***
У него семья маленькая — отец, папа и он. Всегда втроём. А Максу с лет шести просто до одури хотелось иметь младшего братика. Всё потому, что Макс — омега. Омеги всегда хотят детишек. Рано или поздно в них просыпается это желание. В Максе оно проснулось рановато, по мнению его отца, но ничего страшного в этом не было. Найдёт свою пару, создаст семью, забеременеет и родит здорового сына. Был, правда, один нюанс. Макс созрел ещё в четырнадцать лет, когда на зимних каникулах осознал, что у него началась первая в его жизни течка. Папа-омега Рик лишь всхлипывал, понимая, что его любимое чадо вступило во взрослую жизнь. Тут же природный запах парня, до того скрываемый его организмом, расцвёл, и Эдвард — отец Макса, торжественно заявил, что теперь многие альфы начнут обращать внимание на Макса, чуя его аромат. Соответственно, теперь и его истинный сможет признать омегу. Только, вернувшись в школу на очередной учебный семестр, омега понял, что внимания со стороны альф или на худой конец бет, даже при том, что его аромат оказался до невероятности привлекательным, он не дождётся. И всё потому, что он был уродом. Да, именно уродом, а не просто несимпатичным омегой. Всему виной была авария, в которую попал папа Макса, будучи на третьем месяце беременности. Рик поздно возвращался домой с работы и едва успел в метро на последний поезд. Эдвард ждал своего беременного супруга на их станции и названивал омеге каждые десять минут. Тот успокаивал встревоженного супруга, говоря, что ещё немного и он будет на месте. Когда состав уже был на подходе к станции, он внезапно сошёл с пути. Первые три вагона просто-напросто перевернулись. Беременный омега, на его счастье, ехал в последнем, и потому хоть состав и сошёл с рельс, тот спасительный вагон остался в нормальном положении. Но от резкого торможения и сильного удара всех пассажиров просто сорвало с места и кинуло вперёд. Омега с ужасом осознал, что кто-то очень тяжёлый упал прямо на его живот. Резкая, острая боль и мгновенная потеря сознания. Очнулся Рик уже в больнице. Первой мыслью было только состояние его малыша. Лечащий врач заверил, что ребёнок жив и лишь испытал гормональный стресс вместе с молодым папочкой. И омега, и альфа успокоились до поры до времени. Когда же пришло время и на УЗИ врач смог разглядеть личико будущего малыша, родителей ждал страшный удар — малыш-омега родится с врождённым уродством. Рику и Эдварду предложили два варианта — оставить малыша или же отказаться от него, так как аборт делать уже поздно. Как тогда кричал омега на врача, предложившего ему оставить ребёнка в детском доме, даже передать невозможно. Отказаться от своего родного, долгожданного и с первого дня любимого малыша? Шутка, что ли? Рик даже чуть ли не накинулся на врача с кулаками, желая надавать неразумному бете тумаков за такие страшные слова. Эдвард едва успокоил взбешённого супруга и полностью поддержал его не то что решение, а непоколебимую уверенность в желании оставить их ребёнка. Что они за родители такие, если откажутся от маленького омежки только потому, что он личиком не вышел? Холодной февральской ночью Рик в ближайшем родильном доме дал жизнь маленькому Максу. Врачи долго не давали ребёнка новоиспечённому папе, боясь самого худшего. Но все их опасения растаяли снегом под жарким солнцем, когда Рик, взглянув на малыша, лежавшего на руках акушера, потянул к нему руки и хриплым голосом умолял отдать ему ребёнка. Как только маленький омежка оказался в его объятиях, Рик томно выдохнул и принялся едва ощутимыми, но настоящими и полными любви поцелуями нежить своего малыша. Ну, и что такого что он урод? Рик даже про себя не мог произнести такого слова. Для него этот ребёнок самый чудесный и самый прекрасный. Когда Рика с ребёнком на руках выписали домой, заверив, что и папа и малыш полностью здоровы, их встречал счастливый Эдвард. Только увидев на ступеньках родильного дома мужа с маленьким Максом на руках, альфа бухнулся на колени и, притянув к себе ошарашенного Рика, чуть ли не кричал о том, что безумно