Физическая сила

— Мам, да положила я банку тушенки, не переживай. — я сидела в прихожей, выжидая последних указаний от мамы, которая, к слову, бегала по всей квартире, собирая для меня последние вещи. — Олимпийку взяла? — выкрикнула она мне из соседней комнаты. — Взяла. — А свитер взяла? — Взяла. — вот только для чего я не понимала до сих пор, ведь температура на выходных не должна была опускаться ниже +20 градусов. — А туалетную бумагу взяла? — мама вышла ко мне в коридор, а я чуть ли не поперхнулась от такого неожиданного перехода к средствам гигиены, но все же ответила: — Да-да, мам, не переживай, я же не на месяц в лес ухожу, ничего со мной не случиться! — Да знаю я вас, всегда потом в какие-то проблемы влезаете. И три дня на турбазе можно приравнять к месяцу в дикой тайге с медведями гризли! Ладно, папа уже ждет в машине, выходи. — мама подошла со мне, помогла закинуть на спину неподъемный портфель, поцеловала в щечку и открыла дверь. Я же, улыбнувшись маме, сказала: «Пока!» и вышла из квартиры. Артём — Саша, ты нож взял? — крикнул я своему брату, одновременно роясь в своем шкафу в поиске футболки, которую хотел взять с собой. Она была уже старенькой, местами стертой, самое то для похода в лес. — Да, взял. А ты не видел мою зубную щетку? — Ты её и не брал, она до сих пор в ванной лежит. — я тяжело выдохнул, присев на край своей кровати. Почесав затылок, осмотрел свою комнату: валялись разбросанные вещи, из пакетов, стоящих на полу около двери, вываливались хлеб с сосисками, где-то лежали помятые бумаги со списками учеников, которых я поведу сегодня в поход. — А где моя зарядка от телефона? — Саша, ты идешь в лес на три дня и собираешься телефон от дерева заряжать? — усмехнулся я, вспоминая, как вчера вытаскивал из сумки брата, который тоже идет в поход (но об этом чуть позже), ноутбук и все провода от него. При этом я аргументировал это вот так: «Если уж собрался идти со мной, то понесешь еще и мои сумки, так что начинай облегчать себе жизнь, ну и сумку тоже». — Ну, а вдруг, ты просто многого обо мне не знаешь. — крикнул мне брат в ответ, отчего я рассмеялся. Двумя днями ранее Я прикрыл входную дверь, левой рукой взъерошив волосы. Не пойму, специально, что-ли, меня судьба с этой девчонкой сталкивает? Спасибо всевышнему, что я вовремя оказался поблизости, а то не осталось бы у меня ученицы с такой прикольной фамилией. За эти пять минут в парке я испытал всевозможные чувства, начиная со злости и ярости, заканчивая заботой и взволнованностью, что нетипично для меня (если это чувство относится к едва знакомому мне человеку). Отбросив эти мысли, я стянул кроссовки и заглянул на кухню, где мой брат сейчас мыл пол. Что ж, могу отметить, что на кухне стало куда чище: столешница была идеально вымыта, кусок мяса уже аккуратно лежал в тарелочке, разбитых яиц не было видно. Я довольно улыбнулся и сказал: — Какой молодец, хоть кухню вымыл, то я с момента переезда этого не делал. — Я уже понял по количеству пыли. Ты как тут еще не задохнулся? — брат хмыкнул, продолжив вытирать пол. — Ну, как видишь, я еще живой. А знаешь, если тебе понравилось, то можешь делать генеральную уборку хоть каждый день! — Нет, спасибо, я, пожалуй, откажусь. — Саша присел на корточки, и, потянувшись к ведру с водой, начал споласкивать тряпку. Я же подошел к холодильнику, достал упаковку с холодным виноградным соком, уже начал жадно пить, как услышал фразу, от которой поперхнулся и начал дико кашлять. И сок полился из носа, из-за чего я еще больше начал откашливаться, испытав не очень приятное ощущение. — Я тут узнал, что ваша школа тоже в поход идет. Я вот записался… — прошло минут пять, и я, не без помощи брата, смог восстановить дыхание. Выпив немного того же сока, я ответил: — Ты же понимаешь, что я за тобой не буду как нянька ходить? — И когда это ты за мной ходил, скажи-ка? — Саша присел рядом, насмешливо посмотрев на меня. — Не помнишь, как два года назад, когда мы ходили в лес с родителями, ты умудрился пойти по следу медведя? Мы тогда чуть ли не со скоростью света бежали из этого леса, надеясь, что тупоголовый брат никого не