Ничто человеческое ему не чуждо

      Утро воскресенья люди и не совсем люди обыкновенно встречают с радостью и оптимизмом, но вечно мрачный Серж воскресного подъема не ощутил, он просто открыл глаза, потянулся, прыжком вскочил с кровати, откинув ногами одеяло, и попытался изобразить что-то вроде утренней зарядки, но затекшие от долгого безделья мышцы были против. Откуда было браться силам и, тем более, оптимизму, если Серж до 3 часов ночи промаялся без сна, бесконечное количество раз просчитывая возможные варианты диалога с представителем Вечерних, Серж был уверен, что беседа эта будет похожа для него на бег по минному полю, оступишься - в куски мигом порвет, даже не осколками, на которые феноменально живучим гулям откровенно плевать и не огнем, который они тоже неплохо переносили - его покрошит просто неудержимая энергия взрыва, ведь безумно прочная внешняя оболочка тела не сможет абсорбировать толчок, который враз сокрушит ребра, порвет вены, аорты и артерии, а так-же разобьет органы. Серж был абсолютно уверен, что посол Вечерних явится со страховочной группой из, минимум, четырех ребят, которые довольно быстро убьют подростка, не смотря на его колоссальный боевой опыт и внушительную физическую силу, если им что-то не понравится, или ответ Сержа не устроит Вечерних? Закончив решать в уме эту не имеющую решения задачу, Серж, просто чтоб занять свой мозг хоть на 10 минут, заново проанализировал вчерашний экзамен по алгебре: устный зачет он с вероятностью 250% из 100 сдал на отлично, письменная часть тоже давала прикурить более скромным работам одноклассников, но в паре ответов Серж сомневался, ожидая лишь четырех из пяти возможных. Слегка расслабившийся после простой работенки, мозг таки позволил парню поспать примерно три с половиной часа, ибо в половине седьмого утра Серж был на ногах и пытался делать зарядку. - Ч-черт, надо-бы слегка размяться, а то ведь покрошат Вечерние в капусту! -, воскликнул подросток и принялся, то и дело цыкая от боли в мышцах, приседать, отжиматься от пола и всяческими другими способами разминать конечности.       Спустя двадцать минут, одевшись и испив кофею, Серж открыл дверь своей квартирки, которую Александр Владимирович месяца четыре за компанию с парнем отстаивал по судам у органов опеки и прочих "доброжелателей", и вышел на улицу, дабы направить свои стопы к Историческому Скверу - небольшому парку, разбитому в котловане бывшего золотопромывального завода где-то в километре от "берлоги" Сержа. В телефонном разговоре с послом Вечерних было условлено встретиться именно там, поэтому выбора не было и парню пришлось пилить в такую даль по декабрьскому морозу. Серж, хоть и не верил в Бога, принялся усердно выскребать из памяти слова "Отче Наш", ведь только на Господа да на госпожу-Удачу ему оставалось сейчас надеяться.       Добравшись-таки до места, Серж прислонился спиной к будке ночного сторожа, являвшейся на деле вагончиком электрички, и стал ждать. Спустя десять-пятнадцать минут, когда подросток успел мысленно обматерить и проклясть все, что пришло в голову, он услышал троекратный свист, означавший прибытие делегации Вечерних. Парень вытащил из неприметной кожаной сумки маску, которую одевал, дабы не светить лицо во время связанных с гульим миром операций, и нацепил ее на лицо - она имела вид белого нечто, полностью закрывавшего лицо, с двумя проемами для глаз, задрапированными полупрозрачным черным шелком, состояла маска из выкрашенного неубиваемой краской и покрытого лаком кевлара, дабы защитить лицо Сержа в случае чего. Еще в маску был встроен модулятор голоса, который превращал хрипловатый басок парня в некое подобие раздававшегося из диктофона голоса маньяка Пилы из одноименного фильма. Создавал такие произведения искусства местный Кулибин по кличке Атос - настоящего имени двадцатипятилетнего фрика не знал никто, а документы свои он показывал ровным счетом никому и никогда. Атос держал тату-салон, где действительно набивал людям татуировки, но главный бизнес ушлого неформала располагался в подсобке, где