Страшный... Красивый...

      Макс проснулся полностью разбитым. Ничего не забыл. Прошло уже почти три недели и парень их все провёл дома, не высовывая мордочку даже на лестничную площадку. Ничего не хотел и никого не ждал. За всё это время он только и делал, что спал, да сидел на своём любимом подоконнике и смотрел в окно, молча подсчитывая падающие снежинки. За всё это время он видел только троих людей — своих родителей и Итана.       Альфа, как только нашёл зарёванного Макса в туалете, всё прекрасно понял и без объяснений омежки. Понял, что его друг только что расстался с невинностью, так как весь воздух был пропитан густым запахом секса. Вот только подробностей не знал. А выведав их у Макса на следующий день, после того как он принёс безвольного омегу домой, готов был рвать на себе волосы и едва сдерживал дикое желание убить Дерека. Неизвестно почему, но Макс не стал ничего утаивать ни от родителей, ни от Итана. Смысла во вранье или молчании он не видел. Нужно было, чтобы хоть кто-то знал о том, насколько омега глуп в своих мечтах. Он настолько уродлив, что даже истинная пара отказалась от него. Всё. Конец всему. Ведь, честно признаться, именно этой мечтой и жил Макс. Он был таким только ради того, чтобы найти единственного и показать ему, как сильно он его любит. Любит с того самого момента, когда заботливый папочка-омега рассказал малышу с большими голубыми глазками, что самое прекрасное в этом мире — любовь истинной пары. Не зная его в лицо и, даже не ведая о том, кто он, где живёт и чем дышит, паренёк уже страстно любил его. И его любовь просто разбили как дорогую, но хрупкую, хрустальную вазу. Лишили всего и просто одними словами втоптали в грязь. Просто взяли и вышвырнули из жизни, в которой он так надеялся найти своё маленькое счастье.       — Макс! Макс, ну посмотри ты на меня. Скажи хоть что-нибудь. Пожалуйста! Да хоть накричи на меня, хоть ударь или просто обзови, но не молчи, прошу! Я же скоро с ума сойду! — альфа осторожно опустился рядом с пареньком и постарался привлечь его внимание к себе. Макс молчал уже целую неделю и Итан чувствовал, как в его очаровательной, по мнению альфы, головке зреют недобрые мысли. Честно признать, думай Макс о том, как бы отомстить Дереку за свою поломанную жизнь и искалеченную такими жестокими словами душу, он точно бы во всём поддержал паренька. Но альфа нутром чувствовал, что мальчишка хочет что-то сделать не с Дереком, а с собой. От одной мысли, что омежка задумал лишить себя жизни, у Итана внутри всё болезненно сжималось и холодело. Нельзя, ни в коем случае нельзя отнимать собственную жизнь. Всё поправимо, кроме смерти. Всё можно пережить и перетерпеть. Везде можно найти выход и стать счастливым. Только смерть бесповоротно запирает тебя в свои тиски. И оттуда не вырваться. И никакое чудо не поможет.       — Макс, или ты сейчас же придёшь в себя и начнёшь наконец-то хоть что-то говорить или я придушу этого гада! Может быть, хоть так ты очнёшься! — Итана всего трясло от гнева. Оттого, что уже в течение трёх недель он не в силах помочь парню, оттого, что эта сволочь каждый день появляется на занятиях и ведёт себя так, словно между ним и Максом ничего не произошло и потому, что сам не может сделать того, чего так безумно хочет.       — Итан, а можно жить без истинной пары, уже найдя её? — от слов альфы омежка сначала испуганно сжался. После, в одно мгновение его взгляд голубых глаз словно затянуло тонкой корочкой льда и он, посмотрев на парня, прошептал свой вопрос тихим, каким-то далёким голосом.       — Можно. Я уже полгода живу без своего истинного. Нет, не пугайся так. Он жив и здоров и сейчас, кажется, путешествует по Австралии. У него родители на телевидение работают. Мы с ним познакомились по окончании школы. Я сразу же почувствовал, что он — мой истинный. И он тоже. Но я почему-то всё равно долго привыкал к нему. Я-то тогда считал, что встречу своего омежку и всё — стану его со всеми потрохами. Но нет. Мы провели с ним его течку и я понял, что ничего в нём, кроме его запаха, меня не тревожит. Прикосновения, взгляды, движения. Ничего. Когда целовал его, сердце из груди не выскакивало. Подумал что ошибся, но нет. Только его запах так сильно сносил мне разум. Остальные омеги пахли вкусно и приятно, но не более того. Только его аромат из меня душу вынимал. И знаешь, у него было тоже самое. Мы истинные, но в нас нет ни капли любви друг к другу. Мы с ним словно бракованные. И самое мерзкое, что находясь далеко от него, я чуть на стены не лез, а как только приходил к нему, то понимал, что ни капли не хочу его. Физически — да. Так, что в штанах ломило. Но сердцем я не желал его. Мы с ним так и промучились два года. А потом просто в один миг сказали, что должны расстаться. Первое время так было тяжело, что я чуть не сорвался его искать. Думал всё — с катушек съеду и закончу жизнь в полном одиночестве. Армия немного остудила меня, но, вернувшись домой, я вновь где-то на улице почуял его запах. Тогда напился до чёртиков. А после поступил в институт и влюбился. Я не говорил тебе, чтобы не смущать, ведь ты так сильно хотел найти своего истинного. Вот я сейчас люблю его, но подойти пока боюсь. Все же я с истинным, хоть мы и совершенно чужие друг другу. Врать ему не хочу, но не знаю, как он отреагирует на такое. Так что, малыш, без истинного жить можно, но… Но ты ведь любишь Дерека? Я прав? — Итан приблизился к омеге и, схватив парнишку за плечи, притянул его к себе. Крепко обнял, прижав его щёчкой к своей груди, принялся раскачиваться из стороны в сторону, словно убаюкивая Макса. Парнишка больше терпеть не мог. Омега держался три недели. В душе накопилось столько боли и злости, что он неосознанно всё выплеснул наружу. Макс расплакался. Небольшие ладошки сжались в кулачки и омега принялся ими барабанить по плечам и груди альфы, крича, что он ненавидит Дерека и что лучше бы просто не встречал его никогда в своей жизни. Лучше бы он до самой смерти жил несбыточными, но ещё целыми надеждами, чем вот так вот, чуть прикоснувшись к счастью, порезаться о его осколки. Альфа же только успокаивал парнишку, ещё крепче обнимая его и стойко снося все неслабые от злости и гнева удары омежки.       Ровно через месяц после того что произошло с Максом, он вернулся в университет. Паренёк испуганно жался к альфе, боясь, что все знают о произошедшем, и он точно станет всеобщим посмешищем. Раньше его никогда не волновало мнение окружающих по поводу его внешности. Он просто принимал всё как должное. Но после того, как истинный отверг его, парнишка на самом деле ощутил себя уродцем. И только благодаря родителям и Итану он смог оправиться.       Войдя в аудиторию, Макс понял, что, скорее всего, никто ничего не знает или же им всем просто плевать на маленького, страшненького паренька. Опять же в голове скользнула мысль о том, что Дерек позаботился, чтобы его истинность с Максом дальше тех двух парней, которые чуть не изнасиловали его в туалете, не ушла. Он сын мэра и самый красивый альфа, так что такой истинный, как Макс, для него всё равно что нож в груди. Сколько бы омега ни храбрился, но встретившись взглядом с Дереком, что словно принц сидел на своей любимой первой парте в окружении толпы влюблённых с щенячьи покорством омежек, Макс невольно дёрнулся в сторону парня.       Альфа заметно напрягся и едва оскалился, заметив, как омега отреагировал на него. Итан, всё понимая, подхватил Макса под локоть и уверенно отвёл его к их месту. При этом таким взглядом сверлил Дерека, что будь он материальным, то в голове заносчивого альфы давно была бы большая дыра. Дерек лишь презрительно фыркнул на такой красноречивый взгляд и более не обращал на них ни капли своего драгоценного внимания. Макс с помощью Итана немного успокоился, но на обеденном перерыве парнишку ждал новый удар.       