привлек! — Да я просто в туалет хотел! — Саша даже подскочил от моих слов и начал ходить по кухне туда-сюда. — Я уже взрослый, мне не пять лет, так что я могу без твоего разрешения пойти куда хочу и с кем хочу! — Только родителям об этом не говори, то они точно тебя домой отправят. И будешь ты гулять, тусить и бухать. — повисло молчание. Саша, по-моему, правда обиделся на мои слова. Я подошел к брату, положил ему руки на плечи и сказал: — Саш, даю честное пионерское, я не расскажу родителям, если что-то будет в походе. Хоть бухай и спи со всеми на свете, самое главное, чтобы у тебя мозги были на месте, я имею в виду, чтобы никаких там беременностей и тому подобное. А так, это твоя жизнь, делай ты что хочешь, я тебе ничего не скажу. Поржу, конечно, буду подкалывать, но мое отношение к тебе никак не изменится. — Точно не расскажешь? — Точно. Иди пол домывай, повар хренов, завтра собираться будем. — Саш, я поеду на машине пораньше, надо продукты передать, закроешь дверь, выключишь свет и воду, понятно? На кухню вообще не заходить! — Есть, капитан! — Саша рассмеялся, выйдя в коридор, где я сейчас обувал кроссовки. Он оперся на косяк, проведя пятерней по волосам. Иногда кажется, что мы с ним вообще не похожи, но вот эти мелочи, как поправление волос рукой, которое придавало им еще более небрежный вид, и еще некоторые делают нас просто одинаковыми. Если бы не разница в росте и цвете волос с глазами, отец бы нас точно не смог различать. Я вышел из квартиры, с ног до головы заваленный пакетами. Спустившись на первый этаж, при этом не уронив ни одной вещицы (!), которые так и норовили выпасть, я вышел на улицу. Солнце начало печь мне макушку, и я пожалел о том, что сразу не надел кепку на голову, находясь дома. Но, быстро добежав до машины, я открыл ее, и, уложив пакеты на заднее сиденье, сел за руль. При этом в машине стояла такая духота из-за того, что она черная и быстро нагревается, что я сразу же открыл все окна, и, натянув очки, включил музыку на полную громкость и поехал. — Что за молодежь пошла, а? Так и оглохнуть можно! О, Артём Александрович, это вы! Не могли бы вы сделать немного потише? У меня уже разболелась голова! — прокричала мне одна из новоприобретенных коллег, которая вела математику у одиннадцатых классов. Женщине было лет 50-55, но вела она себя на все 70. Я сделал музыку как можно тише и, приспустив очки, улыбнулся во все 32 зуба, сказав: — Вам тоже добрый день, Надежда Ильинична! Вы сегодня прекрасно выглядите! — конечно, я говорил не очень то и правдиво, ведь на женщине был то ли мешок, то ли балахон черного цвета, который я бы не надел даже находясь в пьяном угаре. Но я еще раз обворожительно улыбнулся женщине, подтверждая свои слова. — Ой, спасибо конечно, мне так приятно! — женщина улыбнулась мне в ответ и двинулась в сторону своей девятки. В голове до сих пор не укладывалось, как такая женщина могла ездить на механике. Я вышел из машины, взял пакеты с продуктами и понес их в школу. Зайдя на первый этаж, где мы должны были собираться, я встретил завуча, которая что-то отмечала у себя на листке. Она, услышав приближающиеся шаги, повернула голову в мою сторону и сдержанно улыбнулась. — Добрый день! — Добрый, добрый! Все купили? — Да, все в пакетах, там же чеки. Сдачу я отдал вам вчера. — Да-да, я помню. — женщина что-то отметила у себя на листке и продолжила говорить. — Сейчас ученики начнут приходить, так что вот вам список, отмечайте детей. Я пошла в кабинет, через полчаса спущусь. Еще заберите, пожалуйста, что привезет учитель физкультуры и проверьте, чтобы все по списку было в пакетах, то я его знаю, может не хватать примерно половины! — я лишь усмехнулся, но ответил: — Хорошо, я все сделаю, можете идти. — Слава богу, что в нашей школе появился хоть один адекватный человек. — проговорила завуч себе под нос, а я только улыбнулся, услышав комплимент в свою сторону. Прошло примерно двадцать минут после того, как начали подтягиваться ученики. Первыми пришли парни из одиннадцатого класса. Они сразу же подошли ко мне, протянув руки. Я лишь крепко пожал их и сказал: — Надеюсь, что никто