Страшный... Красивый...

      Итан, стоя у кофейного автомата едва держался на ногах. Но не смеет и глаза прикрыть на секунду. Там, в палате лежит Макс и он должен неустанно следить за любимым и не упустить того момента, когда он очнётся. Слава богу, всё обошлось. Макс оказался на удивление крепким парнем. Многочисленные синяки и ссадины исчезнут с бархатной кожи. Голова после сотрясения средней степени тяжести обязательно оправится. Левая нога, сломанная в голени, несомненно заживёт. И сердце, израненное жестоким альфой, с помощью новой любви непременно и дальше будет жить и любить. Того, кто сам его любит. Как уже Итан повторял себе и Максу тысячу раз — непоправима только смерть. Макс чуть не встретился с ней, но сумел удержаться за жизнь.       Омежка пришёл в себя на третьи сутки. Как тогда орал, именно орал, а не кричал, Итан и представить невозможно. За что, конечно же, схлопотал по шапке от лечащего врача Макса. Им, кстати, оказался довольно симпатичный и добрый альфа чуть старше тридцати. Он только лишь посмеялся над тем, как упирался влюблённый альфа, когда его два довольно крепких медбрата-беты оттаскивали от постели Макса и выдворяли прочь из палаты, потому что он чуть не кинулся от радости на любимого.       — Ну, дружок, и как ты так умудрился себя покалечить? Ты, надеюсь, у нас не из той братии, которым жизнь не мила? — мистер Рональдс, а именно так звали доктора, присел на постель Макса и, изучая его историю болезни, искоса поглядывал на паренька.       — Спешу вас огорчить, мистер Рональдс, но жить я очень хочу, — с лёгкой долей сарказма отозвался Макс, всё не отрывая глаз от чудесного букета, который ему принёс Итан. Его любимые оранжевые герберы. Такие же яркие, как и сам Макс.       — Шутник, да? Значит, выздоровеешь у меня в одно мгновение. Ну, действительно, ты ещё хорошо отделался. Удар, по всей видимости, пришёлся вскользь. Ты, наверняка, смог немного отскочить. Иначе я не ручаюсь за то, что разговаривал бы сейчас с тобой. Если бы ты так и остался на месте, то боюсь, дела были бы хуже некуда. А так действительно видно, что жить ты очень хочешь. Есть ради кого. Кстати, он тут из-за тебя весь персонал на уши поставил. Трясётся за тебя так, что белая зависть берёт. Никогда не видел такого сумасшедшего истинного. Но надо сказать, что альфа тебе достался самый лучший. Все трое суток тут просидел. Родителей твоих домой отправил, а сам и глаза не сомкнул. Даже я за своим омегой так не бегал. Признаться, это он меня добивался. Ну, ладненько. Итак, Макс. Пробудешь ты в моей компании месяцок. Ну, не надувай так губки. Я не хочу, чтобы у тебя потом обнаружились какие-нибудь последствия. К тому же у тебя было небольшое внутренне кровотечение, а это не шутки. Ничего страшного. Отдохнёшь, наберёшься сил, чтобы потом долго и счастливо твой альфа мог тебя мучить своей заботой. Но знаешь, у меня есть к тебе предложение. Точнее не у меня, а у отца того мальчика, которого ты спас ценой своего здоровья. Это очень влиятельный человек. Он попросил не называть его имени. Не хочет, чтобы газеты вовсю принялись это мусолить. Но к тебе он испытывает огромную благодарность. Обещал навестить тебя, как только выдастся свободная минутка. А пока просил спросить тебя о кое-чём. Макс, ты хочешь измениться? — мистер Рональдс говорил долго и немного нудно так, что Макс даже почувствовал сонливость. Ему, честно признаться, плевать на то, какого ребёнка он спас. Да будь он хоть беспризорником — ценность его жизни не упала бы ни на копейку. Потому он и не понял сути последнего вопроса, что задал ему врач, странно так склонив голову на бок и прищурив почти такие же голубые глаза, как и у Макса.       — Измениться? Волосы, что ли, перекрасить? — Макс отупело уставился на врача, полагая что-то вновь принялся шутить. Уж больно весёлый лечащий врач ему попался.       — Нет. Изменить своё лицо. Ты вполне симпатичный парнишка и те, кто этого не видят просто идиоты. Вон ты какого альфу смог приворожить. И знаешь, смотрю я на него и у меня сердце радуется. Это надо же так сильно любить. Так что ты, наверное, самый счастливый омега. Вот только я считаю, что за такую его любовь тебе нужно будет его отблагодарить. Я, честно признаться, только рад, что ты не стесняешься своей мордашки. Это по тебе видно сразу. Принимаешь всё так, как есть. Твои глаза не умеют врать. Но представь, как люди смотрят на вас. В голове возникает куча бредовых мыслей. Они, конечно, идиоты, но общество слишком сильная масса. Неугодных может просто смести с места. А представь, каким идиотом считают твоего Итана за то, что он уродца полюбил. Хотя я никакого уродства и не вижу. По долгу службы я вижу такое, что и во сне не приснится. И это не всегда физическое уродство. Так вот, больше не буду ходить вокруг да около. Макс, хотел бы ты сделать себе пластическую операцию? Сразу оговорюсь, что полностью нового лица мы тебе делать не будем. У тебя, кстати, достаточно известная и вполне легко устраняющаяся проблема. Поверь, ты останешься таким же парнишкой, каким и был. Мы просто выровняем твою мордашку и уже никто не сможет сказать, что ты некрасив. Её можно было бы сделать и раньше, но это жутко дорогая операция и, как я понял, твоим родителям не удалось собрать достаточно средств. Тот же человек хочет отблагодарить тебя. Знаешь, он уже хотел тебе чуть ли не замок на берегу моря купить за спасение своего ребёнка. Так рыдал в коридоре, что еле его успокоили. И самое интересное, что когда он тебя увидел, то ни капли не испугался или ещё чего подобного. Он тут, в палате, вообще на колени бухнулся перед твоей постелью. Он хороший человек и отказываться от такого предложения глупо. Но ты подумай, пожалуйста. Посоветуйся с родителями и любимым, всё взвесь. Я буду ждать твоего ответа до выписки. Раньше всё равно нельзя что-либо делать. Ну всё, отдыхай и думай. Пока, маленький герой! — мистер Рональдс потрепал Макса по макушке, взъерошив огненные волосы, и вышел, оставив паренька в полном одиночестве.       Что делать? Неужели это возможно? Вот так вот просто взять и стереть с его лица всё это уродство. Родители поддержат его. Но вот Итан… Он же полюбил его такого — страшненького и никому не нужного. Опять же он полюбил его душу, сказав, что его мордашка нравится ему и такой, но больше всего альфа любит его характер, его весёлый смех и доброе сердце. Да, Макс всё слышал, когда перед тем, как открыть глаза, очнувшись, он почувствовал на своих ладошках тёплые руки альфы и его страстное признание тихим, но горячим шёпотом. Нет, Итан примет любое его решение. А отблагодарить альфу за его любовь и терпение хотелось очень сильно. Он, конечно, любит его. В этом просто сомнений нет. Но хочется сделать его самым счастливым, таким, чтобы остальные просто завидовали ему. Правда, ещё кое-что тревожило в тот момент паренька. Если он решится на операцию и перестанет быть уродом, то когда встретит свою истинную пару, как он сможет убедить его не рушить их с Итаном любовь? Макс слишком многое пережил. Его разум, чтобы хоть как-то обезопасить себя сделал то, что мог — запрятал воспоминания о Дереке глубоко в подсознание. Макс помнил его и кем являлся этот парень. Он помнил всё о Дереке только до того дня, когда почувствовал в нём свою пару. Потому и думает теперь, что до сих пор не встречал истинного. И никто пока не знает об этом. И Макс сам не догадывается, что его нынешняя реальность чуточку отличается от прошлой. Сейчас для паренька жизнь разделилась на до и после.       