Бессонница

Проснулся я от того, что свет бил мне в глаза. Это было необычно, так как, во-первых, окна спальни выходили на бессолнечную сторону, а во-вторых, зимой солнце вставало ближе ко второй половине дня. И почему дома так холодно, интересно? Одним рывком я сел на кровати. Воспоминания о вчерашнем вечере навалились на меня тяжёлой волной. Я осмотрелся и понял, что лежу один под покрывалом, которым, видимо, меня укрыл Адам. Где он сам, кстати? Я откинул покрывало и обнаружил, что на мне нет даже нижнего белья. Значит, мы действительно… Настенные часы показывали, что время уже подошло к полудню. На кухне было приоткрыто окно, из которого нещадно дуло. Я закрыл его и в задумчивости посмотрел на девственно чистый стол. Видимо, Адам успел с утра навести небольшую уборку. Что ж, это приятно. По крайней мере, он не выбегал из моей квартиры в ужасе от произошедшего ночью. Тем не менее, он не оставил никакой записки или сообщения. Вероятно ему, как и мне, требовалось время обдумать всё случившееся. Я сложил покрывало, привёл диван в порядок и отправился в душ. Одежда, приготовленная с вечера, ждала меня на том же месте. Но к привычным запахам примешивался ещё один, новый аромат. Я вдохнул поглубже, ощущая, как кожа покрывается мурашками. Этот запах теперь мне ни с чем не спутать - так пахнет одеколон Адама. Наши ароматы смешались в воздухе, наполняя моё сердце непонятной тоской. Я встал под горячие струи душа и закрыл глаза, наслаждаясь теплом. После долгого сна я чувствовал себя совершенно выздоровевшим. Если бы не одно но… Я представил, как Адам у себя дома точно так же стоит под душем и размышляет о том, что делать с тем новым нечто, что перевернуло весь его устоявшийся мир. Не станет ли ему противна одна только мысль обо мне? Ведь он сделал такое… от воспоминаний, ярких, как вспышка, по телу прошла лёгкая, но приятная дрожь. Я не мог сосредоточиться на размышлениях. Всё казалось таким нереальным, словно это было кино. Противоречивые чувства раздирали моё сердце, требуя немедленно что-то с этим сделать. Я выключил душ, вытерся и натянул одежду. Протёр запотевшее зеркало и взглянул на своё отражение. Цвет лица вернулся в норму, синяки под глазами исчезли, а морщинка между бровями разгладилась как по мановению волшебной палочки. Я попытался улыбнуться, но улыбка вышла довольно жалкой. На самом деле мне не хотелось улыбаться. Мне хотелось плакать, как в детстве – громко и навзрыд. Но, конечно, этого я делать не стал. Вместо того чтобы предаваться бесполезному самокопанию, я отправился на кухню и поджарил себе яичницу с двумя кусками хлеба. Поставив тарелку с поздним завтраком перед собой, я сел на стул и снова задумался. Как мы теперь будем общаться? Чем он руководствовался, отвечая на мой поцелуй? Как жить со знанием того, что всю жизнь ты был не тем, за кого себя выдавал? Завтрак полетел в мусор. Я оделся, взял с собой бумажник, телефон и вышел на улицу. День выдался морозным. До здания офиса я почти добежал, подгоняемый холодным ветром. Охранник на входе, хотя и удивился, всё же впустил меня. В офисе, как я и предполагал, не было ни души. Открыв нужный кабинет, я пробежался глазами по полкам, отыскивая нужную папку. «П», «Р», «С»… «С»! То, что нужно. Перебирая пальцами картотеку, я, наконец, выудил нужную мне фамилию. Если верить информации, Адам живёт всего за шесть кварталов от меня. Мельком взглянув на часы – половина второго – я отправился на ближайшую автобусную остановку. Спустя ещё двадцать минут я подходил к его дому. Это был один из тех домов, которые не дотягивают в общем понимании до «элитных», однако цена квартир в таком месте весьма и весьма приличная. Конечно, можно было позвонить, но я не хотел разговаривать с Адамом по телефону. Мне нужно было увидеть его лично. Посмотреть в его глаза и понять, как жить дальше. Дверь подъезда открылась и оттуда вышла молоденькая девушка, уступив мне проход. Повезло. Мне бы не хотелось пользоваться домофоном. Маловероятно, что Адам бы мне не открыл, но – возможно всякое. Быстрее ветра я взлетел на четвёртый этаж, не подумав о том, чтобы