Качели

      События перед Archie Comics #234 "Unthinkable".       Под первыми каплями дождя краски золотой осени поблекли, все стало коричневато-серым. Крольчиха Банни, носившая теперь фамилию Д’Колетт, быстро шла по центральной улице. В хорошую погоду там было довольно оживленно, но сейчас все выглядело серым и заброшенным, от домов так и веяло холодом. В парке пустовали качели, столы и скамьи мокли под дождем.       На удивление парковка у торгового центра была почти полностью заполнена машинами. Банни некоторое время бродила вдоль магазинчиков, бесцельно рассматривая ряды витрин в белых рамах. Само здание было в колониальном стиле, подобно памятникам архитектуры прошлого столетия, но внутри напоминало настоящий лабиринт, где волей современной техники торговли уйти без покупок было просто невозможно. В супермаркет крольчихе надо было купить кое-что из продуктов и предметов гигиены. Только вот товары, что были ей нужны, находились в самом дальнем конце магазина. И когда Банни достигла цели, ее тележка оказалась наполовину заполнена предметами, что покупаются под влиянием момента.       Крольчиха переводила взгляд то на одного, то на другого покупателя. Она всегда удивлялась, с какой легкостью другие женщины выбирали товары, двигаясь спокойно и уверенно, и никогда не были в испарине. При этом они умудрялись обойти пол торгового центра, пока Банни металась по одному проходу. Крольчиха обратила внимание, что было в тележках: у нее покупки лежали навалом — грудой банок и коробок неустойчивого вида, у других же все было уложено более ли менее аккуратно.       У девушки возникло импульсивное желание сложить отобранные покупки в аккуратном порядке. Фыркнув, Банни быстрым шагом прошла в отдел бакалеи, толкая перед собой загруженную тележку. По дороге она ухватила с полки какую-то яркую коробку с кукурузными хлопьями, хотя она ей была и не нужна.       Дождь уже прекратился, сквозь облака то и дело проглядывали длинные косые лучи солнца. Город выглядел как умытый.       На ступеньках торгового центра сидел старик с корзиной божьих коровок в пластиковых пузырьках.       — Бо-ожьи ко-оро-овки, — тянул он, маленький, жилистый, неопределенного возраста, с обветренным лицом.       Посетители входили и выходили, не обращали на него внимания, а Банни остановилась посмотреть на копошащихся красных жучков.       — Возьми. Тлю в саду поедят. — В отличие от уличных бродяг, он не был ни пьяным, ни сумасшедшим.       — У меня нет сада.       — Все равно возьми, — старик улыбнулся. Зубы у него были желтые, но целые. — Божьи коровки счастье приносят.       Серебристо-серый кот пробежал по пешеходному переходу, как только загорелся зеленый свет. Это не могло не заставить Банни улыбнуться. Кот громко мяукнул, глядя не нее, и поспешил скрыться в кустарнике, что рос у склона холма, вершину которого оккупировали белые блочные дома, огороженные посадками из кипарисов и голубых елей.       Солнце вышло из-за облаков и слепило глаза. Крольчиха свесила голову, взгляд невольно выхватывал всякие мелочи на мостовой: выцветшие и размытые от дождя детские рисунки мелом, конфетные фантики и кусочки фольги, раздавленные шарики жевательной резинки.       Девушка вздрогнула, услышав отдаленные велосипедные звоночки. По другой стороне улицы ехала маленькая крольчиха, в розовой пластиковой корзинке над передним колесом сидел ее ручной чао. Крим старательно маневрировала между луж, налегая корпусом на руль и давя на педали.       Девчушка громко поздоровалась с Банни, та приветственно кивнула ей в ответ, руки был заняты пакетами с покупками. Неожиданно заднее колесо велосипеда зацепилось за паучью траву, ее покрытые пушком космы моментально накрутились на спицы и втулку. Велосипед закачался и перевернулся, Крим оказалась под ним. Сверху описывал кривые круги чао Чиз и верещал как пожарная сирена.       Когда Банни перебежала дорогу, маленькая крольчиха уже поднялась. Она прислонила велосипед к фонарному столбу, от падения его переднее колесо едва заметно, но погнулось.       — Все в порядке, миссис… — малышка запнулась, очевидно, позабыв ее фамилию по мужу.       На коленях виднелись ссадины, которые сильно кровоточили. Любой из ее сверстников давно бы уже разревелся. Мужество этой хрупкой девочки вызывало у Банни восхищение.       