Когда Макс вместе с Итаном поднимались в библиотеку, где омежка хотел запастись новой литературой, чтобы догнать пропущенный материал, в длинном переходе между учебными корпусами они наткнулись на Дерека. И ладно бы просто столкнулись, проходя мимо по своим делам. Дерека они застали зажимающим в углу милого, нет, очень красивого омегу со старших курсов. По лихорадочному блеску в глазах и по раскрасневшимся губам было прекрасно понятно — они только что страстно целовались. Сил у Макса не осталось совсем. Он резко развернулся и бросился прочь от этого места, где вновь в его сердце воткнули ещё один острый нож. А Итан словно с катушек слетел. Он накинулся на Дерека и, повалив его на пол, принялся избивать, что было сил. Дерек, конечно же, отвечал альфе с не меньшей злостью. Они, наверное, так и били друг друга до потери сознания, если бы перепуганный омега не позвал на помощь. Парней еле-еле оторвали друг от друга. Итан как только из его поля зрения пропал Дерек, вспомнил о Максе и, вырвавшись от удерживающих его парней, кинулся искать друга. Нашёл его только спустя десять минут под той самой елью, с которой и началось их знакомство. Омега сидел на холодной заснеженной земле и немигающим пустым взглядом смотрел на невероятно голубое небо. Он уже не плакал и от этого на душе альфы стало ещё паршивее, словно он понимал, что внутри омега весь выгорел. Слава богу, он тогда ошибся.       Макс не знал, откуда в нем столько сил. Он не понимал, как ему удалось всё это пережить, оправиться и стать таким, каким он был до встречи со своим истинным. С Дереком. Не понимал, но чувствовал, что это, отчасти, благодаря тому, что на следующий день после драки в коридоре Дерек просто пропал. Перестал появляться на учёбе, и всё. Макс чувствовал, как ему ужасно плохо без альфы, но в сердце постепенно зрело безразличие к собственной паре. Сначала это чувство напугало омегу. Как можно охладеть к тому, кто самой жизнью вложен в твоё сердце? Но после, вспомнив рассказ Итана и поняв, что по прошествии полутора лет с той последней встречи он как-то сам разбил в своём сердце образ своего истинного на тысячи осколков, омега принял такое необычное для него чувство. Время лечит, время успокаивает речную муть и вновь очищает грязную воду. Но поднять всё это можно ещё раз.       Макс сорвался с кровати и, запутываясь в длинных и больших для него спальных штанах, бросился в ванную. Наскоро умывшись, он вернулся обратно в спальню и принялся будить альфу, что мирно посапывал на своей половине кровати. Последний год Итан жил у Макса. Причём на этом уже настоял он сам, позабыв о своей гордости альфы-добытчика. Правда, с целой кучей условий. Квартплату и большую часть расходов на совместный быт он взял на себя, заткнув рассвирепевшего по этому поводу омегу дружескими объятиями. От омеги он просил только уборку, стирку и готовку. Первые два пункта — потому, что терпеть их не мог до зубного скрежета. Что же касалось готовки — альфа на кухне создавал такое стихийное бедствие, что благоразумней его к плите вообще не подпускать. Вот так вот прожив год бок о бок, они настолько притёрлись друг к другу, что после того, как Макс окончательно оправился от всех своих ран, Итан всё равно не съехал от него, хотя уверял, что будет жить с ним только пока он не придёт в норму. Их дружба кажется крепче любой любви. Но что-то было в их душах по отношению друг к другу совершенно иного рода.       День в университете прошёл спокойно и без каких-либо тревог, потому вечером Итан сидел на кухне и пил горячий чай, с упоением наблюдая за тем, как Макс пытается выудить из-под стола своего пушистого кота, что обнаглев вконец от чрезмерной любви своего хозяина, умыкнул со стола из-под носа омеги большой кусок говяжьей вырезки.       — Мика! Мика, хулиган ты, пушистый! У тебя же корм в миске лежит! Мика, иди сюда! Ууу, ворюга хвостатая! — омега, стоя на коленках, старался дотянуться до кота, что сверкая янтарными глазами, успевал расправляться со своей добычей, при этом умудряясь уворачиваться от тонкой ручки парнишки.       Максу уже исполнилось восемнадцать, а он остался таким же хрупким омежкой. Даже стал казаться ещё нежнее, так как пережив в своей жизни столько плохого, заметно похудел. Сейчас его тело приобрело красивую талию, бедра стали более покатыми и чуть округлились, бывший животик стал маленьким и безумно сексуальным. Правда, личико парнишки всё так же оставалось изуродованным.       — Ну, Итан! Помоги мне этого наглеца достать! — альфа невольно вздрогнул от чуть капризного голоска омежки. Он просто залюбовался и засмотрелся на парня.       Вот смотрит сейчас на Макса и сам себе твердит, что он непременно встретит того, кто полюбит его таким, какой он есть и, главное, парнишка сам полюбит его. Если уж Итан смог столько прожить без истинного, то и Макс справится. Омежка душой и сердцем не в пример сильнее даже многих альф. Итан ничего не сказал, а только лишь мило улыбнувшись, сполз со своего места и, встав на коленки рядом с омегой, принялся вместе с ним на пару выуживать шерстяного вредителя. При этом Итан и не заметил, как положил свою ладонь на спину Макса.       Омега, ощутив прикосновение альфы, замер на месте не в силах пошевелиться. С ним в последнее время творилось что-то странное. Всё его тело как-то странно реагировало на лучшего друга. Честно признаться, первое время, посоветовавшись с папой, Макс списал это всё на банальную физиологию. Просто организм требовал своего, то есть близости с альфой, а раз Итан от природы и есть альфа, то он на него так и реагирует. Вся его теория, шитая белыми нитками, рухнула в тот момент, когда Макса чуть ли не затащил в кровать пьяный альфа.       Всё произошло в доме его родителей. Тогда Макс вместе с Итаном приехал отметить Рождество в семейном кругу. Итана родители омежки давно привечали как собственного сына и потому ни один праздник не позволяли ему проводить в одиночестве. Так вот в тот раз к ним в гости нагрянули новые соседи, что переехали в дом по соседству месяца три назад. Они уже познакомились с Максом и их сыновья-альфы тоже. Младший Вест уже имел супруга, что едва выглядывал из-за огромного живота, в котором по утверждению врачей росли омежки-близняшки. Старший же сын четы Райандов Билл оставался свободным, ветреным альфой. Он, как только в дом супругов Мидлтон, то есть родителей Макса, приезжал сам Макс, странно поглядывал на паренька. Откровенного пренебрежения он не выказывал, но всё же держался в стороне. Макс и раньше стал замечать, что некоторые альфы, немного привыкнув к его личику, начинали проявлять к нему небольшой интерес. Но всё же останавливались. Всё это оказалось, как ни странно, последствием потери невинности. Гормональный фон омеги перешёл на новый уровень, выдавая в нем не просто зрелого омегу, а вступившего в полную взрослую жизнь. Аромат паренька и до того сладкий и очень уж притягательный, стал ещё богаче и ярче. Нотки цитрусов приятно перекликались со свежестью мяты и сладостью лесных ягод. К тому же, теперь имея красивую фигурку и всё так же упругую, округлую попку, вслед которой многие просто сворачивали свои головы он перестал быть нескладным полноватым пареньком. Кожа стала ещё нежнее и чувствительней. В общем, за исключением своей мордашки, Макс стал прекраснейшим омегой. Только лишь его изуродованное личико всё портило.       Так вот в тот вечер, когда два семейства отмечали главный праздник в стране, Макс и понял, что с ним происходит что-то непонятное. Сославшись на головную боль, Макс ближе к двум часам ускользнул из компании в свою спальню. Ему как-то больше не хотелось сидеть за праздничным столом. Итан о чём-то оживлённо беседовал с Эдвардом, на время забыв об омежке, и Макс чувствовал себя без защиты. Наверное, это было написано у него на лице, так как Билл весь вечер откровенно поглядывал на паренька. И даже не только смотрел на его аппетитную фигурку, обтянутую тонкой водолазкой и плотными джинсами, что в меру показывали всё его прелести, но и иногда смотрел на личико. В основном, конечно, старался смотреть на глаза и губы.       