Макс решился. В тот самый день, когда его должны были выписать из госпиталя. Он посоветовался с родителями и те сказали, что примут любое его решение. Понимали, что их сыну трудно жить с таким личиком, но всё равно любили его таким и им даже немного было жаль, что их малыш изменится. Итану же Макс ничего не сказал. Он просто чувствовал, что альфа всеми силами начнёт его отговаривать. Он на самом деле всё равно со всем согласится, но ежесекундно будет твердить, что любит его и таким и ему незачем менять своё личико. Но Максу хотелось. Хотелось сделать так, чтобы Итан больше не защищал его от оскорблений и унижений, чтобы альфа больше не слышал вслед того, что он полнейший идиот, раз выбрал себе в любимого такого уродца. И к тому же хотелось всем доказать, что он никакой не уродец. Просто он другой, просто он особенный. В общем, сговорившись с доктором, они обманули Итана, сказав, что Максу ещё две недели нужно пролежать в госпитале, потому что мистер Рональдс не уверен в том, что Макс говорит правду о том, что чувствует себя хорошо и его нога хорошо срослась и не болит. Итан тут чуть ли не грозился ночевать. Но влюблённого парня мгновенно успокоили нежные поцелуи омеги, когда врач оставил их наедине. Под ласками Макса Итан сдался на его милость и даже как-то спокойно принял тот факт, что омежку должны якобы поместить под карантин для того, чтобы паренька ничего не беспокоило и его анализы были предельно точными. Что и говорить, но многие влюблённые таскают на лице розовые очки. Честно признаться, Максу было очень паршиво, когда он врал Итану, но понимал что так нужно.       Макс лежал на постели и едва сдерживал дикое желание сорвать со своего личика бинты и посмотреть в зеркало. Нельзя, ещё рано. Мистер Осом — талантливый пластический хирург запретил трогать повязки до завтрашнего дня. Ну, всего же денёк остался. Это ведь не месяц и не два. Даже не неделя. У парнишки от такого дикого желания даже пальчики задёргались. Омега понимал, что себя нужно срочно чем-то занять. Макс соскочил с кровати, совершенно не беспокоясь по поводу своей ноги. Врач немного преувеличил. На самом деле омежка её не сломал, но кость неплохо так надломилась. Точнее, треснула вдоль. Потому и месяца хватило на восстановление. Но Макс всё равно прихрамывал. Подойдя к окну, мальчишка хотел взять небольшой учебник, что ему пару дней назад передал Итан через доктора Рональдса, одарив того красноречивым взглядом за то, что этот гад в белом халате не подпускает альфу к его омежке.       Как соскучился Итан по Максу — словами передать невозможно. Парень засыпал дома только после того, как обнимал подушку, на которой спал омега и вдыхал уже жалкие крупицы его аромата. На учёбе он думал только о Максе и совершенно не заметил того, что на занятиях вновь появился Дерек. Альфа вообще не замечал мэрского сынка, будто он не более чем бездушная мебель. Отчасти он был прав. А вот сам Дерек неосознанно встревожился от исчезновения Макса. Никто не знал о случившемся, так как Итан не счёл нужным посвящать это стадо баранов в подробности. Просто сказал им, что некоторое время омежка на занятиях не появится. Но он всё же предупредил деканат, показав им выписной лист из госпиталя о том, что Макс сейчас находится на лечении. И не только пропажа омежки встревожила заносчивого альфу. Он видел, как сияет Итан, словно до блеска начищенный чайник. К тому же кто-то из сплетников шепнул парню, что слышал, как Итан с кем-то уж очень нежно и ласково разговаривал по телефону, постоянно называя собеседника малышом и своей радостью. Ага, значит этот чересчур вспыльчивый альфа всё же нашёл себе кого-то. Значит, маленький уродец теперь для него на втором плане. Дерек лишь усмехнулся. Вот только тревога на душе ещё раз больно пнула сердце, напомнив о себе.       