Физическая сила

Мои щеки были настолько красными от стыда, что если сравнивать их с обгоревшей кожей какой-нибудь белокурой барышни, отдыхающей в Тайланде, то они бы бесспорно выиграли. Причем в сухую. Как оказалось, мой учитель в лаборантской пытался заменить сгоревшую лампочку на новую, но почему он это делал в кромешной темноте? Для меня это останется загадкой, которую я никогда не смогу разгадать. Сейчас мы плавно переместились из этой страшной темной комнаты в наш кабинет, и тут стало понятно, что меня ждет верная смерть. Теперь уж я точно не отделаюсь обычным «Я больше так не буду!». — И что мы будем делать, Екатерина? — обратился ко мне Артём, теперь уже не какой-то там, а Александрович, усаживаясь за стол. Я опустила глаза в пол, сделала мину, аля «Я поняла все ошибки, извините», но это на него не подействовало. Придется разговаривать. — Можно просто Катя, — запинаясь на полуслове, ответила я. — Я не знаю с чего начать. — Хорошо, «просто Катя», я тебя очень внимательно слушаю. — Артём Александрович посмотрел на меня своими карими глазами, в которых сейчас плясали чёртики. Видимо, от моего жалкого вида он хотел расхохотаться в голос, но ему не позволял сделать это статус учителя. Или же ему было меня жалко. Третьего не дано. — А можно просто сказать: «Простите, я поняла всё, что натворила, и теперь буду обходить вас за три километра!»? — он посмотрел на меня, как на идиотку в период обострения всех психических заболеваний. Я тяжело вздохнула и продолжила. — Понятно, нет. Я очень сильно сожалею за то, что натворила вчера и сегодня. И искренне раскаиваюсь, честно-честно! Я не хотела вас бить и вообще хоть как-то задевать, что в первый, что во второй раз! — Что-то не очень то и правдоподобно, «просто Катя», — Артём Александрович встал со своего стула, подошел ко мне и, наклонив голову, проговорил. — Но я поверю, так уж и быть. А сейчас помоги мне собрать всё, что ты умудрилась разбить в лаборантской, и будешь свободна. Я импульсивно закивала головой, соглашаясь с таким «страшным» вердиктом учителя, и уже почти скрылась за дверью, как услышала голос Артёма Александровича: — Кстати, я на тебя даже не обижаюсь. И застегни свои пуговицы на блузке, уж очень откровенный вид открывается. — учитель усмехнулся над моей реакцией, когда я со звуком «ой» забежала в, теперь уже светлую, лаборантскую. Сейчас у меня чуть ли не выпрыгивало сердце от всего происходящего, я пыталась застегнуть пуговицы, которые, заразы такие, расстегнулись в самый неподходящий момент, но у меня ничего толкового не выходило из-за трясущихся рук. Вот надо было ему такое сказать? Так, спокойно, дышим ровно, всё отлично и прекрасно… Но что-то мне эта дыхательная методика успокоения не помогает. Тьфу! Надо делом заняться, может, хоть так утихомирю свои бедные нервишки, да и побыстрее домой уйду от этого «мучителя». Я схватила веник и принялась интенсивно собирать разбитое стекло. Артём На самом деле, в моей жизни все было тихо и спокойно. Но это продолжалось не так уж и долго. В мою жизнь влетела, нет, просто ворвалась эта белокурая девица! Мало того, что она чуть ли не убила меня своей чугунной кастрюлей, так еще даже не извинилась! Убежала после того, как я, пытаясь предпринять попытку встать с асфальта, ударился во второй раз. И сегодня оказалось, что она учится именно в этой школе, в которой я буду преподавать. А еще уронила шкаф, когда я пытался в кромешной темноте вкрутить лампочку. Совпадение ли это? Не думаю. Как я вообще смотрю на эту ситуацию? Да как-как — никак. Ну случилось, с кем не бывает. Во время её нелепых извинений, которые выглядели как речи пятилетнего ребенка, я боролся с желанием закатить глаза или рассмеяться. Старался, честно, потому что после её тяжелого вздоха до меня дошло, что-либо я сейчас обижу девчонку, либо она из-под пола достанет биту и хорошенько изобьет меня. И первое второго не исключало, судя по её боевому характеру и вообще потому, что она девушка, и им это свойственно. Я, ответив Кате на её извинение, встал со своего места, подошел, и уже начал говорить, но взгляд мимолетно опустился вниз. И задержался там, чёрт бы его побрал. Нервно сглотнув (надеюсь, Катя ничего не заметила), я постарался связать хоть пару слов. Но притяжение к невольно выглядывающей из-под блузки девушки груди было настолько сильным, что я, не отрывая взгляда, сказал первое, что пришло в голову: — Но я поверю, так уж и быть. А сейчас помоги мне собрать всё, что ты умудрилась разбить в лаборантской, и