он изготовлял охотничьи маски для собратьев-гулей, ибо Атос тоже был трупоедом, причем менее гуманным, чем компания из "Риконе", не гнушался и человечка-другого пришить для утоления голода, но в целом характер имел дружелюбный, хотя и не был лишен странностей - говорил абсолютно без эмоций, не впуская в свою речь ни дружелюбных ноток, ни раздражения. Понять, что на уме у масочника было невозможно. Выглядел он так, как будто хотел быть похожим на металлиста конца ушедших девяностых: кожанка, шипованный ошейник и не менее колючие перчатки, вечно живые, как Ленин, кирзачи и, обязательно, кольцо черной стали в ухе. Внешность-же была неразличима из-за огромного количества грима, коим Атос щедро покрывал свое лицо в свободные минуты. - Привет, бродяга -, отозвался заранее оговоренной фразой Серж и поднял в воздух длинную руку. - Приветик -, в тон ему ответил среднего роста, довольно широкий в плечах, но без заявки на атлетическое телосложение, парень лет двадцати - двадцати двух, вышедший из непроглядного облака поднятого ветром снега. - Ну так чего, побеседуем? - Как договаривались, Вечерние слово держать умеют! - Вот и ладненько, сразу к делу: ты, брат, не хуже меня знаешь, что участок уже больше десяти лет принадлежит "Риконе", так чего-ж вы вдруг заявили на него права-то? -, спросил смоделированным голосом Серж. - А то и заявили, что слишком "дойное" местечко вы себе припахали, гуманисты конченые, у нас в центре теперь почти глухо - прокуратура сраная вызвонила каким-то-там япошкам из организации CCG, забыл, как расшифровывается, но, короче, ребята эти - профессиональные на нас охотники, брата нашего упыря на раз-два режут, ссыкотно, понимаешь, вылезать! А у вас на точке тихо, спокойно и никаких следователей не слышно, хотя, с морга хавчик выносить многим будет не по-приколу, но пацаны у нас тертые, притерпятся, вам-же не помешает булки размять, самим за едой побегать, а то смотри-ка - не охотятся, сыты всегда меж тем, да и еда не переводится, а мы - реальные пацаны, которые пороху уже по самое не хочу нанюхались, должны по переулкам зябнуть да всяких нарколыг на всю компанию разом раз в две недели делить! Ну нафиг, не пойдет так! Подвинетесь, ублюдочные -, тут посол уже перешел на крик и в бешенстве заехал кулаком по стенке будки - та отозвалась противным скрежетом. - Тихо, давай без резких движений. -, примирительным тоном попытался урезонить оппонента Серж. - Какие, в зад, резкие движения, чмо? Закройся! Пацаны, рви урода! -, неожиданно спокойно и властно сказал несколько секунд назад истеривший посол.       Серж был готов к нападению и сразу-же выпустил из-под пальто уже приведенный в боеготовность Коготь. Но, как-бы быстр он не был - четверо агрессивно настроенных Вечерних, выскочивших из засады, были чуточку быстрее. Раз - и Серж получил сокрушительный удар напоминающим растущий прямо на руке молот Когтем одного из бандитов по позвоночнику, два - и его уже пинают пятеро ублюдков. К такому повороту Серж был тоже готов и, стоило Вечерним уложить его на лопатки, сразу вскричал, - Ребята, атас! -, он надеялся отвлечь избивающих его уродов хоть на секунду, а там действовать по ситуации. Все прошло идеально - бандиты одновременно отвернулись от Сержа, дабы засечь новую угрозу, а в то-же время угроза старая уже занесла все четыре боевых элемента Когтя над головами непутевых соперников и готовилась их благополучно казнить. Первым среагировал бывший посол - резко повернув голову к Сержу он заорал - Пацаны! -, подчиненные инстинктивно пригнулись, что и спасло их жизни, но Коготь подростка был, так сказать, взведен, и уже начал свой смертоносный танец - четыре невероятно острых лезвия подсекли Вечерних под коленки, а нога Сержа врезалась в пах пятому, который протяжно завизжал, грохнувшись в снег. Остальные проделали то-же самое, но один успел воткнуть в грудь парню кристалловидное лезвие своего Когтя, которое, будучи запущено в Сержа с двух метров, с легкостью прошло плоть и повредило парню левое легкое. Закричав от боли Серж, в полубессознательном состоянии, буквально в капусту изрезал своих противников и, оставив тех, кому не повезло не умереть сразу-же, загибаться от боли, кровопотери и холода, поплелся по безлюдной улице к дому, куда уже выехали вызванные хитро сделанным аларм-маячком в одежде Сержа Никита с Анной, которые с горем пополам заштопают парня и не дадут ему погибнуть.       