Макс пискнул так, что сам испугался собственного голоса. Всё просто — стоило ему подойти к окну, как он увидел, что справа от него на карнизе, цепляясь за выступы на стене здания, балансирует Итан с букетом гербер в зубах.       — Итан! Дурной, что ли? Господи, давай руку! Итан, да брось ты этот букет! — у Макса, высунувшегося в открытое окно, чуть сердце не разорвалось от страха, когда альфа, заметив паренька дёрнулся в его сторону и чуть было не упал, успев схватиться за выступ. Итан медленно двинулся по карнизу к окну палаты Макса и как только оказался в его доступности, тут же почувствовал, как тонкие, но очень уж сильные руки вцепились в его футболку и потянули в окно. Минута и Итан, опираясь поясницей на подоконник, поворачивает голову к окну и, взглянув вниз, только сейчас понимает, как глупо он поступил. От осознания он даже чуточку присвистнул.       — Идиот! Я же чуть от страха не поседел. Ты хоть подумал обо мне, когда полез туда?! Итан, ты настоящий дурак! Если бы ты разбился… я бы… — Макс, разревевшись, кинулся к парню и, прижавшись к его груди, смял футболку альфы на плечах. Из глаз покатились крохотные прозрачные слезинки, тут же пропадающие на бинтах повязки.       — Маленький мой, прости! Прости меня, идиота! Я просто больше не мог ждать! Мне так плохо без тебя! Рональдс не пускал меня к тебе! Ну всё, малыш, всё! Я больше не заставлю тебя плакать. Успокаивайся, а то повязка намокнет. Постой-ка. Солнышко, почему у тебя всё лицо замотано? Тебя здесь кто-то обижает? Да я их в клочья порву! — Итан обнял своего омегу и принялся нежно гладить его по волосам, успокаивая своего любимого. Только когда его рука наткнулась на бинты, альфа отошёл от эйфории, после того как наконец-то увидел любимого и ужаснулся, увидев, что мордашка Макса вся в бинтах и только глаза и губы остались свободными.       — Прости. Я не хотел, чтобы ты видел это. Итан, я решился сделать пластическую операцию. Пожалуйста, не сердись на меня! Я просто не хотел, чтобы ты страдал. Я знаю, что меня и такого любишь и тебе всегда было плевать на мнение окружающих. Я и сам давно свыкся с косыми и испуганными взглядами, с оскорблениями и презрением. Но я хочу, чтобы ты больше не слышал вслед, что ты альфа-идиот, полюбивший урода. Я хочу, чтобы был по-настоящему счастлив, — Макс весь дрожал, ожидая ответа от любимого. Боялся всего сейчас — и молчания, и отвращения, и отказа от него. Он стал другим хоть и сам до сих пор не видел себя.       — Глупенький! Только ради меня ты решился лечь под нож?! Малыш, ты правильно сказал, что мне плевать на них. Я вообще хотел, чтобы мы закончили университет и перебрались подальше от людей. Только мы вдвоём. А потом и малыши. Ты просто не представляешь, как я сильно хочу от тебя детей. Таких маленьких, милых и безумно красивых, как ты. Запомни — ты всегда был красивым. И сейчас такой же. Маленький мой! — альфу переполняло столько гордости, нежности и любви к омежке, что сил не было сдержать все эти чувства. Ради него, только ради того, чтобы бездумная серая масса общества перестала коситься на альфу, его любимый пошёл на такой риск. Не это ли ещё одно доказательство того, насколько сильно Макс любит Итана и как он ему дорог.       — Итан, я так и знал. И как ты только пробрался в палату? Ох, горе мне с тобой. Я же сказал, что выписываю Макса через три дня, а ты всё равно не вытерпел. Так ты, что ли, через окно влез? Пятый этаж, да ещё с букетом и коробкой конфет. Итан, ты просто псих влюблённый, — на пороге палаты возникли доктор Рональдс и доктор Осом. Альфа и престарелый бета только лишь улыбались, видя столь милую картину. Ну разве можно отчитывать, кричать и тем более прогонять парня из палаты, когда он, позабыв обо всём на свете, только от такой небольшой разлуки с любимым готов был на невероятные безрассудства.       — Ну, молодой человек, я думаю смысла скрывать уже нет. Вы, кажется, всё выложили своему ухажёру. Тогда радуйтесь — повязку я сниму прямо сейчас. Вообще-то, я ещё на последней перевязке тебя, дружочек, хорошенько осмотрел и на эти четыре дня просто решил перестраховаться. Отёк у тебя спал ещё неделю назад. Ну-ка присядь на постель, — мистер Осом жестом пригласил Макса последовать его просьбе. Парнишка мгновенно затрясся и словно врос в пол. Итан, чувствуя дрожь омеги, подхватил его на руки и донёс до кровати. Опустил мальчишку и сам присел рядышком, взяв в руки его левую ладонь. Макс даже зажмурился. Доктор Осом чуть приподнял голову Макса и принялся осторожно разматывать бинты. Как только личико парнишки полностью освободили от повязки, он глубоко вздохнул и, открыв глаза, повернулся к Итану. Альфа сначала ничего не мог сказать. Тёмно-серые глаза бегали по личику омеги так быстро, что Макс невольно вздрогнул.       — Макс… малыш… ты… — у Итана просто все слова разом пропали из головы. Сказать хотелось много, но язык просто не поворачивался. Альфа не мог поверить в то, что этот красавец напротив него и есть его маленький любимый омежка. Нет, это точно его Макс. Лицо почти не изменилось. Ушли только лишь эти страшные рытвины и бугры, кожа избавилась от шрамов, показав истинную форму личика парнишки. Красивый, он безумно красивый.       — У Макса редкая, но хорошо изученная аномалия — второй слой мышц. Поверх настоящего, так скажем, личика в результате гормонального сбоя нарастают новые мышцы. Причём довольно-таки странно. Те углубления, что казались вам шрамами, на сам деле места прикрепления лишних мышц к коже. Они крепились только кончиками. Само же тело мышцы лишь плотно прилегало к коже, не срастаясь с ней. И это облегчило нам задачу. Современная медицина очень неплохо развита и мы, когда убрав лишнее, хорошенько отшлифовали места их прикрепления так, что почти ничего не видно. Только когда Макс будет краснеть, то в основном на лбу, скулах и подбородке будут показываться тонкие белые полосочки. Можно сказать, что раньше ты, малыш, жил с маской на личике. Знаешь, прости мне моё хвастовство, но я очень горд, что смог достать из-под неё такого красавца. Вот, взгляни-ка, — доктор Осом протянул Максу большое зеркальце. Паренёк, ещё раз вздохнув, набрался храбрости и посмотрел на своё отражение. На своё новое отражение. Там в зеркале удивлёнными голубыми глазками на него взирал красивый омежка. Те же рыжие непослушные прядки, тот же носик. И веснушки на нём и на щёчках, которых раньше не было, всё тоже самое, но… Теперь омега видит свои скулы, ровный лобик, который забавно морщится и чистый без безобразных рытвин подбородок. Это он и не он. Его настоящее лицо восемнадцать лет скрытое под уродливой маской.       — Ну, Макс, что скажешь? Нравится? — голос доктора Рональдса вывел парнишку из ступора. Он медленно обвёл взглядом всех троих присутствующих и вновь вернулся к своему отражению. Чуточку прикоснулся к лицу, словно проверяя — его ли это? Потом вновь перевёл глаза на Итана и чуть ли не задохнулся от счастья. Альфа смотрел на него с таким обожанием, с такой любовью и нежностью, что хотелось кинуться в его объятия и целовать пока губы не онемеют и не станут болеть.       — Скажу, что теперь мне точно придётся носить маску, чтобы Итана не избили на дуэли за моё расположение, — омега постарался пошутить и, кажется, это ему удалось.       — Ну, раз шутишь, то точно понравилось. Ладно, ребятки, мы вас оставим, а то у Итана сейчас просто все тормоза слетят. Только, чур без разврата. Вы всё же в госпитале как-никак, — мистер Рональдс поднялся со стула, на котором сидел около постели и как только доктор-бета скрылся за дверью, то нагнулся к Итану и тихо прошептал ему кое-что, — Итан, скажу тебе одну вещь. Вы уж, ребята, простите меня, но издержки профессии выбили из меня всякий стыд. С этого дня ты должен зорко следить за Максом. В его чувствах я уверен, но всё же. Ты, Макс, пахнешь невероятно и прости за откровение, но от твоего запаха даже у меня встал при том, что я давно замужем за своим истинным. А прибавь к невероятному запаху такую красивую мордашку и всё — на Макса точно устроят охоту. Каждый пятый альфа уж точно на него начнёт заглядываться. Ох, покраснел-то как. Ладно, я вас оставляю. Только без разврата, ясно вам?       Не было слов. Просто им сейчас было достаточно одного взгляда, чтобы все понять. Ничего в Итане по отношению к Максу не изменилось. Он по-прежнему его любит, по-прежнему считает его самым красивым, добрым и просто чудесным. По-прежнему дико желает своего малыша и всё так же боится навредить ему.       — Макс, прости меня за такие слова, но я, честно признаться, рад, что раньше ты был таким. Родись ты сразу с таким красивым личиком, то кто-нибудь давно бы забрал тебя. А так ты достался мне. Моё маленькое рыжее счастье. Макс, а тебя можно целовать? — Итан притянул к себе омежку и, одной рукой крепко обняв его за талию, другой робко придерживал за подбородок.       — Конечно можно. И нужно. Я соскучился по тебе, — Макс прикрыл глаза и, чуть прогнувшись в пояснице, сам потянулся к альфе за поцелуем. Итан, коротко рыкнув, повалил омежку на постель и, придавив его собственным телом, всё же осторожно прикоснулся к нему поцелуем. Внутри ревел зверем, но знал, что сейчас нужно быть предельно осторожным и нежным. Кожа на личике сейчас очень чувствительна и хрупка. Не видела света восемнадцать лет и от этого её легко поранить. Омега застонал в объятиях альфы и сквозь поцелуй, шепча, что безумно любит Итана, жался всем телом к любимому, зная, что он никогда его не оставит. Не предаст, не осудит, не разлюбит. Ещё сильней полюбит, ещё больше места займёт в его сердце. Только он. Только Итан.       Макса выписали на следующий день. Они вместе с Итаном ничего не сказали его родителям и нагрянули к ним как снег на голову. Рик чуть не лишился чувств, увидев улыбающуюся мордашку сына. Эдвард же, потискав Макса в объятиях, взглянул на Итана и только лишь ухмыльнулся. Взрослый сорокапятилетний альфа всё давно понял. Понял, что Итан не из дружбы находится рядом с его сыном. Понял, что и сам Макс любит доброго и хорошего парня, что, не смотря на все трудности, не оставил мальчишку и даже впустил его в своё сердце на самое почётное место. От этого Эдвард готов был на руках носить Итана. Они с Максом не истинные. Но такой любви никогда не было ни у одной пары. Она настоящая, проверенная временем и испытаниями. Единственная.       Родители долго не отпускали парней обратно в их квартиру. Рик всё никак не мог налюбоваться на своего сынишку, что сейчас напоминал ему распустившуюся на морозе герберу. Яркую, красивую и пережившую лютые холода. Правда, родителей несколько напугало поведение Макса. А точнее, его слова. За столом Эдвард невольно вспомнил про Дерека, сказав, что тот теперь будет локти кусать от своей глупости и его истинность не сдалась Максу со всеми потрохами. Ведь перед этим Итан официально попросил у Эдварда и Рика их позволения для того, чтобы встречаться с их сыном. Молодые альфы сейчас так не поступают, как-то опуская эту старую традицию. Но Итан был уверен, что так и следует поступить. И только получив благословение счастливых родителей, он, словно в подтверждение, притянул к себе раскрасневшегося Макса и нежно поцеловал парнишку.       