За домом проводились какие-то дорожные работы, крольчиха слышала грохот и шум отбойных молотков и моторов. Под солнцем, то выпрыгивающим из-за облаков, то прячущимся за ними, Банни взошла на крыльцо.       Первое, что привлекло ее внимание в гостиной, так это полированный стол перед диваном, на нем не было ни пылинки, журналы уложены стопкой. Среди взбитых диванных подушек лежал мундир Антуана.       На кухне, куда крольчиха отнесла покупки, были слышны удары молотка. Банни повела ушами и, уловив источник звука, направилась в кладовку, которая была просто-напросто небольшим альковом с белыми оштукатуренными стенами. То, что находилось там, нельзя было назвать хламом в прямом смысле слова: там были гладильная доска, два старых стула, купленных на распродаже, обивку которых Антуан в конце каждой недели клятвенно обещал обновить, и множество коробок с домашней утварью, которой не нашлось места на кухне.       Ее муж, орудуя молотком, сооружал из фанеры стеллаж.       — Ма шери.* Все в порядке? — протянул он и снова принялся колотил по столешнице стеллажа.       — Ну, разумеется у меня все в порядке. Я же теперь из плоти и крови. — Подойдя, Банни стала подавать ему гвозди из пластиковой коробки. Вскоре работа была завершена.       — Осталось только покрасить, — не без гордости объявил ее муж. — И сразу займусь обивкой тех стульев.       Пока он убирал мусор, крольчиха принесла ведерко воды.       — Ты сегодня рано, — сказала она, протирая большой желтой губкой опорные стержни и раздвижные элементы стеллажа.       — Завтра нам предстоит сопровождать королевскую семью, чтоб они в безопасности добрались до Дикого Леса, вот я и постарался освободиться пораньше. — Койот замолчал, наблюдая за ее работой.       — Ти жи со мной? — спросил он, проговаривая слова с характерным акцентом.       — А смысл? — буркнул крольчиха. Потянувшись, она начала тереть верхнюю часть последней секции. — Какой с меня теперь толк?       — Помнишь, мы говорили об этом в больнице, после того как Иксус Нагус избавил тебя от роботизации. Тогда ты сказала, что всегда хотела быть сама собой.**       — Да, а теперь я просто не знаю, — Банни покачала головой, — хватит ли у меня сил. И я не про то, чтобы приобщиться к битве. Я даже с обыденными делами справиться не могу. — Она принялась прополаскивать губку в ведре с мыльной водой.       Койот в недоумении посмотрел на нее:       — Перемены всегда сложны. И естественно, ты чувствуешь себя неуверенно… Это вполне нормально, как и депрессия, — неожиданно закончил он триаду.       — Какая еще депрессия?! — Оставив свое занятие, девушка выпрямилась.       — Так было написано в одном из тех женских журналов, что на столике в гостиной.       Они одновременно прыснули со смеху.       — Я как будто проживаю жизнь заново, — сказала крольчиха, когда они успокоились. — Такое чувство возникает, что я совсем себя не знаю.       Подойдя, Антуан обнял жену, словно той стало холодно:       — Банни, ведь не только те механические части делали тебя сильной. У большинства из нас нет никаких сверхспособностей или супероружия, но мы боремся.       — Смысл нашей жизни быть Борцами за Свободу! — Девушка улыбнулась, неестественно и натужно.       Банни вернулась в кухню, принялась разгружать пакеты. Банки с супом, упаковки сыра и ветчины, большая бутылка газировки ярчайшего апельсинового цвета; они же это и за неделю не осилят. Затем пришлось очищать тарелки перед тем, как загрузить их в посудомоечную машину, сегодня была ее очередь заниматься этим. Из смесителя над раковиной текла струйка воды, крольчиха с силой ударила ладонью по крану, и течь прекратилась.       Наконец со всеми домашними делами было покончено. Банни доставала чашку из серванта, красиво заставленного посудой, налила воды в кофеварку и включила ее в сеть. Хоть кофе она купила хороший.       Было жарко, и крольчиха открыла окно. Сзади щелкнул фильтр на крышке кофеварки, и кофе с шипением полился в подставленную чашку. Из кармана шорт девушка достала пузырек с божьими коровками, перевернула его, глядя, как они стараются удержаться, бегают по стенкам. Жучки были совсем не вялые, как она думала.       В кухню, наполненную стойким запахом кофе, вошел Антуан.       — Я уже нашла свое счастье. — Банни открыла пузырек и подставила его ветру.