у меня сегодня не будет блевать под кустиками? — Что вы, Артём Александрович, мы вообще не пьем и ведем здоровый образ жизни! — один из парней даже в грудь себя стукнул, как бы подтверждая свои слова, а я лишь рассмеялся. — Ну да, знаю я вас. Скажу только, что я вас не останавливаю, но пейте хотя бы не до беспамятства. И к девчонкам не приставайте, ибо сразу вылетите пинком под зад с турбазы. — Да вы знаете, что они сами на нас табунами вешаются, а потом мы остаемся из-за них виноватыми! — парень, который был самым младшим в данной сложившейся компании, даже подпрыгнул от возмущения. — Да-а, это я точно знаю. — я задорно улыбнулся и краем глаза заметил, что в школу заходит компания девушек так же из одиннадцатого. Вот знаете, в некоторых классах существует разделение на компании. Есть «банда» заучек, смешных людей, приличных и спокойных, крутых и баб легкого поведения. При чем определялось это только по одному взгляду. Так вот, зашедшие три девушки относились именно к последней компании. — И вот одни из них. — все парни, стоящие около меня, засмеялись от моих слов. Да, я учитель, да, мне нельзя говорить такое своим ученикам, но я не удержался. Девушки подошли ко мне, и одна из них, наклонившись прямо передо мной, встав раком, причем её поза казалась очень соблазнительной, сказала следующее: — Здравствуйте, Артём Александрович. Вы сегодня прекрасно выглядите. — девушка наклонилась еще ниже, чтобы грудь, выглядывающая из-под майки, чуть ли не вываливалась, открываясь для моего обозрения. При этом она соблазнительно прикусила губу и посмотрела на меня с явным желанием. Я лишь закатил глаза, понимая, чего хотела добиться девушка, и ответил: — Вы тоже прекрасно выглядите, Анастасия, — я хищно посмотрел на девушку, которая была готова чуть ли не навалиться на меня всем телом. — Только стоит приподнять майку чуть-чуть повыше. — я подхватил краешек вещицы и потянул его вверх. Девушка свела руки, чтобы ложбинка между грудями стала еще глубже, а я с некой хитростью посмотрел ей прямо в глаза. — Артём Александрович, знаете, я бы хотела получить четверку в четверти. — ученица приблизилась к моему уху и нежно (как ей показалась), прикусила мочку моего уха. Я же быстро взял все дело в свои руки и, натянув майку ей чуть ли не до подбородка, резко отодвинулся от опешившей девушки и с ухмылкой сказал: — Вот так то лучше. Свободна, дорогая. — школьница, которую уже с легкостью можно было так не называть, ибо при произношении данного слова мне представляется маленькая девочка в очках с двумя косичками и ранцем, разочарованно простонала и отошла к своим подругам, которые облюбовали когда-то стоящих рядом со мной парней. Она, к слову, даже почти не расстроилась моему поведению по отношению к ней. Я хоть и парень, но последние остатки мозгов говорят о том, что я как бы работаю учителем, и мне не позволительно спать со своими ученицами. Даже если они сами вешаются на меня. Я отметил новоприбывших в списке, как ко мне неожиданно подошла Катя с каким-то очень хмурым лицом, не свойственным ей. Я лишь спросил у нее: — С чего такое настроение? У нас впереди все выходные веселья! — я хотел приободрить резко расстроившуюся ученицу, как услышал то, чего совсем не ожидал услышать: — У вас они точно будут веселыми, Артём Александрович. — девушка посмотрела на меня взглядом, полным обиды, отчего я сначала даже впал в какой-то ступор. И только позже до меня дошло, с чего в невинный мозг моей ученицы могла прийти такая мысль. Я засмеялся, но пришлось остановиться, когда девушка чуть-ли не выплевала мне в лицо следующую фразу: — Я не сказала ничего такого, что могло бы вас так развеселить. — Катя быстро развернулась на носках, уже собравшись уходить, как я схватил её за запястье. При этом мое настроение резко сошло на «нет», и я почувствовал некое раздражение. А девушка лишь уставилась на меня, причем в её взгляде читалось лишь «Какого черта вообще?!» — То, что я разговаривал с одиннадцатиклассницей, не должно вызывать в тебе какую-то глупую ревность. — сказав это, я заметил, как глаза девчонки начали бегать, а потом, видимо, собравшись