Мой номер 13

      Пропускать школу — совсем не в духе Алекса. Неужели наш последний с ним разговор так повлиял на него и напрочь отбил желание видеть меня. Он же сам попросил, чтобы я все решил окончательно и бесповоротно. Чего он ожидал? Что я брошусь к нему в объятия, зацелую до сквозных дыр и поклянусь в вечной и беспощадной любви? Думаю, нет. Ну тогда где его черти носят? За последние четыре дня я сделал столько звонков, сколько за всю свою жизнь не делал. А он хоть бы совесть имел и поднял трубку, хотя бы раз, больше от него ничего не требовалось. Ведь не один я беспокоился: одноклассники активно интересовались где он, учителя вели расспросы про внезапное исчезновение самого лучшего ученика в классе. Но кто мог что знать, даже я был не в курсе, что уж про других говорить.       Миновало ни много ни мало — четыре дня. Не очень серьёзное время для того, чтобы поддаваться панике, но убивала сама неизвестность. Впереди были выходные, и их я решил посвятить поискам. Как недоделанный Шерлок Холмс, я поперся к нему домой, с трудом вспоминая и проговаривая адрес его дома про себя. Как моему миниатюрному мозгу вообще удалось запомнить эти цифры? Ведь бывал я у него не часто, а точнее — всего один раз. Поднявшись на нужный этаж, я, прищурившись, осмотрел все квартирные двери. Всё-таки я запомнил — первая слева. Да, именно так. Подойдя к двери, я остановился, чтобы краем уха послушать, есть ли там вообще хоть какие-то признаки жизни. Было тихо, даже из соседних квартир не доносилось никаких звуков. Словно именно на этом этаже все вымерли.       Нажав на дверной звонок, я снова затих, но дверь мне никто открывать не поспешил. Тогда я постучал, но ситуация не изменилась: по-прежнему все тихо-мирно. Я ещё около пяти минут околачивался около квартиры, пытаясь хоть как-то добиться толку, но толку так и не было. Так что я решил не терять время зря и отправился домой. Теперь мне стало ещё больше не по себе.       Проехав несколько остановок на автобусе, я вышел, чтобы немного пройтись. Сегодня было холодно, даже слишком, первый настоящий мороз за последние дни. Таким теплокровным людям, как я, надо сидеть дома и нос на улицу не высовывать. По дороге домой я успел скурить одну сигарету и спешно забежал в подъезд, чтобы хоть немного отогреться.       Все выходные я отсиживался дома, в такую погоду только под одеялом сидеть и фильмы смотреть. Звонки от Вики были некой рекламной паузой в промежутке между фильмами. Говорили как всегда ни о чем, просто болтали. Я рассказал, что так и не смог отыскать Алекса, на что девушка недовольно хмыкнула: «Что ты о нем печешься, как о ребенке маленьком». После чего я быстро замял эту тему. Я строил множество предположений, что же могло случиться с другом, но так ни к чему путному и не пришёл.       Утро понедельника, как всегда, не задалось. Сначала я чуть не поскользнулся в ванной, успев схватиться за душевную шторку, за которой потянул мыльно-брильные принадлежности. Затем схватился за горячую кружку с кофе, тем самым чуть не уронив её на пол. Выйдя из квартиры и пройдя метров сто, я понял, что забыл свой телефон на тумбе у двери. Пришлось галопом по Европам бежать в школу.       Возле крыльца я немного притормозил, увидев под тонким слоем снега выглядывающий оттуда зеркальный лёд. И судя по началу сегодняшнего дня, я был бы самым настоящим невежей, не упав прямо на пороге в школу. Взяв свою волю в кулак и сконцентрировав свою чакру в стопах, я уверенной походкой направился к входу. И все бы ничего, но как мы все прекрасно знаем — беда не приходит одна. Под словом «беда» я имел в виду её. Точнее Кристину — мою «любимую» бывшую. Которая как ни в чем не бывало пристроилась рядышком и подхватила меня под руку. Я повернулся в её сторону и посмотрел на неё. В моём взгляде можно было отчётливо разглядеть недоумение. — Привет, Максик, — с выразительной улыбкой прощебетала девушка. — Скользко сегодня, да? — И тебе не хворать, — язвительно ответил я. — Может, как-нибудь без моей помощи доберешься? Я сам еле на ногах стою. — Ну ты же не откажешь хрупкой девушке в помощи? — хрупкая? Ну да… — Твоя «хрупкость» и слона может с ног свалить, не прибедняйся. — Ой, фу, как грубо, Максик! — Не называй меня так. Звучит, как кошачья кличка. — Ну ты же и есть маленький, хорошенький котик, — фу, блин. Не такой я и маленький, да и вряд ли хорошенький. Я лишь скривился ей в ответ. — Давай я помогу дойти, милая, — что? Милая? Кому это она уже стала милой?.. Глазам своим не верю! Милая?! Какого хрена?! В смысле?! На меня уставились большие карие глаза и эта наимилейшая улыбочка, за которой всегда скрывалось что-то подлое и ни каплю не милое. Алекс… Передо мной завис Алекс. Точнее завис здесь только я. Так, как иногда виснет мой старичок-ноутбук. Там давно пора винду сменить, а мне сейчас даже пересадка мозга не поможет. — И тебе привет, Макс, — поздоровался парень и, обхватив Кристину за талию, направился с ней к входу.       