри замолчал, внимательно следя за сестрой. — Родилась в городе Анси у людей по имени Алиса и Артур Эванс. С детства чувствовала, что отличается от всех детей в классе и старшей сестры. В пять лет она могла заставить завядший куст роз зацвести в январе, а в семь она заставила шпаргалку в руках исчезнуть до того, как её заметил профессор. В восемь лет после сильной ссоры с сестрой она разбила всю посуду в доме, а в девять познакомилась с таким же волшебным мальчиком, как и она. В одиннадцать лет поступила во французскую волшебную школу и познакомилась с весьма интересным существом, которое называл её Говорящей. Она была хороша в Заклинаниях и Травологии, но очень плоха в Трансфигурации. Ей было проще одной, но если человек западал ей в душу, то даже его предательство не могло заставить её возненавидеть его. Она любила читать, но не зазубривать. Быть старостой школы — очень утомительно занятие, но ей нравилось заниматься этим, а ещё полёты приносили ей неимоверное удовольствие, но она никогда не хотела играть в квиддич… Пауза. Спертое дыхание. — А ещё… — тонкие губы растягиваются в горькой усмешке. — Она считала себя самым счастливым человеком после нашего рождения. — Откуда.? — только слетает с губ парня, на что рыжая кивает на дневник и откидывается назад на кровать. Чувствует некоторое шевеление: Гарри наклоняется, чтобы поднять артефакт. Секунда, две. Рассматривание фотографий заставляет брюнета застыть. — Твою же… Это нашей мамы? Откуда? — Миссис Малфой. — А у неё откуда? — Они были хорошо знакомы. Даже больше: Нарцисса Блэк знала о родословной мамы. «Знала и не сказала», — повисло безмолвное в воздухе, но Гарри отчётливо понял слова сестры. В груди поселилось гадкое чувство и Поттеры не могли быть точно уверены, чьи именно это были эмоции. Возможно, это была смесь из всех их эмоций, которые они испытывали в данный момент. — Драко знает? — сначала данный вопрос удивляет рыжую, но потом она улавливает странную судорогу на лице брюнета. Слизеринка сжимает губы в тонкую нить. — Не знаю. Подарок был только от имени Нарциссы. Секунда, две. В комнате виснет тишина, которую первой нарушает рыжая, наконец понявшая странный вопрос брата: — Он бы сказал нам, Гарри, — зелёные глаза девушки смотрят на профиль брата. Поттер только вздыхает, а потом перекатывается ближе к брату и кладёт свою голову к нему на колени. — Я верю Драко, потому что он и Дафна — единственные, кто не соврут нам. Мы ведь прошли через многое, зачем им врать нам? Мы как… — Семья, — понимающие кивает брюнет, кладя руку на рыжую макушку девушки. Диана задерживает дыхание, а потом тихо кивает. Именно, семья. — Я верю ему. И Дафне, и тебе тоже. Веснушчатый нос прижимается к ткани футболки и выдыхает. Диане хочется уснуть прямо здесь и сейчас, потому что она чувствует себя в безопасности. Тепло. Близко. Если и существовал список людей, с которыми она чувствовала себя на сто процентов в безопасности, то Гарри определённо возглавлял этот рейтинг. Как наедине с собой. Определённо, все было дело в их особенности. — Что-то ещё интересное нашла? — спустя несколько минут спрашивает зеленоглазый, свободной рукой перелистывая страницы дневника. — Там много интересного, но пока только по мелочи: с кем была знакома, кто нравился, а кто нет, разнообразные рецепты зелий, — слизеринка замолкает, задумываясь, стоит ли упоминать про это. Думать долго не приходится. — Про отца. Очень много мыслей про отца. Я не нашла его имени, но то, что она знала о нем… Её это пугало. Она не знала об этом человеке, чья кровь текла в её жилах. Был ли он сумасшедшим, как многие чистокровные? Почему он связался с её матерью? Неужели, он просто решил поиграть с беззащитной магглой? Это её мысли, не мои. — Тут много записей и писем, может что-нибудь будет, — неуверенно тянет Поттер, а потом выдыхает, поглядывая на сестру. — Ты точно хочешь знать о ней? Диана поднимает голову с колен брата и решительно качает