воспользоваться лифтом. Я был слишком взвинчен для этого. С замирающим сердцем я нажал на кнопку звонка. В оглушительной тишине раздалась громкая трель и повисла в воздухе. Я перестал дышать, прислушиваясь к тому, что происходит в квартире. Наконец, за дверью послышались шаги. Щёлкнул замок, и на пороге появился Адам. Взглянув на меня всего секунду, он прошёл внутрь, приглашая зайти. Внутри у меня начало зарождаться нехорошее предчувствие. Больше всего меня поразило то, что в руке Адам держал сигарету. За всё время, что мы работали вместе, я ни разу не видел, чтобы он курил. Весь его вид говорил о том, что меньше всего на свете он ожидал моего прихода. Это, конечно, была моя вина, но всё же я надеялся на разговор. А его как раз, похоже, не получится. - Привет, - нервно поздоровался Адам, поднося сигарету ко рту. - Привет, - теперь и я застыл в нерешительности, раздумывая, как подступиться к этому новому Адаму, который курил сигареты и старательно отводил от меня взгляд. Всё же я рискнул. – Может, поговорим? Адам усмехнулся, вернув себе на секунду прежний вид. - Марк, я не курил вот уже семь лет, - он с отвращением посмотрел на сигарету, как бы удивляясь тому, на что способны толкать некоторые поступки. – Представь себе, с самого колледжа. И вот теперь я стою и смолю эту гадость. Почему, как ты думаешь? - Потому что всё переменилось, - ответил я. Он кивнул, и волосы его колыхнулись ровной волной. Всё-таки, даже несмотря на состояние близкое к истерике, Адам был красив. И я не мог этого не заметить. Открытие дня: мне нравится, как он выглядит в любой момент. С сигаретой в руках, в моём фартуке на кухне, со стаканом виски у рта – неважно. Он прекрасен. Всегда. «Боже мой, да ты, кажется, влюбляешься в него». Нет, это не так. Я уже влюбился. В мужчину. В коллегу. В своего друга. Который, кстати, находится в ещё более паническом состоянии, чем я. - Послушай, - я шагнул к нему и поймал его взгляд. – Я понимаю, как ты себя чувствуешь. Сам не могу прийти в себя… Он перебил меня: - Марк, ты не понимаешь. Это не происходит вот так: бум! – и ты всё неожиданно осознал. Всё намного серьёзней, чем ты даже можешь себе представить! Последние слова он почти выкрикнул. Но я всё равно не мог на него разозлиться. Хотя очень бы этого хотел. Сердце защемила тупая боль. Адам потушил сигарету, повернувшись ко мне спиной. Мои худшие опасения сбывались. - Хорошо, - сказал я, наконец. – Приди в себя и подумай над всем, что произошло. Если для тебя это будет слишком тяжело принять, я пойму. - Приня… о чём ты говоришь? – он смотрел на меня с откровенным непониманием. – Хочешь сказать, что ты можешь… в смысле, ты можешь принять меня… таким? Он обвёл себя рукой. В этот момент мне безумно захотелось подойти к нему и поцеловать. Страстно, так, чтобы он забыл все свои страхи и просто поддался тому чувству, что так безнадёжно теперь обосновалось в моём сердце. Я подавил этот порыв. - Да, могу, - на этот раз честность не требовала никаких усилий. Я просто говорил то, что думаю. – Я могу принять тебя любым, каким бы ты ни был. Мне всё равно, любишь ли ты мужчин, или женщин. Можешь впадать в истерику, кричать на меня и ненавидеть – всё равно это будешь ты. Такой, какой ты есть. «Потому что я, кажется, испытываю к тебе нечто, что и сам ещё до конца не понимаю». Этого я не мог сказать вслух. Если Адам сейчас растопчет мои чувства, я этого просто не вынесу. А он, судя по всему, оказался совершенно к ним не готов. Для него понятие отношений между двумя мужчинами оканчивались рамками крепкой дружбы. Адам грустно улыбнулся, глядя на меня: - Знаешь, я никогда не думал о том, что способен на такое. Никогда и ни с кем. Кроме тебя, - он выделил последнее слово, и сердце моё предательски ёкнуло. – Но я действительно сейчас сбит с толку. Не потому, что ты мне не нравишься, - поспешил добавить он. – А потому, что это выходит за грани разумного. - В твоём понимании, - уточнил я. - А в твоём? Я подумал, прежде чем ответить. - С утра я бы сказал, наверное, то же самое. Но сейчас, увидев тебя снова, не скажу. Это уже было своего рода признание. Адам