счастлив, что когда-то повстречал нежного омегу, который стал его половинкой и подарил ему замечательного сына. Альфа поднялся на ноги, поцеловал уже разревевшегося мужа, и потом с такой нежностью и некоторой боязнью причинить вред или беспокойство взял новорождённого малыша на руки. Смотрел и видел своего маленького и любимого сына. Потому, несмотря на своё уродство, Макс рос в обстановке полной любви и понимания. Это, наверное, и повлияло на характер омеги. Он, прекрасно зная, что все окружающие сторонятся его из-за уродства, всегда был приветливым и жизнерадостным. Никому не отказывал в помощи. Добрее Макса сложно было найти омегу. И главное — парнишка не терял надежды на то, что непременно найдёт свою истинную пару и будет рядом с ним счастлив. Истинным неважно как ты выглядишь. Они больше любят твою душу, нежели тело. А душа у Макса самая красивая.***
Макс, услышав, как его будильник весело насвистывает любимую мелодию, подскочил с подоконника и бросился в спальню. Выключив ненавистный почти каждым человеком аппарат, парень принялся одеваться. Достал из большого шкафа светло-серую толстовку, украшенную чёрным незатейливым рисунком на правом плече, спускающимся до самого кармана, и тёмно-синие, почти чёрные, джинсы. Быстренько облачившись в нехитрый, но приличный и чистый наряд, Макс рванул на кухню. Чайник с таймером уже вскипел. Макс достал из холодильника свою любимую ореховую пасту, приготовил большую кружку горячего чая и, намазав на тоненький тост сладкую массу, быстро позавтракал. Убрав на кухне последствия своего завтрака в виде небольшого количества крошек и грязной посуды, омега выскочил в коридор и принялся натягивать на ноги кроссовки. Сумка же ещё с вечера лежала на тумбочке, а в ней были тетради с конспектами. Перед самым выходом из дома Макс посмотрел в большое зеркало, висевшее в коридоре. Там отражался милый паренёк с тёплой, нежной улыбкой. Короткие, рыжие волосы едва прикрывали кончики чуть заострённых ушей, тонкие полоски бровей изломанны ближе к вискам. Яркие голубые глаза, казалось бы, не сочетались с огненной шевелюрой, но на деле же смотрелись как небо и солнце, что созданы друг для друга. Ресницы — длинные густые и имели такой привлекательный изгиб, что, когда Макс ими забавно хлопал, чего-то не понимая, можно просто залюбоваться. Тонкий, чуть вздёрнутый носик украшен яркими веснушками, которые, кажется, робко желают перебраться на щёки. Тонковатые, но ярко-розовые губы всегда растянуты в приветливой улыбке. Макс немного полноват, но, в принципе, это почти не бросается в глаза. Уж попка у него, по мнению многих альф, просто шикарная. Вот так вот паренька можно было бы смело назвать очень симпатичным омегой, если бы не одно «но». Щёки, лоб, подбородок и скулы Макса, казалось, словно изрезаны ножом. Тонкие полоски шрамов, хаотично располагаясь на светло-персиковой коже, уродовали мордашку омеги. Добивало ещё и то, что кожа около самых этих шрамов словно вспухла и от этого лицо парня казалось исполосованным рытвинами. Всё это и портило омегу, делая его неприглядным уродом, на которого никто не смотрел, хоть его чудный аромат и тревожил многих альф. Макс давно привык к своей внешности и потому, наскоро оглядев себя в зеркале на предмет чистоты и порядка, подхватил с вечера приготовленную сумку и выскочил на лестничную клетку, запирая дверь в квартиру. Макс учится в лингвистическом университете на первом курсе факультета восточных языков. У парня с самого детства был талант к языкам. Смотря вместе с родителями иностранные фильмы, где изредка попадалась некачественная озвучка, омега вслушивался в чужие для его языка слова и, логически проводя параллели между переводом и оригинальным звучанием, запоминал значение слов или отдельных предложений. В школе он даже взял три дополнительных языковых факультатива помимо стандартных языков, входящих в обязательную программу обучения. Опять же будучи гением в чём-то одном, другое давалось омеге с немалым, а иногда просто титаническим трудом. К примеру, алгебра и физика. Для Макса