головой. — В первую очередь, я хочу узнать о себе и чего мне стоит ожидать от самой себя, — сознается она и вдруг понимает, что до этого никогда не думала об этом. Эти мысли барахтались где-то на подкорке подсознания, но до этого момента она никогда так ясно не понимала их. Сегодня настал день, когда она поставила себе ясную цель. — Это моя цель. Зеленоглазый кивает, без слов закрывает дневник и встаёт с помятой кровати. Достаёт сумку из-под кровати, засовывает в неё пресловутый дневник и мантию-невидимку. Натягивает тёплую, под цвет факультета, кофту, а потом подходит к шкафу и вытаскивает вторую тёмную. — Тогда нет времени на раздумья, — вторая вещь летит в руки рыжей, которая без слов натягивает её на себя. — Берём некоторые запасы и идём в выручай-комнату? Тонкие губы девушки помимо воли растягиваются в улыбке. Кофта брата шерстяная, но очень мягкая и совсем не колет. В их руках одно из главнейших сокровищ их мамы, а брат находится на её стороне. Живот сковывает возбуждение. Она не хочет чтобы это время проходило. — Идеально. Пришло время узнать правду. *** У них ушло несколько дней на расшифрование дневника и все оставшиеся зимние каникулы на осмысления и принятия той правды, к которой они возможно были не до конца готовы. Выручай-комната стала их временным убежищем, из которого они выходили только, чтобы переночевать и убедить друзей в том, что они живы. Дафна с Драко переживали, но стоило Диане упомянуть их маму, как ребята поняли все без слов. Семейные секреты были не только у Поттеров. Гарри никогда ещё не приходилось видеть и чувствовать столько разнообразных эмоций сестры. Казалось, что после каждой новой откровенности матери Диана все больше и больше закрывалась в себе. Брюнет понимал, что так сестра пытается пережить все накопившиеся эмоции, но все равно пытался лишний раз не оставлять её без присмотра. Либо же отдавал под руководство Дафны, которая, кажется, понимала все без слов. Ведь это была Дафна, девушка, которая понимала его сестру лучше, чем он. А он сам чувствовал абсолютное опустошение. Их мать была совсем не тем человеком, каким её описывал Сириус. Гарри перед самым сном каждого дня каникул задумывался: знал ли их отец её настоящую? Знал ли он о тех секретах, которые были в дневнике? Доверяла ли ему мама? Были они такими, какими их описывал им Сириус? Холодный палец прошёлся по его лбу, на котором образовалась складка. Зелёный взгляд, который все это время был сфокусирован на огне в гостинном камине, тут же переместился вверх. Была уже глубокая ночь перед первым учебным днем, но из-за огромного количества информации в голове спалось ему плохо. По ощущениям он понимал, что сестра тоже плохо спит, но в отличии от него, она не выходила из комнаты после отбоя. Поэтому здесь никого не могло быть. Никого, кроме Дафны. — Ты так старательно думаешь, что у тебя здесь такая морщинка, — тихо проговаривает Гринграсс, сверху-вниз смотря на него. Гарри внимательно всматривается в лицо подруги, которая с несколько секунд наблюдает за ним, а потом садится рядом. Они молчат некоторое время, но Гарри не чувствует с ней какого-то тяготения. С Дафной ему было приятно болтать и молчать, потому что она была из того типа людей, которые, казалось, понимали все без слов. Она не настаивала и не заставляла, она просто была рядом, молча впитывая все его негативные моменты и разделяя с ним время. Он не знал, что между ними на данный момент, но то, что она была сейчас рядом с ним — о многом говорило. Они оба не понимали, что чувствовали к друг другу, почему боялись признать, что происходящие между ними — не просто платоническая близость. Они просто были рядом. И Гарри не хотел думать о будущем, где Дафны не было рядом. — Хотя, мне кажется, что она всегда была у тебя, — она продолжает, как ни в чем не бывало. — Ты даже в детстве был очень задумчивым и всегда хмурился, когда что-то шло не так, как ты задумал. — Ничего не изменилось, думать