в молчании закурил новую сигарету. - Я лучше поеду домой, - развернувшись на месте, я двинулся к двери. - Стой, - окликнул меня Адам. В моей душе на секунду вспыхнула надежда. Я повернулся к нему. - Я надеюсь, - начал он, и лучик надежды так же быстро погас. – Что мы сможем, несмотря ни на что, остаться друзьями? Я незаметно вздохнул. - Конечно. Ты мог бы и не спрашивать. - Я сомневался, - признался Адам, и сердце моё камнем бухнулось вниз. За весь наш разговор он так и не понял, о чём я говорил. – Тогда до завтра? - До завтра, - я повернулся к нему спиной и вышел прочь. Оставив позади пару кварталов, я остановился, чтобы перевести дыхание. Ком в горле не давал нормально вздохнуть, но я упрямо напрягал диафрагму, заставляя лёгкие сжиматься. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Только сейчас я заметил, что мои руки сжаты в кулаки. Я открыл ладонь и без удивления заметил кровь, сочащуюся из тех мест, где ногти впивались в кожу. Боли не было. По крайней мере, в руках. Темнело. Лёгкий летящий снег, окутавший город, стал вдруг холодным и колючим. Я плотнее закутался в шарф и поспешил домой. Вечером воскресения двор был пуст. Необычная картина, впрочем, на улице действительно было очень прохладно. Тишина пустой квартиры показалась мне зловещей. Я закрыл за собой дверь, прислонился к ней спиной и спустился на пол, чувствуя себя совершенно опустошённым. Мне не хотелось включать свет, принимать ванную или смотреть телевизор. Я сидел на холодном полу коридора, обнимая свои колени руками, когда почувствовал, что по щеке стекает что-то влажное и тёплое. Проведя ладонью, я с удивлением обнаружил, что это слёза. Я плакал, плакал по-настоящему. Даже сам того не замечая. Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я встал, разделся и прошёл на кухню. Мне не хотелось есть, но я всё равно поставил чайник и бросил чайный пакетик в кружку. На этот раз я действительно не хотел ни о чём думать. Слишком много произошло такого, что я предпочёл бы забыть. Молоко кончилось. Я вспомнил, что хотел его купить ещё позавчера. В тот вечер, когда Адам пришёл ко мне в первый раз. «Странно, что при всём многообразии покупок он не догадался взять молоко». От этой мысли мне стало смешно, так смешно, что я согнулся пополам, пытаясь унять хохот. Я понимал, что на самом деле это не настоящий смех, а всего лишь последствия нервного перенапряжения. Но я действительно не мог остановиться. Чайник забулькал, вызвав у меня новый приступ хохота. От напряжения свело живот. «Пусть будет ещё хуже». Нет, не нужно. Завтра заканчивается мой отгул, и я должен быть в форме, если хочу убедить всех, что со мной больше не будет никаких проблем. Можно будет выпить четыре таблетки снотворного («критическая доза: шесть таблеток» - гласила упаковка). Я высплюсь, и завтра наступит новый день, в котором будет всё о’кей. Потому что иначе - зачем я вообще живу? Я выпил чай через силу, прошёл в комнату, стараясь игнорировать зал, и расстелил постель. Затем почистил зубы, надел пижаму и вернулся на кухню. Высыпал на ладонь четыре таблетки снотворного, немного подумал, а затем добавил ещё четыре. Я действительно хотел уснуть. И неважно, сколько продлиться этот сон. Рухнув на кровать, я зарылся лицом в подушку и стал ждать, когда подействует снотворное. Голова была пуста. Я просто ждал, когда придёт забытье. Просто ждал… Из моего живота снова шла золотая нить. Но теперь она была неровной и какой-то очень бледной. Я посмотрел в окно и увидел, что где-то очень далеко горит золотое свечение. Я мог пойти к нему, но вместо этого я принялся вырывать эту нить из своего нутра, рьяно и беспощадно. Было очень больно, но я всё дёргал и дёргал лучик света, пока он не вылез из меня с корнем. В тот же момент я почувствовал, как тело моё рассыпается на миллионы золотых частиц, не сдерживаемое больше физической оболочкой. Это было прекрасно, просто прекрасно, это было… Резкий звук вырвал меня из видения. Не открывая глаз, я нащупал телефон и выключил будильник. Всё моё тело было словно набито осколками. Значит, я всё-таки проснулся. А жаль.