эти школьные предметы были сущей пыткой. Но всё равно он смог окончить школу с хорошими оценками и поступить на бюджетное отделение в университет, с достоинством выдержав большой конкурс, где было порядка восьми претендентов на одно место. Учёба безумно нравилась Максу. И самое приятное, что тут он совсем забыл о своём уродстве благодаря одному хорошему парню. Итан — молодой и до безумия красивый альфа старше Макса на два года. Он просто сразу же после школы какое-то время работал, а после и вовсе отправился служить на благо родины. Умом альфа не был обделён и потому, вернувшись из армии, он легко поступил в университет, сдав вступительные экзамены. Там-то и познакомился с Максом. Их знакомство вообще вышло забавней некуда. Итан бродил по небольшому парку около корпуса их факультета в первый учебный день, не зная чем себя занять. Просто первые две пары отменили по неизвестным новоиспечённым студентам причинам и времени сейчас вагон, но вот чем его убить парень просто ума не мог приложить. Остановившись под высокой елью, альфа оказался мишенью для приземления Макса. Парнишка сорвался с ветки и повалился на Итана. Секунда и оба парня лежат на траве. Хотя если быть точным, то на траве лежал Итан, а уже на самом Итане, трясясь от страха, лежал Макс. Альфа от неожиданности такого стремительного налёта на его персону тихо выругался и поднял глаза на того, кто повалил его на лопатки. Макс, увидев, как альфа пристально его рассматривает, испуганно сжался и ожидал чего угодно, но только не этого. — Эй, парень, я, конечно, всё понимаю, что для посадки я намного мягче земли, но не мог бы ты с меня слезть. А то я неплохо так задницей приложился, — Итан с весёлыми огоньками в тёмно-серых глазах чуточку приподнялся, чем ещё больше напугал и без того трясущегося омежку. Просто из-за этого их лица оказались ещё ближе и теперь Итан мог в самых мельчайших подробностях рассмотреть личико Макса. — Прости меня, пожалуйста! Я не думал что сорвусь. Извини! — Макс постарался встать и наконец-то перестать смущать, по его мнению, альфу, но вместо этого смог только округлить свои глаза от удивления и как маленькая рыбка беззвучно шлёпать своими губками в попытке что-то сказать. — А, вообще-то, можешь ещё немного полежать на мне. Я хоть погреюсь немного, а то сдуру надел тонкую рубашку, а на улице, как назло погода испортилась. Ты-то такой тёпленький. Нет, однако, забавно. Раньше я заваливал омег, а теперь они меня. Признавайся — глаз на меня положил? — Итан приобнял омежку за талию и не пустил того от себя. Благо сейчас поблизости не было ни души и альфа мог позволить такие вольности. Хотя кого стесняться, когда в коридорах университета то и дело можно наткнуться на очередную слипшуюся парочку. И ладно бы просто обнимались. Некоторые, вконец потеряв всякий стыд, чуть ли не раздевали друг друга. — Нет, ничего такого! Я просто полез за своей сумкой, которую два идиота-альфы закинули на ель. Повеселиться хотели, — Макс не смел и шевелиться, пока тёплая, сильная и властная рука альфы покоилась на его талии. Для него это всё в новинку и потому щёчки предательски раскраснелись, а в глазах появился лихорадочный блеск. — Жаль. Я что такой несимпатичный, что не нравлюсь тебе? Интересно, что это у нас тут за дуралеи появились, что омежек обижают. Надо на заметку взять и при случае побеседовать с ними обстоятельно, — альфа уставился тёмно-серыми глазами на омежку с таким огорчением, что Макс невольно пискнул от неизвестного ему до этого чувства. Этот альфа слепой, что ли? Он не видит, что Макс такой страшный? А то, что он обиделся на то, что совсем не понравился омеге и вовсе ввело паренька в ступор. — Меня, кстати, Итан зовут. Я только в этом году поступил на факультет восточных языков. А тебя? — альфа резко поднялся вместе с омежкой на руках, словно тот был лёгкой пушинкой и, поставив Макса на землю, так и не отпустил его из рук, вынуждая омегу представиться. — Макс. Я тоже первогодка и тоже буду учиться на факультете восточных языков, — едва смог проговорить омежка, чувствуя, как