Дорогой Орден

Одиннадцатое письмо – Ах, с домашними питомцами всегда такие проблемы Песок оказалось еще тяжелее удалить, чем воду, и в ходе уборки они продолжали находить скорпионов в самых неожиданных местах (в шевелюре Билла и в бороде Альбуса к примеру). Тем не менее, атмосфера на Гриммаулд-плейс 29 июля оказалась неожиданно веселой. Несмотря на то, что в доме еще осталось много песка, а у Северуса было очень плохое настроение, в конце концов, время было уже послеобеденное, но письмо от Гарри еще не пришло, что само по себе накладывало на жителей дома отпечаток беспечности. Альбус, по каким-то непонятным причинам решил провести голосование, является ли 29 июля хорошим днем или нет. Несмотря на явное недовольство Северуса, результат оказался единодушным, а потому и запутанным. После того, как Минерва пересчитала голоса и нашла одну недостачу, в доме была организована охота. Северус оставался непреклонным в том, что он проголосовал против. Много позже, Рон нашел под своей подушкой полуразжеванный бюллетень и сразу догадался, кто виновник, но решил не делать свои домыслы достоянием общественности, потому как сообразил, что зельевар примет это за извинения. Северус отлично знал, кто его подставил. Раньше его мало заботили сумасшедшие исследования Альбуса, но пережив четыре крайне неприятных дня по одной единственной причине, он поклялся действовать. С другой стороны, Рон, предполагавший, что зельевар будет жаждать крови, решил противодействовать ему. В итоге, дом на Гриммаулд-плейс оказался повергнут в хаос. К девяти часам вечера Орден и студенты Хогвартса разделились на четыре фракции. Первую группировку, под названием "Анти-верблюжье движение", возглавлял Северус. Изначально зельевар не хотел включать кого-либо в свою личную вендетту с верблюдом, как охарактеризовал его действия Рон после пустынного инцидента, но Грюм выработавший неприязнь к этому существу после того, как оно съело его тост, узнал о планах молодого волшебника и, проявив волевое решение, присоединился к Северусу. Фред, Джинни и Тонкс, по словам самого Фреда, были приняты в ряды фракции для того чтобы сеять хаос. Вторая фракцией, конечно, были Защитники Верблюда. Рон, найдя улику, немедленно предпринял действия, рекрутировав базовый состав. Гермиона, днем и ночью, была готова защищать ‘невинного’ от хищнических притязаний Северуса, а Билл чуть ли не сроднился с верблюдами во время своей командировки в Египте. Ремус просто хотел достать зельевара, а Джордж при вступлении заявил, что они с Фредом приняли разные стороны просто для смеха. Третья фракция заняла нейтральную позицию и состояла из Альбуса, Артура, Минервы и Молли. Все четверо сидели на кухне и поглощали огромное количество чая, чем заработали от Грюма название "Чайный клуб", когда тот проходил через кухню (никто не заметил, как он украл перец из ящика). Четвертая фракция никогда бы и не существовала, если бы Луна не решила принять сторону Великого Ниспровержения Верблюдов. Но когда девушка почувствовала, что не принимает активного участия в противостоянии, она создала собственную сторону "Верующие Бурундуки", дабы сеять анархию. Она рекрутировала Невилла и Чарли, невзирая на их протесты и попытки оставаться нейтральными. После третьего взрыва (второй был вызван "Верующими Бурундуками") Кингсли вылетел из кухни, оставив наполовину полную чашку чая, и присоединился к ним по собственной воле. В десять часов вечера "Чайный клуб" удивлялся, почему дом еще не разлетелся на куски, а Северус и Рон договорились о временном прекращении огня и повели свои усталые команды на кухню. Луну и ее группу "Верующие Бурундуки" нигде не было видно. Через несколько минут пришел Чарли и сделал следующее объявление: - "Верующие Бурундуки" заняли два верхних этажа и сделали своей штаб-квартирой спальню Грюма. Остальные могут искать другие комнаты для сна. Невилл напоминает Рону покормить