Сиротка

- Эля! - Ниша ткнула пальцем в плечо темноволосой девчонки, которая молча и долго смотрела вдаль, куда-то за забор. Новые подружки, хотя Эля так не считала, сидели на улице на детской лавочке, и Эля загрустила. Хоть и грустила она почти всегда, сейчас она грустила не по кому-то, по чему-то. Эля вздрогнула, но не повернулась лицом к Нише. Та заинтересовано сверкнула глазами. Ей было, видно, хорошо в детском доме. Будто она рада, что появилась здесь. Это пугало и настораживало Элю и она решилась заговорить. Хотя ей это не всегда удавалось, она слегка улыбнулась, сильно прижав ладонь к сердцу. Часто сердечко у Эли кололось. - Ни... - начала девочка, и Ниша тут же насторожилась, мягко улыбаясь. Эля пошатнулась слегка, но продолжила. - Ниша. А ты не сожалеешь, что попала в детский дом? Сначала ниша округлила глаза, будто не ожидала такого вопроса, но потом задумчиво отвела взгляд, с улыбкой глядя на маленьких детишек. - Да нет. Ее ответ морально убил Элю. - Я всегда сироткой и была. Жила с якобы маминым другом, который собирался уходить ночью со своими друзьями в город, и потащил меня с собой, сказав взять с собой сумку с самыми нужными вещами. А потом... - Ниша задумалась, как это можно объяснить. Эля уже потихоньку представляла, что случилось дальше. - Потом они зарезали друг друга перед моими глазами, я вся испачкалась кровью.... А меня забрало такси, увидев, как я, дрожа от холода и страха-ужаса, гуляю по дорогом, шатаясь в разные стороны. Эля гулко сглотнула. Ей было отнюдь не противно, а даже приятно слышать об этих историях. Она была странной, но жалела только себя. «Может, и эгоистка,» - пожала однажды плечами Эля. Ниша усмехнулась, словно знала, что ее не будут жалеть. Эля фыркнула и отвернулась. Сердце снова закололо. Но Эля глубоко вздохнула и встала, подходя к старому полуразрушенному забору детдома. За ним скрывалась чудесная жизнь. Прохожие проходили детдом, глядя на детишек полной ярости и грусти глазами. Ярости, потому что ненавидели тех, из-за кого дети отправились сюда, в этот горящий жестоким пламенем ад. - Эля! Эля! - услышала девочка голос соседки Акай и обернулась через плечо. - Что случилось? - без выражений и чувств спросила Эля, заведя руку за голову. Акай держала за руку Нишу и, жадно глотая воздух, смотрела на Элю. Та же поняла, что зря зада глупый вопрос и направилась к соседке и новой подруге. Ниша вопросительно смотрела то на Акай, то на Элю. - Рабочий час за детдомом, - слегка улыбнулась Акай и пошла с Нишей за граблями и метлами. - Вижу, тебя не жалеют, в прочем, ты сама себя-то и не жалеешь, - Эля резко обернулась и увидела Месиэля. Его темные растрепанные волосы сияли на солнце от пота, дыхание было быстрым, а голубые глаза чутка затуманились. Эля ядовито усмехнулась. - Ты будешь мне это все время говорить? - Эля скрестила руки на груди, пригладив красную с черным футболку на ней. - Сколько смогу, - пожал плечами, хмыкнув, Месиэль. - Хотя бы мог тебе в этом помочь, да не имею права. - Понимаю, - фыркнула Эля, опустив глаза и рассматривая свои ноги. - Страшно и противно. - Не то что бы, - Месиэль будто знал, что будет говорить Эля. От свежего ветра паренек остыл, ибо бегал по всему детдому. «Как всегда,» - мысленно начала ворчать Эля. - Просто потеряю хорошую репутацию. - Эгоист. - А я один такой? - тоже скрестил руки на груди Месиэль, давая большое значение к третьему слову. Эля пошатнулась. Месиэль был дерзок и вообще скотина, но сейчас Эля начала его видеть с другой