Но у судьбы были на Сержа другие планы - посреди дороги он потерял сознание от разрывающей тело боли и упал в сугроб. Ему показалось, что прошло не больше секунды, но на деле минуло уже полчаса с момента его падения, когда его привели в себя сокрушительной пощечиной. - Что? Кто? -, хрипя, выдавил из себя ошарашенный, но порядком уже ослабевший и неспособный на какую-либо ответную реакцию Серж. - Боже мой, боже мой... -, шептала девушка, которая, собственно, и привела в себя умиравшего подростка. Серж посмотрел на нее и сначала ничего не разглядел через заслонявшую глаза кровавую пелену, но потом обалдел еще больше, че только придя в себя - перед ним стояла собственной персоной его одноклассница по имени Алиса - миловидная шатенка, слывшая в школе генератором позитива №1 - смешливая, с очень приятным голосом, который словно был создан для пения или рассказывания смешных историй из жизни, она все-таки оставалась загадкой для одноклассников - все предполагали, что ее позитивный настрой - всего лишь маска, за которой скрывается либо человек трагической судьбы, либо вовсе какой-нибудь маньяк. Этим Алиса Сержу и нравилась - нет, привязанности даже близко не было, просто из своих одноклассниц и одноклассников Сержу меньше всего хотелось убить и съесть именно эту девушку, которая когда-то подошла к ужасно мрачного вида пятикласснику Сереже Гаврилову у которого, по-слухам, недавно погибли родители и который находился, согласно тем-же сплетням, на грани сумасшествия, и по-детски простодушно, но со свойственной себе безаппеляционностью, сказала - Ты чего грустный-то такой? Давай дружить - с другом оно веселей! - А? Кто Что? -, ответил тогда погруженный в раздумья паренек, вначале не понявший вопроса, но потом, под напором этой динамо-машины в юбке, согласился-таки с ней дружить. Прозвище Серж к нему прикрепилось на следующий год именно с Алисиной подачи. Она тогда заявила - Имя у тебя длинное слишком - Сережа. Давай попроще тогда - Серж, ведь и короче, и звучит лучше! - Ммм... Серж? Почему нет! -, воскликнул под Алисиным присмотром повеселевший и ставший более общительным Сережа. Еще через год сверстники вообще перестали называть мальчика по имени - его это страшно бесило, а на Сержа он отзывался охотно.       А-алиса? -, прохрипел удивленный подросток, - Боже! Серж! Это тебя где так? -, воскликнула ничуть не менее шокированная Алиса, но потихоньку вернув самообладание, сказала прямо-таки материнским тоном, - Тебе-же срочно надо в больницу! Давай я дойти помогу? - В топку больницу. -, с волнением в голосе промычал Серж, знавший, что попадание на операционный стол грозит ему разоблачением и смертью. - А как тогда? Куда тебя? -, спросила не намеренная оставлять товарища в беде Алиса, - Д-домой... -, выдавил снова проваливающийся в беспамятство парень. - А ну-ка, не вздумай засыпать, больше не проснешься! -, воскликнула девушка и, крякнув от усилия, подняла дылду-Сержа на ноги - ее голова находилась чуть ниже его плеча и, перекинув через плечо его руку, пошла вперед. Очнувшийся от резкой боли в ране Серж начал свободной рукой лихорадочно рыться по карманам пальто, а через минуту зло процедил, - Т-твою дивизию! Ключ посеял! - Ключа, говоришь, нет? Тогда ко мне! -, сказала Алиса без тени сомнения и снова двинулась вперед. Серж помогал ей как мог - старался как можно слабее опираться на хрупкие девичьи плечики, с огромным трудом переставляя ноги, но, в конце концов, не выдержал и уже третий раз потерял сознание. "Дурак, дебил, идиот! А если она тебя раскроет, а если по дороге увидят и в больницу отошлют? Карачун-же полный!", успел Серж мысленно отругать себя перед тем, как провалиться в беспамятство.