Элмера. Кингсли хочет сэндвич с сыром. Да, и кто-нибудь покормите жителей смехотворно большого аквариума Луны и Невилла, так как это территория Анти-верблюжьего движения. Окончив речь, Чарли задыхаясь, упал на пол. Рон посмотрел с другого конца кухни на своего брата. – Я уже покормил Элмера. А вы как, в порядке? Чарли поднял руку и успокаивающе помахал ею. - Я позабочусь о рыбах, - заявила Тонкс. Джинни поперхнулась чаем. - Может, лучше я о них позабочусь? – сказала девушка. – Без обид, Тонкс, но …. Тонкс криво усмехнулась. – Отлично. Я не хочу иметь дело с Невиллом и Луной, если кто-нибудь навредит их драгоценным рыбкам. - Особенно, Северус, - согласилась Джинни, зло мерцая глазами. - Особенно, Северус, - ухмыляясь, поддержала девушку Тонкс. Зельевар зарычал при упоминании о маленьком голубом тезке, но не сумел перейти на человеческую речь, чтобы обругать своих подчиненных. Две противоборствующие фракции мирно пили чай. В кухне восстановилась тишина. Чарли ничком лежал на полу. Молли наклонилась к нему и поднесла к носу поднос с сырными сэндвичами. Он немного дернулся, и у него заурчало в желудке. - Иди наверх и отнеси этого своим, прежде чем Кингсли не начал грызть ножки от кресла. Я знаю, на что он способен ради этих сэндвичей, - хмыкнула женщина. Присутствующие вздрогнули. Все знали, что он делал, оставаясь долгое время без этих самых сэндвичей и это, честно говоря, было зрелище не для слабонервных. Чарли поднялся на ноги, подхватил поднос и ретировался к своим. Пили чай, Молли готовила сэндвичи, в окно влетела уставшая Хедвиг и приземлилась на плечо к зельевару. Все замерли, но Северус даже не сделал символическую попытку прогнать ее со своего плеча. Он даже не забрал письмо Гарри, а взял сэндвич и протянул половину сове. Хедвиг была чрезмерно благодарна. Никто не протестовал, когда измученный зельевар решил молча прочитать письмо, пока он не бросил его на стол и не начал душить воздух перед собой. Хедвиг пошла на взлет и обратилась в бегство. Ремус быстрее всех схватил письмо и начал его читать вслух. “Дорогой Орден, Доброго Утра вам всем! Мой кизляк, Хуберт – маленькая, хитрая тварь. Очень изобретательный. Любит копать землю. Простите, если это письмо прибыло позже, чем обычно. Я немного дальше, чем должен быть. Не беспокойтесь, я не сбежал с Тисовой улицы. По крайней мере, я так думаю. Как я уже сказал, Хуберт любит копать. Он выкопал бездонную яму на заднем дворе у Дурслей, и я упал в нее. Не бойтесь, после того, как Хедвиг принесет вам письмо, она сбросит мне веревку, как сбросила до этого пергамент и чернила. Надеюсь, она догадается прикрепить ее к чему-либо. Ах, с домашними питомцами всегда такие проблемы. Я надеюсь, что вы наслаждаетесь компанией всех животных в штаб-квартире. С любовью, Гарри. P.S. Мой день рождения через два дня. Жду подарки, желательно блестящие. Я планирую отмечать. Алкоголь, я иду…” В кухне соблюдалась тишина, пока Хедвиг, ухнув на прощание, не вылетела через окно, сжимая в когтях моток веревки. Артур очень медленно поставил чай на стол. – Не подумайте, что я сумасшедший, но… возможно ли, что он все это всерьез? - Ну, алкоголь разрешен волшебникам с шестнадцати, так что я не вижу причин для шуток, - загадочно улыбаясь, ответила Луна, выглядывая из-за дверного проема. – Да и все любят блестящие вещи. - Я пошлю ему отполированную ложку, - пробормотал Рон, - она блестящая. - Я пошлю ему верблюжье ухо, - зарычал Северус. Рон слабо посмотрел на него. - Луна, Артур имел в виду кизляка и бездонную яму, - вмешалась Гермиона. Луна подарила ей удивленный взгляд и опустила сэндвич. – Конечно, он серьезен. Никогда не слышала, чтобы Гарри шутил с такими важными вещами. Ни у кого не хватило духу, чтобы спорить с Луной Лавгуд о морщерогих кизляках, и поэтому она тихо подхватила второй поднос с сэндвичами и кувшин с тыквенным соком и ретировалась в спальню Грюма.