с мыслями, она яростно вырвала свою руку из моей и ответила: — С чего вы подумали, что я вас ревную к кому-то? Не слишком ли вы высокого о себе мнения, а, Артём Александрович?! — Катя, сказав это на эмоциях, сразу прикусила язык, потому что из-за её громкой речи почти все стоящие вокруг люди обратили на нас внимание. Я лишь глубоко вздохнул, успокаиваясь. — Я лишь хочу сказать, что я твой учитель, и не нужно даже начинать испытывать ко мне что-то. — Мда, — протянула девушка. — Точно у вас слишком высокое мнение о себе. — Катя попыталась улыбнуться, но я заметил, как покраснели ее щеки от всех испытанных эмоций. — Ну, этого точно никто не отрицает, — я улыбнулся в ответ, стараясь хоть как-то разбавить обстановку. Девушка лишь нервно усмехнулась и, поправив волосы, отошла от меня. Я же уставился на список фамилий, и, найдя нужную, поставил галочку. На самом деле сейчас у меня в голове была какая-то каша: я не понимал, с какого перепугу вообще начал себя так вести со своей ученицей, да и вообще вся ситуация казалась мне очень странной. Обычно так себя ведут люди, которые испытывают какие-либо чувства по отношению к другому человеку, но какие я мог испытывать чувства к девушке, которая была младше меня лет на шесть точно, так она еще является моей ученицей, и я её знаю буквально неделю? Бред, точно бред. А, на самом деле, я реально заметил, что девчонка испытала какую-то долю ревности, когда увидела меня с одиннадцатиклассницей. Возможно, это произошло из-за того, что пару дней назад я помог ей в парке отвязаться от пьяного мужика. Но все равно я не понимал, с чего в ней могли проснуться такие чувства. Мда, как говорят все великие поэты и обычные мужики, натуру баб нам никогда не понять. И в этом я убедился на все сто процентов. — Артём Александрович, автобус подъехал, можете выводить учеников на улицу! — крикнула мне завуч, которая стояла на лестнице. — Я подойду к вам через пять минут! — Так, все кучненько вышли из школы и стоим, ждем меня около автобуса, всем все ясно? — я глянул на учеников, которые активно закивали головами и двинулись в сторону выхода. Я улыбнулся и покачал головой, увидев, как парни, ухватившись за плечи дам, повели их на выход. Те, заметив моё неодобрение, убрали руки и выставили их в примирительном жесте, от чего я усмехнулся и пригрозил пальчиком. — Чертов телефон! Ненавижу! — дошло до меня, когда половина учеников вышла на улицу. Я посмотрел в сторону, откуда разносился этот голос, и заметил Катю, которая неистово била по экрану телефона, который, видимо, не вовремя начал тупить. Жалкая картина. — Если ты разобьешь телефон, то точно себе не поможешь. — я незаметно подошел к девушке сзади и наклонил голову прямо к её уху. Девчонка, не ожидая такого, резко запрокинула голову назад, причем дав ей же мне прямо в лоб. Я схватился за место удара, зашипев от боли. Хорошенько она приложилась, ничего не скажешь. — Артём Александрович, простите пожалуйста! Боже, я случайно! — Катя развернулась ко мне и взяла мою голову в свои руки. Подтянувшись на носочках, она начала дуть мне на лоб. Я же вылупился на свою ученицу как баран на новые ворота, потому что не ожидал такого поступка с её стороны. Отойдя от меня на шаг, отпуская мою голову, она сказала: — Что? — Нет, ничего, — я улыбнулся краешком губ. — Просто такими темпами я точно останусь без мозгов, и будет уроки у вас вести ненормальный поехавший мужик. — Да уже ведет. — Катя улыбнулась мне. — Вам стало лучше? — Да, спасибо. — я потер ушибленное место, чувствуя, что боль все же немного отступила (или мне показалось?). — Кстати, могу дать тебе телефон, если нужно кому-то позвонить. — Буду очень благодарна! — Катя улыбнулась и протянула руку, в которую я тут же положил свой сотовый. — Спасибо большое! Я вам на улице верну, хорошо? — Хорошо, иди. — девушка отошла от меня на метр, после чего из меня все-таки вырвалось: — Парню поди собралась звонить? — А это точно не ваше дело, Артём Александрович. — девушка усмехнулась, обворожительно улыбнулась мне и вышла на улицу. Я лишь улыбнулся ей в след. Мда, эти выходные точно будут очень веселыми…