Повалившись на кровать, омежка постарался уснуть. Не прошло и двадцати минут, как он почувствовал, что в его комнату кто-то тихонько прокрался. Макс уже задремал и, подумав, что это Итан, так как только он из всех присутствующих, исключая, конечно, его родителей, позволял себе без стука заходить к омеге, не стал ничего спрашивать, всё так же оставаясь под небольшим пледом. Парень завалился рядом на кровать и тут-то омежка и запаниковал. Сильные руки схватили его за талию и притянули к телу парня. В нос ударил запах алкоголя и совершенно чужого для Макса альфы. Пахло морем и снегом. Ни отец, ни Итан так не пахли. К тому же Итан на дух не переносил алкоголь и за праздничным столом даже вина не пригубил. Макс сообразил, что это не кто иной, как Билл. Сначала омежка постарался притвориться спящим, думая, что альфа не станет домогаться до него в таком состоянии. Но он ошибся. Билл, тяжело и жарко дыша, подмял под себя паренька и быстренько задрал его водолазку, оголяя уже напряжённый животик и грудь омежки. Тут же горячие и нежные ладони легли на тёплую кожу Макса и принялись медленно, сантиметр за сантиметром, оглаживать тело паренька, изучая его. От таких прикосновений, на самом деле нежных и чуть робких, не смотря на то, что альфа изрядно опьянел, Максу было неприятно. Его ни капли не возбуждал Билл и тело, давно желающее альфу, не отзывалось на ласки парня. В общем, омега сделал вид что проснулся и отпихнул от себя Билла. Тот сначала злобно уставился на паренька и хотел было закричать на него и даже, наверное, оскорбить, но увидев, как омежка, прячась за подушкой, сжимается в комочек на кровати и затравленно смотрит на альфу, Билл просто молча ушёл из комнаты.       С того момента он старался не попадаться Максу на глаза, когда тот приезжал к родителям. Омега наконец-то осознал то, что только простые и мимолётные прикосновения Итана тревожат его тело. И не только тело. Итан начал невольно будоражить душу и сердце омежки. И от этого становилось очень горько. Итан его лучший друг, к тому же он сказал, что уже давно влюблён. Макс не знал как себя вести. Говорить что-либо боялся, но молчание очень сильно тяготило его. И честно признаться, он пока ещё до конца не понимал своих чувств к Итану. Просто знал, что к нему его непреодолимо тянет. Словно магнитом. И ещё кое-что останавливало паренька. Он давно понял, что Итану нисколько не противно его уродство. Но они друзья. А как отнесётся альфа к такому как он в качестве возлюбленного? Ведь в постели всё воспринимается острее и ярче и омежка просто боится своего лица в момент, когда альфа, возможно, сделает его своим. В момент, когда они сольются воедино, он не сможет сдержать ни чувств, ни голоса и понимает, что с его личиком это, по крайней мере, будет выглядеть противно. И от этого становилось ещё больнее.       — Эй, Макс, ты чего дрожишь как осиновый лист? Заболел, что ли? — Итан склонился к омеге ближе, чувствуя, как того трясёт, словно он в лихорадке. Между их лицами осталось не больше десяти сантиметров, как омежка внезапно вскрикнул.       Кот, посчитав, что сейчас огребётся от хозяина за кражу по полной, бросился прочь. Он выскочил из-под стола с паническим мявом, напугав Макса. Омежка невольно дёрнулся в сторону от улепётывающего кота и сам не понял, как оказался в объятиях альфы. Итан странно смотрел на омегу. Его раздирало столько чувств, что парню показалось, словно его голова сейчас взорвётся как перекаченный воздушный шарик. Разум ещё как-то противился, говоря парню, что он поступает совершенно не правильно, но тело уже само решило, что нужно делать. Итан немного грубовато развернул к себе Макса и, вглядываясь доли секунд в его личико, притянул к себе и впился в его губы поцелуем. Тут же нежно заурчал от неизвестных Максу чувств. Руки альфы скользнули ниже и одна из них остановилась на талии паренька, а вторая, вконец обнаглев, устроилась на его попке. Сжала нежную плоть так, что омежка сдавленно простонал прямо в губы Итана и вопреки всем чувствам, что одолевали его в этот момент, сам прижался к парню. В этот момент у Итана окончательно сгорели все запреты. Он больше не хотел ничего скрывать. Макс именно тот парень, в которого влюблён альфа. Почти с первого момента как они познакомились.       