приходится до сих пор, — вяло отшучивается слизеринец. — Только, если раньше проблемы решались одним щелчком пальцев Сириус, сейчас все по-другому. — Вы разговаривали с мистером Блэком? — Ещё нет, но придётся, — вздыхает брюнет и откидывает голову назад. — Диана хочет поехать в Болгарию. Хочет узнать все об отце мамы. — Значит, у вас есть дедушка, — тихо улыбается блондинка. — Ещё один близкий родственник. Это ведь прекрасно. Гарри задумчиво жуёт губу, размышляя, стоить ли говорить, кем именно является их родственник. Они не обговаривали этот момент с Ди, поэтому он был не уверен. Но с другой стороны, это была Дафна, которой Диана доверяла сама. И сказала, что если не им, то больше и некому. — Его имя Александр Авдеев, первый человек в истории, который смог сбежать из Азкабана дважды, — сообщает он, заставляя девушку рядом удивлённо замолчать. — Первый раз был в 80-х годах, второй же всего лишь несколько лет назад. — Но ведь он Пожиратель… — Мама писала о нем другое, — качает отрицательно головой он, вспоминая голос сестры, которая зачитывала вслух одну из записей мамы. — Его подставили, а так как в то время сажали без суда и следствия только за одно упоминание твоего имени с именем Валан-де-Морта рядом, то все становится логичным. То же самое отсутствие метки на руке. Сириус говорил, что у него её нет. — Но ведь это не показатель того, что он на нашей стороне. — Да, но я хочу верить маме и Диана тоже хочет. — Она почти не разговаривает со мной, — делится Дафна, переводя взгляд на парня. — Она опять все держит в себе. Если это продолжится, насколько её хватит? Нам опять ожидать тех панически атак, как в начале четвёртого курса? Поттер молчит. Поттер отчаянно думает, что делать. Как заставить сестру не держать все в себе и позволить ей выговориться. Что делать, если человек настолько привык все проблемы решать сам, что доверять что-то другим уже не было для него смысла? Гарри отчаянно хотел, чтобы существовал настолько мощный маховик времени, чтобы он смог переместиться назад во времени и не позволить Сириусу оставить Ди у Дурслей. Всё бы было по-другому. У него было бы больше время завоевать её доверие и научить её доверять другим. Но все его мысли разбивались о реальность, в которой существовало такое понятие, как «эффект бабочки». Изменение одного маленького события вело к колоссальным изменениям. Кто знает, что бы было после? Может быть это повело бы по другому пути, где они не были настолько близки? Доверяли бы они настолько друг другу, как в данный период жизни? Он не знал. — Мы должны быть готовы ко всему, — качает головой слизеринец, устало проводя рукой по лицу. — Её разум непредсказуем, поэтому все возможно. Приглядывай за ней в комнате, а я буду все остальное время. — Стоит говорить об этом Драко? — задаёт последний вопрос Гринграсс, вставая с места. Гарри не двигается с места. Думает, думает, думает. И решает. — Предупреди его, что нужно быть готовым ко всему, — кивает Гарри, а потом добавляет: — Всё остальное я расскажу сам.***
— У тебя есть те сигареты? — Я думала, что тот раз был первым и последним, нет? — Эдди не слово. Тодорова только усмехается, но место рядом освобождает. Потом снимает перчатку с руки и лезет в карман, чтобы достать потрепанную пачку «Шипки» и вытащить один фильтр. Диана некоторое время смотрит на протянутую никотиновую палочку в длинных пальцах Миры и плюет на все обещания. Ледяные пальцы Поттер соприкасаются с тёплыми Тодоровой, но первая отчаянно пытается сделать вид, что ее сердце бьётся не из-за этого. Если бы она и правда была влюблена в неё, то она не вела бы себя так нагло в присутствии девушки. Это ведь так работает, да? Ди делает затяжку, но в этот раз не спешит вдохнуть полностью. Дым клубится во рту, а потом снова выходит наружу. Новая затяжка и опять на выход. И так несколько раз. Диана в душе не чает, как правильно втягивать, но этот процесс определённо успокаивает. Может на неё именно