будешь свободна. — вот только я хотел до этого её домой отпустить, но оставил в школе убирать разбитое стекло. Что со мной происходит, я вообще не понимаю. Вроде бы не мальчик уже, за свои двадцать два года успел девушек «попробовать», и было их не так уж и мало, но, увидев грудь маленькой девочки, которой было всего лет шестнадцать-семнадцать (я не успел посмотреть её год рождения в журнале, и не знаю точного возраста), завелся как пятнадцатилетний. Странно всё это. Нужно успокоить больные нервы, или это так таблетка от головной боли действует, которую утром выпил. Я взял стоящую рядом с рабочим столом бутылочку с черным чаем «Липтон» и отпил немного. Вроде бы успокоился. Из соседней комнаты начали доноситься звуки шаркающего о пол веника, и я понял, что Катя начала собирать стекло. Надо ей помочь, то не удобно, всё-таки, хоть она и виновата во всем случившемся сегодня. Собрав всю волю в кулак, посмотрев на экран телефона, на котором сейчас высвечивалось наличие нового сообщения, я решил пока не смотреть его, а сразу идти к девушке. Убрав аппарат в сумку, я пошел в лаборантскую. — Я иду помогать, если что тряпка лежит в… — не успел я договорить, как два моих глаза уставились на сгорбившуюся девушку, которая что-то тщательно выметала. При этом она стояла в очень пикантной позе и немного покачивалась, отчего моё воображение все само дорисовало. Чёрт. — Что? — Катя повернулась ко мне и, посмотрев с каким-то недоумением (видно, мой вид, аля «пытаюсь все свои фантазии держать в уме», ей не очень понравился), ответила. — Я знаю, где тряпки лежат. Прошлая учительница частенько заставляла на летней отработке убирать на стеллажах пыль. — Тогда можешь продолжать, я пока шкаф на место поставлю. Да и вообще тут стоит убраться, но это потом. — девушка кивнула и продолжила заниматься своим делом. А я постарался убрать шкаф, при этом напевая какую-то песенку, чтобы привести свои мысли хоть в какое-нибудь более-менее приличное русло. Катя Собрав всё стекло с пола, я тяжело выдохнула. Наконец то это все закончилось! Посмотрев на наручные часы, я поняла, что сейчас уже 16:30! Вот как так? Уроки закончились час назад, но почему время, проведенное здесь, пролетело так незаметно? Я повернула голову и посмотрела на своего учителя. Сейчас он расставил последние уцелевшие колбы на место и, повернувшись, повторил совершенное мною ранее. — Спасибо, Екатерина, что помогла убрать всё это. — учитель с какой-то теплотой в глазах посмотрел на меня, от чего я расплылась в улыбке. — Да пожалуйста, я сама виновата в том, что случилось. Так что извините еще раз… — я посмотрела на Артёма Александровича, который, не сдерживаясь, начал смеяться. Да уж, нелепая ситуация вообще получилась. Я бы тоже на его месте смеялась. Но мне резко стало стыдно, от чего я медленно, по стеночке, начала подходить к двери. — Опять сбегаешь? — успокоившись, учитель поднял на меня глаза, в которых я увидела уже знакомые смешинки. Сейчас он выглядел очень жизнерадостным, открытым, что-ли, не таким хмурым и строгим, каким был на нашем уроке. Наверное, это на всех учителей распространяется, что они в обыденной жизни ведут себя не так, как в школе. Хотя, если подумать, то на нашего физрука это не действует. — А что, на этот раз нельзя? — шутя, ответила я, на что получила новую порцию смеха от учителя. — Да нет, иди конечно, что-то мы с тобой задержались тут, да и мне тоже идти уже надо давно. Дела не ждут! — Артём Александрович подошел ко мне и, немного подтолкнув в сторону двери, двинулся в кабинет. Я пошла за ним. Подхватив сумку и пакет со спортивными вещами, и еще раз посмотрела на учителя, который сейчас, схватившись за телефон, угрюмо смотрел в одну точку, проговорив: — Вот только этого сейчас не хватало… — Что-то случилось? — я с некой настороженностью посмотрела на Артёма Александровича. Что он мог такого прочитать, чтобы из улыбчивого парня превратиться в хмурого мужика? — Нет, ничего, иди домой, поздно уже. Я нахмурилась, не зная, как реагировать на такое «ничего», потому что было видно, что что-то случилось, но сказала только это: — Хорошо, до свидания, Артём… — сделав маленькую паузу, я, наконец, вспомнила его отчество. — Александрович. Учитель только нахмурился еще больше, одними губами проговорим что-то вроде: «Пока». Я вышла из кабинета, аккуратно прикрыв дверь, и пошла по коридору, направляясь прямиком к выходу из здания школы. Только одна мысль не отпускала — что у него там случилось? Хм-м, надо подумать об этом.