Мой номер 13

      Вся наша жизнь состоит из множества выборов: одни даются нам просто и без усилий, другие мы делаем неосознанно, и сами не замечаем этого. Но есть и такой выбор, который заставляет колебаться и вводит в ступор. Ведь ты даже представления не имеешь, что сам хочешь от этой жизни. Вот и сейчас тот случай, когда я просто не в состоянии что-либо решить. — Алекс, я не хочу… не хочу, чтобы ты уходил из моей жизни, — я опустил свой взгляд, чтобы он не увидел моих сомнений. Хотя только дурак этого не заметит. — Кто сказал, что я уйду из твоей жизни? — парень удивленно взглянул на меня, прищурив глаза. — Но ты же сам ска… — Я сказал тебе, что больше не буду предпринимать двусмысленных действий, — Алекс не отводил от меня взгляд ни на секунду. — Мы все также будем ходить в одну школу, сидеть за одной партой, общаться. Даже можем быть хорошими друзьями. Общаться? Быть друзьями? Как после всего этого можно общаться как ни в чем не бывало? Однако это все же лучше, чем вычеркнуть его из своей жизни полностью. Сплошной сумбур в моей опухшей, от собственных мыслей, голове. Надо бы уже что-то решить, хватит тянуть кота за…сами знаете… — Если после всего этого мы сможем сохранить дружбу, тогда так тому и быть, — Алекс непонимающе посмотрел на меня, словно хотел, чтобы мои слова ему просто показались. — А это значит?.. — А это значит, для сохранения нашей дружбы, мы прекратим все наши неоднозначные отношения, — сожаления в моих словах практически не было. Весь мой здравый смысл давно улетучился и развеялся где-то высоко, вне моей головы. Мои слова звучали не искренне, однако, ничего более правильного я сказать просто не мог. — Если это твоё окончательное решение, тогда ладно. Будет так, как захочешь, — безукоризненно согласился парень. Однако я даже не смог взглянуть в его карие глаза, которые были мгновенно спрятаны. Алекс повернулся ко мне спиной, и все, что он смог мне сказать: — А сейчас…убирайся! Горячим воздухом обвеяла моё лицо эта фраза. Несколько секунд невыносимое молчание сдавливало атмосферу в и так небольшой комнате, но решиться что-то сказать я просто не смог. В моей голове больше не проносились даже мгновенные мысли, а на моем языке не могли сформулироваться даже самые банальные фразы. Да и ни к чему была сейчас эта банальщина. И, действительно, самым правильным решением было просто убраться из этой квартиры, из этого города, из этой жизни. Тело все ещё гудело от недавних побоев, но на фоне моего душевного состояния это выглядело так незначительно, что практически сразу же исчезало из виду. Я вышел из дома неторопливо, но и задерживаться на лишнюю долю секунды тоже не очень хотелось. Теперь ночью я шёл по пустой улице, которую освещали тусклые фонари. Но даже несмотря на эту затуманенную перед собой картину, хорошо виднелись искристые, белоснежные хлопья, которые медленно опускались на землю, образуя бесконечно белое воздушное одеяло. Состояние моё было очень не комфортное, а сознание опустошено. Словно всю радость из меня выкачали. И идти домой совсем не хотелось, но другого выбора у меня не было.       Подойдя к входной двери в квартиру, я открыл её ключами, которые дала мне мама. Ну так, на всякий случай. Да ещё этот нелепый брелок, в виде перчатки с выпуклыми зелёными глазами и вытянутым носом. Открыв дверь, я погрузился в такую же темноту, как была до этого, а, может, ещё темнее. Но что может быть темнее черного? Наверно, такое же чёрное пятно в голове, как и перед глазами. Ведь темнота означает пустоту, а там сейчас именно так. Я осторожно пробрался к своей комнате, стараясь не издавать лишних звуков. Если моя мать увидит меня сейчас в таком состоянии, то бессонная ночка ей точно обеспечена, этого нельзя было допустить. Работа — штука ранняя, опозданий не терпит. Скинув лишние шмотки, я лег на свою уютную и такую родную кровать. Намного приятнее лежать в СВОЕЙ кровати. Скрутившись клубочком, как бездомный котёнок на морозе, я попытался отогнать неприятные мысли, которые, как змеи, пытались подползти к моей обители. Надеюсь, что у меня получится, и я без всяких угрызений совести смогу уснуть.       