таким образом действует никотин? Они некоторое время сидят молча в той самой беседке, где когда-то им пришлось делить место. Где-то на подкорке сознания Демира думает о том, что это странная мысль пришла к ней слишком не вовремя. Болгарка не спешит что-то спрашивать, больше предпочитая наслаждаться тишиной, потому что, когда живёшь на корабле с десятками буйных парней, то тишина становится редким гостем в твоём окружении. И Тодоровой определённо нравилось, что Поттер была не из болтливых. Любопытной? Да. Сложной? Возможно. Но точно не болтающей попусту. Диана решает нарушить тишину первой. Мира ловит себя на мысли, что слушает её внимательно, несмотря на недавние мысли. — Ты когда-нибудь чувствовала такое, когда ты вроде бы почти нашла ответ на свой главный вопрос, но он тебе показался каким-то не таким… Далёким что ли? Словно, не ты вопрос задавала, а кто-то другой и ответ был дан именно ему. Потому что Диана Поттер не могла поверить в то, что построенный для них образ матери никак не совпадал с тем, который они увидели через дневник. Образ, который им навязывали другие. Сириус, директор, все магическое общество, которое хоть как-то знало их родителей. Было такое чувство, что абсолютно все врали им. Врали, потому что не знали их настоящих. «Это ведь логично, логично, черт возьми!» — рыжая понимала, что другие люди видели Поттеров со своей стороны, но это никак не избавляло её от чувства обмана и наивности. Диана злилась на всех и на себя в первую очередь, что поверила другим. Глупая, глупая дура. Тодорова делает глубокую затяжку, а потом поворачивает голову в сторону рыжей и выдыхает той в лицо. Действие детское и необъяснимое, но ей нужно сделать это, чтобы удостовериться в том, что Поттер придёт в себя. Диана жмурится, не понимая, откуда столько дыма, в то время пока Мира начинает говорить: — Чем взрослей ты будешь становиться, тем больше плохих ответов ты будешь получать, — брюнетка встряхивает головой и её волосы чёрным водопадом падают на плечи. — Жизнь вообще не щедра на хорошие ответы, но знаешь? Плохие ответы намного полезней, чем хорошие, потому что только благодаря им ты понимаешь, как жить. Куда ориентироваться, что делать дальше. А с хорошими ты расслабляешься и не стремишься никуда. — Звучит пессимистически. — Звучит реалистически, — отражает Демира. — Привыкай сразу, а то потом будет слишком больно. Диана убирает сигарету от лица и некоторое время смотрит на профиль брюнетки. С этого ракурса лицо этой девушки казалось невероятно-отрезвляющим: щеки и нос были красными от холода, отчего появлялось желание дотронуться до них. Согреть, несмотря на то, что руки Ди всегда были холодными. Она была рядом. Она не была её видением. Рыжая думает, что им не нужно было знакомиться и сближаться. Им нужно было остерегаться друг друга, ей нужно было продолжать бояться её, потому что доверие — очень хрупкое понятие, которое заслуживают только самые близкие люди… Она ведь уже говорила, что она дура, да? Тогда она повториться: она абсолютная дура, которая любит наступать на одни и те же грабли. Тонкие губы слизеринки сжимаются в тонкую нить, а потом расслабляются. Она на мгновение задумывается о предательстве или обмане со стороны Тодоровой, но её рассудок настолько заворожен этим человеком, что на секунду Поттер становится плевать на все. — Я хочу заключить с тобой сделку. Она обязательно пожалеет об этом, но это будет потом. Демира только приподнимает бровь, позволяя Поттер продолжить. Ей было интересно, что ей могла предложить эта британская ведьмочка. — Я буду рассказывать тебе все свои видения, связанные с тобой, а ты поможешь мне найти кое-какого человека в Болгарии. Ещё одна затяжка. Сигарета докурена почти до фильтра, но болгарка не обращает на это внимание, перематывая в голове предложение британки несколько раз. Ей было плевать на будущее, которое Поттер могла увидеть, потому что все это было понятием относительным. Будущие, по