приятно пахнет Итан и как его немного ведёт от аромата сильного и красивого самца. Но, увы, только немного. — Вот здорово. Надеюсь, мы с тобой и в одной группе окажемся. Так, я хочу с тобой дружить! Ты не против? — альфа с такой мольбой во взгляде уставился на Макса, что паренёк не смог и слова выговорить. Он только лишь энергично замотал головой в знак своего полного согласия, чем вызвал у Итана весёлый и приятный на слух смех. С того дня альфа и омега сдружились так крепко, словно знали друг друга всю жизнь. Их видели только вместе. По отдельности они никогда не появлялись в университете. На занятиях сидели всегда вместе и выбирали такие места, чтобы рядышком оказалось как можно меньше народу. Омега чуть ли не на седьмом небе был от счастья. За все его восемнадцать лет у него впервые появился настоящий друг. Да такой, что после того, как он прилюдно избил одного наглого альфу, что посмел оскорбить Макса, никто и просто презрительно смотреть на паренька не хотел. Кому нужно огребаться по полной от крепкого альфы, прошедшего армию, ради того, чтобы удовлетворить своё эго, оскорбив один раз этого уродца? Однажды Макс всё-таки решился спросить Итана о кое-чём, что давно не давало пареньку покоя. Макс просто не понимал того, что альфе по каким-то причинам плевать на его уродство. Напрямую спросив об этом Итана, Макс получил весьма забавный ответ. Итан грозно взглянул на омегу, а после, поймав его за нос, притянул его личико к своему и как только они соприкоснулись лбами, сказал, что Макс на самом деле последний дурачок в этом мире. Вот такого косвенного ответа оказалось вполне достаточно для того, чтобы омежка понял — Итану откровенно плевать на его уродство. Он дружит с омежкой только потому, что ценит в нем личность, а не оболочку. Не всегда вкусен самый красивый плод на дереве. Бывает и так, что побитый с вмятинами и порезами плод оказывается самым вкусным на свете, а идеальное яблочко — кислым и вяжущим язык. В жизни точно так же. И самое приятное, что Итан всегда был готов выслушать парнишку. И сам частенько говорил, что любит те моменты, когда Макс рассказывает о своей мечте встретить истинного. И о своих снах. Особо интимные подробности омежка, конечно же, опускает, но описывает всё происходящее так красочно, что альфа сам невольно начинает представлять себе эти моменты. И больше всего Макс вновь и вновь любил рассказывать о самом ярком в его жизни сне, что приснился ему примерно через полгода учёбы. Тогда компания из нескольких омежек подшутила над Максом, подсунув ему сок со снотворным. Доза была такой, что парнишку вело во все стороны, но он мог немного себя контролировать. Итан, когда узнал о произошедшем, так перепугал омежье хулиганье своим рыком, что те, кажется, до сих пор при виде парня едва владеют собой, чтобы не грохнуться на пол без чувств. Альфа, объяснив всё куратору их группы, забрал полубредового Макса и увёз его домой. У Итана почти в первый месяц их знакомства появился ключ от квартиры Макса. Всё просто — омежке было безумно жаль альфу. Итан сирота и потому после того как он покинул детский дом, ему выделили лишь кошмарную комнату на двоих в старом общежитии почти на окраине города. Там такой бедлам и постоянно пьяные и шумные компании полуголых молодых парней, что жить в той комнате — всё равно, что обитать в центре ада. Потому Макс долго уговаривал альфу хотя бы на время учёбы переехать к нему. Итан не мог совладать со своей гордостью и достоинством и потому с завидным упрямством отказывался от помощи омежки. Но всё же они сошлись на том, что иногда Итан будет ночевать у Макса. Парень и тому был рад. Он просто хоть как-то хотел отплатить другу за всю его помощь и просто за доброе сердце. В общем, когда альфа принёс уже почти уснувшего Макса в квартиру и уложил его в постель, он решил, что нужно остаться с омегой на ночь и проследить, чтобы ничего не произошло с пареньком. Именно в ту ночь Максу приснился тот самый сон, воспоминания о котором до сих пор будоражат его кровь. Омеге снилось, что в его спальню