Рыдания Рика, кажется, было слышно и на соседней улице. Именно в этот момент Эдвард и ляпнул про Дерека. В одно мгновение Итан напрягся и чуть не погнул ни в чем не повинную вилку. Ответ же Макса, а точнее его вопрос ошарашил родителей. Омежка удивлённо похлопал ресничками и спросил о том, каким боком тут вообще замешан Дерек и причём тут его истинная пара? Макс сказал, что уже не желает находить своего истинного, потому что дороже Итана для него нет альфы на свете. Не известно, что было бы после слов Макса, если бы Итан вовремя не сориентировался. Он сделал вид, что оставил в госпитале какую-то важную вещь и попросил Макса подняться в свою комнату и принести записную книжку с номером доктора Рональдса. Как только омежка убежал на второй этаж Итан кратко, но ёмко объяснил встревоженным родителям причины странного поведения Макса.       У молодого омеги фрагментарная потеря памяти. Его сознание, не желая калечить психику затолкало все плохие воспоминания связанные с Дереком так глубоко, что парнишка забыл о том, что признал в Дереке своего истинного. Итан тогда успел посоветоваться с доктором Рональдсом и он познакомил альфу со своим коллегой. Статный альфа-психолог объяснил причину поведения омеги, выслушав подробную историю от Итана. И сказал, что для того чтобы такое произошло, нужно чтобы незадолго до того как организм парнишки, переживший аварию, что стала толчком к такой потере памяти, он должен был видеть Дерека в неприятной для омеги ситуации. Итан вспомнил, как омежка подробно рассказал ему о том как сбежал от него под действием теперь уже непонятного для него страха, как видел в парке Дерека, целующего какого-то омегу и как испытал странное и мерзкое чувство. Альфа всё понял, но не знал что делать. Оставить всё как есть и просто постараться оградить Макса от общения с Дереком или же всё рассказать ему и дать омежке возможность самому избегать альфу, зная о его поступке? Не знал, но надеялся, что всё же найдёт ответ и поступит так, чтобы не причинить боли Максу. Что угодно лишь бы его омежка, как и прежде, всегда улыбался.       Омежка немного нервничал на подходе к университету. Он, словно испуганный чем-то новым ребёнок, хватался за рубашку Итана и чуточку затравленно озирался по сторонам. Но после того, как на его плечо легла тёплая ладонь Итана, омега начал постепенно успокаиваться и к аудитории подошёл абсолютно уверенно. Итан открыл дверь и пропустил вперёд Макса. Парнишка сделал два шага от двери и замер, ожидая альфу. Около сорока пар глаз уставились на Макса. Кажется, аудитория словно попала в зону безмолвия. До того шумевшие одногруппники просто молча с огромным удивлением и любопытством рассматривали паренька. Омеге стало неуютно. Особенно в тот момент, когда он встретился взглядом с Дереком.       — Макс, ну ты чего застыл? Пошли на место, — Итан схватил паренька за руку и ласково потянул за собой, улыбаясь любимому. Макс одарил его такой же нежной улыбкой, мгновенно забыв обо всём. Перестал замечать что-либо и кого-либо вокруг кроме Итана. Как только они уселись на своё место, все омеги и некоторые беты кинулись к ним и наперебой стали выпытывать из Макса всё, что с ним произошло. Столько внимания и улыбок — а только и всего, что перестал быть уродом. Но Макс не таил на них злобы. Парнишка всем приветливо улыбался и рассказал об аварии и о том, что пришлось сделать операцию. Правда кое-какие подробности, а именно спасение ребёнка и оплату за операцию, он опустил. Об этом говорить ни к чему. Все только охали да ахали, говоря, что двадцать лет от людей прятался такой красавец. Бедняга Итан был сам не свой. Он видел, как жадно и даже похотливо смотрят на Макса альфы. Видел, что у многих в глазах зрела решимость подойти и заговорить с омегой. А когда его глаза встретились с глазами Дерека, сердце альфы чуть со скалы не сорвалось. Жажда омеги. Такая острая, нестерпимая и жгучая. Пугающая своей непоколебимой решительностью. Страшная.       — Ну всё, с новым личиком ты точно найдёшь такого альфу, что у всех волосы от зависти позеленеют, — внезапно до Макса донёсся голос омеги Жана, что слыл ещё тем ветреным парнем. Парнишка был одарён красивой внешностью, но сейчас, рядом с Максом, заметно проигрывал ему.       — А мне никого искать и не нужно. Нашёл уже. А точнее свалился на него, — Макс, забавно хохотнул и, повернувшись к Итану, впился в него своими голубыми глазами. Омежка весь светится от счастья и любви и словно сам своим видом говорит о том, чтобы альфа раз и навсегда показал, что он принадлежит только ему. Итан всё понимает. Он резко схватил Макса за плечи и тут же под общий невероятный гомон и крики одобрения поцеловал омежку. Страстно и в тоже время не слишком развязно и откровенно, понимая, что этим может смутить на самом деле стеснительного любимого. Макс даже тихонько, так что его слышал только Итан, заурчал от счастья, делая этим поцелуй ещё слаще. Он приобнял альфу за плечи и как только тот оторвался от его губ, то быстренько подался вперёд и чмокнул Итана в нос. Тут же ласково улыбнулся и смущённо опустил голубые глаза.       — Так что, друзья, этот омежка уже занят. Ловить здесь нечего, — словно лишний раз утверждая на Макса своё право, немного низко с лёгким хрипом проговорил Итан, обводя аудиторию глазами. И поди гляди — подействовало. По виду Итана и так понятно, что за Макса он любого на тряпочки порвёт. Он с ним был рядом, когда Макс народ пугал своей мордашкой, так что сейчас и подавно никого к омеге не подпустит. Альфы разочарованно вздохнули, понимая, что не разглядели такого чуда и упустили его. Что ж, если изволил прийти к финишу последним, то будь добр и отойди в сторонку.       Только один все ещё не желал отступать. Дерек. Парня всего трясло. То ли от своей глупости, то ли оттого, что он до сих пор не верил, что перед его глазами Макс. Тот самый уродец-омега, что по насмешке судьбы оказался его парой. Гадкий утёнок стал настоящим красавцем. Его пара. Его ли? Как он может целовать другого, когда его истинный сидит в нескольких метрах от него и его просто прошибает насквозь ароматом омеги. Тогда, в момент их первой и единственной близости, аромат омеги просто свёл с ума Дерека. Сейчас же он просто поработил его. Густой, насыщенный, многогранный, чувственный и будоражащий каждую клеточку его тела. И это при том, что у парнишки нет течки. Боже, как же он будет пахнуть когда она начнётся? Тогда точно просто разума лишится, вдохнув лишь раз. Но как теперь быть? Он отверг его. И не просто отказал, а унизил, жестоко искалечив нежную и добрую душу паренька. Наверное, навсегда поселил в его сердце ненависть и отвращение к собственной паре. Но шанс все же ещё есть. В течку он не сможет устоять. И судя по запаху, а истинные очень чувствительны к циклу своей пары, она начнётся через пару недель. Нужно просто повязать Макса и оставить на нём метку. Тогда Итан и на шаг к нему не подойдёт. Альфа не может жить с помеченным не им омегой. А Максу ничего не останется, как вернуться к Дереку. Да только Дерек уже давно просчитался. Он давно проиграл. Он всё отрезал в тот момент, когда посмотрел в лицо истинного и скривился от отвращения. Он никогда не загладит свою вину. И Макса он никогда не получит. Жизнь не прощает ошибок. Всегда наказывает. И Дерек своё получит. Он уже пожинает плоды своей глупости и гордыни. И это лишь начало.