Мои глаза округлились в недоумении, а челюсть уже примерзла к земле. И единственная мысль, которая прилетела мне в голову, потопталась и улетела в неизвестном направлении, была очень скудная, но точно выражающая мой вопрос: «Че блять?!»       Я косился, косился и ещё раз косился на Алекса, который, в свою очередь, спокойно смотрел на доску. У меня начинала закипать башка и давление увеличивалось, я просто физически уже не мог молчать: — Что, блин, все это значит?! — поинтересовался я у мирно сидевшего рядом парня. — Я думаю, это значит то, что X равен 1,09, а Y - числу «пи», из этого следует что… — Ты дебил или что? — … или что, — издевается урод. — Ты понял, о чем я спросил, — заорал на весь класс. На меня тут же уставились несколько десятков глаз. — Эй, галерка, может, вы лучше меня материал знаете? Прошу к доске! — Филипп Петрович злостно рявкнул и направил указку в моём направлении. — Извините, я больше не буду, — не хочу я к доске. — Конечно не будешь, — процедил учитель и продолжил объяснять пример. — Эй, голубки, может, после уроков поворкуете? — послышалось шипение с задней парты. — Пасть закрой! — мое бешенство уже не знало границ. — Свою закрой, педик несчастный! — этот парень, похоже, нарваться сегодня решил. — Сейчас ты у нас станешь несчастным и убогим, если не заткнешься! Алекс лишь боковым зрением наблюдал за тем, как мы брызгали друг на друга слюной, и зловеще ухмылялся. Ну и молчи, предатель. — Ты бы вообще в школу не совался со своей голубизной, а то вдруг это заразно. — Рот закрой, я тебе сказал! — проорал так, что, по-моему, даже эхо своё услышал в полном-то классе. При этом я вскочил со своего места и навис над назойливым одноклассником. На нас уже не посматривали, на нас уже в открытую пялились все окружающие. — Ещё раз назовешь меня педиком, покалечу нахрен! — Что у вас там происходит?! Живо успокоились! — но даже угрозы самого злобного учителя в школе до меня не доходили. — Максим, успокойся, сядь! — потянул меня за локоть Алекс, пытаясь посадить мою задницу на положенное место.       Мой сумасшедший взгляд переключился теперь на сидящего рядом парня. Я резко выдернул руку из его крепкой хватки. — А ты какого хрена сидишь и смотришь?! Тебе сказать нечего?! Или я должен сам за все отдуваться?! — Отдуваться за что?! За свою дурость? Вспыльчивость? Или за то, что тебя называют педиком? — начал перечислять парень. — А разве не безосновательно? - что, мать твою, ты сказал?! — Что ты несешь?! — он что, совсем сбрендил? Парень встал со своего места, немного нагнулся ко мне и прошептал еле слышно: — Как не называть педиком того, кто не единожды лежал под другим парнем и получал удовольствие от поцелуя с ним? — я в шоке, шок во мне, мы в ахуе!       Меня парализовало от кончиков пальцев до кончика моего «длинного» языка. В меня словно вкололи наркоз, даже в глазах потемнело. Да что с этим парнем?! У него определённо раздвоение личности. Складывается впечатление, что передо мной стоит совершенно другой человек, совсем незнакомый мне. Когда в моей помутневшей голове стало проясняться, я твёрдо зафиксировался на месте и, ни слова не сказав, врезал ему. Врезал так, что тот пошатнулся и схватился рукой за край парты.       Филиппа Петровича передернуло то ли от страха, то ли от неожиданности. А ученики заохали и заахали на весь класс. Некоторые парни даже вскочили со своего места, в готовности идти в бой. Но в классе начинать потасовку было рискованно и себе дороже. Улыбка с лица Алекса исчезла в неизвестном направлении, и теперь он смотрел на меня, как на своего врага. Лучше так, чем вечно эта неисчезающая с лица идиотская улыбка. Только он хотел что-то сказать, естественно, в мой адрес, в начале кабинета послышался звонкий хлопок. Нервы преподавателя не выдержали и тот долбанул классным журналом об учительский стол. Да так, что все рядом лежавшие записи и тесты разлетелись по классу. — А ну, живо из класса! Пошли вон! Все трое! Живо, я сказал! — оскалившись на нас, дико проорал препод.       Я в спешке закинул свои вещи в портфель и выбежал из класса. В такой же спешке выпрыгнул Вадик, а за ним — Алекс. А теперь мы стояли втроём в пустующем коридоре, в гробовой тишине и прожигали друг друга взглядом.