проникает высокая тёмная фигура. Макс, спящий под тонким пуховым одеялом, почти просыпается, чувствуя, как кровать мерно скрипит под тяжестью чужого тела. Незваный гость ложится рядом с омегой и его руки медленно проскальзывают под одеяло и крепко обнимают парнишку. Горячие губы альфы, а его гость именно альфа, судя по приятному аромату, шепчут, что он очень сильно любит Макса и ни за что в жизни не отпустит его. Одна секунда и омегу целуют. Жадно и робко, нежно и напористо, ласково и чуть грубо, показывая своё альфье превосходство и покровительство. Первый поцелуй Макса такой, что у парнишки перехватывает дыхание. Он робко отвечает ночному гостю и сам прижимается к сильному телу, ища ласки и защиты. Он устал быть в одиночестве, устал жить без любви. Вот только хороший сон прерывается там, где этого совершенно бы не хотелось. Альфа чувствует, что Макс практически проснулся и, оторвавшись от его губ, шепчет, что обязательно вернётся и что он безумно его любит и пропадает из комнаты омеги. Чудесный сон закончился так же неожиданно, как и начался. Наутро омежка взахлёб рассказывал о нем едва проснувшемуся Итану. Тот лишь улыбается, говорит, что Макс безнадёжный романтик и ласково треплет паренька по рыжим и без того взъерошенным прядкам. Омега надувает свои губки и отвечает, что посмотрит на то, как будет себя вести альфа, когда влюбится. Итан ничего не говорит, только снисходительно пожимает плечами. Макс бежал по коридору пятого учебного корпуса так, что чуть не налетел на нескольких парней. Он просто не ожидал, что поезд в метро встанет аж на целых полчаса посреди тоннеля из-за перебоев с электроэнергией. Парнишке так стыдно, что он опаздывал. Ведь он никогда и никуда не опаздывал. Телефон уже просто захлёбывался сообщениями от встревоженного Итана. Но времени достать пищащий мобильник и ответить альфе просто не было. Макс, словно сумасшедший влетел в аудиторию и, выцепив взглядом Итана на последней парте, тяжело дыша, направился к нему. — И скажи мне на милость, что же такого произошло, что ты умудрился почти опоздать и не отвечать на мои сообщения? Я из-за тебя тут чуть на стуле дыру не протёр, ёрзая от беспокойства. Ответить на сообщения же можно? — Итан сгрёб омегу в объятия и, схватив того за нос, принялся ласково его мучить. — Ай! Итан, прекрати! Поезд в тоннеле застрял, вот поэтому я чуть и не опоздал. А на сообщения не отвечал, так как бежал, как сумасшедший. — омега принялся мило попискивать в сильных руках альфы и вертеться, спасаясь от приятных дружеских пыток парня. — А чего все омеги в одну кучу собрались? — только чуть погодя Макс заметил, что все омеги и некоторые из бет собрались в кучку у самых первых парт и, шипя друг на друга, старались пробиться вперёд. — А лучше и не спрашивай. Дерек соизволил на занятиях появиться. Мэрский сынок счёл не лишним выкроить в своём плотном графике гулянок и разврата немного времени на столь жалкое занятие как получение ничтожных знаний. Век бы его не видел, гада лощёного! Кобель! — тихо, но очень импульсивно отозвался Итан, крепче прижимая к себе омежку. Сам Макс недовольно фыркнул, вспоминая альфу, которого за эти полгода учёбы видел только лишь раз в первый учебный день. И то было не самое приятное знакомство. Тогда Макс стоял около огромного информационного стенда и тщательно изучал расписание его группы. К тому времени большая часть студентов давно сбежала из стен университета. Итан, с которым Макс уже успел познакомиться и подружиться, стоял неподалёку и ждал паренька, так как они договорились вместе прогуляться по парку, прикончить парочку порций чего-нибудь вкусненького и просто получше узнать друг друга. Внезапно позади Макса раздался бархатный, приятный с лёгкой хрипотцой голос. — Эй, пончик, ну-ка сдвинься с места. Половину стенда загородил. — чья-то рука чуть ухватила Макса за плечо и, сначала немного отодвинув омегу с места, после развернула паренька к своему обладателю. — Чёрт! Маску носи, иначе всех людей в университете перепугаешь! Макс только и мог, что отупело смотреть в