стороны. Паренек вдохнул свежего воздуха и подобрал с земли шишку. Эля почесала затылок, наблюдая за действиями соседа по детскому дому. Тот подобрал еще пару шишек и обвязал каждую стеблями и цветком одуванчика. Эля закрыла лицо руками, оттопырив два и наблюдая за Месиэлем через «щелку». Вскоре тот закончил свое странное дело и вручил Эле шишки. - Красивые, правда? - спросил Месиэль и, не дожидаясь ответа, развернулся и пошел на рабочий час. Эля держала дрожащими руками три шишки и краем глаза осмотрела вслед пареньку. Он ей всегда не нравился, а сейчас и его странности. - В последнее время - он придурок. - заявила Эля и, прижав к себе шишки, ушла в свою комнату. Девочку встретили темные кирпичные стены, пыльная старая раскладушка и много разных вещей, разбросанных по полу. А ведь раньше здесь было что-то веселое для детей-сироток. При виде темных скрипящих половиц, по телу Эли пробежали приятные мурашки страха и ужаса. От блаженства она расплылась в улыбке. Нет, девочка не была жестокой, просто на настолько привыкла к этим жестоким и несправедливым жизням остальных детей, что если кто-то скажет про свою жизнь со слезами и воплями, девочка даже не дрогнет. Темные стены снова слушали мысли Эли, а сама девочка уселась на раскладушку и начала рассматривать шишки от того мирного паренька Месиэля. - Он просто любит людей, а я - нет, - говорила стенам Эля. - Все мы эгоисты, но... Месиэль совершенно не такой. «Раньше ты говорила по другому,» - словно с улыбкой ответили ей стены, и Эля улыбнулась. Да, Месиэль придурок, как и все для Эли, но Ниша. - А она вообще кто такая? - сморщилась Эля. - Даже акцент у нее какой-то... Немецкий. «А ты любишь Германию,» - снова заговорили стены, и Эля передернулась. - А имя? Вы слышали вообще ее имя? Ниша! Не немецкое даже, неземное какое-то... Эля еще долго разговаривала со своими друзьями-стенами, а потом небо начинало синеть и розоветь. Это небо Эля любила, и поэтому она тихо, на цыпочках, вышла на крыльцо. Там все играли и веселились, кроме старших. Они сидели на лавочках и фыркали, тихо переговариваясь. Эля их мало как понимала. Ей было всего двенадцать, а этим - по шестнадцать. Эля подошла снова к воротам, оттуда было лучше видно большое небо. - Интересно, а каждая звездочка на небе или облачко - это умерший человек? - Эля медленно обернулась и увидела маленькую девочку, не похожую на человека. Кожа бледная, глаза такие же бледно-голубые. Темные коротковатые волосы. Эля пошатнулась. Она видела себя. Одежда на девочке была потрепана и местами порвана. На белой кофте с розовой овечкой виднелись пятна чужой крови. - Конечно, доченька, - ответил маленькой Эле чей-то жестокий, но мягкий голос. Это был отец, отец Эли. А рядом сидел на коленях Макал. Он сжимал в руке маленькую ручку сестры. - Отец, не говори с Элькой о подобном, - пробубнил Макал, сплюнув. - Много ты знаешь, - ядовито усмехнулся отец Эли. Сама Эля, которая в жизни, пошатнулась. Только сейчас она поняла, что Макал не похож на отца. Кожа у брата была потеплее, загорелая. Глаза бирюзовые, но так же бледные. А при улыбке появлялись ямочки. Но вот маленькая Эля была вылитый отец: те же волосы, глаза, кожа и самое главное - характер.... - Эля! Эля-я! - темноволосая девчонка аж упала на землю, хватаясь за ветку молодого деревца. Над Элей стояла виновато улыбающаяся Ниша. - Ты что, уснула? - Нет, - рыкнула Эля и встала, отряхиваясь. - Чего тебе? - Пойдем играть? - предложила новенькая и протянула теплую ладонь. Эля оторопела.