Сокровище дракона

Imperat aut servit collecta pecunia cuique. (Деньги бывают царём или рабом для того, кто скопил их)

Одинокая гора... Сколько раз в тревожных снах во время их длинного похода Бильбо Бэггинс думал об этом уголке Средиземья! На карте она казалась точкой, конечной целью их пути — и только. И именно поэтому теперь, стоя перед ней и задирая голову так, что шея могла сломаться, маленький сквайр из Шира чувствовал некоторую растерянность. — Нравится? — старый Балин смотрел так, будто гора была его детищем, а Бильбо — добрым соседом, которому принято демонстрировать своих потомков. — Наш дом перед нами, и мы добрались сюда с твоей помощью, дружок. — Еще не добрались! — голос, раздавшийся из-за спины хоббита, принадлежал Торину. Наследник Королей-под-Горой выглядел хмурым и встревоженным — впрочем, как и почти всегда на протяжении последнего отрезка похода. С тех пор, как Торин увидел гору со скалы Каррок, в нем что-то изменилось. Он рвался вперед, не обращая внимания ни на что, даже на раны любимого племянника. — Нам еще надо добраться до вершины и найти тайную дверь, а затем сообразить, как открыть ее. Мои предки умели строить на совесть. — Это точно, — проворчал Двалин, устало опираясь на один из своих огромных топоров. — Причем так, что и сами потом не нашли бы построенного. Еще светло, так что найти дверь мы успеем. Бильбо попытался вызвать в себе чувство уверенности. Совсем скоро, как только гномы откроют потайной ход в Гору, ему предстоит главное испытание — встреча с драконом. У хоббита не было ни малейшей мысли по поводу того, как он сможет одолеть огнедышащее чудовище, и он невольно вспоминал шуточки Бофура по поводу испепеления. Эх, где-то теперь его друг? Бофур остался в Эсгароте, и оба принца со старым Оином тоже. Если бы Торин спросил мнения полурослика, Бильбо ответил бы, что отправляться дальше без лекаря было преступной ошибкой. Однако Торин не спрашивал. Король выглядел одержимым — и Бильбо пытался понять его. Ему было страшно и грустно видеть Торина таким, ведь он так привязался к нему за последнее время! Они подошли к Горе с юга, где находились руины некогда славного и полного жизни города Дейла. Бильбо с грустью и страхом смотрел на то, что осталось от целого поселения размером с Хоббитон, а то и больше. Если огнедышащий зверь смог сделать такое невозбранно, то что помешает ему прикончить одним движением какого-то мелкого полурослика? Правильно, ничего не помешает. Однако, когда они обошли гору и принялись карабкаться по длиннющей лестнице, вырубленной в камне, Бильбо вдруг ощутил, что его страх не то чтобы проходит, но отодвигается на задний план. Так уже было недавно, когда его друзья попались в сети отвратительных пауков. Тогда хоббит не думал о том, что ему страшно, и просто убивал противных восьмилапых существ, чтобы спасти гномов. Наверное, это и есть то, что волшебник Гэндальф именовал мужеством и храбростью?.. Они вскарабкались на неширокую площадку. Для дракона она была бы почти незаметна, да и отряд из десяти участников разместился тут не без некоторого труда. Однако теснота никого не волновала. Главным было то, что где-то в стене перед ними находилась запертая дверь. И ее надлежало отпереть до захода солнца, иначе всем им придется сидеть тут еще целый год. «Если не найдем дверь, пойду вниз, к Главным воротам, — подумал Бильбо с нервной иронией. — Постучу и попрошу старину Смауга открыть нам. Он-то нас точно впустит погреться, можно не сомневаться!» К счастью, просить дракона впустить их не понадобилось. Дверь нашлась сама — причем в самый последний момент, когда гномы уже отчаялись и один только Бильбо еще на что-то надеялся. В самом деле, не зря же он столько шел сюда, чтобы