испуганные и одновременно озлобленные зелёные глаза высокого и красивого альфы. Парнишка в одно мгновение узнал в альфе сына нынешнего мэра города — Дерека Паркера. Самого чудесного и желанного альфу среди всей молодёжи. Ведь, кажется, природа не просто создала очередного альфу — она слепила самого бога. Прекрасные светлые кудри уложены в модную причёску. Тонкие идеальные брови, притягательные почти кошачьи глаза цвета изумруда. Прямой нос, мужественные скулы, тонкие бледноватые губы и чуть смуглая кожа от тропического солнца. Тело ни капли по красоте не уступало лицу. Сильное, крепкое, не бугрящееся горой мышц, но в меру подкачанное от того и безумно сексуальное. Макс уже привык к такому отношению в свой адрес, но от слов Дерека стало немного обидно. И уж омежка совсем не ожидал того, что в следующую секунду Дерек окажется на полу, зажимая ладонью свой разбитый нос, а Итан, злобно рыча, будет тянуть за собой ошалевшего Макса подальше от этого самого что ни есть настоящего урода. Никто не давал право Дереку оскорблять Макса. Не все в этом мире могут похвастаться тем, что они идеальны. И к сведению Дерека — он идеален исключительно снаружи. — Лучше и не придумаешь. Ну да ладно. А чего это мистер Лерс задерживается? Небось, опять сцепился языком с нашим куратором. Ох, как же плохо. — Макс немного скривился, словно жевал большую дольку лимона и положил голову на парту. — Эй, Макс, что с тобой? Ты бледный какой-то. Что с тобой? — Итан склонился к омеге и, вглядываясь в голубые глаза парнишки, провёл ладонью по лбу, убирая рыжую чёлку. — Отравился, кажется. Вчера ходил в супермаркет закупаться и, наверное, что-то просмотрел и взял с истёкшим сроком годности. С утра живот крутит, озноб небольшой и иногда голова кружится. Терпимо, но всё равно неприятно. Для течки ещё слишком рано. Она начнётся только через три недели. Так что точно отравился. Ты не переживай, я себе промывание сделал и таблетки выпил. Пройдёт к обеду. — Макс глубоко вздохнул и выдохнул. Для течки и, правда, было слишком рано. Ведь омега методично высчитывал дни своего цикла и ровно за три дня до начала течки, он запирался дома и пережидал её в полном одиночестве. Запах течной омеги вышибал у альф и бет все мозги и потому парнишку могли взять, даже не обращая внимания на его уродство. Такого Макс для себя не хотел. Только с тем, кто его полюбит. — Ничего не знаю. Если к концу пары тебе не станет легче, я лично оттащу тебя в ближайшую больницу и чхать я хотел на прогулы. Мне твоё здоровье важней. — Итан хотел было ещё что-то добавить, но внезапно в аудитории появился профессор Лерс. В одно мгновение все студенты бросились по своим местам. И это дало шанс Максу рассмотреть Дерека. Альфа, как и всегда, прекрасен. Одет в тонкий джемпер нежно-кофейного цвета и черные, идеально выглаженные брюки. Парень вальяжно, словно лев, развалился на парте и обращает внимание на монотонную речь профессора столько же внимания, сколько и на пылинку на кончике его ботинка. Вскоре альфа, сидевший почти половину пары вполне спокойно, внезапно начинает вертеть головой по сторонам и принюхиваться. Даже Максу с задней парты видно как сильно раздуваются крылья его носа. Повернувшись назад, альфа ещё сильнее втянул воздух и замер на месте. Его взгляд прошёлся по личику Макса и губы мгновенно скривились в некой оскале-улыбке. Ага, не забыл, значит, как получил по носу. Но что-то не так было с Дереком. Глаза у парня как-то странно блестели. Но не успел Макс об этом подумать, как Дерек перевёл взгляд чуть ниже и наткнулся на милого светленького омежку, что непрерывно ёрзал на стуле и всё время оглядывался по сторонам. Паренёк, кажется, не особо заботится о себе, раз пришёл в университет в преддверии течки. Она настолько коварна, что иногда сбивается с привычного ритма и может то запоздать, то прийти слишком рано. Но, кажется, этого омежку пронесло, так как он внезапно успокоился и только лишь хлопал длиннющими ресницами. А вот Максу становилось все хуже и хуже. Озноб пробил всё тело, живот немилосердно крутило