За свою жизнь в детском доме альфа видел многих омег, бет или альф от которых отказались собственные родители, потому что они родились не такими как все. Родились уродцами. У Итана по-другому. Отец очень любил своего сынишку и воспитывал смелым, честным и добрым альфой. Говорил, что никогда в жизни нельзя поднимать руку на омегу, будь он тысячу раз не прав. Его омега и папа Итана оставил этот мир почти сразу же после родов. Он был очень слабеньким и потому все девять месяцев беременности боялся умереть и не дать своему маленькому альфочке увидеть этот мир. Но всё же он смог родить Итана. Роды были долгими и тяжёлыми и потому сердце слабого омежки не выдержало. Отец Итана долго горевал. Муж не был его истинной парой, но он любил супруга больше всего на свете. Всё же у него остался маленький сынишка и потому мужчина взял себя в руки.       Десять лет все было прекрасно. Итан рос в отцовской любви. Альфа прекрасно воспитывал своего сына в одиночку, зная, где можно его побаловать, а где нужно быть строгим и требовательным. Но потом в один момент всё рухнуло. Отец Итана пропал без вести. Несколько недель десятилетний парнишка прождал отца в пустом доме, не решаясь выйти на улицу, потому что боялся просто разминуться с ним. Только когда к его дому пришёл встревоженный учитель Итана, который не то, что не видел мальчика в школе, но ещё и не мог дозвониться ни его отцу, ни на домашний телефон. Тут всё закрутилось и завертелось. В конечном итоге Итан оказался в детском доме.       Он прождал своего отца до восемнадцати лет. Только тогда он смирился с тем, что, возможно, больше никогда не увидит его. Там, в детском доме альфа и научился тому, что за внешне страшненьким и неприглядным человеком может скрываться самое настоящее сокровище. Росший в таком окружении, он был всё же поражён, впервые встретив Макса. Он видел, как дети страдали из-за своих уродств. А в юности, когда тело и разум начинали чувствовать влечение к противоположному полу, им было и вовсе невыносимо. А тут Макс. Такой милый, добрый, чуткий и невероятно смелый. Паренёк ни капли не стеснялся своего личика, понимая, что изменить его не в силах. При этом он ни на кого не таил зла или обиды, когда его откровенно избегали или даже оскорбляли. И он верил в то, что на свете есть тот самый человек, что полюбит его таким, какой он есть. Он уверен всем сердцем, что встретит своего истинного. Отчасти так и получилось, потому что почти через месяц их знакомства Итан понял, что безумно сильно влюбился в Макса. И его внешность ни капли не тревожила парня. Наоборот, он все никак не мог налюбоваться огненными, мягкими прядками, пушистыми ресничками и бездонными, добрыми, голубыми глазами. А уж как манили к себе губы омежки и описать для Итана невозможно. Он был готов всё отдать на свете лишь бы природа подкрутила свои гаечки и по неведомому чуду он бы оказался истинной парой Макса, которого паренёк так ждал. Но, увы, у самого Итана уже была истинная пара. Но там не было ни капли любви.       Альфа крепился сколько мог, но через полгода знакомства он сорвался. Слава богу, смог вовремя остановиться и не сотворить с любимым того, о чём омега впоследствии пожалеет. А потом случилось самое страшное в его жизни — Макс всё же встретил своего истинного. Но и тут жизнь, словно повторно решила поиздеваться над парнишкой. У Итана, когда он нашёл Макса в туалете, запоздало, как впрочем и все другие альфы, почуяв его течку, чуть сердце не разорвалось на части. А как только Макс, пришедший на следующий день в сознание, рассказал о том, что нашёл истинного и им оказался Дерек, который после близости, увидев того в ком признал своего омегу, отказался от него, сказав, что такой уродец ему не нужен, Итан долго не верил что жизнь бывает настолько жестокой. Как тогда Итан хотел убить мерзкого альфу и словами не передать. Жестоко, долго и мучительно, чтобы этот мерзавец миллион раз пожалел о своих словах. Но знал, что не смеет и пальцем тронуть Дерека ради Макса. Если он узнает, что с его истинным что-то случилось, то, наверное, с ума сойдёт.       