теперь повернуть, когда цель так близка! Лучи солнца и луны все-таки высветили для несчастных усталых путников тайную дверь — и ключ, который Торин всегда носил при себе с начала похода и чудом не потерял, подошел к замочной скважине. Бильбо вздохнул с облегчением, когда дверь открылась. Ну вот, осталось разобраться с драконом... — Пришел ваш черед, господин Взломщик, — будущий король всея Горы неприятно усмехнулся, глядя на хоббита в упор. — Вы исполните то, зачем пришли сюда. Принеси мне Аркенстон, камень государей — и я сочту твой контракт исполненным. — Аркенстон? — Бильбо почесал в затылке. — Отлично, если я его найду, то отдам тебе. А как он выглядит? Торин, кажется, удивился. Он как-то позабыл, что Бильбо не всегда был с ними и не знает об Аркенстоне ничего, кроме того, что это очень важный камень. — Это очень большой белый камень, сияющий изнутри даже в кромешной тьме, — пояснил Балин за короля. — Ты его сразу узнаешь, как только увидишь, он один такой. Найди его, дружок, — и принеси нам. — Мне, — поправил Торин, сверкнув глазами. Он тяжело дышал, а пальцы его шарили по стене туннеля внутри тайного хода, словно уже стремились сцапать как можно больше золота. — Принеси мне Аркенстон, хоббит Бэггинс, и я провозглашу тебя героем. — Смею надеяться, я уже заслуживаю этого звания, — улыбнулся Бильбо, — после того, как спас вас из пары передряг. Впрочем, неважно. Кто со мной пойдет? Он подозревал, что не все гномы согласятся отправиться в логово дракона, и был неприятно удивлен, когда только старый Балин вызывался проводить его до ближайшего поворота. Что ж, это уже следовало считать высшим проявлением дружбы. — Не вини Торина, мой мальчик, — вздохнул старик, когда они остановились у изгиба туннеля. — Он переживает за успех нашей миссии. Не считай его бесчувственным, ты дорог ему ничуть не меньше, чем его племянники. — Да, — кивнул хоббит. — Жаль только, не так, как золото. Спасибо, что проводил, Балин. Дальше я сам пойду. Постараюсь аккуратно найти этот камень — надеюсь, это будет не очень сложно... ну и посмотрю, там ли старина Смауг. — Только не буди его, — Балин смущенно разгладил бороду. — Хотелось бы управиться потише и без лишних хлопот, а убегать от огнедышащего дракона — удовольствие ниже среднего, я пробовал. Он обнял Бильбо напоследок, и это заставило того занервничать. Это что, с ним уже прощаются? Хорошенькое дельце, однако! Он подождал, пока Балин скроется за поворотом, подавил желание побежать за ним и, глубоко вздохнув, стал спускаться по вытертым ступеням вниз, в сокровищницу. Смауг, великий дракон Севера, втянул ноздрями воздух. В последнее время его обоняние улавливало много разных запахов со стороны внешнего мира. Это тревожило ящера. Подозрительная активность образовалась в тех краях, что он сжег и уже давно считал своими. Но теперь он не только чуял непонятные ароматы, но и улавливал шум. Что?! Кто-то сейчас здесь, в его сокровищнице, роется в золоте? Желание сейчас же убить было сильным, однако Смауг удержался. Прошли времена, когда он не раздумывая приканчивал все, что движется. С возрастом к нему пришла и осмотрительность. Он принюхался получше. Запах золотых монет, сильный и стойкий, был ему знаком, он привык к нему за несколько десятилетий, что протирал животом сокровища. Однако примешивался и другой аромат, тонкий и едва уловимый. Немножко страха, капля свежего пота, почему-то цветы и пепел. И намокшая шерсть. Что это, зверек? Но сюда не мог пробраться ни один зверь, Смауг сам завалил ворота много лет назад... В драконе проснулось любопытство. Он никогда прежде не чувствовал такого запаха — и ему захотелось выяснить, что же это, прежде чем его съесть. Голода он не испытывал — драконы