и вообще во всём теле была какая-то странная слабость. И с каждой минутой уверенность парнишки в том, что это простое отравление таяла. Макс всё понял. Течка. Преждевременная течка. Но какая-то странная. Он уже чувствует, как между ягодиц становится влажно и постепенно ощущает до боли знакомый зуд в попке. Но почему ни один альфа не реагирует на течного омегу? Словно он и не пахнет. Даже Итан сидит рядом совершенно спокойно и что-то старательно записывает за профессором. Макс постарался отвлечься от такого сюрприза. Он попытался вслушаться в речь профессора, потом стал изучать рисунок ручкой на соседней парте и, в конце концов, даже посчитал, сколько шагов сделал Дерек от своей парты до двери аудитории, когда попросил у мистера Лерса разрешение покинуть аудиторию. Но как бы Макс не старался, терпеть уже был не в силах. Если альфы по странным причинам не реагировали на его запах, который он-то сам вполне отчётливо ощущал, то сам омежка просто сгорал от желания, чувствуя больше десятка ароматов потенциальных самцов. И самое страшное и, наверное, прекрасное одновременно, что среди всех этих запахов он уловил такой невероятно сильный и будоражащий его, что мгновенно понял — где-то рядом сейчас находится его истинный. Одновременное желание броситься, найти этого парня и просто кинуться в его объятия и страх сковали омежку. Он не знал, что и делать. Но и терпеть более сил не было. Дрожащим от сильного возбуждения голосом он спросил разрешения выйти и просто опрометью выскочил из аудитории. В голове билась только мысль о том, чтобы где-то спрятаться и переждать самые тяжёлые первые часы, что точно не дадут ему в целости добраться до дома. Омежка бросился вверх по лестнице. Там на чердачном этаже учебного корпуса есть небольшой чулан, что запирается изнутри. Там-то и можно отсидеться. Вот только добраться до него ему не удалось. — Марк, смотри, что за маленькое чудище. Ого, парнишка по тебе знатно проехались. Да с такой мордашкой только народ в фильмах ужасов развлекать. Постой-ка. Да он течный. Марк, чувствуешь? — как только Макс миновал два лестничных пролёта, то не разбирая дороги и смотря только себе под ноги, налетел на двух альф явно старших курсов. Страх сковал всё тело и Макс только и ощутил, как внизу живота что-то с силой скрутилось в тугой комок и потом словно лопнуло. В этот момент смазка чуть ли не рекой полилась из парнишки и он, глядя в глаза альф, увидел, как те глубоко вздохнули и на их лицах заиграли пугающие похотливые улыбки. Без слов и чего-либо ещё альфы переглянулись и подхватили Макса под руки. Альфы затащили упирающегося омежку в туалет и припёрли лицом к стенке. Макс кричал и вырывался что было сил, но к его горю в туалете была отличная звукоизоляция. И всё бы точно закончилось его изнасилованием, если бы внезапно не раздался такой злобный рык, что оба альфы, удерживающие омежку, непроизвольно вздрогнули. Это даже Макс почувствовал. — А ну пошли от него прочь или я вам глотки перегрызу! Это мой омега! — голос парня, что оказался вовремя в этом туалете, показался Максу знакомым, но он сейчас так плохо соображал, что не мог вспомнить его обладателя. Альфы, что-то прошептав в качестве извинения, отпустили омежку и ровно через две секунды они закрыли дверь с той стороны. Макс так и не решался повернуться лицом к своему спасителю, чьё присутствие ощущал даже кожей. Нос забил самый желанный в мире аромат — аромат его истинной пары. Только от него паренёк непроизвольно охал и плотнее прижимался к стене, стараясь унять дрожь в коленках. — Сладко… так сладко пахнешь… мой… мой омега! Ты слышишь меня, малыш? — голос альфы волной мурашек прокатился по коже омежки и он только и смог, что коротко всхлипнуть и кивнуть в ответ. Язык словно онемел. Всё тело требовало альфу, свою пару. Макс громко простонал, чувствуя, как тугой комок боли и возбуждения заставил мышцы живота сладко и судорожно сжаться. Секунда и к нему прижалось горячее, сильное тело. Руки альфы легли на его бедра, проскользнули вперёд и накрыли пах омежки в котором колом