Итан всячески, как только мог, старался вернуть омежку с покалеченной душой к нормальной жизни. И ему это удалось. Сколько он сил, нервов и времени потратил — на всё это ему было откровенно плевать. Лишь бы с Максом всё было в порядке. И только всё вернулось в норму, как паренька ждал новый удар. Дерек не только отверг истинного, но и, не стесняясь, изменял своей паре налево и направо. Тогда-то у Итана больше сил не осталось терпеть. Он жестоко избил Дерека. Так, что тот проходил с повязками около месяца. И самое мерзкое, что не стал заявлять на Итана или не постарался прищемить парня с помощью связей отца. Боялся, что наружу всплывёт правда о том, что его истинной парой является уродец-омежка. От этого альфу трясло ещё сильнее. Дерек настоящий мерзавец, трус и кобель. Это он урод, а не Макс. Тогда найдя паренька под их счастливой елью, Итан подумал было, что в омеге не осталось никаких чувств. Но когда на него посмотрели благодарные и любящие голубые глаза, Итан сдался на милость своим чувствам. В тот день он твёрдо решил — как только почувствует, что Макс полностью оправился от своего горя, он признается ему. И примет любые чувства омеги.       Сейчас, когда омежка оказался так близко и столь откровенно реагировал на простые его прикосновения, у альфы сорвало все тормоза в душе. Не было больше сил скрывать все свои нежные чувства. Не было больше терпения и выдержки, которой он некогда хвалился перед Максом. Всё чего он сейчас хотел было в его руках и, на его счастье, робко и неуверенно отвечало на его ласки. Его маленькое солнечное чудо с небесными глазками. Он маленький ангелок в его сердце. Его любимый. Его Макс. Его омега.       Итан навалился на Макса, подмяв под себя омежку, вытянул его тонкие ручки над головой парнишки и, всё так же продолжая жадно целовать омегу, одной рукой проник под его футболку, касаясь нежной и уже горячей кожи. Макс сквозь поцелуй всхлипнул и прогнулся в спине, ещё плотнее прижимаясь к альфе. В голове сладкий туман, тело нещадно горит, а сердце стучит так, что, кажется, его стук слышно и в соседней квартире. Омега не понимает ничего, а только чувствует, как Итан ласкает его и, кажется, тихонько рычит от удовольствия. Большего, хочется намного большего, чем простой поцелуй. Хотя простым его сейчас назвать сложно. Он такой сладкий и невероятный, что оба задыхаются от собственных чувств и ощущений. Итан ласково провёл по губам омежки язычком, пробуя их на вкус. Не ошибся — слаще нет ничего на свете. Нежно сминал их собственными, чувствуя, как постанывает и едва всхлипывает от его прикосновений омежка. Едва сдерживаясь, альфа прикусывает нижнюю губу и чуть оттягивает её, показывая, что хочет большего. Макс не в силах сопротивляться, приоткрывает губки и тут же принимает в себя горячий, влажный язык, который вытворяет с ним что-то невероятное. Ласкает изнутри десны и щёчки, игриво пробегает по зубкам, чуть царапаясь об острые клычки и втягивает язычок Макса в такой сумасшедший танец, что мгновенно лёгкие остаются без воздуха, а всё тело дрожит и плавится от этих ласк. Макс крепко обнимает альфу, тонкими ручками оглаживая широкую спину, крепкие сильные плечи и мощную поясницу. Запах Итана дурманит и сводит с ума. Не так, как запах Дерека, но по неведомым причинам Максу так нравится намного больше. Нет этого сумасшедшего удушья, нет инстинктов, что ведут по тёмной дорожке, напрочь отключая сознание. Сейчас, не чувствуя всего этого, он каждую ласку воспринимает намного острее и ярче, отпечатывая в памяти каждое мгновение. Тогда, всё с Дереком было, как в тумане. Сейчас всё так… так хорошо.       — Маленький мой! Как же я долго ждал этого! — альфа оторвался от губ омеги, понимая, что ещё немного и он точно не сможет остановиться. Нельзя сейчас допустить близость с Максом. Ему нужно дать время осознать и свыкнуться с чувствами альфы. Дать понять, что он лучше сам себя придушит, чем допустит хоть одну его слезинку. Вот только ему ещё нужно научиться подбирать слова. Услышав то, что когда-то он слышал от Дерека в момент их близости, Макс испугался. Тело пробила крупная дрожь, сердце в страхе сжалось, а с губ сорвался стон боли. Он, понимая, что Дерека нет рядом, всё равно ощутил ту самую боль. Не осознавая, что творит, омежка вырвался от альфы и кинулся прочь из квартиры. На улице уже давно стемнело, не смотря на то, что уже как две недели город окутал ласковый месяц май. Омежку гнал неосознанный страх. Страх вновь поверить и всё потерять. И, кажется, сама жизнь сейчас вела его к финальной черте.       