могут не есть годами, хорошенько подкрепившись накануне, — так что можно было и поразвлечься. Он ощутил, как чьи-то маленькие ноги идут по золоту прямо над ним. Ощущение было странным, похожим на щекотку. Смауг чуть выгнул спинной гребень. Золото посыпалось с него, оголяя чешую. Шажки замерли, нога случайно соскользнула, провалившись сквозь истончившийся слой золота, и наступила на чешую Смауга. Дракон уловил сдавленный вздох, похожий на пищание. Забавно. Он, уже не таясь, поднялся, вытягивая шею и расправляя затекший после многолетнего сна хвост. — А, воришка, — он огляделся, пытаясь рассмотреть незваного гостя, но не заметил ничего, похожего на живое существо. Впрочем, глаза для дракона — не главный орган, у него имеется острый слух и нюх, равных которому нет на свете. — Где ты спрятался? Ну же, не стесняйся, покажись! Много ли успел награбить? Выбирай, что понравится, у меня много сокровищ... Он слышал шаги, видел, как откатилась монетка. Да, вор здесь — и это кто-то весьма некрупный. Смауга озадачивал необычный запах — такой странный, непохожий ни на что и почему-то притягательный, как будто он нашел некое знание, что давно искал. Где-то тут незримо бегал живой ответ на очень важный вопрос... Дракон приподнялся и еще раз принюхался. Он чуял, что в его сокровищнице появилось что-то новое, что-то... золотое. — Что ты мне принес? — с интересом спросил он у испуганного воришки. — Что это за прелесть? Тихий вскрик сопроводил его слова. Маленькая фигурка возникла у стены. Смауг обладал очень острым зрением и только поэтому смог рассмотреть вора с ног до головы. Странное лохматенькое существо, с мохнатыми ногами, но подбородок гладкий — значит, не гном. Любопытно! — Ага, вот ты какой, — дракон довольно улыбнулся, скаля зубы. — Что тебе нужно, вор? Я чую вонь гномов, ты пропах ими насквозь! Значит, для них стараешься? — Вовсе нет, о Великолепнейший! — голосок у существа дрожал, но речи были сладкие. — Я просто хотел воочию убедиться, так ли ты велик, как рассказывают. Я не верил преданиям. Дракон охотно выпрямился, полностью стряхнув с себя золото. Маленькое существо было меньше его когтя, так что оценить величину ящера могло. Судя по расширившимся глазам, так оно и было. — Что скажешь? — Смауг приоткрыл пасть в насмешливой ухмылке. — Легенды не врут относительно меня! Я — ужас Севера и ураган, несущий смерть! В глазах вора был страх, это верно. Но дракон видел и что-то другое. Нечто, похожее на восхищение и даже легкую очарованность. Это оказалось весьма приятным. — Песни и сказания не передали и сотой доли твоего величия, о Громаднейший! — протянул вор, покачивая головой. — Ты великолепен. Воистину, стоило проделать долгий путь, чтобы узреть тебя во всей красе! Как же мне теперь вернуться, зная, что я оставил позади такого дивно прекрасного и могущественного владыку? — Я могу избавить тебя от мук разлуки! — расхохотался Смауг, клацнув зубами, и приблизил голову к вору, быстро обнюхав его. Да, этот запах... он не верил самому себе, хотя причин сомневаться не было. Это существо пришло к нему само, когда он уже перестал искать его! Вот и хорошо. В этом воре скрыто будущее его самого, Смауга Ужасного, и всех, кто будет после... — Я чую запах гномов, — рявкнул он. — Ты явился вместе с этим коротышкой Дубощитом, не так ли? Опять этот узурпатор лезет в гору, которая по праву принадлежит мне! Впрочем, думаю, мне есть что предложить ему. Не пытайся отрицать, что пришел с ним, воришка! Лучше позови его сюда. У меня есть к нему одно дело. Скажи, что я могу отдать ему его заветный Аркенстон. Бильбо не верил своим ушам. Дракон, который представлялся ему ужасом, чудищем во плоти, ночным кошмаром, готов пойти на компромисс? Но что