стоял его член. — Сейчас, сладкий. Потерпи, и я помогу тебе. Господи, ну почему ты так безумно хорошо пахнешь? Маленький мой! — альфа и дальше что-то шептал на ушко Максу. А его руки уже расстёгивали ремень на джинсах омежки. Пара секунд и Макс, освобождённый от джинс, под властными, но нежными руками разводит ножки и прогибается в спине, соприкасаясь со стеной только лишь грудью и лицом. — Прости, я не могу ждать! Ты невероятный! — горячий шёпот на самое ушко и Макс, до боли закусив губу, чувствует, как на вход давит головка члена альфы. Мышцы всё же тяжело поддаются вторжению, не смотря на течку, ведь Макс, в свои восемнадцать, до сих пор девственник. Был. У альфы, кажется, не было сил сдерживаться. Аромат истинной пары в период течки просто туманил разум. Он, проникнув в омегу только на половину, слышал, как паренёк всхлипнул от боли и после дёрнулся. Девственник. Он дождался его и подарил своей паре свою невинность. Это дорогого стоит. Альфа постарался дать омежке привыкнуть к своим внушительным, даже для самца, размерам, но от приятной, почти болезненной тесноты и нежного влажного жара тела паренька ему окончательно сорвало все тормоза. Он просто принялся вколачиваться в нежное тело, не сдерживая собственного голоса и с наслаждением слушая, как стоны лёгкой боли у омежки сменились чуть ли не вскриками удовольствия. На бешеном ритме проникая в свою пару, альфа скользнул руками по паху паренька и сжал в ладони член омеги. Хватило пары движений и омега с протяжным стоном кончил на стену. Через пару секунд за ним последовал и альфа, чувствуя, как нутро омеги в момент оргазма сильнее сжало его член, заставив кончить бурно и пережить в своей поистине богатой сексуальной жизни самый невероятный и прекрасный оргазм. Альфа выскользнул из тела паренька и, отдышавшись, привёл себя в порядок. Чуть склонился к омежке, что не решался и шелохнуться и, осторожно стерев салфетками с его ножек собственное семя, одел пару и прижался к нему. — Малыш, повернись ко мне. Хочу поцеловать тебя! — альфа приобнял омегу за талию и постарался повернуть его к себе лицом. Поведение пары его удивило. Омежка вертелся в его руках и никак не желал показывать своего личика. Альфа подумал, что парнишке просто стыдно и от этого только усерднее начал разворачивать к себе омежку, мило улыбаясь, что он такой нежный и невинный даже расставшись с девственностью сейчас. Омежка не смог удержаться у стены и альфа добился своего. Как только их глаза встретились, Максу показалось, что весь мир в одно мгновение рухнул, разбился как стекло и просто растаял утренней дымкой. Не мог поверить в то, что именно он его истинная пара. Надежда упорно не желала покидать его маленькое сердечко, но глаза альфы, округлившиеся от ужаса и одновременного гнева, не давали и шанса на её спасение. — Ты? — альфа взревел так, что казалось его, было слышно и на том конце корпуса. — Как ты мог оказаться моей парой? Бред, идиотизм, дурдом. Слышишь меня? Не смей ко мне приближаться! Уж лучше быть всю жизнь одиноким и без истинной пары, чем провести её с таким уродцем, как ты! Я отказываюсь от права на тебя! Чёрт! — Дерек занёс руку, чтобы ударить перепуганного и сжавшегося в комочек Макса, но в последний момент только лишь выругался как последний сапожник и стремглав вылетел из туалета, громко хлопнув дверью. Макс впервые в жизни плакал из-за своего уродства. Ревел так, что горло саднило от крика, а глаза почти ничего не видели из-за слёз. В душе пусто. На сердце столько горя, боли и обиды, что хочется просто умереть. Его истинный отказался от него. Это самое ужасное, что может произойти с омегой. Все мечты рухнули как карточный домик. Всё потеряно и смысла в жизни нет. Нет смысла, а значит, что и жить не стоит. Измотав себя слезами и ослабнув от течки, Макс и не помнил того момента, когда его в кошмарном состоянии нашёл Итан. На его руках омежка и вовсе провалился в беспамятство, надеясь там потерять свою боль, что резала сердце огромным кривым, раскалённым кинжалом. Больно, ему ужасно больно. И одиноко.