мнение старшей волшебницы, можно было изменить в любой момент. А то, что она была как-то заинтересована в том, что Диана видела её в своих видениях… Это было простым любопытством, которое можно было перебороть. «Но ты решила не бороться с ним», — вспоминается насмешливый голос Эдварда, который говорил с ней на эту тему. И Тодорова хотела придушить себя, когда, выкинув фильтр в снег, она уверенно протянула руку Поттер. Она делала это не ради своего будущего, она делала это, потому что кто-то разумный должен быть рядом с этой девчонкой. Она ведь уже говорила, что такая с виду слабая слизеринка имела сильный стержень внутри? Ведь ещё никто не смог выдержать такой пристальный взгляд чёрных глаз наследницы Тодоровых, когда та равнодушно произносила: — Мне не нужно твоё «примерное» будущее, но от любой услуги с твоей стороны я точно не откажусь, — Ди хмурится, а Мира ухмыляется. — Придёт время, и ты выполнишь то, что я попрошу, а взамен я найду того, кто нужен тебе. Скажи мне только его имя. Это был не обет, но Поттер казалось, что сила этого обещания была намного сильней, чем то, которое ей давали дурмстранцы. Всё, чего касалась эта девушка, приобретало такую мощь, что Диане становилось даже трудно дышать. — Александр Авдеев. Мне нужно встретиться с ним.***
— Диггори уверен, что вторым этапом игр будет озеро, — без приветствия сообщает Гринграсс, когда присоединяется к ним в Большом зале на обед. Она устало опускает несколько книг на стол, на которых из-за выцветших чернил не видно названия. — Он перед тобой отчитывается? — хмыкает Малфой, отрывая глаза от конспектов по Зельям. Учебный год ещё не успел начаться, а Снейп «обрадовал» их новыми темами. — С каких пор барсуки помогают змеям? — Он сказал, что наша подсказка очень помогла ему, поэтому он «возвращает» услугу, — вздыхает блондинка, подвигая к себе суп. Диана, которая молчала до этого, кривится и отодвигает чашку с варёным рисом. Потом ставит локти на стол и фыркает, бормоча: — А смысл от его подсказки? Мы и так знали о воде. — Озеро — официальное место второго раунда, — проглотив несколько ложек супа, Гринграсс промокнула губы салфеткой и чуть наклонилась к ребятам. — Он подслушал разговор профессора Грюма и Стебель, которые обсуждали примерные сокровища для второго этапа. — Он выяснил, какие будут сокровища? — насторожился Поттер, хмуро переводя взгляд на подругу, которая только отрицательно покачала головой. — Если и слышал, что точно не сказал тебе. Логично, услуга была одна. — Возможно, что очень ценное для тебя… — задумалась светловолосая слизеринка. — У тебя ничего не пропадал в последние время? Все вещи на месте? — Ты думаешь, они украдут что-то до второго этапа? — Малфой фыркнул, закрывая конспекты. — Я тебя умоляю, Гринграсс, они сделают это в последний момент, что Поттер не спохватился пропажи. — Откуда тебе знать это? Может они уже что-то забрали, а Гарри не заметил? — Потому что слишком палевно получится, если чемпионы будут знать, что искать. Поверь мне, они ещё намудрят что-то. — Про «намудрят» я с Малфоем согласна, — вздыхает рыжая. — Драконы были интересным и очень опасным ходом. Про русалок в озере понятно сразу, поэтому будет что-то с предметом, который ребятам нужно будет найти. Ставлю на Молнию Гарри. Очень ценное сокровище, которое стоит целое состояние. — Оп-па, Поттер, ты когда последний раз видел свою Молнию? — вдруг оживился Драко, которому стоило услышать об опасности метел, как он тут же забыл про свои же слова о палевности других. — Я вчера на ней летал, забыл что ли? — Надо все равно проверить. — А как же твои слова об очевидность данной затеи? Какой дурак будет красть заранее? — Чем Моргана не шутит, — многозначно тянет блондин, явно готовый уже идти на проверку. — Метла — слишком просто, — не соглашается голубоглазая слизеринка, придвигая к себе тыквенный сок. Потом ловит разные взгляды и поясняет: — Мне кажется, будет что-то другое. Ещё