он потребует за гору? Наверняка что-то ужасное! Хоббит не мог представить, что может для ящера быть дороже такого количества золота. Однако ему пришлось исполнить повеление нынешнего владыки Горы. Если он не передаст Торину его слова, Смауг разгневается и вылетит из Горы — и тогда все гномы могут погибнуть, да и людям из Озерного города несдобровать! Бильбо думал, что Торин откажется идти в гору и разговаривать с драконом, — но, как видно, король тоже прикинул возможные последствия отказа. — Пойду я один, — решил он, резко пресекая попытки Двалина возразить. — Я — и мистер Бэггинс, конечно же. Мы всегда сможем вернуться в потайной ход, и дракону не под силу будет туда протиснуться. — Погоди, Торин! — Бильбо поспешно засеменил за королем. — А что, если он на нас дохнет огнем, пока мы будем в туннеле? — Не суетись, — криво улыбнулся гном. — Ты ведь умеешь быстро бегать? Ты достаточно ловок, да к тому же я буду рядом. Бильбо, мне нужен Аркенстон, понимаешь? Без него я не смогу быть полноправным Королем-под-Горой! — Для меня ты и так король, — печально прошептал полурослик, но Торин то ли не услышал его, то ли сделал вид, что не услышал. Они осторожно приблизились к сокровищнице. Там было относительно тихо, только с тоненьким звоном текли ручейки золотых монеток, которые лежащий дракон задевал лапами. — Ага, ты пришел, Дубощит, — Смауг довольно оскалился. — Я чую, что ты прячешься в этой норе, как и пристало такому червю, как ты. — Если ты хочешь договориться, то начинаешь не с того! — сердито крикнул Торин. — Хотя мне не о чем говорить с убийцей и чудовищем! Мы здесь не только ради камня, нас интересует и месть! — Не смеши меня! — фыркнул ящер. — Ты весь трясешься, от тебя пахнет алчностью. Ты видишь свой камень, гном? Он здесь, под моим когтем — а с ним твой трон, твое королевство, которое ты так страстно желаешь сделать своим! И море золота, хоть город строй! Все это ты можешь получить, если отдашь мне своего спутника, этого воришку, что потревожил мой сон. Бильбо задохнулся. Предложение дракона было не только ужасающим, но и оскорбительным. Конечно же, Торин откажется и будет сражаться... как-нибудь... — Я не съем твоего друга — если он тебе друг, конечно, в чем я сомневаюсь, — продолжил дракон. — Отдай его — и я покину эти края навсегда. Золото и Аркенстон будут твоими, делай с ними что хочешь. Бильбо повернулся, чтобы предложить Торину уйти, — и замер. Гном задумчиво прищурился, словно прикидывал, где в этом предложении подвох лично для него. — Предлагаешь поверить слову чудовища, дракон? — крикнул он насмешливо, но голос его дрогнул от прорвавшихся ноток алчности. — Я не вернусь, — Смауг спокойно взглянул на гнома желтыми глазищами — или, по крайней мере, в направлении его нахождения. — Никогда. Так что скажешь? Положишь тут весь свой отряд или отдашь мне одного мелкого вора? — Ты знаешь мой ответ! — ответил Торин. — Он не раз говорил, что готов для меня на все — настала пора доказать это! Бильбо не верил в происходящее. Торин не мог, не стал бы отдавать его на верную гибель... или стал бы? Он вспомнил слова узбада: «Мы не можем рисковать всем походом ради одного из нас, даже если это родич». Хоббит стоял, опустив голову, совершенно обессиленный — не усталостью, а решением Торина. Стоял, пока острый коготь, словно пушинку, поднимал его с пола и закидывал на чешуйчатую шею толщиной со столетний дуб. Он молчал, пока Смауг, торжествующе ухмыляясь, пробирался к Главным воротам и ломал их, осыпая будто парализованного хоббита веером щепок и камушками. Царапины были чем-то совершенно не важным сейчас. А потом дракон взмыл в воздух, хлопнув широкими крыльями, и до Бильбо окончательно дошло, что его только что продали.