Мои синяки под глазами, наверно, отсвечивали на всю улицу. Быстро заснуть так и не получилось. Первую половину ночи я крутился с боку на бок, пытаясь определить какой меньше ноет, а вторую — пытался считать овечек. Которые одна за одной, каждый раз перепрыгивая преграду, сбитую из досок, смотрели на меня как-то подозрительно, словно спрашивая: не идиот ли я, и какого черта я их всех тут собрал в такое время суток. На пятьсот тридцать шестом кудрявом создании мой будильник решил меня избавить от глупой и безрезультатной попытки уснуть. Свою мать мне каким-то непонятным образом удалось избежать: прямо пропорционально передвигаясь по квартире относительно нее. А теперь я стою на ступеньках, и мой бедный мозг на автомате решает брать под счёт и эти вершины. Раз ступенька, два ступенька… На десятом ярко окрашенном препятствии меня чуть не сбивают с ног Игорек и Машка. Когда это они так на уроки спешили, или там просто колбасу бесплатно раздают? — Ой, прости, Макси…мка, — девушка начала запинаться в тот момент, когда взглянула на моё истерзанное лицо. — Кто тебя так?! — Друг, что с тобой случилось? — Игорь взволнованно осмотрел меня с макушки до пят, словно моя одежда просвечивала и открывала вид на мои синяки. — Ну… шёл, споткнулся, упал и вот, очухался и решил в школу сходить, — как-то совсем не смешно было. — Шутки шутками, но ты в зеркало себя видел? — прошипела Машка. — А что я там должен увидеть? Красавчик я, да? — Хватит паясничать, бестолочь! Скажи лучше, кто это сделал, и им это так просто с рук не сойдёт, — парень не на шутку разозлился. — Не сойдёт, конечно: их Боженька накажет, — я улыбнулся и двинулся к кабинету, в котором с минуты на минуту должна была начаться геометрия. Влюбленная парочка рванула за мной следом и не прекращала интересоваться именем этого художника, который так преобразил мою внешность. Знали бы они, что эти творцы сработали дуэтом. — Спасибо вам, конечно, ребятки, но в этом нет необходимости. Я сам во всем разберусь. Но если мне понадобится помощь, вы будете первыми, у кого я её попрошу. — Ладно… — недовольно хмыкнул парень и открыл дверь в класс. В котором, судя по шуму, уже почти все собрались. При моём появлении шум начал понижаться и перерастать в вопросительные взгляды и удивленные лица. Хотя, кажется, лица некоторых одноклассников перекосило намного больше чем моё. Сразу же меня чуть не сбили ударной волной вопросы Вики, на которые я отмахнулся, сказав, что это не смертельно и до свадьбы заживет. Я подошёл к своей пустующей парте и выкинул учебники на стол. Алекса по какой-то причине всё ещё не было, хотя он был одним из немногих, кто приходил как минимум за полчаса до начала урока. И не одному мне показалось это странным. — Ты случаем не со своим любовничком подрался, что он даже не соизволил в школу придти. Надрал ты ему видно зад. Приставал что ли? — Вадик, мать твою, что ты несешь? — Положи свой язык на парту и закрой глаза, — немедля предложил я. — Что? Зачем? — в недоумении смотрел на меня одноклассник. — Я его учебником прихлопну, чтобы хоть отдохнул немного. А то если ты ещё хоть пару таких бредовых предположений выскажешь, он у тебя засохнет и отвалится за ненадобностью, — его глаза округлились, но ненадолго, и он, видно, не нашёл ничего лучше, чем промолчать. Прозвенел звонок, я уселся за парту и просидел там в гордом одиночестве все шесть уроков. — Ты же сам сказал, что мы будем ходить в одну школу, сидеть за одной партой… Так какого черта тебя нет, придурок? — прошипел я себе под нос, выходя из класса.