Квартира Макса находилась в довольно новом и престижном жилом комплексе на окраине Центрального городского парка. Именно туда и бросился омега. В центре парка находился огромный пруд с множеством небольших узких заводей и перекинутыми через них коваными мостиками. Макс остановился у самой кромки воды, чувствуя, что лёгким не хватает воздуха, а мышцы устали и ноют от напряжения. Подняв голову и оглядевшись, паренёк так и застыл на месте. Нет, жизнь определённо играет с омегой как кошка с мышкой. Впереди на ближайшем к Максу мостике стоял Дерек и, обнимая красивого рыжеволосого омежку, чуть ли не по-звериному впивался в его губы. Макс попятился назад, ощущая как сердце пропускает один удар за другим. Пусть Макс и остыл к Дереку, для омеги видеть его с другим парнем всё равно было неприятно и больно. Макс понял, что ему никогда не дождаться снисхождения со стороны этого холёного красавца с жестоким сердцем. А ведь есть тот, кто его любит и таким. Итан. Только любя, можно было так целовать. Только любя, можно было столько времени и сил тратить на маленького и страшненького омежку. Только любя, можно было защищать парня от простого обидного слова как от смертельной опасности, скалясь на любого за одну единственную слезинку Макса. Итан. Только он и никто больше. И Макс осознал в этой жизни самое главное. Он любит Итана. По-настоящему, горячо и страстно. Любит его настоящего и за то, что он любит его самого, а не так слепо и бездумно, как это было с Дереком. Любовь, пришедшая постепенно, по капле в его маленькое сердечко, оказалась самой чудесной. От неё не приходилось страдать и изводить себя. С ней не нужно было гадать и бояться каждого действия и слова. С ней всё так, как и должно быть, чтобы оба — и альфа и омега, были счастливыми рядом друг с другом. Макс со всех ног бросился обратно, в свою квартиру. Хотелось кинуться в объятия Итана, прильнуть личиком к его сильной и тёплой груди и наконец-то сказать те слова, которые он мечтал сказать всю свою жизнь. Сказать Итану, что он его любит.       Макс выскочил к дороге и просто замер на месте. На противоположной стороне стоял Итан и вертел головой по сторонам в поисках омеги. Как только его глаза нашли парнишку, альфа было дёрнулся вперёд, но слабый поток машин на дороге всё же остановил его от необдуманного поступка. Видно было как альфа то и дело дёргается, желая поскорее дождаться сигнала чёртового светофора и стремглав броситься к омежке. Макс тоже едва мог устоять на месте. Внезапно слышится голос встревоженного омеги. Макс поворачивает голову в сторону и видит, как на дорогу выскочил маленький мальчик. А впереди стремительно приближается автомобиль. Даже сейчас заметь водитель ребёнка, затормозить он не успеет. Макс оказался ближе всех. Омега сорвался с места. Подскочив к ничего не понимающему малышу, он схватил его за руку и резко рванул мальчика назад, разворачиваясь на одной ноге и толкая ребёнка к тротуару. Тут же сам спешит обратно, но… Сильный удар, а перед ним визг тормозов. Лёгкое тельце омеги, ударившись о капот машины, отлетает чуть в сторону и безвольно лежит на прохладном асфальте. Макс чувствует, как всё тело прошибает адская боль, как руки и ноги в момент немеют и как становиться горько на душе. Ведь он видит, как Итан бросается к нему, как падает перед ним на колени и воет, словно раненый зверь. Хочет подхватить милого омежку на руки и прижать к себе. Но знает, что его нельзя сейчас и пальцем тронуть. А Макс едва держится в сознании, пробиваясь сквозь сильную боль. Он помнит всё — машину скорой помощи, больничные коридоры, холодный стол операционной. Только потом он пропадает во тьме. Странной. Тёплой, бархатной, уютной и нежной. Там нет боли и горя. Нет ничего плохого. Только голос Итана, что успокаивает, согревает нежными словами и бережёт. Так и должно быть. Потому что он его любит. И Макс любит его. И обязательно скажет ему об этом.