ценнее. Секундное молчание. Слизеринский квартет переглядывается между собой и Малфой неверяще произносит: — Гринготтс ещё никому не удавалось ограбить. Нет, конечно, они могут заранее договорится с их крестным, чтобы взять что-то из из хранилища. Но смысл? Сириус же все равно расскажет Гарри. — Короче, нам остаётся ждать февраля и надеяться, что, если вариант Малфоя сработает, то Бродяга нам сообщит, — вздыхает рыжая и закрывает, тем самым, тему. — Смысл гадать, если все равно не угадаем. — А Тодорова ничего не говорит? — вдруг спрашивает Гарри, вновь возвращаясь к уже надоевшей теме. Оба блондина переводят взгляды на рыжую Поттер, которая только отводит взгляд чуть в сторону. Потом мысленно ругает себя и смотрит на брата, пытаясь держать все свои мысли и эмоции при себе. Аккуратно подбирает слова, сама не понимая, чего она боится больше: того, что они поймут все или того, что ей придётся признать это вслух. Она не могла определить их реакции, ведь, как она знала, в их окружении такого ещё не было. — Мы сразу договорились с Эдди, что не будем обсуждать Турнир в свободное время, поэтому я не знаю, на каком этапе Мира, — пожимает плечами слизеринка, пальцами сжимая край рубашки. — А сама Демира ничего тебе не говорила? Вы ведь общаетесь тоже, — аккуратно начинает блондинка, ласково смотря на подругу. — Дафн, если ты намекаешь на то, что я что-то скрываю от вас, то оставь это, пожалуйста, — холодно отрезает рыжая, заставляя Гринграсс сжать губы, а ребят нахмуриться. — Она ничего не говорит. Мы разговаривали от силы несколько раз и все. — В библиотеке вы тоже просто сидели рядом несколько часов подряд? — вдруг спрашивает Драко, недовольный такой реакцией Поттер. — Мы не обвиняем тебя, Поттер. Просто нас смущает её интерес к тебе. И её брата. Как бы они тебя не использовали. — Драко! — А разве не так, Гринграсс? Давайте ещё скажите, что я не высказал общую мысль! — Зачем так резко… — качает головой Поттер, но взгляд на сестру поднять не может. Ему становится стыдно, но он успокаивает себя мыслью, что все это было сделано только из-за того, что они переживали за Ди. И только. Диана сглатывает, не отрывая взгляда от брата. Она не знает, чего ожидает от него. Каких либо слов? Поддержки? То, что он заткнет Малфоя? Но не через секунду, не через две — ничего не происходит. Внутри становится душно и грудь сдавливает в тисках. Почему Гарри чувствует её эмоции, но не может понять, что она не врет? — Ди, в последние время… Рыжая слизеринка отодвигает скамью и встаёт, не давая брату договорить. Гарри растерянно открывает рот, но Диана скидывает стопку книг в сумку и вешает её на плечо. Всё это она делает молча, внутренне сгорая от негодования. — Ди, послушай! — брат встаёт за ней, привлекая ненужное внимания других обедающих слизеринцев и рядом сидящих гриффиндорцев, но Диана не позволяет им услышать больше, чем нужно. Она разворачивается к Гарри и приблежает свое лицо к его. Сейчас она находится на пике опасных эмоций и если ещё кто-то пойдёт против её воли и желания, то плохо будет не только ей. Она знает это, поэтому впивается пальцами в воротник брата и шепчет тому прямо в лицо. Определённо, со стороны это выглядеть очень комично, но ей настолько наплевать, что дай ей возможность, она бы и Василиска заставила послушать её. — Никогда, Гарри, запомни, никогда, — она знает, что её голос дрожит. Она просто пытается не сорваться, чтобы не устраивать концерт на виду у всех. — Не считай меня слабой. И никогда не смей думать, что я лгу тебе или друзьям. Может я и слизеринка, но понятие честности я знаю. И да, меня не используют, потому что я не позволю никому манипулировать собой. «И вам тоже», — мысленно произнесла она, отчего Гарри скривился, словно от сердечной боли. Потому что то, что он почувствовал дальше, было страшней всех его кошмаров. Сестра выпустила из рук его рубашку и отступила назад, оставляя после себя колючий холод в области грудной клетки.